Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-07-02]
Одна маленькая счастливая деревняВедущий Андрей Бабицкий Андрей Бабицкий: “Дело не в земле, - с трудом втиснувшись на заднее сиденье автомобиля, спокойно пояснил грузный, широкоплечий мужчина, - дело в человеке”. Эти слова произнес главный районный агроном, вызвавшийся показать дорогу до села Ступино. Ступино - это центральная усадьба самого преуспевающего хозяйства Рамонского района Воронежской области. Госхоз “Заречное” по показателям прошлого года вышел на первое место среди других хозяйств района. С намерением завязать беседу я по пути высказал главному агроному нелишенное, как мне казалось, смысла соображение о плодородности земель, как факторе, обеспечившим замечательные экономические показатели госхоза “Заречное”. Этой попыткой установить доверительно-профессиональные отношения с представителем агропромышленного комплекса я, кажется, исчерпал почти весь запас своих знаний о сельском хозяйстве. “Пустое, причем тут земля? - равнодушно отмахнулся агроном. - Почвы у них не самые хорошие, песчаные. Дело в человеке - все зависит от руководителя”. О человеке, от которого все зависит, директоре госхоза Анатолии Николаевиче Журавлеве, я слышал еще в районной администрации, где мне, кстати, и посоветовали выбрать для репортажа именно “Заречное”. Странность заключалась в том, что никто не давал себе труда как-то хорошо или плохо характеризовать Журавлева. “Присмотритесь,” - посоветовали мне. Ну к директору мы еще вернемся. Ступино довольно большое село, хотя и не самое крупное в Рамонском районе. Оно вытянуто в длину на семь километров, проживает в нем около полутора тысяч человек. Возникло Ступино в конце 16-го века, в начале 17-го оно числится за детьми боярскими и атаманами, которые несут службу по охране южных границ Московского государства. Ступинские атаманы, как значится в исторической справке, которую я разыскал в местной библиотеке, быстро собирались в походы на дальние расстояния. В 1635-го году при поступлении известия о приходе татарской конницы в триста всадников на реку Ворону, ступинские атаманы вместе со служилыми людьми Нелжи и Пчельников немедленно выступили в поход и прогнали кочевников из воронежских степей далеко на юго-восток. В конце 17-го века ступинская пристань и сооруженная на ней верфь становится одним из центров российского судостроения. Здесь по указу Петра Первого строились военные корабли. В 1697-м году Петр лично побывал в Ступино под именем плотника Петра Михайлова, в котором ступинцы сразу узнали самого царя. Интересно отметить, что в конце 19-го века в селе проживало людей существенно больше, нежели сейчас. В книге “Россия” от 902-го года говорится: “В Рамоне на реке Воронеж расположено село Ступино, имеющее до 1900 жителей, лавки и пристань, грузящую до 30-ти пудов лесных материалов”. В двухэтажном конторском строении Журавлева не оказалось, однако, при известии, что приехали журналисты, с ним кто-то тут же связался по мобильному телефону, и Журавлев пообещал вскорости приехать. Чтобы не ждать впустую, я попытался разговорить главного экономиста Веру Евгеньевну Письменную, вполне миловидную женщину средних лет, в чьих манерах, однако, проступала монументальность советского профкома. “Нет, - отсекла она с ходу мои робкие попытки подступиться к ней с вопросами, - ни о чем говорить не буду без разрешения директора”. Я только присвистнул про себя, в голове образовалась пустота и промелькнуло что-то вроде: “эге, во как! Знают они порядки”. После такого приема я минут через 15 с некоторым душевным трепетом наблюдал, как к конторскому крыльцу подкатила новенькая “Нива”, за рулем которой, судя по суматошным возгласам женщин, и находился сам Хозяин - директор госхоза Анатолий Николаевич Журавлев. Вопреки ожиданиям, он оказался невысоким, хотя и коренастым мужичком, в котором совсем не ощущалось никакого сверхчеловеческого контекста. В его манере скорее сквозили какое-то сонное уныние и растерянность. Тихо поздоровавшись