Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[09-03-04]
Атлантический дневникСвет на ощупьАвтор и ведущий Алексей Цветков
В Соединенных Штатах нет общепризнанного места для погребения выдающихся сынов и дочерей нации, вроде лондонского Вестминстерского аббатства или парижского Пантеона. На ум приходит, конечно же, Арлингтонгское кладбище, но здесь хоронят почти исключительно военных, павших на поле брани или иначе отличившихся, а также видных политических деятелей. Но есть в столице США еще одно почетное место вечного упокоения - это вашингтонский Национальный собор, строительство которого тянулось долгие десятилетия, но который теперь завершен и стал одной из достопримечательностей Вашингтона. Мало кто знает, что здесь похоронено около 150 выдающихся американцев, в том числе президент Вудро Уилсон. А на памятной табличке в часовне Святого Иосифа можно прочитать: "Здесь, в колумбарии за часовней, покоятся Хелен Келлер и ее возлюбленная соратница Энн Салливан Мэйси". Надпись выбита также шрифтом Брайля для слепых. Хелен Келлер родилась в 1880 году в городке Таскамбия, в штате Алабама, в семье ветерана Гражданской войны со стороны южан, редактора местной газеты. Это была совершенно нормальная девочка, и поначалу ничто не предвещало беды, но 19 месяцев от роду она тяжело заболела. Диагностика в то время была примитивной: врачи определили какую-то "мозговую лихорадку" - судя по всему, это была то ли скарлатина, то ли менингит. Когда, вопреки всем прогнозам, девочка все-таки выздоровела, мать обнаружила, что она перестала реагировать на звуки и свет. Хелен Келлер оглохла и ослепла - на всю жизнь. Очень скоро она стала практически неуправляемой, и родители подумывали о том, чтобы отдать ее в какое-нибудь стационарное учреждение. Но помогло стечение обстоятельств и несколько замечательных людей. Первым был, как ни странно, Чарлз Диккенс, из книги которого "Американские заметки" мать Хелен узнала о замечательных успехах, которых педагоги в США добились в реабилитации другого слепоглухонемого ребенка, Лоры Бриджман, и Хелен повезли показать специалисту в Балтимор. Он подтвердил печальную догадку о том, что на восстановление слуха и зрения надеяться не приходится, и рекомендовал обратиться к местному специалисту по проблемам глухих детей. Этим специалистом оказался Александр Грэм Белл. Изобретатель телефона, как это ни парадоксально, был тугоух, а впоследствии оглох совсем, и посвятил свою жизнь оказанию помощи глухим детям. Белл, в свою очередь, посоветовал написать Майклу Анагносу, директору института по проблемам слепых. Анагнос рекомендовал одну из своих бывших учениц Энн Салливан. Так у Хелен появилась учительница. Энн Салливан в детстве почти лишилась зрения, воспитывалась в приюте для бедных. После того, как в институте Анагноса ей сделали две операции, она получила образование и стала педагогом. Хелен Келлер суждено было стать проектом всей жизни этой женщины и ее триумфом. Ее главной задачей было завоевание доверие вышедшей из-под контроля девочки, которая до семи лет жила практически без контакта с внешним миром и вполне одичала. Энн стала обучать ее тактильному алфавиту, рисуя на ладони буквы и составляя из них слова. Хелен быстро научилась повторять эти знаки, но долгое время не могла увязать их с предметами внешнего мира, которые они должны были обозначать. Чудо произошло в апреле 1887 года - именно как к чуду обе женщины всю жизнь относились к этому эпизоду, который затем лег в основу известной пьесы Уильяма Гибсона "Сотворившая чудо" и одноименного фильма. На прогулке у водоразборной колонки Хелен впервые поняла связь между водой и обозначающим ее словом. В течение нескольких последующих часов она выучила еще 30 слов. В этот день она родилась заново - в мире, похожем на наш, но состоящем не из звуков и красок, а из букв. Но за этим миром простирался еще более огромный - мир идей, куда наощупь входа, казалось бы, не было. В предисловии к только что вышедшему новому изданию книги Хелен Келлер "Мир в котором я живу", Роберт Шаттак пишет:
