Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-07-04]
В Катаре оглашен приговор россиянам, обвиняемым в убийстве Зелимхана ЯндарбиеваКирилл Кобрин: В Катаре оглашен приговор россиянам, против которых было выдвинуто обвинение в убийстве экс-президента Чечни Зелимхана Яндарбиева. Яндарбиев в качестве личного гостя эмира постоянно проживал в Катаре. Его взорвали в автомобиле 13 февраля 2004 года, когда он возвращался из мечети после утреннего намаза. Вместе с Яндарбиевым при подрыве погибло двое его охранников, сын-подросток остался в живых, но получил серьезные ранения. Через пять дней после убийства были арестованы двое сотрудников ГРУ Анатолий Белашков и Василий Богачев, которым было предъявлено обвинение в совершении убийства. В первые же дни задержанные дали признательные показания, но впоследствии отказались от них, утверждая, что они были даны под пытками. В соответствии с нормами шариатского законодательства, прокурор на процессе потребовал для подсудимых смертной казни, однако судья приговорил двух офицеров ГРУ к более мягкому наказанию - 25 годам тюремного заключения, что по законодательству Катара соответствует пожизненному сроку. Как утверждают наблюдатели, такое решение связано с тем, что часть ответственности за убийство было возложено судьей на российские государственные структуры, отдавшие приказ об убийстве Яндарбиева. С вдовой Зелимхана Яндарбиева - Маликой - побеседовал мой коллега Андрей Бабицкий. Андрей Бабицкий: Госпожа Яндарбиева, скажите, пожалуйста, а почему приговор оказался, в общем, относительно мягким в сравнении с тем, что требовала прокуратура, и соответствует ли это требованиям шариатского законодательства, где, как я понимаю, подобное должно соответствовать подобному? Малика Яндарбиева: Я не могу этого знать, мягкое или не мягкое. Самое главное, что объявили виновность, объявили, что преступники понесут пожизненное наказание. Андрей Бабицкий: Скажите, пожалуйста, могло ли, на ваш взгляд, это быть связано с тем, что все-таки часть ответственности судья, когда зачитывал приговор, переложил на государство, которое направило этих людей на совершение убийства? Малика Яндарбиева: Я думаю, это сказано и давлением с первого дня, которое присутствовало там. Но самое главное, что суд, несмотря на все давление и несмотря на то, что там целая команда с российской стороны была, чтобы защитить преступников от наказания, что они смогли раскрыть это преступление. Это для меня самое важное. Андрей Бабицкий: Сейчас идут разговоры о том, что российская сторона попытается добиться помилования для осужденных. Соответственно, будут выходить на вас, как того требует шариатское законодательство, с тем чтобы вы согласились с этим помилованием. Существуют ли какие-то условия, при которых вы готовы дать такое согласие? Малика Яндарбиева: Не знаю. Посмотрю, когда все это случится. Я это еще не рассматривала, не обдумывала. Это не только от меня зависит, у мужа есть очень много своих близких родственников, есть свои старшины, они будут это решать. А я посоветуюсь с ними, посмотрю, как они на это смотрят. Самое главное для меня, что убийцы признаны виновными. Андрей Бабицкий: Существует слух о некоей предварительной договоренности о том, что будет вынесен обвинительный приговор, а после этого все-таки так или иначе катарская сторона доведет дело сначала до помилования, а потом до обмена. Малика Яндарбиева: Давайте будем ждать, что будет дальше. Я об этом не могу сказать, потому что катарский правитель знает лучше меня. Он знает, как может наказать, какие у него права. Я - женщина, я еще своих прав даже не знаю, поэтому буду смотреть, как старшие поведут себя. Я не кровожадная, я не жажду ничьей смерти. Самое главное для меня сейчас - мои дети, мой израненный, измученный, искалеченный ребенок. Мужа у меня уже убили, никакое наказание мне его не вернет. Для меня самое главное сейчас - моя семья и вылечить моего ребенка. А наказание - это все от Аллаха. Захочет Аллах - как бы ни старалась Россия, как бы ни старался правитель Катара, наказание они понесут, потому что они убили невинного человека. Кирилл Кобрин: Это была вдова Зелимхана Яндарбиева, Малика. Председатель Комитета Государственной Думы по международным делам Константин Косачев считает, что российской стороне необходимо добиваться освобождения российских граждан, признанных виновными в убийстве Зелимхана Яндарбиева. С Константином Косачевым побеседовал наш корреспондент Олег Кусов. Олег Кусов: Глава думского Комитета по международным делам Константин Косачев убежден, что в приговоре катарского суда присутствует политическая составляющая. Константин Косачев: Я не хотел бы ставить под сомнение компетентность катарской судебной системы, ее решения необходимо уважать. С другой стороны, у меня есть ощущение, что данное решение выносилось на общем фоне обострения террористической угрозы, активизации действий экстремистских сил в том регионе, где находится Катар. Для многих стран, включая Катар, вот это обострение ситуации оказалось совершенно неожиданным. В частности, катарское общество не привыкло к террористическим актам, не привыкло к присутствию на своей территории людей, обвиняемых в причастности к терроризму (я в данном случае имею в виду не наших сограждан, а того же