Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-10-04]
Час прессыСохранится ли в России качественная пресса? Обсуждают: Депутат Думы Борис Резник и глава издательского дома "Коммерсант" Андрей ВасильевВедущий Михаил Соколов Михаил Соколов: Вместе со мной в московской студии Радио Свобода генеральный директор Издательского дома "КоммерсантЪ" Андрей Васильев, и депутат Государственной Думы России Борис Резник, заместитель председателя Комитета по информационной политике. Мы поговорим о том, возможна ли в нынешней России независимая, качественная пресса. Вот в ситуации, когда в стране идет слом существовавшей почти полтора десятилетия политической системы, и когда неизвестно что за этим новым, великим переломом, действительно непонятно, будет ли существовать вот этот блок газет, которые называют качественными: "КоммерсантЪ", "Ведомости", другие газеты, которые позволяют себе анализировать и информировать читателя о том, что реально происходит, в отличие, как я подозреваю, от телевидения. Андрей, вот вы начали загодя праздновать 15-летие "Коммерсанта", открываете фотовыставку в Музее личных коллекций. Не рано ли вы радуетесь, собственно? Андрей Васильев: А чему? Михаил Соколов: А вот тому, что вы 15 лет прожили так хорошо. Андрей Васильев: Михаил, понимаете, это же рекламная кампания. А реклама - это же всегда некоторый обман. Правда? Михаил Соколов: И вы хотите сказать, что без обмана ничего не получится? Андрей Васильев: Мы хотим сказать, что 15 лет - это не срок. Может быть, мы немножко приукрашиваем действительность. Михаил Соколов: Андрей, понимаете, вот я с удовольствием читаю каждый день ваше издание основное - "КоммерсантЪ", и я вижу, насколько трудно, как мне кажется, работать вашим журналистам. Дело в том, что возможности доступа к реальной информации, как мне кажется, сокращаются. Или я ошибаюсь? Андрей Васильев: К реальной информации, да, действительно, сокращаются. Но я просто не совсем понял ваш вопрос. Именно наших журналистов не допускают к информации? Михаил Соколов: А мне кажется, что вообще журналистов не допускают к информации. Андрей Васильев: Да, конечно. И это касается не только Кремля, в общем, гораздо более закрытыми стали бизнес-структуры, да господи, и депутаты Государственной Думы. Когда назначили нового представителя президента в Думе, и мы, естественно, попросили у него интервью для нашей газеты, он сказал, что "нет проблем, я просто согласую в Кремле". Михаил Соколов: Текст? Андрей Васильев: Нет, сначала сам факт возможности дать нам интервью. Он согласовал в Кремле у господина Суркова, за что я Славе очень благодарен, кстати, пользуясь случаем, через эфир. Потом он еще недели две согласовывал текст интервью. Ну, в таких условиях, в общем, работать непросто. Притом что это же все происходит в Думе - это самое демократичное место в нашем государстве. Борис Резник: Сказал Андрей, и с иронией посмотрел на меня. Михаил Соколов: А вы ответите за Думу еще. Андрей Васильев: Это просто маленький пример. Конечно, гораздо больше закрытости, и она продиктована неуверенностью в себе наших ньюсмейкеров, страхом даже, может быть. Я давно уже журналистом как таковым не работаю, но, конечно, это дикая проблема. Потому что раньше, кстати сказать, когда еще было такое понятие "слив информации", когда друг на друга что-то "сливали", но выигрывал читатель. Михаил Соколов: А сейчас разве не "сливают"? Андрей Васильев: Очень мало. Михаил Соколов: Вот я на первой полосе, скажем, "Коммерсанта" недавно видел замечательную публикацию с резолюцией президента по поводу спора, как объединять "Газпром" с "Роснефтью". По-моему, это в чистом виде был "слив", и вас даже как-то использовали в борьбе кремлевских кланов. Андрей Васильев: Мы же проверили, что это не фальшивка и так далее. То есть, конечно, это подарок громадный, когда такие рецидивы из прошлого появляются. Другое дело, чем отличается так называемая качественная пресса от "желтой", что качественная пресса как бы обязана всегда проверять этот "слив". Если этот "слив" оказывается правдой, тогда это уже не "слив", а информация. Правильно? Михаил Соколов: Да. У нас уже прорвался слушатель. Виктор Викторович из Хабаровска, пожалуйста, ваш вопрос. Я подозреваю, что Борис Резник как-то вас привлек. Здравствуйте. Слушатель: Я хотел бы начать с того, что не он меня привлек, а я его сейчас привлеку. Дело в том, что я задавал ему вопрос на радио "Восток России" с просьбой поднять в Государственной Думе вопрос, чтобы каждое местное радио и телевидение вело интерактивный опрос, типа московской Открытой студии. У нас в Хабаровске тоже такой был интерактивный опрос, но всего 5 минут на "Хабаровск. Радио-1". Это очень мало. Потом, с мая месяца эти интерактивные опросы прекратили. Но власть, которая не хочет слушать свой народ и своего избирателя... и средства массовой информации, которые не хотят слушать свой опрос, несостоятельны фактически. Ради кого мы работаем? Ради друг друга. Мы потребители, но мы же и участники этого процесса. Так что я предлагаю Борису Резнику прямо в Государственной Думе поднять вопрос, чтобы наладить обратную связь. У нас сейчас состоялись выборы Соколова, мэра Хабаровска. Сегодня его инаугурация была. Замысловатое, конечно, слово, царское. Но в течение месяца выборной кампании мы ему не смогли задать ни одного вопроса. Ни одной телебеседы, ни одной радиобеседы не было. Сейчас грядут выборы