Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[06-12-05]
Конференции по родословным петербургских школьниковПрограмму ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость студии – вице-президент Русского генеалогического общества Никита Благово. Татьяна Валович: После многих десятилетий забвения генеалогия становится все более популярной в России, и даже включается в программу обучения. В 689 петербургской школе уже несколько лет существует «Музей моей бабушки», помогающий малышам изучать историю. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: В этом году 689 школа в четвертый раз становится местом проведения городской конференции по родословным петербургских школьников. Школа – начальная, генеалогией здесь занимаются с малышами. Чтобы они восприняли материал, нужна специальная программа. Дети начинают понимать, что история плавно перетекает из поколения в поколение на примере рода Романовых, говорит заместитель директора по экспериментальной работе Антонина Офенгейм. Антонина Офенгейм: В конце урока я обязательно задаю вопрос. «Ребята, как вы думаете, у Петра Первого были ли братья и сестры, дяди и тети, бабушки и дедушки?» Совмещаются доселе несовместимые вещи. Петр – основатель города и Петр – член своей семьи. Домашним заданием после такого урока, безусловно, должно являться составление своей собственной истории. Татьяна Вольтская: Составленные древа представляются на школьный конкурс, лучшие – на муниципальную конференцию. Понятно, что все это – плод совместного исследования с родителями. Антонина Офенгейм: В первом классе малыши знакомятся со своим ближайшим поколением – это мамы и папы. Открывается выставка «Когда они были такими как я», на которой собираются вещи, которые сохранились с того момента, как мама или папа пошли в первый класс. Затем ребята знакомятся с традициями семейного отдыха, проведения новогодних праздников. Приносят к нам уцелевшие новогодние игрушки. Познакомившись, таким образом, с понятиями «семейные реликвии», можно переходить к более серьезным вещам – устраивать выставку «Книга в моей семье», книга, передаваемая из поколения в поколение. Это самая дорога семейная реликвия. После этого можно уже знакомить ребят с правилами составления своих родословных. Интерес появился. Татьяна Вольтская: Появился не только у детей, но и у всех членов семьи. «Музей моей бабушки» существует с 2002 года. Антонина Офенгейм: В наш музей попал экспонат, принесенный не ребенком, а одним из педагогов нашей школы – трамвайный билет, приобретенный в 1936 году (проездной билет на месяц) дедом нашего учителя английского языка. Татьяна Вольтская: В таком билете – история не только семьи, но и общественного транспорта, и всего города. Подрастая, дети забирают реликвии из музея, на их месте появляются новые. Сейчас в Петербурге готовится уже пятый выпуск сборника «Родословные петербургских школьников». Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях вице-президент Русского генеалогического общества Никита Благово. Никита Владимирович, как Русское генеалогическое общество участвовало в разработке таких программ для школьников? Никита Благово: В составе совета Русского генеалогического общества это направление всегда занимала определенное внимание. И вот на протяжении последних 10 лет и даже более, мне доверено, и я с удовольствием руковожу этим направлением вместе с городским Дворцом творчества юных, где большой энтузиазм проявляет Владимир Ильич Аксельрод. Мы все время совершенствуем эти программы. Здесь участвует также Всемирный клуб петербуржцев. Татьяна Валович: Вы здесь, может быть, несколько покривили душой, сказав «всегда». Давайте вспомним - всегда ли пытались заниматься историей генеалогии и историей семьи. Вот недалеко прошлое – советское время. Не только не было такого увлечения, а это было даже опасно. Знали ближайших родственников – папу, маму, бабушку, дедушку, а дальше не надо. Никита Благово: Совершенно верно. Это было чрезвычайно опасно. Говоря, что всегда, я имею в виду время России, а не время Советского Союза. Потому что Русское генеалогическое общество, вице-президентом которого я являюсь, возрождено только в 1991 году, хотя оно основано было в 1897 году. В числе основателей был один из моих предков. Действительно, в советское время (я это знаю на своем личном опыте) мне отец никогда не говорил, кто