Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[30-06-01]
Итоги Всемирной театральной Олимпиады в МосквеМарина Тимашева, Москва: В пятницу, 29 июня, от причала Замоскворецкой набережной отплывает бамбуковый "Корабль дураков". Так Конфедерация театральных Союзов прощается со Всемирной театральной Олимпиадой. В первый раз аналогичное действо прошло в 1995-м году в Дельфах, в 1999-м году - в японском городе Шизуока. Но по размаху мероприятия Москва превзошла всех. Говорит театральный обозреватель газеты "Время новостей" Марина Давыдова: Марина Давыдова: Даже самые крупные фестивали, на которых мне довелось побывать - они, конечно, построены совершенно иным образом. Скажем, в Эдинбурге буквально несколько спектаклей такой профессиональной сцены, которая в этой основной программе участвует, а остальные - это самодеятельный театр, по большей части. А здесь во всех программах ставка была сделана не на самодеятельный, а на профессиональный театр. На самом деле, только один можно сделать вывод из всего, что было увидено - что театр скорее, как вид искусства - скорее жив, чем мертв. Если нам предлагают вот такое разнообразие потрясающее совершенно - от действительно узко элитарного театра, от театра, который уже как бы и не очень хочет быть театром, как, например, те опыты, которые делает в Понтедерре последователь Ежи Гротовского Томас Ричардс, до каких-то уличных представлений, в которых может играть огромное количесво зрителей, и все это называется театром, и находит своего зрителя, то, значит, все аргументации по "скорой и неизбежной гибели его" все-таки беспочвенны. Марина Тимашева: Олимпиада предъявила Москве постановки всех театральных лидеров мира. Она открылась гениальным спектаклем Джорджо Стреллера "Арлекин-слуга двух господ". Олимпиада взяла девизом название фильма Стреллера "Театр для людей" и организовала театр для людей на все три месяца. Для разных людей. Профессионалы не выходили от Васильева и Фокина, постоянная аудитория ломала двери театров, в которых играли спектакли Стреллер, Некрошюс и Боб Уилсон, те, кто не любят закрытых пространств, участвовали в параде карнавалов на Тверской, а потом две недели не уходили из сада Эрмитаж, где с одной стороны играли уличные театры, с другой - лучшие клоуны мира, с третьей продолжалось карнавальное пиршество. Говорит Михаил Гуревич, независимый театральный критик, живущий в Америке: Михаил Гуревич: Москва здесь получает, эта самая толпа, в которой мне не очень уютно, великую прививку свободы, и артистической, и социальной одновременно... Марина Тимашева: В то же время на Манежной итальянская труппа "Студио Фести" разыгрывала религиозное представление. Над площадью парили шары с репродукциями работ мастеров итальянского Возрождения, они уносили ввысь воздушных гимнастов в длинных платьях - ангелов, один из ангелов, казалось, шел по стене гостиницы "Москва", и публика замирала от ощущения чуда. А за ними - голландский театр Дог-трупп, каждый вечер - иногда под проливным дождем. Михаил Гуревич: Михаил Гуревич: Как дух места сего они обжили, и любовно, и отстраненно, и иронично, и пафосно, какая там оказалась Москва, разыгранная на огороженном пятачке площади Революции, или Театральной, или всего вместе - вот она и есть, площадь Театральной революции, Революционно-Театральная... Марина Тимашева: Если же говорить о спектаклях большой формы, то все они без исключения - первоклассны. Тадаши Сузуки соединяет древнегреческую трагедию с японским традиционным театром Но, греческий режиссер Теодорус Терзопулос показывает те же трагедии в естественном для него стиле, Люк Бонди привозит "Чайку", поставленную по всем канонам системы Станиславского, Эймунтас Некрошюс завершает свой шекспировский цикл трагедией "Отелло" - шквалом фантастических и страстных образов, холодно и отстраненно строит свои спектакли-инсталляции, немыслимые по красоте и сложности световые полотна , Боб Уилсон. Традиция и новаторство не противоречат друг другу. Театральные системы всех стран общаются друг с другом на разных, но в то же время - на едином языке высокого искусства, апеллирующего к интеллекту, эмоциям, чувству прекрасного. Говорит Марина Давыдова: Марина Давыдова: Тенденций очень много, и это очень хорошо, потому что, скажем, до сих пор жив - то, что мы бы вот, в России, назвали бы традиционным театром, то есть, театром психологическим. В рамках этой эстетики могут существовать прекрасные выдающиеся спектакли. Спектакли Люка Бонди, которые при том, что они сделаны в очень такой современной эстетике, в смысле каких-то реалий, и вот в смысле оформления, бутафории и так далее - все равно, они тоже строятся по законам психологического театра, и мы видим, что если мастер это делает, то вот этот театр жив. Я не могу себе представить такой ситуации в изобразительном искусстве, потому что если там кто-то пытается существовать в рамках традиции, которая была актуальна, я не знаю - столетия тому назад, то это неизбежно, почти неизбежно, получается китч - да? А в театре это не так. Тут же рядом с этим может существовать театр, там, исключительно авангардный, театр, в котором вообще, надо сказать, человек, артист уже важен не в большей степени, чем правильно поставленный свет, театр, который вообще превратился в такие живые инсталляции, как это мы наблюдали у Уилсона или немецкого режиссера Геббельса - повторяю, этот театр может быть близок или не близок кому-то из нас, но следует признать, что он сделан на очень высоком уровне, и, в общем, это искусство, а не пародия на него. Марина Тимашева: Почему именно театр так сохранен? Марина Давыдова: Театр - это тот вид искусства, для которого воспринимающий субъект - неотъемлемая его черта. Теоретически, в пределе, можно представить себе роман, который написан только для того, кто его написал, или вообще ни для кого не написан - вот, чудит писатель: "Мне все равно, прочитают меня, или нет". Можно представить себе художника, который рисует, создает некую инсталляцию, и ему все равно, увидит ли ее кто-нибудь, понравится она, или нет. Театр, в принципе, не может существовать в такой парадигме. Он неизбежно предполагает, что будет некто, кто будет это смотреть и воспринимать, причем - здесь и сейчас, и поэтому он изначально сориентирован на этого воспринимающего субъекта, все его новации - они вот этим обстоятельством оказываются ограничены. Он должен быть внятен и понятен. Пусть это будет не толпа, пусть это будет элитарный зритель, но это зритель - это какие-то конкретные люди, которые должны это увидеть, оценить и понять. Марина Тимашева: Театральная Олимпиада в последние две недели совпала с ММКФ и возникает серьезное искушение сравнить эти события, что и делает Михаил Гуревич: Михаил Гуревич: Замечательно оттеняют друг друга два события, происходящие здесь. Одно - в кордонах охраны с вниманием всех и вся, с большим ажиотажем - ну, так кино, видимо, и положено по рангу, так и свойственно, и другое, с ажиотажем несколько иным... Все-таки Москва была и есть - театральная "Мекка". С кино было иначе, сейчас не так, станет ли так - не знаю, но два события замечательно говорят о важнейших из искусств. Другие материалы за ближайшие дни:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