губернатора Хабаровского края. Слово "губернатор" я ставлю в кавычки - оно мне не нравится, я говорю прямо. Но опять они могут пройти так же, как и выборы Соколова, мэра Хабаровска. То есть власть должна прислушаться к голосам избирателей и к голосам слушателей. И вы, и пресса должны прислушиваться. Если власть не слушает голос своего народа, она несостоятельна. Михаил Соколов: Понятно. Ну, то есть об обратной связи. Борис Львович, пожалуйста, что скажете слушателю? Борис Резник: Ой, ну что я могу сказать... Во-первых, у нас нет такой власти, и слава богу, что такой власти нет, давать указания каким-то радиостанциям, каким-то газетам, какие опросы им проводить. Это, наверное, все-таки дело самих редакций, и редакции должны определять. Что касается выборов. Ну, я не могу согласиться. Как бы я был в Хабаровске, и на моих изумленных глазах проходила предвыборная вся одиссея по выборам Александра Николаевича Соколова. Он, на самом деле, очень много для Хабаровска сделал. Он из всех предыдущих мэров, по-моему, самый деловой человек. И он проводил огромное количество встреч и выступал постоянно на радио, и были там какие-то вопросы и ответы. Поэтому он получил 84 с лишним процента голосов избирателей. Михаил Соколов: Но я вам скажу, что сильных там соперников, правда, и не было. Там какие-то были бизнесмены средней руки. Борис Резник: Да, это правда, что соперников достойных не было у него. Но, тем не менее, есть такой показатель "против всех", этот процент тоже у него оказался не слишком большой. Но вопрос-то поставлен правильно. Я думаю, что, конечно, социологические опросы и всякого рода опросы - это уже такая сложившаяся практика в нашей жизни, и ее надо продолжать. Как пожелание. Но указаний никаких я дать никому не могу, дорогой земляк. Андрей Васильев: И слава Богу. Михаил Соколов: Андрей, а вы, собственно, как относитесь к обратной связи? Я помню, когда мы с вами работали в советской печати, был такой период, заваливали письмами газеты. А сейчас в "КоммерсантЪ" люди пишут или нет? Андрей Васильев: Да, конечно. Но дело в том, что я теперь к ней отношусь гораздо лучше. Потому что когда мы писали от руки ответы совершенно всяким людям - это было постановление ЦК КПСС о работе с письмами трудящихся, а теперь я ответы, даже если бы пришлось писать, то не писал бы, я же большой начальник уже. Но мы все время фиксируем. У нас же есть интернет-версия "Коммерсанта", и мы каждый день фиксируем посещаемость, и конкурс материалов идет. Михаил Соколов: А растет посещаемость? Андрей Васильев: Да, растет посещаемость. Конечно, в таких случаях, как события в Беслане, она скачкообразно растет. И даже есть как бы конкурс заметок, ну, какую заметку больше посещали. То есть то, чего у нас не было. Мы могли спорить два часа, чья заметка лучше, твоя или моя, а теперь посмотри в интернет - и понятно, чья лучше. Так что это очень хороший показатель. Михаил Соколов: Но у вас еще есть полоса, собственно, в "Коммерсанте-Власть". Правда, там по загадочным каким-то причинам письма отбираются, не очень понятная логика, почему появилось это письмо, а не другое. На вкус редактора? Андрей Васильев: Конечно. Это жанр просто. Это не как таковая работа с письмами, естественно. Это делается просто для того, чтобы это интересно было читать. А вот то, что касается интернета, то он действительно, кстати, скажем так, тонизирует. Потому что каждый день можно все-таки следить. Это не вполне объективный показатель, но, тем не менее, показатель, довольно важная вещь. Михаил Соколов: Если вернуться к теме качественной прессы... Вот, кстати, Борис по пейджеру нас, собственно, не знаю, поправляет или нет: "Качественная пресса нужна читателям, сомнению не подлежит. А вот нужна ли она властям?". Вот вам, Борис Львович, качественная пресса нужна, как депутату? Борис Резник: Ну, качественная пресса, я считаю, нужна всем, всему российскому обществу. Депутатам, как политическим работникам, тем более. И, к сожалению, понимания этого, по-моему, нет во власти сегодня, поскольку ничего не делается для того, чтобы слега помочь вот этой самой общественно-политической, качественной прессе. Что касается всяких разных рекламных, эротических и прочих изданий, они сами выживут. К ним есть определенный интерес, они имеют финансовую независимость. А мы вот подготовили пакет предложений... Честно скажу, я не умею писать законы. За долгий срок своей работы в газетах, смею надеяться, что, худо-бедно, научился писать заметки. А законы пишут у нас профессионалы. Вот Михаил Александрович Федотов, автор первого закона о средствах массовой информации, подготовил законопроект, а мы, как субъекты законодательного права, депутаты готовы его внести. Опять-таки при условии, если будет на то политическая воля. Называется этот законопроект "Об обеспечении экономической независимости СМИ". Вот что это такое. То есть толчка достаточно, чтобы немножко помочь сегодня тем изданиям, которые живут плохо, которые не имеют источников финансирования. И мы не призываем государство давать какие-то подачки, деньги. А нужны нормальные, протекционистские меры, которые существуют во всем мире, для того, чтобы помочь этим изданиям. Михаил Соколов: Ну что, налоги снижать что ли с них? Уже снижали сколько лет, по-моему, и как-то толка нет. Борис Резник: Ну как это, толка нет? Например, хорошая, качественная газета "Известия", в которой я много-много лет проработал. Сегодня