Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)

 

 Новости  Темы дня  Программы  Архив  Частоты  Расписание  Сотрудники  Поиск  Часто задаваемые вопросы  E-mail
5.12.2024
 Эфир
Эфир Радио Свобода

 Новости
 Программы
 Поиск
  подробный запрос

 Радио Свобода
Поставьте ссылку на РС

Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru
 Интернет
[25-07-00]
Ведущий Алексей Цветков

Весь сегодняшний выпуск посвящен двадцатилетней годовщине смерти Владимира Высоцкого и его присутствию в русской Всемирной паутине. Автор программы - Александр Костинский.

Я скачу, но я скачу иначе, -
По камням по лужам по росе.
Бег мой назван иноходью - значит:
По-другому, то есть - не как все.

Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне -
Но не под седлом и без узды!

Мне сегодня предстоит бороться, -
Скачки! - я сегодня фаворит.
Знаю, ставят все на иноходца, -
Но не я - жокей на мне хрипит!

Он вонзает шпоры в ребра мне,
Зубоскалят первые ряды...
Я согласен бегать в табуне -
Но не под седлом и без узды!

Нет, не будут золотыми горы -
Я последним цель пересеку:
Я ему припомню эти шпоры -
Засбою, отстану на скаку!..

Колокол! Жокей мой "на коне" -
Он смеется в предвкушении мзды.
Ах, как я бы бегал в табуне -
Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею -
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею -
Я прийти не первым не могу!

Что же делать? Остается мне -
Выбросить жокея моего
И бежать, как будто в табуне, -
Под седлом, в узде, но - без него!

Я пришел, а он в хвосте плетется -
По камням, по лужам, по росе...
Я впервые не был иноходцем -
Я стремился выиграть, как все!

Двадцать лет, поколение назад, умер Владимир Высоцкий. Песни с катушечных магнитофонов перекочевали на пластинки, компакт-диски, CD-ROM-ы, и, конечно, многочисленные интернетовские узлы. За это время вышли достаточно объемные сборники и несколько собраний сочинений. Но гораздо реже слышен его хриплый голос, появляясь, обычно, на пару дней в годовщины рождения и смерти. Пожалуй, новая поросль знает его больше, как капитана Жеглова из удачного милицейского сериала "Место встречи изменить нельзя".

Может быть это закономерно? Схлынуло наносное, всё стало на свои места? Ведь достаточно даже пробежать по поисковикам русского Интернета, чтобы увидеть скольким людям он по-прежнему нужен. И всё-таки, по моему мнению, картина сложнее. Только временем и сменой поколений нельзя объяснить спад популярности песен Высоцкого, если вспомнить, как была огромна и всеобща любовь к нему. Он был, действительно, народным поэтом. В том, первозданном смысле "пророка и учителя". Хотя слово "учитель" в случае Высоцкого нуждается в серьезном уточнении. Его влияние распространялось так широко и затрагивало настолько глубокие пласты, что в своей лекции Натан Эйдельман не зря точно назвал его историческим деятелем. http://www.aviso.com.ua/vysotsky/i-edelm1.htm Какова же его историческая миссия?

Конечно, это жесткое отстаивание внутренней свободы личности. Более того, утверждение этой свободы, как главнейшей, приоритетной ценности по отношению к общественно-государственным. Его герои всегда "скачут иначе". Он сам "рвался из сил и из всех сухожилий" и вырвался за красные флажки национальных мифов и заблуждений, увлекая за собой всю страну. Высоцкий был участником, толкователем и ускорителем широкого движения обновления, возникшего после антисталинского выступления Никиты Хрущева на ХХ съезде партии. Жадно пропуская через себя весь разношерстный спектр мнений шестидесятых от крайнелиберальных до ультранационалистических, Высоцкий всегда находил поразительно точный путь.

Пожалуй, лишь Пушкину до него удалось такое масштабное органическое и достойное слияние русской культуры с мировой. Это был именно союз, а не противостояние. Он осваивал весь мир от Большого каретного до острова Таити и по его следам с надеждой шли все мы - его слушатели. Фантастическая женитьба на Марине Влади стала воплощенной метафизикой такого союза.

Правильно отметил Всеволод Ковтун, редактор самого выверенного Интернет-узла, посвященного Высоцкому, что его популярность "неразрывно связана с феноменом массовой культуры". Но думаю, поэт не согласился бы с несколько снисходительной оценкой Ковтуна, что массовая культура это - только "объекты для восприятия которых в качестве явлений культуры требуется минимальная духовная зрелость. Значительное количество людей с их помощью на доступном уровне реализует свои духовные потребности" (конец цитаты). Не согласился бы потому, что именно здесь Высоцкий совершил самые свои значительные художественные открытия. Он овладел общедоступной системой образов и языком в такой степени, что смог вести за собой вверх ступенька за ступенькой даже тех, кто "имел минимальную духовную зрелость", причем поднимал слушателей до своего уровня, а не опускался до их. Нет, он не был "выразителем народных чаяний", он эти чаяния для большинства создавал.

Чужой дом.
Что за дом притих,
Погружён во мрак,
На семи лихих
Продувных ветрах,
Всеми окнами
Обратясь в овраг,
А воротами -
На проезжий тракт?

Хоть устать я - устал, - а лошадок распряг.
Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!
Никого. Только тень промелькнула в сенях,
Да стервятник спустился и сузил круги.

В дом заходишь - как
Все равно в кабак,
А народишко -
Кажный третий - враг.
Своротят скулу,
Гость непрошеный!
Образа в углу -
И те перекошены.

И затеялся смутный, чудной разговор,
Кто-то песню стонал и гитару терзал,
И припадочный малый - придурок и вор -
Мне тайком из-под скатерти нож показал.