Впрочем, к этой книге предстоял еще долгий путь. Хелен научилась читать книги, напечатанные шрифтом Брайля, она еще ребенком стала запоем писать письма, со страниц которых предстает ее интеллектуальная эволюция. Из книг она узнала о существовании других языков, латыни, французского и немецкого, и к восемнадцати годам она эти языки выучила. Может быть, самой заветной ее мечтой было научиться говорить. Она долгое время пробовала это сделать, изучая ощупью артикуляцию собеседников. В конце концов она добилась какого-то подобия членораздельной речи, но эту речь до конца ее жизни понимали лишь самые близкие к ней люди. Но в процессе этого не совсем удачного обучения Хелен научилась понимать речь собеседников по губам, касаясь их пальцами. Буквы, из которых до этих пор состоял ее мир, постепенно срослись в слова - а слова, по ее собственному признанию, и были для нее тем, чем для нас являются материальные предметы и даже абстрактные идеи. В этой странной для нас вселенной слепоглухонемой девушки предметы и идеи неожиданным образом обрели полное равенство. Когда встал вопрос о получении формального образования, проблемы уже, фактически, не было. С помощью верной Энн Салливан Хелен прослушала полный курс женского колледжа Рэдклифф и в 1904 году получила степень бакалавра искусств. А еще через год Энн вышла замуж за общего приятеля Джона Мэйси, и все втроем поселились в городке Рентэм в Массачусетсе. Здесь Хелен написала свою первую книгу "Моя история". Хелен Келлер - не единственный случай возвращения из тьмы, хотя, конечно же, самый яркий. Многим со стажем жизни в Советском Союзе, а особенно тем, кто страдает дефектами слуха и зрения, наверняка знакомо имя Ольги Скороходовой. Она родилась в 1911 году в бедной крестьянской семье под Херсоном, перенесла менингит и лишилась зрения и слуха - но уже в возрасте, когда она умела говорить и воспринимать окружающий мир. В 1925 году она попала в школу-клинику, созданную в Харькове для слепоглухонемых детей, где ей восстановили речь и обучили тактильному алфавиту. Скороходова была довольно широко известна в СССР, она переписывалась с Горьким, писала стихи, и впоследствии стала известным специалистом в области дефектологии, то есть реабилитации слепоглухонемых. Здесь, конечно, необходима максимальная деликатность, потому что преодоление подобных жизненных препятствий - всегда личный подвиг. Тем не менее, трудно отмахнуться от мысли, что Скороходова была чем-то вроде выставочного экземпляра, так сказать ответа американскому империализму. Имя Хелен Келлер было, конечно же, широко известно в дореволюционной России, но затем оно куда-то исчезло. Надо полагать, советским слепоглухонемым полагались особые идеалы. Что касается известности самой Хелен Келлер, то о ней много писали и говорили в США еще в пору ее юности. А с выходом книги "Моя история" ее имя стало нарицательным, в том числе и далеко за пределами страны, и встречи с этой уникальной женщиной, вложившей в дар письменного слова все жизненные силы, искали многие. Одним из таких поклонников стал Марк Твен, которому в ту пору было уже сильно за 70. Роберт Шаттак рассказывает об искренней дружбе, завязавшейся между ним и Хелен и Энн в его предсмертные годы. Марк Твен многократно с восхищением отзывался о Хелен Келлер, но встретился с ней лишь за год до своей смерти. Келлер сохранила о нем воспоминания в своей уникальной осязательной манере - по ее словам, выражение его лица всегда было печальным, даже когда он рассказывал смешные истории. При этом надо помнить, что выражение лица собеседника Келлер всегда определяла наощупь, и часто у нее выходило точнее, чем у зрячих. Марк Твен, как известно тем, кто хорошо знаком с его творчеством и биографией, был, несмотря на весь свой юмор, человеком глубоко пессимистического склада. Тем поразительнее этот тесный душевный контакт с женщиной, ставшей чуть ли не синонимом оптимизма, преодолевшей трудности, перед которыми все наши обыденные кажутся пустяками. В биографии Ольги Скороходовой был суицидальный эпизод, и он совершенно понятен и простителен, если вспомнить, какая жизнь ей выпала. С Келлер, которой досталась еще более трудная судьба, которая лишь в семь лет вышла из мрака тотального младенчества и так никогда и не обрела по-настоящему дара членораздельной речи, никогда ничего подобного не случалось, и она заражала своей жаждой жизни всех окружающих. Люди вроде Марка Твена тянулись к ней инстинктивно. Таким же магнитом она стала и для другой жертвы депрессий - философа и психолога Уильяма Джеймса. Надо сказать, что для Джеймса, который внимательно ознакомился с книгой Келлер, она заключала в себе профессиональную проблему, которая остается таковой до сих пор для его коллег. Выражая восхищение книгой, Джеймс упрекает Келлер в том, что она по аналогии переносит язык своей сознательной жизни на то время, когда она пребывала а бессознательном сумраке, до семи лет не имея взаимного контакта с внешним миром. Вот отрывок из ее ответа, попытка оправдания.