сделать эту газету от самого начала (прислать корреспонденцию) до выхода этой газеты - на полгода подписка стоит 520 рублей в Хабаровском крае. А доставить с улицы на улицу - 700 рублей. А делает это государева почта. Государство позволяет делать совершенно фантастический бизнес на пустом месте государственному учреждению. Правильно это? Я считаю, неправильно. Государство должно обеспечить нормальные, приемлемые цены по доставке этой самой газеты на территории России. Это протекционистская мера. Андрей Васильев: Я совершенно не согласен. Это просто опять личная челобитная Путину, потому что больше некому. Почта - довольно стратегическая структура. И я бы предложил другой выход. Борис Резник: Какой? Андрей Васильев: Богатому человеку вложиться в альтернативный способ доставки... Борис Резник: Может быть. Андрей Васильев: ... не только прессы, но вообще любой корреспонденции. Михаил Соколов: В Москве же есть "Экспресс-Почта" альтернативная. Андрей Васильев: Да. И неплохо себя чувствует. По России это просто трудно - надо вложить большие средства. Но я уверен, при такой отвратительной работе нашей почты, которая есть, просто все бы ушли в альтернативную. И эта почта бы замечательно обанкротилась, мы бы сплясали на ее могиле... Михаил Соколов: Ее нельзя обанкротить - она государственная, госучреждение, к сожалению. Андрей Васильев: Хорошо. И пусть власть тогда платит за это погибающее... Михаил Соколов: За эту почту платят из налогов, Андрей, вот в чем дело. Это убыточное учреждение, и финансируется за счет налогоплательщиков. Андрей Васильев: Я говорю о помощи прессе. Вот я бы именно принял помощь не от государства, потому что я не верю, а принял бы ее от действительно какого-нибудь богатого человека, который бы в это дело вложился. Очень выгодное дело. Потому что конкурент, то есть государственное учреждение, оно безумно слабое. Вот и все. Борис Резник: Андрей, я всячески приветствую это предложение, но пока такого человека нет, и мы все зависим от этой доставки. Я не буду утомлять перечнем других каких-то мер - они скучные и занудистые, но вполне реальные, позволяющие сегодня снизить... Я даже не об изданиях пекусь, а в конечном итоге, речь идет о том, чтобы люди могли позволить себе получать газеты, журналы, выписывать, покупать и так далее. Михаил Соколов: Это правда, люди не могут себе этого позволить. Вот я даже смотрю, уже "Московский комсомолец" перестали выписывать. Дом на 60 квартир, в него почтальон приносит 3-4 газеты. Это уже, по-моему, культурная катастрофа. Давайте послушаем вопрос из Петербурга. Александр, пожалуйста. Добрый день. Слушатель: Долго жил в башенке из слоновой кости, политикой мало интересовался, а сейчас очень загорелся, последние два года. Вопросов, собственно говоря, у меня два. Вопрос первый. Девальвация прессы, как четвертой власти, вот действенность ее совершенно... Я понимаю, что пишут про любую политическую фигуру всякие ужасы, то есть, извините, там уже высшая мера каждому светит, но, тем не менее, никаких действенных... То есть девальвация абсолютная публикаций. Насколько я помню, последние серии были про Березовского. Но это опять-таки мало коррелировано с тем, что Березовского выслали. Михаил Соколов: Он сам уехал. Слушатель: Ну, или сам уехал, да, скажем так. И второй момент. Вот мы говорим об общественном телевидении, об общественной прессе. Была клановая структура, понятно, это никакая не демократическая структура, когда кланы грызлись между собой, иногда вскользь интересы пересекались и отражали общую боль за Россию или общую позицию большинства массы. Но опять-таки это не было, так сказать, именно... за исключением ряда... вот Симонов, например, для меня в этом смысле авторитет. То есть человек, который болеет за Россию. И вот что хотелось бы узнать. Вот говорим "демократическая пресса", "демократическое телевидение". Опять-таки экономический механизм создания этой прессы. Понимаете? Все упирается, в конечном итоге, в экономику и интерес... Что такое демократический интерес? Чего хочет народ? Знают ли это журналисты? Михаил Соколов: Понятно. Давайте начнем с девальвации. Андрей Васильев: Но я пока не понял, чего вы хотите. Борис Резник: А я понял. Андрей Васильев: Вычлените вопрос какой-нибудь, хотя бы один. Борис Резник: Это вопрос о деятельности прессы, так это раньше называлось. Михаил Соколов: Да, действенность партийной советской печати. Одни пишут, а другие читают. Андрей Васильев: Это я понял. Тут наш радиослушатель Александр совершенно прав. Я считаю, что понятие "четвертая власть" для современной российской прессы уже абсолютно не подходит. Никакая мы не власть. И какие-то признаки четвертой власти как раз были в те времена, когда она обслуживала, как говорит наш президент, клановые интересы. Михаил Соколов: Это и слушатель говорит, и ему это страшно не нравится, между прочим. Андрей Васильев: Так вот дело в том, что когда мы обслуживаем клановые интересы, и при условии, что этих кланов не один, которые находятся в Кремле, а несколько, это плохонькая, я согласен, зачаточная, но все равно демократия. Даже если, например, вот я - журналист, и меня за 10 тысяч долларов купил Березовский, а потом пришел Гусинский и купил меня за 12 тысяч, то это плохонькая, но демократия, это все равно и есть альтернатива. В настоящий момент посмотрите на наше телевидение. Это то же самое обслуживание кланового интереса. Клановый