Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
22.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[16-05-00]
Атлантический дневникАвтор и ведущий Алексей Цветков Лекарство от насморка и перхотиМолодежь протестует. Она протестовала в Сиэттле и в Вашингтоне, в Бангкоке и Лондоне, далее - в Праге и везде. Она бьет витрины, крушит автомобили, оскверняет памятники и оставляет на улицах и площадях тысячи тонн мусора. Она протестует против капитализма, глобализации, многонациональных компаний, против Международного валютного фонда и Всемирного банка, против загрязнения окружающей среды и генетически модифицированных культур. В конечном счете, а может быть в первую очередь, она протестует против полиции, которая мешает ей протестовать как она хочет. Это глобальное движение протеста с его туманными целями широко и подробно анализируется на страницах современной западной печати. Тот факт, что защитниками бедных выступают в основном отпрыски состоятельного среднего класса, ничего нового собой не представляет - так было всегда, достаточно вспомнить Маркса с Энгельсом или Ленина. Новизна, если уж говорить начистоту, заключается в поразительной интеллектуальной несостоятельности нового поколения бунтарей, которую в обиходной речи принято именовать невежеством и глупостью. Контраст с предыдущими поколениями левых здесь просто поразителен: оставив в стороне Маркса, можно вспомнить, например, таких крупнейших мыслителей уходящего века, как Теодор Адорно или Жан-Поль Сартр. Можно сказать, что левизна нынче скатилась с интеллектуального уровня на чисто гормональный. И тем не менее, когда протестуешь практически против всего, что попадается на глаза, есть шанс угодить в цель. Международный валютный фонд - одна из любимых мишеней новых левых, и вовсе не потому, что они что-нибудь понимают в его функциях и методах его работы. Для них вполне достаточно знать, что эта организация создана состоятельными странами, и что она предъявляет к менее состоятельным какие-то требования. Поэтому прежде, чем понять, почему левые здесь неожиданно в чем-то правы, попытаемся вникнуть в минимальные подробности. В 1944 году в американском курортном городке Бреттон-Вудс в штате Нью-Хемпшир страны западной антигитлеровской коалиции провели конференцию по ряду международных финансовых проблем. На ней в числе других и было рассмотрено предложение двух видных экономистов, англичанина Джона Мэйнарда Кейнза и американца Хэрри Декстера Уайта, о создании Международного валютного фонда. Решение было принято положительное, и фонд, созданный в 1946 году, первоначально насчитывал 39 государств-членов. К настоящему времени их число возросло до 182. По замыслу Кейнза и Уайта, МВФ получил функции так называемого кредитора последней инстанции. Опыт Великой депрессии показал, что в период кризиса государства, чья экономика в принципе способна к выходу из штопора, страдают из-за недостатка инвестиций и кредитоспособности - иными словами, не в состоянии получать коммерческие займы. МВФ, чей капитал состоит из взносов государств-членов, призван приходить на помощь таким странам. Он предоставляет займы, выдвигая при этом условия экономического оздоровления. Государства, берущие такой заем, могут согласиться на эти условия, но могут и отказаться от займа. Они также могут в любой момент прекратить свое членство в МВФ и впредь его услугами не пользоваться. Создание такой международной организации, вместе со Всемирным банком, было фактически отходом от системы "классического" капитализма, так называемого laissez-faire, в соответствии с которой любое юридическое лицо, в том числе государство, богатеет или разоряется без постороннего вмешательства. Сделано это было не столько из соображений филантропии, сколько для придания устойчивости глобальной финансовой структуре и предотвращения повторения Великой депрессии. Как бы то ни было, эта мера была и остается в значительной степени социалистической - не в тоталитарных сталинских терминах, а в мягких западных. Поэтому критика уличных бунтарей - лишнее свидетельство узости их кругозора. И тем не менее, основания для критики есть, причем весьма существенные. В журнале "Нью рипаблик" опубликована статья известного американского экономиста