Надо сказать, что современная нейропсихология отвергает предположение о том, что человеческое сознание неразрывно связано с языком, и полагает, что фундаментальными составными элементами личности являются именно эмоции. Но Хелен Келлер, даже если бы она дожила до наших дней, была бы плохим экспонатом для нейропсихологов, потому что мир, в котором она провела большую часть жизни, состоял именно из слов. Исключительное красноречие Келлер и ее литературный дар порой заставляют забыть, насколько эта жизнь была не похожа на наши будничные, и лишь некоторые эпизоды проливают неожиданный свет. В молодости Хелен Келлер была красивой и яркой женщиной - ее дефекты не оставили наружного следа, и на фотографиях она приковывает к себе внимание горделивой осанкой. Выдают руки: она всегда прикасается к собеседнику, а правой - обычно к его лицу или губам. Времена и комплименты были в ту пору сдержаннее нынешних, и о том, что она хороша собой, Хелен впервые узнала в возрасте 36 лет - ей сообщил об этом молодой человек, сумевший остаться с ней наедине и попросивший ее руки. Она была настолько потрясена, что ответила немедленным согласием, но родители, прознав о помолвке, не сочли жениха достойным, и брак расстроился - от романа сохранилось лишь несколько писем, выколотых шрифтом Брайля. Проблема человеческого страдания была далека - слишком много было истрачено сил на победу над собственным. Но в конечном счете Хелен Келлер познала меру царящей в мире несправедливости, и отреагировала как могла: она вступила в социалистическую партию Массачусетса. Подобный шаг в ту пору никак не способстовал популярности - в годы Первой Мировой войны лидер социалистов Юджин Дебс был приговорен к тюремному заключению за пацифистскую агитацию. Хелен Келлер зарабатывала на жизнь публикациями и лекциями - вместе с Энн они разъезжали по США и по всему миру, а когда здоровье Энн пошатнулось, ей в помощники наняли Полли Томсон, которая тоже навсегда вошла в самый тесный круг друзей. В лучшие времена доходы от лекционных туров составляли до двух тысяч долларов, весьма значительные по тем временам деньги. Но в годы войны возможностей стало меньше. В 1919 году Хелен Келлер снялась в фильме под названием "Сокрушение ига", повествующем о ее судьбе. На этот фильм возлагались большие финансовые надежды, но хотя отзывы о нем были самые теплые, денег он не принес. Впрочем, он был не первым и не последним: в 1954 году был снят еще один фильм, документально-биографический, под названием "Хелен Келлер и ее история", удостоенный премии "Оскар". "Оскаров" получили также Пэтти Дюк и Энн Бэнкрофт, исполнительницы главных ролей в уже упомянутом художественном фильме 1962 года "Сотворившая чудо". В 20-х годах Келлер начинает многолетнюю кампанию по сбору средств для Американского фонда слепых - свои мотивы она без колебаний представила как желание помочь тем, кому повезло меньше, чем ей. Ей никогда не приходило в голову думать о себе как о жертве невезения или несчастья. Впоследствии эта кампания стала настоящим походом по планете с целью оказать помощь слепым, где бы они ни жили. Келлер побывала в 35 странах 5 континентов. В 1955 году, когда ей было уже 75, она предприняла 5-месячное турне по Азии в пользу незрячих. Она встречалась с Чарли Чаплином и президентом Кеннеди, с премьер-министром Неру и королем Великобритании Георгом. Она была удостоена множества почетных степеней и наград. Но выступая вновь и вновь в защиту и поддержку слепых, Хелен