интерес называется "Кремль". Михаил Соколов: И выбора нет. Андрей Васильев: Выбора нет, все. Михаил Соколов: Нет Березовского и нет Гусинского. Борис Резник, пожалуйста. Ну, вы как "единороссийский" депутат, точнее, член фракции "Единая Россия" должны бы возражать. Борис Резник: Во-первых, я хотел бы... Михаил, вы уже меня подначиваете не первый раз. Я член фракции "Единая Россия". И еще раз вам хочу сказать, что я не член партии "Единая Россия", я депутат-одномандатник... Михаил Соколов: Это вас от ответственности не страхует. Борис Резник: ... избран по одномандатному округу. И я должен решать вопросы своей территории. Немного отвлекаюсь в сторону. Теперь по сути проблемы. Вообще, на самом деле, проблема-то не новая. Если вспомнить, еще Некрасов писал: "И похлеще нас были витии, да не сделали пользы пером. Дураков не уменьшим в России, лишь на умных тоску наведем". И вот то, что сегодня люди читают... вы писали, а что толку? Вот эта боль душевная, великая... Ничего не меняется в жизни. Я считаю, что это беда не столько прессы, сколько беда власти, что власть не хочет слушать... практически это голос народа, который звучит со страниц газет, журналов. И мы, журналисты, готовы нести любую ответственность. Я вот вызывал огонь не себя, когда "Мафия и море" серию публикаций выдал. Привлеките меня к ответственности. Я во весь голос говорил, что вот бывший председатель Госкомрыболовства Наздратенко, он преступник практически, и его надо сажать в тюрьму. Бывшего министра по природным ресурсам господина Артюхова - рядом с ним, на соседние нары. У меня есть доказательства. Я их все изложил в газете. Я ходил в Генеральную прокуратуру. Не следует за этим ничего. Это и есть беда, быть может, не только нашего общества. Потому что главная задача - все-таки информировать... есть журналистские расследования во всем мире. Но там, в других странах, насколько я могу судить, и зная практику эту, там все-таки идет колоссальная реакция. Если есть сообщение о преступлении, обязаны принять меры. Это по первому вопросу. Что касается общественного телевидения. Мы вносили законопроект. В прошлом созыве я был депутатом. И Ирина Хакамада, и коммунист Александр Кравец, много разных депутатов, внесли законопроект об общественном телевидении. Цена вопроса очень маленькая - 9 рублей с каждого телеприемника, она всем доступна. И что нужно было сделать-то? Просто разрешить его создать на базе какой-то телекомпании - ВГТРК... Государство не имеет, в принципе, права владеть никакими медийными средствами. Это не дело государства быть монополистом на этом рынке. Андрей Васильев: Это разные вещи. Государство имеет право, если хочет, владеть медийным средством... Михаил Соколов: Но не быть монополией, наверное... Борис Резник: Без монополии, естественно. Ну вот, отдали обществу, народу. Причем я взял выкладки во многих странах, не только за счет вот этих сборов, которые по 9 рублей, но где-то есть, что и из бюджета половину денег дают. Подарили бы общественному телевидению. Был бы нормальный наблюдательный совет из авторитетных людей, которых любят и уважают в стране. У нас на стадии внесения законопроекта по надуманному поводу его отвергли на уровне нашего Комитета по информационной политике. Я считаю, что общественное телевидение сегодня необходимо. Там, по определению, не может быть насилия, порнографии. Там хорошие, ностальгические передачи, молодежные, образовательные, любые. Возьмите NHK, возьмите ВВС, любые другие мировые бренды... Михаил Соколов: Нас ждет Николай из Смоленска с вопросом. Пожалуйста, ваш вопрос. Добрый день. Слушатель: У меня не вопрос, у меня три совета для человека, который пишет, и для человека, который печатает. Качественная пресса в России возможна, но при трех условиях. Первое - она не может быть ежедневной. Потому что для создания совершенного продукта или товара нужно время, нужно время для анализа, для осмысления. То есть она может быть как минимум еженедельной, и при этом она не опаздывает, абсолютно не опаздывает. Второе. Самый легкий вариант для качественной прессы - это дайджест. То есть из всех уже вышедших газет и еженедельников собрать самое лучшее и напечатать такой дайджест. Третье. В редакции должно быть как можно больше трезвых мужчин, которые склонны к риску, к милости, а женщины к этому не склонны генетически. Спасибо. Михаил Соколов: Это опасное заявление. Борис Резник: Очень даже. Михаил Соколов:. У нас есть очень смелые женщины. В "Коммерсанте" есть замечательная журналистка Ольга Аленова,, которая ездит по каким-то "горячим точкам", куда мужчины, по-моему, не суются. да? Андрей Васильев: Да. Первые полтора года, начиная с Дагестана, она вообще просидела в окопах. Михаил Соколов: Андрей, а как вам другие советы? Вот насчет трезвых людей, ежедневности и еженедельности. Андрей Васильев: Понимаете, почему мы не прислушиваемся к советам читателей? Хотя бы исходя из этих трех советов даже. Во-первых, газета может быть ежедневной, и она все успевает. "КоммерсантЪ" все успевает. Если не успевает, то кто-то обязательно оштрафован. Во-вторых, когда вы говорите, что только за неделю можно что-то проанализировать, это тоже ерунда. Нормально подготовленный специалист, получая новость, может ее проанализировать в течение, я не знаю, часа-двух, необходимых ему для написания заметки. В-третьих, когда вы сказали, что качественная пресса может быть дайджестом... Михаил Соколов: "Reader's Digest". Андрей Васильев: Да. Но из чего тогда нам брать этот дайджест? Из других дайджестов? Михаил Соколов: Андрей, ответьте мне на такой вопрос. А вот почему в "Коммерсанте" нет комментариев. Например, "Ведомости" имеют замечательную полосу комментариев, хотя эта газета более строгая, ориентированная на финансово-экономический менеджмент, менее, я бы сказал, массовая, чем "КоммерсантЪ". Андрей Васильев: Ну, это вообще вопрос к тому человеку, который создавал конструкцию этих газет. Вот у них есть комментарии... Михаил Соколов: А у вас нет. Андрей Васильев: Причем за эти комментарии, которые на четвертой полосе, между прочим, главный редактор не несет ответственности. Михаил Соколов: А почему у вас такого нет? У вас только опросы. Андрей Васильев: А я считаю, что отсутствие каких-то ярко выраженных мнений журналистов, они помогают быть более информативными. То есть если мы не можем выйти за счет вот именно осмысления события... то есть вместо информации давать какое-то осмысление, а осмысление всегда субъективно, так вот поэтому мы, как руководство газеты, не даем возможности журналистам подменять информацию своими размышлениями. Михаил Соколов: То-то они у вас постоянно на сайте какой-нибудь "Газеты.Ру" свои мнения высказывают в огромном количестве. Андрей Васильев: Это ради Бога. Михаил Соколов: А мнения, которые украсили бы любую газету, между прочим. Андрей Васильев: Но не "КоммерсантЪ". Михаил Соколов: Ну что ж... Геннадий Сергеевич из Смоленской области. Пожалуйста, ваш вопрос. Слушатель: Господа, о какой демократической прессе вы говорите? Михаил Соколов: Это не мы, это другой слушатель. Слушатель: В стране 99 процентов нищих людей. Вспомните слова Михаила Лермонтова: "Россия - это страна господ и рабов". Это первое. И хотел бы я задать вопрос депутату Госдумы. Он говорит "ходил в Генеральную прокуратуру, докладывал о преступниках", и так далее. Господа, да народ знает об этом. Не надо туда ходить и докладывать. Почему? Вот вы задайте вопрос своим законодателям в Государственной Думе: а кто осуществляет процессуальную деятельность над Генеральной прокуратурой? Никто. А это значит, что Генеральная прокуратура - анклав в государстве, преступная группировка... Михаил Соколов: Давайте не будем ругаться. Ну что ж, вопрос задан. Насчет прокуратуры, по-моему, Борис Львович, с прокуратурой ведь были какие-то идеи раньше ее реформировать и привести в человеческое состояние. А так она таким реликтом советского строя действительно осталась. Это правда. Борис Резник: Ну, есть большие вопросы, что касается прокуратуры, и вообще нашего судопроизводства, правоохранительных органов. Это, я считаю, сегодня беда общества российского. Но я не разделяю такого пессимизма насчет 99 процентов бедных. Михаил Соколов: Сказано было еще и "рабов". Борис Резник: Рабов, да. Я думаю, что мы все-таки, худо-бедно, это официальная статистика, имеем 30 миллионов человек из 145 миллионов жителей Отечества, которые живут, да, за чертой бедности. Но и увеличивается, хоть плохо, хоть медленно, прослойка людей, которые как бы средний класс составляют. Это процесс надо ускорять, работать надо. Но, тем не менее, вот я такие мрачные выкладки насчет 99 процентов нищих не понимаю и не принимаю. Михаил Соколов: Андрей, вот о судопроизводстве. Вы, кажется, сейчас в таком интересном процессе находитесь с "Альфа-Банком". Да? Банкиры считают, что вы их чуть не разорили, когда сообщили, что у них очереди, наличности нет и так далее. И они довольно много с вас требуют. Как процесс этот идет? Андрей Васильев: Пока вяло, там что-то перенеслось. Михаил Соколов: А почему вы стали обращаться к своим читателям, как к свидетелям, чтобы они пришли в суд? Журналистских свидетельств мало? Андрей Васильев: Извините, все карты я раскрыть не могу, мы же все-таки в суде. Но это была просто вполне деловая вещь, и она принесла нам тот результат, на который мы рассчитывали. А процесс такой есть действительно. За то, что в "Альфа-Банке" 6 июня были очереди, за то, что люди не могли получить свои кровные денежки, за то, что там не работали банкоматы, за это "Альфа-Банк" требует с Издательского дома "КоммерсантЪ" 11 миллионов долларов. Ну, бывают такие коллизии. Михаил Соколов: А вы не думали, когда вы печатали эту статью, что люди утром, открыв газету, вот как я, побегут к банкомату забирать свои деньги? Андрей Васильев: Наоборот, заметка появилась тогда, когда люди побежали к банкомату забирать свои деньги. Вот и все. Михаил Соколов: То есть господин Авен и господин Фридман хотят, чтобы вы не сообщали людям, когда надо бежать к банкомату? Андрей Васильев: Видимо, так. Михаил Соколов: Ну что ж, давайте еще вопрос слушателя. Пожалуйста, Виктор из Омска. Добрый день. Слушатель: Вы знаете, предыдущий товарищ сказал так: страна рабов и господ. Да, это так. Мы до сих пор остались такими же. К сожалению, на сегодняшней день люди, которые выбираются в Госдуму, они выбираются прежде всего для себя. Им независимо, где быть, главное, там быть. В какой партии, в ЛДПР ли, в КПРФ, в "Единстве"... Мы это все неоднократно наблюдали по телевизору, как это делается, в общем-то. А вопрос у меня вот какой к депутату Государственной Думы. Почему так происходит, собственно: человек, раз выбравшись в Думу, он старается любой ценой туда попасть заново? Борис Резник: Ну, я вам могу сказать, и мои земляки хабаровчане подтвердят, я был