был моим дедом. Татьяна Валович: А как вы пришли в генеалогию? Никита Благово: Меня в генеалогию привела моя фамилия. Помню, когда я перешел во второй класс школы, вызывая к доске, учительница всегда путала мою фамилию, называя меня то Благовой, то Благов. При этом говорила, что такой фамилии – Благово – быть не может. Таков был уровень. Татьяна Валович: Несмотря на то, что в истории российской Дурново, Хитрово – достаточно известные были фамилии. Никита Благово: Надо сказать, что окончание на «о» раньше в XVI, XVII, XVIII веках было очень распространено. Я много работал в архивах. У меня есть целый список таких окончаний. Были Черново, Пестрово, Дворово. Почти любая фамилия оканчивалась на «о». И только уже в основном в XIX веке большинство этих фамилий потеряло букву «о» и стали Черновыми, Петровыми и так далее. Лишь несколько фамилий, в том числе и моя, сохранили до нашего времени букву «о». В годы перестройки, когда стали возможны посещения архивов, я стал изучать историю своей фамилии. Сейчас я ее знаю, начиная с XIV века, с самых корней появления. Татьяна Валович: Когда вы были во втором классе, у вас были какие-то беседы в семье об истории своей фамилии, об истории семьи? Что вам говорили? Никита Благово: Я пытался у своего отца (к сожалению, я родился за счет жизни матери) узнать о своих предках. Но, как я понял позднее, это было опасно. Отец мне никогда ничего не говорил. Только впоследствии, после его смерти, я узнал, что мой дед Константин Благово был героем Русско-японской войны, и Первой мировой войны, был Георгиевским кавалером, но об этом я узнал позднее. Это было, действительно, опасно. Татьяна Валович: Некоторые скептики до сих пор считают, что такое увлечение как генеалогия – это удел каких-то отдельных индивидов, особенно, если можно сейчас сказать, что дворянские рода, которые в свое время имели такое занятие, увлечение. А составить, скажем, родословную крестьянского рода сейчас практически невозможно. Вы сами говорили, что у нас в России была прервана связь поколений. Что бы вы могли сказать таким людям? Никита Благово: Я бы сказал, что это весьма распространенное мнение, даже убеждение. На самом деле оно совершенно или почти совершенно неверно. Потому что, конечно, изучение своего рода, что вообще очень важно для укрепления семьи, для укрепления государства, я бы даже так сказал, возможно почти для каждого человека. Потому что огромный историко-справочный архивный материал содержит в себе сведения, относящиеся почти обо всех сведениях. Татьяна Валович: Но ведь архивы гибли. Посмотрите историю России – это войны, пожары, уничтожение церковных записей, церковно-приходских книг. Никита Благово: Нет, не совсем так. Несмотря на годы ужасных пятилеток воинствующего атеизма, уничтожение церквей, все-таки метрические книги, исповедальные книги, как правило, поступали в архивы. Архивы хранят эти книги. Например, совсем недавно я был в вологодском архиве. Мне показали книгу XVIII века, где есть запись о моих предках по материнской линии, которые когда-то принадлежали к крестьянству в Вологодской губернии. Затем один из моих предков по материнской линии, будучи призван в армию, начав службу солдатом, затем с нашими войсками вошел в Париж, дослужился до офицерского чина. Его род был причислен к дворянскому сословию. Так впоследствии оказался уже в других условиях. Татьяна Валович: А как вы считаете, сейчас изучение генеалогии насколько это искренне идет? Вы общаетесь с ребятами, со школьниками. Не выполняют ли они эту работу по указке: вот задано, мы выполняем? Никита Благово: Нет. Я, наверное, за последние 10 лет около 200 детских работ прочитал, прорецензировал. Буквально во всех работах чувствуется искренность, непосредственность, заинтересованность самого ребенка, его родителей, которые приходят. Он открывает для себя совершенно новое понимание истории, сопричастность своего рода с историей, новое понимание, совершенно отличное от того зачастую, чему учили его предков в школе, это уж точно, да и их самих. Современные учебники по истории очень разные, по-разному трактуют события. К сожалению, например, красной нитью почти все работы (процентов 70) проходит информация об ужасных репрессиях сталинского периода. Дети начинают понимать трагическую роль этих репрессий, рассказывая о своих предках-крестьянах, о своих предках-рабочих, о