Яндарбиева). И мне представляется, что во многом это могло стать реакцией на вот эту совершенно новую ситуацию, которая полна драматизма и которая требует какого-то драматического ответа. И вот этого драматического ответа искали катарские судьи, и сейчас они его, к сожалению, находят за счет интересов, за счет прав наших сограждан. В этом смысле мне трудно исключить вот эту политическую составляющую в данном процессе, и я думаю, что она присутствовала в нем неизбежно, и именно наличие этой политической составляющей для меня делает абсолютно безусловными дальнейшие усилия российской стороны, с тем чтобы пересмотреть вынесенный обвинительный приговор. Олег Кусов: Россия, по мнению Константина Косачева, не должна смириться с осуждением своих граждан в Катаре. Константин Косачев: Адвокаты, которые представляли интересы российской стороны, этих людей, неоднократно указывали на какие-то сбои в судебном разбирательстве, в процессе расследования. Это означает, что российской стороне ни в коем случае нельзя успокаиваться на этом приговоре, он чрезмерно суров, он юридически, на наш взгляд, пока не обоснован. И России в этой ситуации, на мой взгляд, следует как минимум обращаться в вышестоящие судебные инстанции Катара, для того чтобы попытаться пересмотреть этот обвинительный приговор; ну а как максимум - добиваться экстрадиции их из Катара и выдачи этих людей в руки российского правосудия, с тем чтобы, в конечном итоге, обеспечить разбирательство объективное и выйти на то решение судебное, которое соответствовало бы сложившейся ситуации. Олег Кусов: Приговор мог бы быть суровее, если бы не однозначная позиция в этой проблеме российских властей. Константин Косачев: Я знаю, что многие готовились к более жестокому приговору, но, безусловно, у многих были надежды на то, что наших сограждан просто-напросто оправдают. Так что разброс различных вариантов решения был достаточно широким, и мне отрадно сознавать, что российская сторона в этой ситуации делала все, для того чтобы защитить права и интересы своих сограждан. Для этого потребовалось и вмешательство, что называется, на высшем уровне, но это не было вмешательством во внутренние дела Катара, это не было вмешательством в следственный процесс. Это было - я в этом абсолютно убежден - призывом обеспечить объективное рассмотрение этого дела. Насколько оно было объективным, говорить пока сложно, мы не посвящены в детали судебного разбирательства, но я рассчитываю на то, что тот резонанс, который вызвало это дело в России, учитывался и судьями, и высшим государственным руководством Катара при определении своей позиции в данном вопросе. Олег Кусов: Это было мнение главы думского Комитета по международным делам Константина Косачева. Независимый депутат Государственной Думы Геннадий Селезнев призвал власти Катара помиловать осужденных россиян. Геннадий Селезнев: Сегодня важно, чтобы адвокаты быстро написали апелляционную жалобу о пересмотре этого дела. Ну, и конечно же, еще раз обращались к эмиру. С ним разговаривал наш президент. Была бы у меня возможность - я бы тоже с ним поговорил, поскольку я его лично знаю. Мне кажется, это человек разумный, человек, который понимает, что если есть хоть один шанс усомниться в приговоре суда, то нужно усомниться, нужно быть великодушным и помиловать наших людей. Я бы помиловал обязательно. Олег Кусов: Мнение депутатов Косачева и Селезнева в отношении этой проблемы, как мне представляется, разделяют большинство депутатов Государственной Думы России. Андрей Шарый: За ходом процесса в Катаре следили несколько специальных корреспондентов российских средств массовой информации. С одним из них, журналистом газеты "Известия" Владимиром Демченко, беседовал корреспондент Свободы Максим Ярошевский. Владимир Демченко: Поскольку сегодня было оглашение приговора, сказать, как относится к россиянам суд, сказать очень трудно. Оглашение приговора было достаточно формальным. Но катарские спецслужбы предприняли повышенные меры безопасности: в зале находилось несколько десятков представителей спецслужб в камуфляже. Наших граждан охраняли как зеницу ока. Само чтение приговора заняло где-то около получаса. А то, что россияне будут признаны виновными, заявлено было сразу. Во время чтения приговора просто описывалось убийство Яндарбиева, под конец был зачитан приговор: пожизненное заключение для обоих. Максим Ярошевский: Как себя вели после этого приговора двое россиян? Владимир Демченко: Они никак не выразили ни радости, ни печали. Дело в том, что их очень быстро увели, просто надели наручники и увели. Насколько мы поняли из слов адвоката Дмитрия Афанасьева, исходя из того, как шло судебное заседание, пожизненное заключение было наиболее мягким из возможных приговоров. То есть даже в специальном заявлении, распространенном Дмитрием Афанасьевым, говорится, что именно защита добилась того, что суд отверг требование смертной казни. Максим Ярошевский: Адвокаты россиян, Астафьев что-нибудь говорили о том, готовы ли они подавать апелляционный иск? Владимир Демченко: Адвокаты россиян заявили, что они по-прежнему не признают своих подзащитных виновными и будут подавать апелляцию. То есть они будут действовать в нескольких направлениях. С одной стороны, они попытаются опротестовать этот приговор в