- Кто ответит мне -
Что за дом такой,
Почему - во тьме,
Как барак чумной?
Свет лампад погас,
Воздух вылился...
Али жить у вас
Разучилися?

Двери настежь у вас, а душа взаперти.
Кто хозяином здесь? Напоил бы вином!
А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути -
И людей позабыл, - мы всегда так живём!

Траву кушаем,
Век - на щавеле,
Скисли душами,
Опрыщавели,
Да ещё вином
Много тешились,-
Разоряли дом,
Дрались, вешались".

- Я коней заморил - от волков ускакал.
Укажите мне край, где светло от лампад,
Укажите мне место, какое искал, -
Где поют, а не стонут, где пол не покат.

- О таких домах
Не слыхали мы,
Долго жить впотьмах
Привыкали мы.
Испоконно мы -
В зле да шёпоте,
Под иконами
В чёрной копоти.

И из смрада, где косо висят образа,
Я башку очертя гнал, забросивши кнут,
Куда кони несли да глядели глаза,
И где встретят меня , и где люди живут.

...Сколько кануло, сколько схлынуло!
И кидала меня - не докинула.
Может, спел про вас неумело я,
Очи чёрные, скатерть белая...

Радио "Свобода", программа "Седьмой континент". Передачу, посвященную 20-летию Владимира Высоцкого вы Интернете ведет Александр Костинский.

Ощущение от его песен недавно хорошо описал один из слушателей: "Впечатление было, как при взлёте, оставалось лишь крепко вцепиться в подлокотники". Мы взлетели и прорвались к свободе, но оказалось, что это труд, к которому большинство было не готово. Страна не дотянула до своего поэта. А во многом и не поняла его. Ведь он предупреждал, что несвобода идёт не от власти, а от нас самих.

И то, что происходило после смерти Высоцкого во многом говорит о том откате назад, который мы пережили в последнее время. Удивляющие своей примитивностью памятники были только началом. Потом пошли слащавые телевизионные фильмы, сделанные теми, кто его плохо понимал. Однако, венцом падения стал концерт в канун 60-летия со дня рождения Высоцкого. Даже от приватизировавших память о Высоцком такого погружения в мутную жижу отечественной попсы никто не ожидал. Это не был даже "уютный фальцет". И ни у одного из многочисленных телевизионных начальников и редакторов не сработал элементарный такт. За январём 98 года последовал август.

Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез.
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив: "Ахиллес".

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту.
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента, -
Только судороги по хребту.

Я хвалился косою саженью -
Нате смерьте! -
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти, -
Но в обычные рамки я всажен -
На спор вбили,
А косую неровную сажень -
Распрямили.

И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи.
И не знаю, кто их надоумил, -
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.

Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей, -
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой разило
Из беззубой улыбки моей.

Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подходившие с меркой обычной -
Отступались,
Но по снятии маски посмертной -
Тут же в ванной -
Гробовщик подошел ко мне с меркой -
Деревянной.

А потом, по прошествии года,
Как венец моего исправленья, -
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье, -
Под мое - с намагниченных лент.

Тишина надо мной раскололась -
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет, -
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.

Я немел, в покрывало упрятан, -
Все там будем -
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдернули - как я обужен, -
Нате смерьте! -
Неужели такой я вам нужен
После смерти?

Командора шаги злы и гулки.
Я решил, - как во времени оном -
Не пройтись ли, по плитам звеня? -
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.

Накренился я - гол, безобразен, -
Но и падая - вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой, -
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я:
- Похоже живой!

Насколько глубок и точен был Высоцкий говорит, хотя бы его известное: "Я согласен бегать в табуне, но не под седлом и без узды". Это же формула организации труда разработчиков открытого программного обеспечения, а, возможно, новой формы организации творческих усилий, где лидер не учитель и пророк, а модератор, то есть человек, который истиной не обладает, но зато знает куда точно не надо идти, который хорошо оценивает чужие результаты и сливает их в одно русло, добиваясь сложения разнонаправленных усилий. Именно таким Высоцкий был для нас и остается.

Лучшим, на мой взгляд, каталогом ресурсов посвященных Высоцкому стала его страница на сайте http://www.bards.ru/ins/vysotsky.htm .

Посетите, а может и поучаствуйте в работе Народной фонотеки vv.uka.ru и Народной Библиотеки www.vysotsky.hobby.ru/main.html Владимира Высоцкого.

Послушайте, перечтите его ещё раз, хотя бы ради юбилея и Вы увидете, что может не стоит так уж рьяно подставлять спину под нового жокея, а райские кущи, в которые ведёт державность нам уже в уходящем веке не раз обещали.

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем, -
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом.
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, -
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок -
И ударит душа на ворованных клячах в галоп,
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали. Гляжу: пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап у ворот на ворота глядел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик что-то долго возился с засовом
И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, оглушила малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.

И апостол старик - он над стражей кричал, комиссарил,-
Он позвал кой кого - и затеяли вновь отворять...
Кто-то палкой с винтом, поднатужась об рельсу ударил -
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать.

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Петр старик - он апостол, а я - остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок...
Но сады сторожат - и стреляют без промаха в лоб.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб.
Ну а я уж для них наворую бессемечных яблок...
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

В онемевших руках свечи плавились, как в канделябрах,
А тем временем я снова поднял лошадок в галоп.
Я набрал, я натряс этих самых бессемечных яблок -
И за это меня застрелили без промаха в лоб.

И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых, -
Кони головы вверх, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу: ты меня и из рая ждала.

Все ссылки в тексте программ ведут на страницы лиц и организаций, не связанных с радио "Свобода"; редакция не несет ответственности за содержание этих страниц.


c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены