Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 [07-08-01]
Очередная годовщина начала боевых действий в Дагестане - "все наихудшие прогнозы оправдались"Ведущий итогового информационного часа Андрей Шарый беседует с экспертом Радио Свобода по Северному Кавказу Андреем Бабицким. Андрей Шарый: В ночь с 6 на 7 августа 1999-го года, ровно два года назад, в Дагестане начались столкновения между российскими военными и совершившими рейд на территорию соседней республики чеченскими боевиками. Столкновения в Ботлиховском и Цумадинском районах продолжались до конца месяца. Погибли около 500 человек. Закончились они ликвидацией отрядов моджахедов в так называемой Кадарской зоне и Новолакском районе. После этого российские войска вступили на территорию Чечни, и разгорелась вторая чеченская война, которая не завершена до сих пор, и многие тайные пружины которой до сих пор остаются нераскрытыми. О событиях двухлетней давности я беседовал с Андреем Бабицким - экспертом Радио Свобода по Северному Кавказу. Андрей Бабицкий: Эта ситуация складывалась очень непросто. Во-первых, конечно, ее основа - это процессы, которые шли в Чечне с давних пор. Я имею в виду политические процессы, движение Мовлади Удугова, который не скрывал еще до начала первой войны своих намерений вовлечь Дагестан в ареал "чеченской революции", и попытаться найти или сформировать в Дагестане те силы, которые выступили бы под тми же лозунгами, под которыми выступали Мовлади Удугов и его движение. А именно Удугов добивался, и никогда не скрывал этого, чтобы Россия покинула Северный Кавказ, он даже называл некоторые границы, по которым Россия должна оставить северокавказские территории, насколько я помню, ему виделось "свободная исламская территория" вплоть до Ставропольского края. И, собственно говоря, после первой войны он уже начал эти структуры формировать довольно активно, с привлечением каких-то иностранных инвесторов и тех сил, которые были заинтересованы в том, чтобы в Чечне и в Дагестане были радикальные фундаменталистские силы. Собственно говоря, Андрей, если вы помните, в тот период, предшествовавший вторжению вот этих вооруженных групп из Чечни, фактически едва ли не каждую неделю говорили в Махачкале о том, что вот, это вторжение должно состояться завтра или послезавтра, назывались точные сроки. То есть, фактически полгода Дагестан жил таким напряженным ожиданием. И, собственно говоря, удивительно, почему российских спецслужбы не предприняли никаких действий для того, чтобы вот этот процесс как-то отслеживать и, в конце концов, встретить вот эти группы непосредственно на границе. Более того, насколько я помню, с границы за несколько дней до вторжения были сняты боевые части, которые несли там постоянное дежурство. Вот такие странные вещи - они, конечно, наводят на мысль о том, что был некий замысел: использовать такое вторжение как предлог для новой военной кампании, которая, как вы знаете, сыграла ключевую роль в выдвижении Владимира Путина, в той легкости, с которой он одержал победу на выборах. Я знаю о том, что Басаева сегодня в Чечне очень часто упрекают в том, что он выполнял некое спецзадание. Более того, я помню, что президент Ингушетии Руслан Аушев напрямую обвинил Басаева в том, что тот является сотрудником ГРУ и этим своим вторжением помог российским властям, помог Кремлю развязать новую войну. Я думаю, что это не совсем так, что Басаев действительно, как ни странно, имел вот этот вот маргинальный замысел поднять Дагестан; действительно, в Дагестане должны были быть какие-то силы, готовые к этому вторжению, они должны были поддержать это вторжение, в частности, лакцы под предводительством Надира Хачилаева. Сам Хачилаев обещал Басаеву серьезную военную поддержку, ваххабиты из Кадарской зоны, однако, всего этого не произошло, потому что буквально с первых минут вторжения стало ясно, что чеченцев воспринимают как врагов, которые вошли в Дагестан, местные жители, и что вся военная операция плохо продумана и не может рассчитывать на какие-то серьезные масштабы. Тем не менее, насколько я понимаю, Басаева выманивали в Дагестан, в том числе и российские политики, которые были в ту пору достаточно влиятельны. В частности, очень широко обошла различные средства информации распечатка разговора Басаева с Борисом Березовским, когда Басаев говорил Березовскому, что тот, якобы, до начала вторжения обещал ему, что не будет применяться авиация против вот этих чеченских вооруженных отрядов, однако, авиация применялась. И Березовский как-то оправдывался. То есть, таким образом, в подготовке этого вторжения, мне кажется, сыграли свою роль и те люди, которые рассчитывали новой войной привести в кресло президента Владимира Путина. В какой степени их участие было деятельными, в какой степени оно было эффективным - сложно сказать. Я думаю, все-таки основа этого процесса лежит в Чечне, но, по всей вероятности, и Москва не стояла далеко от этих планов и собственно самой военной операции. Андрей Шарый: Вы прекрасно знаете, так же, как и я, что политической картографией на Северном Кавказе занимался не только Мовлади Удугов, и сейчас есть разные планы того, как должна выглядеть карта Северного Кавказа. В то время, я помню, например одну из передач Сергея Доренко по каналу ОРТ, который рисовал карту его видения ситуации на Северном Кавказе. Согласно тому, что говорил тогда Доренко, российская власть должна встать на северном берегу Терека, а все остальное - окружить некоей санитарной зоной, санитарным кордоном. Примерно то же самое, в чуть других географических пропорциях, через год с лишним предложила партия СПС - деление Чечни на так называемую "мирную" и - горную Чечню. По вашему мнению, когда нужно было остановиться российским войскам, нужно ли им вообще было останавливаться на чеченских границах, и есть ли вообще некая жизнеспособная карта Северного Кавказа? Андрей Бабицкий: Да, я думаю, что есть вполне жизнеспособная карта Северного Кавказа, и она проходит по реальным границам национально-территориальных образований, за исключением Чеченской Республики. Мне кажется, что с этой территорией Россия сегодня может смело прощаться, поскольку последняя война - она, как я думаю, не выполнила основной своей цели, по крайней мере, так, как ее формулировали российские политики. Она не сохранила целостность России а, напротив, развела Россию и Чечню максимально далеко. По крайней мере, ментально. Я думаю, что чеченцы сегодня, как никогда, близки к идее независимости, тогда, как мне представляется, даже после первой военной кампании у этих идей было не так много сторонников, как думали в России. Сегодня, мне кажется, те обиды, та ненависть, которые порождены этой войной, последней войной, они непреодолимы на длительную перспективу, по крайней мере, без серьезных правовых и нравственных обязательств России. А в том, что Россия такие обязательства на себя не возьмет, в ближайшие годы, я, в общем, не сомневаюсь... Я думаю, что российские войска должны были где-то остановиться, потому что понятно, что армия, которая заходит в Чечню, фактически - стотысячная группировка - основной ее жертвой станет мирное население. И что партизанская война начнется - в этом, по-моему, тоже не было сомнений, об этом говорили все аналитики. И, в общем, все наихудшие прогнозы оправдались. Другие материалы за ближайшие дни:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