своих предках, которые или служили в дореволюционной армии, или в Красной армии они были репрессированы. Эта линия проходит. Совершенно другое понимание событий Отечественной войны. Даже то, каковы были наши враги, каковы были фашисты тогда. Нет, нет, да и встречаются такие эпизоды, например, что мою прабабушку угоняли в Германию. У нее был ребенок. Она везла маленького ребеночка на саночках. Она уже изнемогала, обессиленная, падала, не могла везти эти саночки. Вдруг конвоир подошел, взял и довез эти саночки. Бабушка сохранила это воспоминание, передала внукам. Это тоже позволяет иначе понимать события Отечественной войны. Так что, в их искренности сомневаться не приходится. Татьяна Валович: Встречали ли вы какие-то семейные предания, мифы? Сейчас возможно это? Что вас поразило, работая с детьми, как они ищут? Никита Благово: Конечно, я всегда говорю детям, что надо стараться изучать свою историю, историю своего рода, опираясь на факты, на документы, указывать точную дату за какой подвиг и какой орден получил ваш прадедушка. Но в то же время ни в коем случае не избегайте семейных легенд. Я всегда привожу хрестоматийный пример, когда Герман Шлиман не был уверен в Трое, а потом он ее откопал. Она оказалась историческим фактом. Точно также и дети в своих публикациях помещают легенды, которые подтверждаются, которые будут подтверждены их предками. Во всяком случае, мы никогда это не отбрасываем в сторону. Что-то удивительное? Трудно сказать. Хочется еще упомянуть, что самой разной глубины исследования проводят дети. Вспоминается случай, когда вышла на конкурс скромная девочка 8-классница Ира Домблеч и начала свой рассказ: «Первые сведения о нашем роде относятся к 253 году…» Мы слушаем, сидим в жюри, приостановили ее – к 1253 году? «Нет, нет, - сказала тихим голосом девочка, – к 253 году». А бывают другие совершенно случаи. Вот Таня Мартынова недавно, изучая историю своего рода, описала судьбы своих 199 родственников. При этом самым знаменитым из них был бригадир Овощеводов. Татьяна Валович: К нам дозвонились слушатели. Слушаем ваш вопрос. Слушатель: Даже ленивый сейчас не проклинает советское время. А вот вы почитайте архивы, вы с архивами близки. Там указано число ужасных репрессий. За весь сталинский период было приговорено к высшей мере наказания всего-то около 700 тысяч человек, а исполнение приведено меньше чем 50 процентов. Зачем вы говорите заведомую ложь. Как быть тем людям, у которых имена и фамилии давали по имени отца. У них вообще никакой родословной нет. Родословными сейчас, действительно, занимаются те, кто был дворянами в прошлом. К архивам в основном были близки все те, кто пытался пристроиться, как правило, это лица еврейской национальности. Татьяна Валович: Уважаемые слушатели, не надо переводить нашу передачу в национальную рознь, хотя некоторые интересные моменты прозвучали. Насколько, Никита Владимирович, они встречаются? Хоть мы и сказали, что в 70 процентах детских работ красной нитью проходят репрессии. Как же можно говорить о том, что их не существовало или отрицать это? Но вот вопрос. В детских домах, куда попадали дети, чьи родители были репрессированы, зачастую им давали совершенно другие имена. Как быть в этом случае? Можно ли узнать, что это был мой отец, если никаких родственников нет. Как восстановить в этом случае фамилию? Никита Благово: Я думаю, что это один из самых сложнейших и труднейших случаев. Наверное, можно попытаться что-то выяснить с помощью архивов ФСБ, МВД, которые тоже сейчас доступны в той или иной степени, как и все прочие архивы. Кстати, архивы доступны практически любому жителю, не обязательно даже выступающему от имени какой-то организации. Что касается высказывания задавшего вопрос гражданина относительно репрессий. Я не буду вступать в дискуссию о количестве. Есть достаточно других источников. Но даже если согласиться с вашей цифрой в 700 тысяч, даже если согласиться с вашей цифрой в 350 тысяч, то и тогда 350 тысяч невинных жертв – это огромное преступление того времени. Татьяна Валович: Никита Владимирович, когда вы работаете с ребятами, до того, как они начнут изучать историю своей семьи, говорите ли вы о том, что они могут обнаружить? Мы сейчас коснулись репрессий – кто-то был репрессирован, а кто-то репрессировал. Сейчас в России всегда так – то ветер в одну сторону повернет, то в