Джозефа Стиглица. В течение нескольких лет Стиглиц занимал должность главного экономиста Всемирного банка, смежной с МВФ организации, и поэтому его статья называется "Посвященный". Автор, между прочим, известен также как один из резких критиков реформ в России, так называемой "шоковой терапии", но на сей раз в центре его внимания - Международный валютный фонд и методы его работы. Летом 1997 года разразился известный экономический кризис в Азии, затронувший весьма крупные державы, включая Японию, а в конечном счете отразившийся и на России. Перепуганные инвесторы поторопились изъять свои деньги из пораженных кризисом стран, тем самым усугубляя ситуацию. Важно отметить, что изымался в основном так называемый "краткосрочный" капитал, то есть спекулятивные фонды. Солидный инвестор, имеющий, скажем, фабрику в Таиланде, не в состоянии мгновенно превратить ее в наличность, но это легко сделать со своим имуществом биржевому торговцу или владельцу недвижимости. Возникла необходимость прибегнуть к услугам МВФ. Вот как характеризует эти услуги Джозеф Стиглиц. "Последняя серия финансовых кризисов разразилась в Латинской Америке в 1980-х годах, когда раздутые бюджетные дефициты и небрежная валютная политика привели к всплеску инфляции. В том случае МВФ вполне правильно потребовал денежной дисциплины, то есть сбалансированных бюджетов, и более жесткой валютной политики, сделав эти требования условиями предоставления помощи. А в 1997 году МВФ предъявил те же требования к Таиланду. Жесткая финансовая политика, заявило руководство фонда, восстановит доверие к таиландской экономике... На мой взгляд, это была ошибка. В первую очередь потому, что, в отличие от латиноамериканских государств, восточноазиатские страны уже и без того имели профицитные бюджеты. В Таиланде правительство имело доходы, настолько превосходящие расходную часть, что фактически лишало экономику весьма необходимых инвестиций в сферу образования и инфраструктуру. К тому же, все восточно-азиатские страны уже проводили жесткую валютную политику: инфляция была низкой и шла на спад... В таких обстоятельствах, опасался я, меры строгой экономии вовсе не оживят экономику Восточной Азии - ее спад только углубится, вплоть до депрессии..." Попробую изложить эти аргументы чуть доходчивее. Кризис в Латинской Америке возник из-за того, что правительства тратили намного больше, чем имели. Предложение в таких условиях меньше, чем спрос, и избыток денег, гоняющихся за дефицитными товарами, приводит к повышению цен, то есть к инфляции. Международный валютный фонд, предлагая финансовую помощь, потребовал резкого сокращения бюджетных расходов - в противном случае денежное вливание лишь подстегнуло бы инфляцию или, как гласит экономическая пословица, хорошие деньги канули бы вслед за плохими. Что же касается южноазиатских стран, то их бюджеты вовсе не были раздутыми и инфляцию не стимулировали. Наоборот, в некоторых странах, особенно в Японии, наблюдалось "злокачественное" падение цен, так называемая "дефляция". В таких услових сокращение бюджетных расходов равносильно изъятию денег из экономики, что неизбежно ведет к цепной реакции банкротств и усугублению спада. Таким образом, если считать МВФ чем-то вроде врача скорой помощи для экономически больных государств, его методы диагностики и лечения могут показаться по меньшей мере странными. Один и тот же укол применяется против болезней с диаметрально противоположными симтомами. Есть риск, что по крайней мере в одном из этих случаев симптомы могут обостриться. Такие терапевты известны. Во второй половине прошлого века на американском Западе, куда еще не успели добраться аптекари, разъезжали в пестрых фургонах речистые торговцы универсальными патентованными средствами от всех болезней, которые в случае нехватки они легко приготовляли на месте из подручного сырья. Их прозвали "продавцами змеиного масла". Напомним, что Джозеф Стиглиц был "посвященным", человеком изнутри аппарата. Поэтому он попытался указать на допущенную ошибку своим коллегам в МВФ и Всемирном банке, в том числе Стэнли Фишеру, своему бывшему коллеге по Всемирному банку, а теперь первому заместителю исполнительного директора МВФ. Реакция, по его словам, была обескураживающей. Ответственные