руководителем Дальневосточного представительства газеты "Известия", и меня много-много лет, с начала 90-х выдвигали в Государственную Думу, в Верховный Совет и так далее, еще в советские времена. Я все время отказывался баллотироваться. И у нас по теперешнему моему округу шел человек, против которого я написал аж девять статей в "Известиях". Вы можете предположить, если девять статей в такой газете, как "Известия"... Мы с ним боролись очень серьезно. Я писал, что он жулик, что он использует свое пребывание в Государственной Думе. Его никто не мог победить. И тогда мне сказали: "Только ты может против него выступить". Я в прошлый созыв выступил против этого человека. Он оказался аж на седьмом месте. У меня было 11 соперников. У меня не было денег, и я не набрал тот фонд, который был положен. И я победил. Тогда у меня было 30 процентов, у ближайшего в отрыве было 14 процентов - это представитель КПРФ, и все остальные шли уже... вот разделили эти 14 процентов. В прошлом году, когда были выборы, у меня был уже и опыт какой-то политической работы в Государственной Думе, в законотворческой, и я победил. По одномандатному округу у меня 56 процентов, у остальных, у ближайшего было 9 процентов. И все мои соперники, их тоже было 9, они поделили эти оставшиеся 9 процентов. Вот вам ответ. Опять-таки я не вкладывал ничего сверх того, что было собрано моим фондом, никаких других средств. Медом там не мазано. Михаил Соколов: Андрей, а вы как считаете, журналисты должны идти в политику? Вот те примеры, которые мы с вами видели, они для вас в плюс или в минус? Вот был Юра Щекочихин, покойный, вот еще кто-то. Андрей Васильев: Я прошу прощения, о присутствующих не говорят... Михаил Соколов: Только хорошо. Андрей Васильев: Как правило, журналист, попавший в политику, он перестает быть журналистом. Потому что он становится уже по факту своей политической принадлежности все равно ангажированным. То есть он уже не имеет права быть журналистом, на мой взгляд. Не знаю, хорошего политика, звучного хотя бы, ни из одного журналиста не получилось. Борис Резник: Андрей, можно я возражу? Юра Щекочихин - мой друг, с которым мы вместе работали в комиссии по борьбе с коррупцией, он оставался до последних дней и журналистом, и не самым худшим журналистом "Новой газеты". Это первое. Второе. От меня моя родная газета "Известия" тоже не отказывалась. И когда я уже работал в Государственной Думе, вот эти статьи, сериал "Мафия и море", которые довольно серьезный общественный резонанс имели, я написал, будучи депутатом. И буквально недавно выступил против монетизации льгот со статьей в газете "Известия" - тоже шума было много. И там неудовольствие было во власти серьезное. Поэтому я, если позволите, не соглашусь с этим утверждением. , что... Андрей Васильев: Миша, мы позволим? Михаил Соколов: Да. Я просто вспомнил еще одного депутата Государственной Думы - известного журналиста господина Хинштейна. И оставляю без комментариев его деятельность. Одни считают, что это разоблачения по заказу, другие - что расследования. У нас звонок из Москвы. Татьяна, пожалуйста, ваш вопрос. Добрый день. Слушатель: На мой взгляд, у вас сегодня очень нужный разговор о роли СМИ в нашей жизни. Мне бы хотелось маленькую ложечку дегтя, если позволите. Вы знаете, меня не интересуют вообще-то верноподданнические СМИ, представители которых все время в глазах имеют смесь страха и угодничества. Но вот то, что у нас принято называть демократическими СМИ, тоже, на мой взгляд, не лучшим образом выглядят в глазах тех же самых избирателей. И мне кажется, что эта история началась давно. Собственно говоря, первый такой открытый выпад был в 1996 году. Дело в том, что мы все уже заметили, что в этой сложной ситуации, которая сегодня у нас есть в стране, демократические СМИ сыграли тоже свою, в общем-то, негативную роль. И очень часто какая-нибудь газета или какое-нибудь радио играло на лапу, как говорят в преферансе, одному из представителей. И очень часто помогали СПС "мочить" "Яблоко", достаточно небезуспешно, я бы сказала. И у меня вопрос к Андрею Васильеву. Если говорить по честному, не чувствуете ли вы какую-то ответственность за то, что у нас сегодня происходит в стране? Михаил Соколов: Признавайтесь. Андрей Васильев: Нет, я абсолютно не чувствую никакой ответственности. Потому что, во-первых, я никогда никого не "мочил". Я просто могу из своей жизни пример привести. Когда Борис Березовский купил "КоммерсантЪ" в свое время, и он, как вы знаете, я надеюсь, что он придумал "Единую Россию", тогда это называлось партией "Единство", он, собственно, придумал, изобрел президента Путина, во всю его, значит, двигал в Кремль. И вот "КоммерсантЪ" очень холодно всегда отзывался в те годы... ну, понятно, что холодно, отзывался что о "Единой России", что о Путине, кстати. Я получал постоянно нагоняй от владельца, но я просто говорил, что "КоммерсантЪ" иначе работать не может. В настоящий момент, конечно, вы понимаете, есть позиции Березовского, и есть позиции "Коммерсанта". Мы все равно придерживаемся объективистских позиций. Конечно, если бы мы были рупором Березовского, то страшное дело, что творилось бы в нашей стране. Поэтому личной ответственности я никакой не чувствую. И никогда мы никого не "мочили", собственно говоря, и никогда никому не помогали. Кроме как если появляются объявления на правах рекламы, и там можно все, что угодно, все, что разрешено