другую. Если ребенок узнает, что, например, его дедушка служил в НКВД. Представляете его реакцию при том политическом раскладе сил и отношении общества к этим людям. Обсуждаете ли вы такой психологический момент? Никита Благово: Вы знаете, честно говоря, таких случаев за эти 10 лет почти не встречалось, но в то же время мы всегда говорим детям, что нет такой странички в истории семьи, как в истории вообще, которую нужно затушевывать, замалчивать или опускать. Да, бывают в истории любой семьи такие персоналии, такие люди, которые не очень хороший след оставили в истории, но на отрицательных примерах тоже можно учиться, значит, так нельзя поступать. Мне известен один пример. Человек выяснил, что один из его предков в XIX веке, принадлежавший дворянскому сословию, совершил подлог – представил поддельный вексель. Он был разоблачен, был осужден, был лишен всяких привилегий и наград. После этого, узнав о приговоре, он застрелился. Вот какой пример? С одной стороны, ужасный – человек совершил подлог, унизил человеческое достоинство. А с другой стороны, он все-таки в последний момент своей жизни нашел мужество своей жизнью искупить эту вину. Татьяна Валович: Поэтому история любого рода человеческого интересна и неповторима и перекликается с историей общества. Никита Благово: Безусловно. Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Слушаем вас. Слушатель: Георгий из Санкт-Петербурга. Буквально два дня назад позвонила работница и сказала, что ее сын раскопал, видимо, при помощи компьютера, где похоронен мой дед Николай Николаевич Мясоедов. Это был министр юстиции до революции. На Смоленском кладбище оказывается. Надо будет посмотреть, зайти на это кладбище. А другой дедом – Петр Генрихович Гейнс. Он был второй по военно-административной линии в царской России врач. У меня был замечательный документ с сургучной печатью, сохранившийся шнурок, перечисление наград и подробная биография. Я имел глупость в протестантскую церковь лет 20 назад отдать отцу Франку этот документ, чтобы он сделал копию, потому что бумага стала разлагаться. Когда я позже к нему обратился, он сказал, что ничего не помнит. Видимо, продал в царскую коллекцию, а я без расписки отдал. Потом он уехал в Германию. Татьяна Валович: Интересная история, которая затронула очень серьезный вопрос. Как часто вам, как профессионалу, приходится встречаться с жульничеством в генеалогии? Сейчас, может быть, это в меньшей степени, а в начале 90-х годов была просто какая-то мода. Все хотели вдруг стать дворянами и создать себе какую-то вымышленную родословную. Никита Благово: В нашей деятельности, в деятельности Русского генеалогического общества, в его детско-юношеской секции, если можно так сказать, таких случаев почти не встречается. А вот в деятельности дворянских обществ, которых в Петербурге, по крайней мере, два, там такие моменты бывали, потому что я тоже знаком с их деятельностью. Стараются такие случаи разоблачить и не дать им ходу, но это отдельная большая тема о новых дворянах, о старых дворянах, о том, какие они могут быть, какими они должны быть, кто к ним себя причисляет. Это сложный вопрос. Татьяна Валович: У нас есть еще вопрос от слушателя. Слушаем вас. Слушатель: Тамара Георгиевна, Москва. Что я хотела сказать. Выступает один радиослушатель и другой. Про 350 тысяч уничтоженных и еще какие-то цифры. Эту злобу нужно тоже как-то остановить, так же тоже нельзя. Например, мой муж 1927 года рождения. У него отца забрали. Ему было тогда 9 лет. Осталась мать с тремя детьми. Казалось бы, он должен был озлобиться, но он не озлобился. Он всегда говорил, что нельзя зло нести. Если мы будем нести зло с 1917 года, с 1941 года, еще с какого-то года, так вообще тогда жизнь прекратиться на планете. Татьяна Валович: Спасибо, Тамара Георгиевна. Мне сразу вспомнился недавний, можно сказать, новый праздник, который был введен 4 ноября – День примирения. Вот, перекликаясь с генеалогией, посмотрите, что написано на памятнике Минину и Пожарскому. Насколько это грамотно? Никита Благово: В связи с вашим вопросом, приходит в голову цитата нашего великого предка Александра Сергеевича Пушкина, который в своем романе в письмах написал следующее: «Я без прискорбия никогда не мог видеть уничижение наших исторических родов. Никто ими у нас не дорожит, начиная с тех, кто к ним принадлежит». О какой гордости