со всеми, он пошел в свой кабинет, а я и женщины гуськом двинулись за ним. Поговорить сразу не вышло. Я не знал, о чем спрашивать, кроме того еще несколько дичился после суровой отповеди экономиста Веры Евгеньевны. Журавлев, похоже, тоже не испытывал никакого желания вести беседу. Договорились встретиться после того, как я похожу по деревне, посмотрю на объекты и слегка сориентируюсь. Провожать меня вызвалась Вера Евгеньевна, которая, увидев, что директор спокойно отнесся к моему неожиданному визиту, вдруг потеплела и захлопотала с поистине деревенским добродушием. В отличие от других районных хозяйств, “Заречное” не только сохранило доставшийся в наследство от советских времен машинный парк, но и постоянно закупает новые трактора, грузовики, сеялки и так далее. В большинстве сельскохозяйственных предприятий области дефицит техники - главная проблема. Низкие доходы не позволяют закупать новую, краткосрочные кредиты невыгодны, поскольку отдавать взятое в долг надо быстро, а сроки, в которые окупается агротехника, достаточно велики. Поэтому в основном используется старый технический ресурс, который год от года стремительно ветшает. Не то у Журавлева. Мы с экономистом Верой Евгеньевной осматриваем машинный двор. По словам бригадира механизаторов Юрия Ивановича Троицкого, приезжие из других районов и областей изумленно разводят руками, когда видят такое изобилие на ступинском МТС. Юрий Троицкий: Приезжают дачники, они просто поражены, сколько техники новой. Они говорят: о, конечно, да у вас у глянь сколько. Конечно. А вам еще сено дают? Шоферы между собой в столовой или где-то еще разговаривают, одни едут с Тулы, один из Самары приезжал. О, говорят, если бы нам давали и сено, и всю натуроплату, это очень много. Я не хочу перечислять, может быть я ошибусь, но новый автобус, новый “Газон”, новый “Дон” - это все деньги. Не говоря уже о БДТ-7 одно, БДТ-7 другое, ЛДГ-10, сеялка новая одна, вторая и стерневые новые. Это сейчас все сотни тысяч. Андрей Бабицкий: Что в основе вашего процветания? - спросил я Юрия Ивановича. Он перечислил разные слагаемые успеха, однако главное - это контроль. Что это значит? Юрий Троицкий: Я считаю, что только контроль со стороны руководства. Контроль, в первую очередь меня, как учетчика. Я должен быть готов в любую минуту ответить директору учет. Как директор говорит наш: твое дело, я могу в любую минуту спросить - сколько вспахали сегодня? Я должен ответить. Сколько осталось на утро? Я должен ответить. Андрей Бабицкий: Юрию Ивановичу Троицкому лет около 50-ти, он человек не местный. В Ступино перебрался три года назад из Ставропольского края, из неспокойной станицы Курской, расположенной на границе с Чечней. Таких как он, переселенцев из бывших советских республик, приехавших в Россию в начале 90-х, и с юга России, двинувшихся в путь не так давно, сегодня в госхозе уже четверть. И в этой картине абсолютно отсутствует какая-либо местная специфика. На сегодняшний день главный источник рабочей силы в российской деревне - это переселенцы. Журавлев и здесь изобрел собственный метод. Он привязывает переселенцев к госхозу, обеспечивая их жильем. Юрий Троицкий: Моему сыну купили, мы приехали вместе, уже сыну купили дом, совхоз купил. Нас приехало в один день три семьи. Двоим уже купили дома, обещает директор мне как ветерану, смеется, и мне купить. Я считаю, что на одну семью две квартиры, допустим, за три года заработать это не то, что неплохо, это очень хорошо. Андрей Бабицкий: Контроль это не только учет и борьба с пьянством. Бич любой деревни - поголовное воровство. Здесь у директора тоже есть своя любимая метода. Временами он, оседлав “Ниву”, отправляется проверять дозоры, смотрит, как идет охрана, все ли сторожа на месте. Заречное - это вполне традиционное животноводство, птицеводство и растениеводство. Вера Евгеньевна Письменная. - Сколько человек в хозяйстве? Вера Письменная: 270 у нас работников. У нас скота поголовье - 800 голов крупного рогатого скота, из них 330 