Келлер не взывала к жалости или состраданию. Сострадание - дурной советчик. Слишком часто его бремя ложится на нас чрезмерной ношей, и мы проходим мимо людей с тростью и собакой, сторонясь и опуская глаза, мы убеждаем себя, что не хотим бередить чужой беды, хотя на самом деле боимся расплескать собственное благополучие. Хелен Келлер всегда утверждала, что слепые - такие же люди, как и мы, и они хотят быть равными с нами, а не подопечными. Она так думала - политической корректности еще не существовало, и она наверняка с презрением отвергла бы ее. Она всегда думала и говорила не как слепая, а как прозревшая. В 1936 году ее постигла тяжкая утрата - умерла любимая наставница и вечная спутница Энн Салливан Мэйси. Келлер посвятила ей одну из своих самых трогательных книг, "Учительница". Место Энн заняла уже упомянутая Полли Томсон, но Хелен Келлер была уготована долгая жизнь, и в 1960 году Томсон тоже скончалась. Подвиг завершился, наступили годы покоя, и мир, составленный из тысяч выстраданных слов, стал снова рассыпаться на буквы. В 1968 году Келлер скончалась во сне. На ее похороны в Национальном соборе собралось полторы тысячи людей. В конце 40-годов Эд Меррей, классик американского радио, вел регулярную программу под названием "Во что я верю", в которой приглашенные знаменитости излагали нечто вроде своего символа веры - с познавательной и, наверное, душеспасительной целью. В гостях у Меррея побывала и Хелен Келлер - по понятным причинам это было, по-видимому, ее единственное выступление в эфире. Надо сказать, что она, при всей своей подвижнической жизни, никогда не подавала признаков особой религиозности. Идея, двигавшая ею всю жизнь, заключалась в том, что человеку под силу все, чего он по-настоящему хочет добиться, и что когда ему необходима помощь, он всегда найдет ее среди себе подобных, не апеллируя к потусторонней силе. Оказавшись в студии, Келлер сказала пару вступительных фраз - я не знаю, как они прозвучали, потому что нашел только транскрипцию этого выступления, а звуковой оригинал, наверное, не сохранился. А затем она передала слово Полли Томсон, которая зачитала ее символ веры. Я позволю себе привести заключительную часть - она лучше, чем все до сих пор сказанное, свидетельствует о том, с человеком какого калибра мы имеем дело.
Хелен Келлер видела в человечестве некое подобие самой себя, ребенка, на годы заблудившегося во мраке, но нашедшего в себе силы и упорство, чтобы наощупь выйти к свету. С тех пор миновало не так много лет, но наш опыт учит нас быть осторожнее в прогнозах, и не у каждого хватит дерзости выступить сегодня с подобной программой. Тем важнее услышать этот отважный голос из прошлого. У Фридриха Ницще Заратустра, спустившийся с гор и до краев переполненный откровением, обращается к своим соплеменникам со смесью сострадания и презрения: "Вы проделали путь от червя до человека, но многое в вас осталось от червя". Я не вижу в этом никакого преувеличения и не исключаю себя из числа тех, к кому адресуется Заратустра. В каком-то смысле эти жестокие слова относятся к Хелен Келлер даже больше, потому что она действительно вышла из тьмы и безмолвия, из подземелья, и сохранила об этом память, как бы ни оспаривал эту память Уильям Джеймс. Но вторая половина назидания Заратустры - не для нее. Ей удалось стать человеком в большей степени, чем на это может рассчитывать большинство из нас, во всеоружии зрения и слуха. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