катарском суде и добиться оправдания. Если это не получится, они попытаются опротестовать процессуальные действия катарского следствия в международных инстанциях. И одновременно они обратятся к катарским властям с просьбой разрешить россиянам отбыть наказание на родине. Они будут мотивировать это тем, что, находясь в незнакомых для себя культурных условиях, двое заключенных получают дополнительное наказание. Но в принципе международные нормы допускают, когда приговоренные отправляются отбывать наказание на родине. Максим Ярошевский: Отслеживали ли этот процесс в Катаре? Какое отношение к этому уголовному делу было? Обстановка в самом городе? Владимир Демченко: Взрыв для Катара явился первым в истории терактом, однако внимания сам процесс не привлек. Большинство катарцев что-то слышали о взрыве и совсем ничего не слышали о процессе. На процессе присутствовали, безусловно, катарские средства массовой информации, в том числе Аль-Джазира и еще один телеканал, но сказать, чтобы в Катаре этот процесс вызвал ажиотаж, нельзя. Максим Ярошевский: Как работается российским журналистам в Катаре? Российские представители, не только из посольства, присутствовали на суде? Владимир Демченко: Присутствовали ли на суде трудно сказать, потому что процесс был закрытым. Поэтому вообще очень мало просачивалось информации о процессе и до недавнего времени можно было с определенностью сказать, что мы знаем только то, что 13 февраля был взорван магазин. Что касается работы журналистов в Катаре, то очень, очень тяжело работать, видно, что среди катарских каких-то властных структур, органов проведена работа с целью неполучения утечек информации. По крайней мере, накануне суда было практически невозможно даже выяснить, во сколько будет заседание, во сколько будет оглашение приговора. Мы попытались зайти в суд, спросить об этом и нас с полицией вывели на улицу просто. Максим Ярошевский: Как вы считает, возможно ли будет депортировать осужденных россиян? Владимир Демченко: Сложилось впечатление, что сегодняшнее решение суда - это часть неких договоренностей, я имею в виду межгосударственных договоренностей, договоренностей, может быть, даже на уровне глав государств, и не исключено, что россияне отправятся отбывать наказание на родину именно в русле этих договоренностей. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Андрей Шарый: С журналистом газеты "Известия" Владимиром Демченко, который в Катаре следил за ходом процесса по обвинению в убийстве Зелимхана Яндарбиева, беседовал Максим Ярошевский. Заявление российских политиков и итоги судебного процесса в Катаре анализирует мой коллега Андрей Бабицкий. Андрей Бабицкий: "Значение этого процесса в том, что на скамье подсудимых вместе с сотрудниками российских спецслужб находится официальная российская власть", - так охарактеризовал итоги судебного процесса в Катаре европейский представитель Масхадова Ахмет Закаев. Такой вывод, несмотря на всю свою тривиальность, остается частным упражнением в логике. Хотя убийство Яндарбиева и приобрело статус доказанного в суде международного преступления российских спецслужб, оно едва ли внесло что-то новое в происходящее на Северном Кавказе. Для западных средств массовой информации теракт представляет интерес прежде всего, как образец профессиональных ошибок авторов и исполнителей преступления. Что же касается практики бессудных казней, то в самой России они носят массовый характер и уже четыре года правозащитных организации безуспешно пытаются достучаться до международного сообщества, требуя оказать давление на российское руководство. Случай с Яндарбиевым вопиющий, но только потому что нарушена международная юрисдикция. Что же касается преступлений, совершающихся внутри страны, то даже убийство, доказанное в ходе следствия, вовсе не обязательно становится основанием для вынесения обвинительного приговора. Только вчера в Ростове суд присяжных оправдал российских военнослужащих, расстрелявших в Чечне гражданских лиц. И это уже второй такой случай. Массовые убийства, пытки, похищения людей, вся сегодняшняя чеченская повседневность вытеснена на глубокую периферию общеевропейского политического процесса. И все вялые шаги в этой области со стороны западных политиков уже давно носят минимально необходимый характер. Вместе с тем ни одно зафиксированное преступление не уходит в никуда, оно прибавляется к общей сумме сведений о чеченской войне и остается там ожидать своего часа, когда наконец право доберется и до этой закрытой области. Зона права расширяется незаметно. Пока юридическим прецедентом стало только лондонское дело Ахмета Закаева. Но после трех лет уже на подходе рассмотрение несколько чеченских дел в Страсбурге. Катарский же суде продемонстрировал, что попытки с помощью дипломатического давления создать правовые лакуны за пределами России в тех случаях, когда дело касается Чечни, малоэффективны. Преступления против чеченской войны - это преступления с отложенным наказанием, но это не значит, что они никогда не станут предметом объективного расследования и приговора. Просто сближение с правом идет медленно. Но если уже сама Россия выходит ему навстречу, чтобы отменить его законы, на этом пути ее все чаще преследуют неудачи. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