законом о печати и так далее. По крайней мере все видят, что это на правах рекламы. А вот что касается того, что одна пресса обслуживает одного, а другая пресса обслуживает другого, так вы знаете, я уже говорил об этом сегодня же... Михаил Соколов: Так одна - одного, а другая - другого. Андрей Васильев: Да. Но если вы человек с мозгами, вы возьмите две газеты, из них сделайте свой вывод, что на самом деле произошло. Это по крайней мере какой-то элемент свободного выбора. Правда? Потом опять же, если вы выбрали одну газету, которая "мочит" одного, но это ваш опять свободный выбор. А другой человек читает только другую газету. Все равно это какие-то полярные мнения в обществе. А в целом я еще не чувствую ответственности потому, что прессу, вообще-то... и при советской власти, а я при ней работал, и после советской власти, никогда власть к ней, по большому счету, не прислушивалась. Михаил Соколов: Душили ее, душили. Андрей Васильев: Конечно. Михаил Соколов: Виктор из Хабаровска нам звонит. Пожалуйста, ваш вопрос. Слушатель: Добрый вечер еще раз, уважаемые. Это я, Виктор Викторович. Я хотел бы Борису Резнику вопрос задать, и вообще уличить его немножко в лицемерии. Я ему говорил, в мае месяце "Хабаровск. Радио-1" - сократили 200 человек из коллектива. Осталось 18-20 человек. Там был хороший, творческий коллектив, были литературные передачи. Янина Кузина вела "Минус и плюс", с личностями беседовала, которые есть, кстати, на Дальнем Востоке. Поэтесса Людмила Миладич вела литературные передачи, потом Юлия Копытова, и многие другие. Сократили их. Я спрашиваю: "Почему?". Говорят: "Губернатор сказал, Виктор Иванович Ишаев, что вас финансирует центральное радио. Вы государственная телерадиокомпания. Пусть они вас и финансируют". Но можно было денег найти и коллектив сохранить. И как же вы, четвертая власть, не могли защититься? И вы, представитель четвертой власти, не могли им помочь? Андрей Васильев: Вы бы лучше денег им нашли. Борис Резник: Виктор Викторович, я вам еще раз хочу сказать. Я всех ребят с хабаровского радио знаю много-много лет. Я негодовал тоже, когда у нас редакции любимые всеми драматического вещания, детского вещания ликвидировали. Но сделали это по всей огромной стране, "от хладных скал до пламенной Колхиды", не только в Хабаровске. Это политика ВГТРК, они тоже выстраивают свою вертикаль. Им не нужно вещание на территориях, они хотят вещать из Москвы, забирают те деньги, которые получают сегодня у нас за рекламу, на местное телевидение и радиовещание ничего не оставляют, оставили маленькие новостные программы. Кроме возмущения, это, естественно, ничего не вызывает. Но я вам могу сказать, может быть, стыдно в этом признаться, я бессилен что-либо сделать. Это государственная телерадиокомпания. И сегодня они совершенно не финансируются, впервые не финансируются из государственного бюджета, они живут за счет своих денег, и тихо превращаются в АО, акционерное общество. Михаил Соколов: Понятно, Ну что ж, ничего не сделать, значит, вам. Борис Резник: Да. Михаил Соколов: У нас звонок. Юлия Александровна из Москвы, ваш вопрос, пожалуйста. Здравствуйте. Слушатель: Вы знаете, у меня к генеральному директору "Коммерсанта" вопрос. Освещаете ли вы в своих газетах тот факт, что у нас почему-то лица, занимающие высокие кресла, чиновники, как угодно их можно назвать, они как бы даже неподсудны, если даже они совершают преступления, как правило, на десятки, а то и сотни миллионов долларов? А в то же время если кто-то и отвечает, то, как правило, стрелочники. У меня вопрос такой. Если это действительно так, то каждый человек понимает, что должен самый главный человек отвечать. Почему их не сажают? Или если их, допустим, отстранили, а я не считаю это наказанием, от должности, то они, как правило, идут на повышение. И все люди об этом знают. И до каких пор вообще это будет продолжаться? Михаил Соколов: Понятно. Замечательный вопрос. Андрей Васильев: Я могу вам ответить. Во-первых, мы про это, естественно, пишем. Михаил Соколов: Судебная хроника есть. Андрей Васильев: Таких событий действительно очень много. А почему так происходит? Вы при советской власти жили, наверное, да? Там же было так, вот если человек попал в так называемую номенклатуру, если он член какого-нибудь обкома КПСС, член ЦК, никогда не было случая, чтобы этого человека посадили, потому что это дискредитирует все ЦК. Правильно? Михаил Соколов: Ну, бывало. Сначала из партии исключали... Борис Резник: Бывало, бывало. Андрей Васильев: Но это крайне редкий случай. А вот сейчас этого опять не случается, потому что у нас общество сейчас очень похоже на советское. Если вы обернетесь вокруг себя, у нас абсолютно такая же бесправная, я считаю... опять же о присутствующих не говорим, бесправная Дума, которая чистой воды - это Верховный Совет СССР. У нас абсолютно марионеточные чиновники. И естественно, правила, присущие советской действительности, касательно номенклатуры, которая, в общем, неприкасаемая... В крайнем случае, человека могут снять с "культуры" и бросить на "сельское хозяйство", или наоборот. Все сейчас происходит точно так же. Чему здесь удивляться? Мы просто возвращаемся семимильными шагами опять в наш любимый "совок". Михаил Соколов: Ну, "номенклатура теперь только с деньгами", как нам по пейджеру напоминают. Кстати говоря, тут жалуются, что я какие-то вопросы с пейджера не прочитал. Задавайте интересные