коров, остальное молодняк крупного рогатого скота. У нас 25 тысяч поголовья утки. Мы получаем где-то около двух тысяч миллионов яйца племенного утиного. Мясо, будем считать, что это дополнительный резерв хозяйства, это то, что получается от выбраковки основного и при ремонте. Посевные площади у нас четыре тысячи гектаров. Вся полностью структура у нас занимает 50% зерновые и, как полагается, технические культуры, сахарная свекла 50 гектаров. Из технических культур мы выращиваем 500 гектаров подсолнечника, 50 гектаров сахарной свеклы, 50 гектаров сои. Андрей Бабицкий: За те дни, что я находился в Ступино, я услышало немало рассказов о директоре Журавлеве. Не то, чтобы кто-то говорил о нем плохо, этого почти не было, для людей он Хозяин и это абсолютный императив во всех рассказах о нем. “Только уж очень выпить не дурак, - сокрушенно качая головами приговаривали иные бабульки, а иногда прибавляли - и дерется”. Как не дурак выпить? - изумленно переспросил я, услышав это в первый раз, - он же, напротив, пьяниц наказывает. “Это есть - наказывает, - соглашались со мной, - но сам любит приложиться. А иной раз напьется и за руль. По селу мотыляет, а ты как хочешь, так и уворачивайся. А протрезвеет - сразу на хозяйство и там свирепствует. Если что не по нем, то в морду. А уж матерится, не приведи Господи. Боятся его”. Таких как Журавлев раньше уничижительно именовали самодурами, вкладывая в это слово все презрение советского люмпена к железному горбылю, которым его погоняли на производстве. Вместе с тем, нельзя не сказать об очевидной вещи - дисциплина в госхозе в значительной степени поддерживается страхом перед необузданным нравом директора. Собственно говоря, сам Анатолий Николаевич нимало не сомневается в своем праве использовать комплексный, хотя и несколько бессистемный подход. Процентное соотношение кнута и пряника в его отношении к людям не имеет постоянной величины, а проистекает зачастую из сугубо субъективного фактора, о котором упоминалось выше. Кроме того, такие как он абсолютно уверены в том, что без труда совладают с любой человеческой страстью, которая обычного человека скрутит в бараний рог и выкинет на обочину жизни. “Заречное” Журавлев принял 12 лет назад, когда госхоз был на грани полного развала. Уволив всех главных специалистов, он, как рассказывает сам, начал приучать людей к порядку или, точнее сказать, к своим порядкам. Так, к примеру, когда он только ввел дежурства на объектах, те, кто должен был их сторожить, с наступлением темноты разбегались по домам или же предавались безудержному пьянству, что создавало идеальные условия для повсеместного воровства. Директор стал совершать регулярные ночные объезды, верша скорую и жестокую расправу над нерадивыми охранниками. Постепенно он приучил всех к тому, что он сам называет дисциплиной и что, по всей вероятности, дисциплиной и является. Другой предмет гордости “зареченцев” - один из двух коровников, в котором удалось создать небывалые по нынешним российским меркам условия. Гигиена, то, чем деревенский человек пренебрегает не только на работе, но и в собственном хозяйстве, здесь доведена до уровня европейских стандартов. Особенно это заметно в телятнике: в помещении тепло, светло, сухо, отсутствует даже неизбежный запах навоза, что поначалу несколько шокирует. Кто-то, вопреки здравому смыслу и в полном пренебрежении традиции, позаботился о вентиляции. Все телята пронумерованы, у каждого на ухе желтая табличка с порядковым номером и отсортированы по возрасту. Как живется вашим подопечным? - спрашиваю телятницу Людмилу Сергеевну Минакову. Людмила Минакова: Вот у меня телятки, они же накормлены у меня. Вот коровки, они сытые, “зеленочки” всегда, силос. Самое главное то, что они у нас довольны. Андрей Бабицкий: Заведующая фермой Надежда Ивановна Карташова в целом тоже довольна своим хозяйством, жалеет только о том, что понапрасну прогоняли в дожди молодняк и теперь ежедневный привес ниже нормы. Надежда Карташова: У нас 120 коров, остальное поголовье телят на ферме. Корма в достатке, ежедневно привозят нам три машины “зеленки”, достаточно обеспечивают кормами, фураж. Мы сейчас доим 13,8. Телки у нас хорошие. Телята маленькие, правда, дождик нас подвел, мы их гоняли туда-сюда. Они маленькие, мы их выгнали, дожди, поэтому перегоны влияют на привес нежелательно. Андрей Бабицкий: Татьяна Александровна Павелева, птичница, пришла на ферму, чтобы выбрать себе теленка. Татьяна Павелева: Пришла выбрать телочка себе в подсобное хозяйство. Поросят держим. Ну как-то нужно детей воспитывать, самой жить. Выписываем в колхозе. Бесплатно два центнера муки дается нам для поддержки подсобного хозяйства. Андрей Бабицкий: Большинство работников госхоза держат личное хозяйство. При мизерной зарплате это второй по значимости источник дохода. Скотина - это живые деньги, которые всегда нужны: отправить детей учиться в город, купить холодильник или телевизор, а то и новую мебель. Из зарплаты никак не отложишь, хотя в “Заречном” она выше, чем где-либо в округе. Механизатор или доярка получают до трех тысяч рублей в месяц. “Зареченцы” охотно держат скотину, поскольку Журавлев помогает с кормами. Директор, и сам обрабатывающий личное хозяйство, хорошо знает, что такое, работая целый день, потом отправиться выкашивать сено, которого нужно заготовить на всю долгую зиму. И сено и муку для выкармливания телят госхоз выделяет своим работникам фактически бесплатно. Следующая статья расходов госхоза - культура, правда, в ее сугубо деревенском прикладном значении. Деньги на переоборудование и ремонт клуба, приобретение новой техники выделяет лично Журавлев, хотя, по словам директора клуба Любови Митрофановны Внуковой, каждый раз обильно приправляет матом любую ее просьбу. Тем не менее, обычно не отказывает. Любовь Внукова: Дискотеку, так как он купил аппаратуру дорогую за 47 тысяч, он сказал - Митрофановна, чтобы я не видел, что вы с детей собирали деньги. С Липецкой области ребята ездят, наши туда за девками ездят, а эти сюда за девками. Сейчас танцы до часу. Попросят - до трех, до двух. Андрей Бабицкий: Любовь Митрофановна еженедельно организует праздники, назначая даты для них не только по календарю, но и стихийно, просто по своей неуемности и жизнелюбию. Любовь Внукова: 8-е марта, у этого парня один ребенок, он хочет, а она, жена, больше не хочет. Мы вызвали их, трое ребят, я говорю: вы хотите второго ребенка? “Хотим”. А вы знаете как трудно достается ребенок твоей жене? Давайте попробуем. Привязали ему подушку, он в фартуке, разбросали денежки, халат ему одели. А теперь попробуй собери с пола весь мусор и так, чтобы не задеть животик. Он, бедный, и так, и так. Мы смеялись до упаду. Андрей Бабицкий: Недавно под предводительством Внуковой деревенские старушки провели моление о дожде. Любовь Внукова: Бабульки с иконками. Дождя не было, председатель попросил бабулек, они вышли в поле, отслужили и прямо через два дня пошел ливень. Андрей Бабицкий: В истории клуба, который Любовь Митрофановна возглавляет уже 25 лет, было немало удивительных и разных историй. Начинала Внукова с того, что когда в полуразваленном здании, которое ей досталось по наследству, прогнил пол, она собственноручно выкрала из конторы доски. Кражу ей простили - не для себя старалась. Но не все проходило так гладко. Например, попытка украсить лепниной потолок клуба имела печальный исход. Любовь Внукова: Сделали мы выделкой гипс, лепку. Эта лепка у меня отваливается. Я встретила раз в Воронеже, стоит парень: “Здравствуйте, Любовь Митрофановна”. Я говорю: “Здравствуйте. Сынок, ты из какого ансамбля? “Да не с ансамбля я, Митрофановна, мы у вас делали лепку. Она у вас не отвалилась?” Я говорю: “Да отваливается”. “Да и будет, мы у вас цемент пропили, на песке сделали”. Я говорю: “Какие же вы у меня молодцы, хоть ты сознался один”. Играет ансамбль на сцене, видно - цветочек оторвался один маленький и по гитаре. Они бросили играть и говорят: “Митрофановна, мы не будем играть. Пьяные и начали кидать уже”. Я включаю и говорю: “Ребятки, вы что начали мне тут фокусы показывать? Кто кинул чем-то?” “Да нет, Митрофановна, зачем кидать?” А потом как глянули - цветочек упал. “Да нет, - говорю, - сыночек, это упал с потолка тебе на гитару”. Андрей Бабицкий: А теперь слово самому Анатолию Николаевичу Журавлеву, хозяину уходящего времени, которое он хотел бы вернуть. Я спрашиваю, что ожидает деревню? Анатолий Журавлев: Деградация полностью сельского хозяйства и населения. С каждым годом бомжей растет больше, чем рабочих. Сейчас уже пятьдесят на пятьдесят, пятьдесят бомжей блудят по деревне, пятьдесят рабочих. Всем дали свободу, а как русскому мужику давать свободу? Всю жизнь его держали в ежовых рукавицах и надо держать. Это не немец, который свободу понимает по-своему, а наш народ понимает по-своему. Свободу дали, он работу бросил. Где-то подработал, выпил. Работать не работают. Дети голодные бегают. Они ноль эмоций на эти вещи. Сами пьют и все остальное делают, и воруют вдобавок, на что-то пить надо. Ночью очищают цветной металл у бабушек по дворам, и кур снимают, она бедная боится выглянуть. Дверь подопрут колом, кур сняли и отнесли. Я говорил за воровство совхозу, а за население я не берусь, потому что у населения воровство идет сплошняком. Милиция придет, походит, посмотрит и на этом дело кончается. Андрей Бабицкий: Раньше, считает Анатолий Николаевич, деревенского человека можно было прижать. Сегодня, когда руководитель лишен такого права, деревня пошла вразнос. Анатолий Журавлев: Когда была дисциплина, она держалась и такого пьянства не было. Я работаю директором, с участковым ездил в дом и вытаскивал его на работу. Вытаскивали, тащили его на работу, чтобы он работал. Если он не хотел ехать, мы его везли в вытрезвитель. А теперь я не езжу. Не ходит он на работу день-два, я его увольняю, что с ним делать? Андрей Бабицкий: Пьянство на деревне, считает директор Журавлев, в последние годы приобрело совсем уж неконтролируемый характер. Особенно на это дело налегает молодежь. Анатолий Журавлев: Как не пьют, пьют так же. Если бы киосков не было, а то киоски до полночи работают, и на домах сейчас водки море. Самопальную водку привозят с Воронежа, по домам развозят, все эти точки знают. Кому надо ночью, они идут. И пьет-то, самое главное, среднее звено так не пьют, кто работают, они боятся, а пьет молодежь, которые в техникуме учатся, им по 17-18 лет, они и пьют. А это к чему приведет? Это полнейшая деградация будет. Сейчас к 25-30-ти годам он сопьется. Если сейчас 17-18 лет пьет, а дальше что? К чему мы придем? Мы придем через десять лет, что русское население в средней полосе практически вымрет, здесь будут жить кавказцы, это стопроцентно. Потому что они сейчас интенсивно заселяют наши края. Андрей Бабицкий: Взгляды директора Журавлева - это вполне стандартный набор представлений в духе традиционного негативизма российской компартии, отрицающих всякий положительный опыт постсоветской реальности. На первый взгляд в этом нет ничего, что противоречило бы естественному ходу событий. Колоссальное количество людей в России, сформированное иными временами и реалиями, продолжают настойчиво апеллировать к этим временам в поисках порядка и социальной справедливости. Но Журавлев, как руководитель, одинаково органичен как в роли председателя советского колхоза, так и в его нынешнем положении. Можно предложить две взаимоисключающие версии, объясняющие мнимое или реальное противоречие между консерватизмом Журавлева и рыночной риторикой нового времени: либо деревня остается и по сей день рудиментом социалистической экономики, и тип советского председателя колхоза не только не изжил себя, но и успешно конкурирует с современным рыночным активизмом, либо железно удерживая в своих руках людоедскую стихию постсоветского рынка, директор госхоза “Заречное” Анатолий Журавлев руководствуется иными импульсами, нежели те, которые исходят от пожелтевшего от времени партбилета. Выбирайте любое объяснение. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