сотрудники фонда поначалу вообще отрицали факт ошибки, а когда все-таки становилось очевидным, что контраргументов нет, они ссылались на огромное давление со стороны исполнительного директората - организации, члены которой назначаются министерствами финансов развитых стран. Когда же Стиглиц беседовал со своими друзьями из состава директората, те, в свою очередь, отговаривались давлением, которое оказывает на них руководство фонда. Круг, таким образом, замыкался. Исполнительный директор фонда Мишель Кандессю публично заявлял, что странам Восточной Азии следует стиснуть зубы и вытерпеть все, что уже вытерпела Мексика. Мексика, как известно, за несколько лет до этого претерпела собственный жестокий экономический кризис, из которого она затем сравнительно успешно выкарабкалась. Стиглиц, однако, отвергает это сравнение. Мексика, по его словам, преодолела кризис не заботами МВФ, а благодаря беспошлинной торговле с Соединенными Штатами, в которых все эти годы продолжался экономический бум. Что же касается азиатских стран, то их крупнейшим торговым партнером была Япония, чья экономика балансировала на грани депрессии. В конечном счете азиатский экономический кризис докатился и до России, не без помощи отечественной пирамиды ГКО. Но в России, по словам Стиглица, кризис начался намного раньше, еще на заре реформ Гайдара. Сам Стиглиц принадлежал к школе, утверждавшей, что оптовая приватизация немыслима, пока не будут приняты меры к созданию юридической и финансовой структуры, обеспечивающей возможность свободной конкуренции. Но победила, как известно, школа "шоковой терапии", которую поддержал Международный валютный фонд и министерство финансов США при активном участии Лоуренса Саммерса, нынешнего министра финансов. "Все мы знаем, что затем произошло. На выборах в декабре 1993 года российские избиратели нанесли реформистам серьезное поражение, от которого они не оправились по сей день. Строуб Тэлбот, заведовавший в ту пору неэкономическими аспектами политики в отношении России, признал, что Россия испытала "слишком сильный шок и слишком мало терапии". И весь этот шок ничуть не сдвинул Россию в сторону рыночной экономики. Быстрая приватизация, к которой призывали Москву МВФ и министерство финансов [США], позволила небольшой группе олигархов взять под контроль государственное имущество. Не подлежит сомнению, что МВФ и министерство финансов изменили конфигурацию российских экономических стимулов, но они сделали это совсем не в ту сторону... В то время, как у правительства не было денег на выплату пенсий, олигархи отправляли деньги, полученные от "раздевания" предприятий и распродажи драгоценных национальных ресурсов, на кипрские и швейцарские банковские счета". Лоуренс Саммерс, по словам Стиглица, зашел настолько далеко, что явился на публике чуть ли не об руку с Анатолием Чубайсом, главным инженером российской приватизации. Этим он создал впечатление, что Соединенные Штаты состоят "в союзе с силами, приведшими к обнищанию российского народа. Не удивительно", пишет Стиглиц, "что антиамериканизм распространился" по России "подобно степному пожару". В отличие от России, в которой любое падение цен на нефть может свести на нет все скромные экономические достижения последнего времени, страны Юго-Восточной Азии в целом преодолели экономический кризис. Но этот успех Джозеф Стиглиц ни в коем случае не относит на счет МВФ. Любой кризис когда-нибудь так или иначе кончается, и полезно отметить, что успешнее всего из него выбрались те страны, которые меньше всего прислушивались к советам Фонда, такие как Южная Корея и Малайзия. Я не хочу вводить слушателей в заблуждение и строить себе репутацию экономиста, вникающего в высокие советы мировых светил науки. В Соединенных Штатах существует справедливый закон, карающий тех, кто выдает себя, скажем, за врача или полицейского, не имея не то оснований. Но хотя экономика - наука не из самых точных, в конце XX столетия даже первокурсник знает, что когда в стране наступает резкий экономический спад, то в отсутствие инфляции один из лучших способов его преодоления -наращивание бюджетного дефицита. Этот рецепт Кейнза использовал еще Франклин Рузвельт в борьбе с последствиями Великой депрессии. Почему же