вопросы, тогда будем их читать. У нас звонок. Валентина из Петербурга, задавайте вопрос. Здравствуйте. Слушатель: Я хотела бы спросить, где печатаются сведения о том, как персонально каждый депутат голосовал по важным для нас вопросам? Борис Резник: Ну, печатается везде. В интернете есть эти сведения, по каждому голосованию на сайте Государственной Думы. Михаил Соколов: Очень любит газета "Советская Россия" печатать по актуальным вопросам. Борис Резник: И "Советская Россия". По так называемым судьбоносным вопросам. Андрей Васильев: Я, как представитель журналистики, говорю, что действительно это легкодоступные сведения. В интернете, в частности. Михаил Соколов: Андрей, а почему журнал "Домовой" выпал из вашего консорциума? Он же вроде был в "Коммерсанте". Андрей Васильев: Там семейная история. В свое время владельцем Издательского дома "КоммерсантЪ" был такой Володя Яковлев, который это все придумал. Когда он разводился со своей женой Ксенией Махненко, он ей в качестве алиментов подарил журнал "Домовой". Некоторое время он еще числился в Издательском доме "КоммерсантЪ", ну а потом он уже как бы и не числился. Михаил Соколов: Давайте еще какой-нибудь "желтый" вопрос. Как книга Елены Трегубовой о президенте и его дворе повлияла на положение "Коммерсанта" при дворе? Андрей Васильев: Да никак. Единственно, что тут же... когда ее книжка вышла, она давала интервью, что Васильев (это я) вынужден был под беспрецедентным давлением Кремля уволить Лену, а Лена, на самом деле, давно уже уволилась сама, потому что книжку пошла писать. Ну, я позвонил пресс-секретарю Путина, и говорю: "Ты знаешь, что под твоим беспрецедентным давлением я уволил Лену Трегубову?". Он всерьез это воспринял, и говорит: "Но я же тебе даже не звонил ни разу по этому поводу". Ну, это мы пошутили. Нет, никакого отношения, в общем, к судьбе "Коммерсанта" ее книжка не имеет. Кстати, сделаю Лене рекламу - она выпустила только что второй том. Теперь это не "Байки кремлевского диггера", а какое-то "Прощание кремлевского диггера". Михаил Соколов: Еще один вопрос есть к Борису Резнику. Дума должна рассмотреть поправки в закон о правительстве, разрешающий министрам занимать руководящие посты в партиях, по-моему, на этой неделе. Вы как к этому относитесь? Борис Резник: Плохо. Михаил Соколов: Почему? Все же честно будет. Борис Резник: Вы знаете, дело в том, что это оперетта. У нас нет политических партий. Если посмотреть статистику, 2,7 процента граждан России состоят в политических партиях. На самом деле эту цифру надо делить на 16, ну или на любую другую. И 3 процента населения, даже возьмем 3 процента. А что 97 процентов? Они утрачивают право избирать и быть избранными - раз. Какие-то непонятные министры, непонятно от каких партий будут делать политику в стране, где 97 процентов граждан не являются членами партии. Михаил Соколов: Кстати, Андрей, у вас есть партийные журналисты? Вот Михаил Леонтьев на телевидении - член "Единой России". А у вас есть? Андрей Васильев: Я боюсь, что... Я вообще не интересуюсь, на самом деле, мне, в общем, наплевать. Если он хороший журналист, пусть вступает в любую партию. Но я просто не знаю. Михаил Соколов: А это не запрещено у вас? Андрей Васильев: Нет. Михаил Соколов: Ну ладно. У нас звонок. Николай из Брянской области, пожалуйста. Слушатель: Николай Борода, город Клинцы, Брянская область. Вот мне не понравился ответ такого рода, что "мы идем семимильными шагами к Советскому Союзу". Ну где же у нас Советский Союз? Миллионы безработных, нищие на мусорках, преступность дичайшая. Михаил Соколов: Понял. Андрей Васильев, отвечайте. Андрей Васильев: Так просто вы забыли, что вы были такой же нищий. Вот в этом смысле никакого улучшения и не было. Для подавляющего большинства наших граждан, как была нищета, так она и осталась. Но другое дело, что те люди, которые хотели, я не знаю, богатеть, развиваться и производить новые рабочие места, вот этим людям придется вернуться назад. Михаил Соколов: Но еще поговорить можно, между прочим. Вот мы сидим и разговариваем. А вы, между прочим, можете нам позвонить, задать вопрос и высказать несогласие. А при советской власти вы куда бы звонили-то? На Радио Свобода уж точно не звонили бы. Андрей, я сегодня увидел сообщение о том, что будет продаваться "Юганскнефтегаз", главный актив ЮКОСа. Оценивали эксперты его в 17 миллиардов доларов, а выясняется, что Минюст будут продавать за 10 миллирадов, да еще за риски, возможно, с дисконтом в 60 процентов. Я вот, честно говоря, вашим аналитикам сегодня не завидую, как они будут это писать. Это же не эконмика... Андрей Васильев: Кстати, очень просто писать. Михаил Соколов: И как? Андрей Васильев: Просто писать, что есть... Вообще этот процесс по ЮКОСу, он грабительский, и такая же игра в наперстки. Больше того, я бы спросил не о том, сколько стоит "Юганснефтегаз", а сколько стоит честное слово Владимира Путина. Потому что он везде, и, кстати, когда он встречался во время бесланских событий с иностранными специалистами (мне просто дали расшифровку этого разговора), он им просто обещал, что они все меры примут для того, чтобы ЮКОС, после того, как он выплатит долги... чтобы помочь, там даже была такая фраза "я дам указание правительству". Вот он дал указание. Какие 17 миллиардов? Сколько дадим, столько они и получат за это. Это просто очередное грабительство. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