воспоминаний ожидать от народа, у которого пишут на памятнике «Гражданину Минину и князя Пожарскому». Какой князь Пожарский? Что такое гражданин Минин? Был окольничий князь Дмитрий Михайлович Пожарский и мещанин Козьма Миньич Сухорукий, выборный человек от всего государства. У нас отечество даже забыло настоящие имена своих избавителей. Прошедшее для нас, оказывается, не существует. А оно должно существовать в точном понимании, в точном исполнении, в точном знании. Начинать это надо с воспитания детей. Вообще, хочется сказать, что воспитание – это основа здорового государства. Об этом говорил еще Цицирон более двух тысяч лет тому назад. К сожалению, успехов в этом за последние две тысячи лет достигнуто немного, а в наше время, в нашей России это особенно актуально. Детская генеалогия, детское родословие, мне кажется, одним из краеугольных, одним из фундаментальных камней в деле возрождения новой России. Татьяна Валович: Есть еще вопрос от слушателя. Слушаем вас. Слушатель: Сергей из Петербурга. У меня маленький вопрос к Никите Владимировичу. Дело в том, что мы потомки достаточно известного мецената Алексея Романовича Томилова, покровителя достаточно известных художников. К сожалению, потомки его были истреблены при большевиках… Татьяна Валович: К сожалению, оборвался звонок. Но я думаю, что слушатель хотел спросить – можно ли обратиться к вам в общество за какой-то помощью? Как продолжить поиски? Существуют ли какие-то методические указания для того, с чего начать человеку, который задумался о том, что неплохо бы узнать о своих предках что-то? Никита Благово: Любому жителю Петербурга, да и не только, Русское генеалогическое общество постоянно оказывает безвозмездную, бесплатную консультационную помощь. Кроме того, у нас проводятся семинары, на которых читаются лекции на определенные темы, которые тоже доступны для всех желающих. Вход бесплатный. При Русском генеалогическом обществе существует действующая в зимний период школа начинающего генеалога. Татьяна Валович: Я бы хотела еще поднять один вопрос, касаемо школьников. Потому что изучение своей семьи это, конечно, хорошо и интересно, но ведь еще такие же изыскания можно провести и касаемо, скажем, школьного здания, которое они занимают. Вы сказали о том, что с воспитанием в России всегда были проблемы. Я вспоминаю один из девизов: сначала любит, а потом учить. Скажите, пожалуйста, понятно, что те современные школы, которые были построены в советское время, таким багажом не обладают, хотя некоторые номера школ, что интересно, сохранялись и переезжали из здания в здание. Можно ли как-то направить детский интерес в эту область исследований? Никита Благово: Надо сказать, что интерес школьников к истории своего города давно уже поддерживается, по крайней мере, начиная с 1991 года, проводятся городские краеведческие чтения при городском Дворце творчества юных, которые проходят по разным секциям – по истории улиц, по истории домов, по истории учебных заведений, по биографике Петербурга, то есть по родословным. На протяжении 15 лет там прочитано и заслушано, наверное, более 200 докладов школьников, причем, некоторые очень высокого качества, очень интересные. Целый ряд школьников впоследствии стали студентами исторического факультета нашего университета и избрали историю своей специальностью. Что касается средних учебных заведений, то бывшая столица России была богата хорошими учебными заведениями, опыт которых стоило изучать в наше время. Если спросить слушателей: «Какова главная задача школы?», то, наверное, большинство ответят – конечно, передача знаний учащимся и так далее. Между тем, великие педагоги, великие деятели отечественной мировой культуры говорили, что главная задача школы – воспитание. Образование должно быть подчинено воспитанию, ибо все люди одарены по-разному, достигают разного положения в обществе, но каждый может и должен быть воспитанным. Это то, чего очень не хватает в наше время. Даже в нашем городе, который считается культурной столицей, я на каждом шагу слышу ужасную речь, ужасный мусор и так далее и так далее. Все начинается с воспитания. Об этом говорил и патриарх русской культуры, 100-летие которого мы будем отмечать в 2006 году, Дмитрий Сергеевич Лихачев, который тоже говорил, что главная задача школы – это воспитание. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