о нем не слыхали работники МВФ, престижной международной организации? По словам Джозефа Стиглица, сотрудники МВФ часто сочувствуют странам, с которыми они имеют дело, и их желание помочь - вполне искреннее. Но при этом они ведут себя как герои Киплинга, несущие "бремя белого человека", глядя свысока на своих коллег из развивающихся стран. Между тем, как считает Стиглиц, многие из этих коллег по квалификации часто весьма превосходят своих сановных благодетелей. Стиглицу об этом удобнее судить хотя бы потому, что многие из них были его студентами - в Оксфорде, Массачусеттском технологическом институте, Станфорде, Йейле и Принстоне. Джозеф Стиглиц преподавал в лучших университетах мира, и, согласно его заверениям, международные экономические организации как правило набирают далеко не самых способных выпускников. Невольно становится не по себе при мысли, что в годину бедствия судьбы целых государств и народов оказываются фактически в руках троечников. Впрочем, я, наверное, даже приукрашиваю ситуацию. По словам Стиглица, если бы на экзамене в ответ на вопрос "как помочь Таиланду выйти из кризиса" он услышал бы ответ, данный Международным валютным фондом, он поставил бы двойку. Дискуссия о Международном валютном фонде, на необходимость которой указывает Стиглиц, в действительности началась еще до создания этого ведомства. Эта дискуссия - о самой природе рыночного общества, о допустимых пределах экономического регулирования в условиях капитализма и о роли крупных бюрократических организаций. Практика показала, что абсолютная свобода предпринимательства неосуществима и в конечном счете саморазрушительна. С другой стороны, вмешательство крупного бюрократического ведомства в работу рыночного механизма всегда в какой-то степени нарушает эту работу. Если такое вмешательство соизмеримо с риском, оно может быть оправдано. Так например, после краха многочисленных банков в 30-е годы в США была учреждена специальная федеральная комиссия по страхованию индивидуальных банковских вкладов - в настоящее время она гарантирует вклад до 100 тысяч долларов. С одной стороны, это как бы развязывает банку руки и побуждает его на безответственные поступки: в случае чего правительство придет на выручку. С другой, 100 тысяч долларов в сравнении со средним индивидуальным доходом в США - не такая уж крупная сумма, и поэтому баланс риска не слишком нарушается. Международный валютный фонд можно в какой-то степени уподобить такому централизованному страховому ведомству в глобальных масштабах. Пока речь шла о сравнительно небольших суммах, от безответственности своих правителей страдали лишь весьма слаборазвитые страны, не составляющие большой доли мировой экономики, а помощь, с другой стороны, часто была вполне реальной. Но в мексиканском кризисе, а особенно в южноазиатском суммы, идущие на выручку, резко возросли, и теперь раздаются аргументы, что МВФ фактически поощряет безответственность в глобальном масштабе: спекулянты могут идти на любой риск, зная, что из возможной беды их все равно выручат. Из инструмента подавления мировых экономических кризисов МВФ грозит превратиться в очаг их возгорания. Наблюдения посвященного, которыми делится с нами Джозеф Стиглиц, не могут не обострить этих опасений. Тот факт, что мощной и всесильной организацией заправляет убогая посредственность, подходящая к любой проблеме с готовым шаблоном и шпаргалкой, заставляет вновь задуматься о самой природе свободного предпринимательства. В странах, где частный сектор невелик, талантливые профессионалы вынуждены идти на бюрократическую службу, ибо только она может обеспечить работу по специальности и реальный постоянный доход. Но в странах развитого рынка, где талант устремляется в сторону риска и крупных денег, в бюрократы, как верно заметил Стиглиц, поступает почти исключительно третий сорт. Здесь ему обеспечена бесперебойная кормушка и круговая порука. Рынок, на чьи деньги эта кормушка существует, по самой своей сути индивидуалистичен - перед круговой порукой ему не устоять. Людям, приютившим медвежонка, неплохо подумать о будущем, когда он вырастет и, наскучив колбасными обрезками, примется искать себе пропитания там, где хочет. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
