Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
26.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-11-05]
Российская сборная по футболу выиграла Чемпионат Европы среди бездомныхПрограмму ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская. Гость студии - председатель благотворительной организации "Ночлежка" Максим Егоров. Татьяна Валович: Российская сборная по футболу выиграла Чемпионат Европы среди бездомных, который прошел в Польше с 18 по 20 ноября. Вчера организаторы российской команды, сотрудники журнала "Путь домой" и благотворительная общественная организация "Ночлежка" рассказали о том, как проходил чемпионат, в Институте региональной прессы. Татьяна Вольтская: По правилам, принятым оргкомитетом Чемпионата мира по футболу среди бездомных, в таких соревнованиях участвуют бездомные, беженцы, гастарбайтеры и те, что проходят курс лечения от алкогольной или наркотической зависимости. Имеется в виду, что именно из-за наркомании и алкоголизма люди часто теряют жилье. Этот чемпионат прошел в польском городе Гданьске. Участвовало 8 команд. Финальный матч россияне выиграли у польской команды со счетом 4:0. Говорит главный редактор журнала "Путь домой", футболист Аркадий Тюрин... Аркадий Тюрин: Сознание того, что мы чемпионы Европы, честно говоря, дошло еще до моей головы, но не до сердца. Хотя ощущения человека, который 10 лет тому назад странствовал по Петербургу, не очень уверенно зная, где он будет ночевать в следующую ночь, плюс ощущения человека, который забил гол сборной Голландии, они накладываются друг на друга и очень бодрят. Татьяна Вольтская: Бездомным людям труднее, чем людям с пропиской, и тренироваться, и отдыхать. Аркадий Тюрин: С тренировками с самого начала мы договорились со стадионом "Метростроя". У нас есть возможность трижды в неделю в любую погоду тренироваться в маленькой хоккейной коробке на улице. Нельзя сказать, что это всегда комфортно, но можно сказать, что это всегда полезно. То есть вот этот опыт преодоления, когда вы вместе выходите в любую погоду, не забывается. В отношении отдыхать, восстанавливаться мы, в общем, исходим из того, что мы все такие же люди, как и те, кто имеют прописку, мы сами ищем возможности зарабатывать, восстанавливаться, питаться, работать. Раньше мы находили деньги для того, чтобы организовать получение загранпаспортов, а сейчас подумали, что это вполне каждый может сделать самостоятельно и ничего, все справились. Ну, мы такие самостоятельные ребята. Татьяна Вольтская: Жизнь бездомного - это выживание. Для того, чтобы начать подниматься по социальной лестнице, для интеграции таких людей в общество спорт оказывается очень эффективным средством. Это не просто здоровый образ жизни, но и работа в команде, новые социальные связи и чувство самоуважения. Из 141 участника Чемпионата мира 2003 года 31 нашел постоянную работу, 49 поменяли образ жизни и 12 заключили договоры с футбольными командами. Конечно, это немного, ведь в России 4 миллиона бездомных, в Петербурге - 54 тысячи. В перспективе - создание лиги уличного футбола из любительских команд бездомных и других социально исключенных людей из разных городов. Татьяна Валович: Между тем для бездомных Петербурга вновь наступают не лучшие времена и не только потому, что пришла зима, время, когда сложнее всего выжить. Организация "Ночлежка" вынуждена переехать из здания на Синопской набережной, где она располагалась 15 лет, в связи с тем, что город продал здание на торгах. Что предложено организации взамен? Об этом мы поговорим с председателем благотворительной общественной организации "Ночлежка" Максимом Егоровым. Максим, как вы считаете, сколько бездомных в Петербурге, потому что очень цифры разнятся. В нашем репортаже прозвучала цифра 54 тысячи. Я знаю, что вы говорили какую-то другую. Во-первых, есть ли вообще какой-то учет в Петербурге этой категории граждан. Максим Егоров: Существует учет бездомных в Петербурге, но этот учет не позволяет реально оценить реальную численность людей, которые ночуют на улице или которых мы называем бездомными, вот эта цифра - 54 тысячи - это минимальная. То есть мы говорим: не меньше 54 тысяч. Нужно понимать, что 54 тысячи - это люди, которые являются бездомными юридически, то есть это люди без регистрации, без регистрации вообще, то есть у них нет регистрации в Петербурге. Эти люди являются нашими клиентами, потому что, к сожалению, сейчас ситуация в стране такова, что человек без регистрации не может реализовать своих основных прав, он не может работать, он не может учиться, он не может получать пособие на себя, на своих детей и так далее. Если говорить про бездомных людей, которые не имеют крыши над головой, то в Петербурге таких людей не меньше 8000. Татьяна Валович: Что же происходит сейчас с тем зданием на Синопской, в которое уже 15 лет привыкли обращаться люди, попавшие в такую жизненную ситуацию? Максим Егоров: Я поправку внесу. На Синопской мы не 15 лет, мы там с 1997 года находимся. До этого организация находилась на Пушкинской, 10. Но тем не менее, действительно, Синопская, 26 - такой достаточно известный адрес, куда люди приносят свои вещи, куда к нам приходят волонтеры и, конечно, бездомные. Ситуация заключается в том, что когда городские власти нам в 1997 году отдали это помещение, Центральный район отказался с организацией "Ночлежка" оформлять арендные отношения, и объяснение было следующее, что в связи со спецификой вашей деятельности, помещение в Центральном районе вам предоставлено не будет. То есть это позиция Центрального района, который отказался официально иметь благотворительную организацию, помогающую бездомным, у себя под боком. Но тем не менее все семь лет они нас, скажем так, терпели и не выселяли. Были разные моменты, когда к нам приходили судебные приставы или люди со сварочным аппаратом, которые хотели заварить дверь, но при поддержке, в частности, городского комитета по социальной политике нам удавалось отстоять это помещение. Сейчас ситуация осложнилась тем, что КУГИ действительно продал это помещение, есть инвестор ЗАО "Синопская набережная", который настроен очень решительно начать там работы и выселить всех, кто проживает по адресу Синопская, 26. Татьяна Валович: А взамен-то что-то общественной организации предложено? Максим Егоров: Так не делается. На самом деле общественная организация должна все заниматься сама. Действительно, два года назад мы арендовали у города другое помещение, уже в официальную аренду его получили. Это помещение на Боровой, 112. Год мы искали деньги, чтобы его отремонтировать, потому что помещение было в жутком состоянии, это такая развалина. Год мы его ремонтировали и сейчас действительно мы туда переедем, но мы переедем туда, как организация. К сожалению, всех бездомных мы не можем с собой забрать, потому что помещение в три раза меньше. Если на Синопской мы занимаем 1000 метров, там 350. Понятно, что из тех 75 жителей, которые сейчас находятся на Синопской, 26, мы в лучшем случае сможем забрать только 38. Мы постараемся забрать людей больных, потому что, к сожалению, сейчас наш приют на Синопской, 26 - это единственное место, куда попадают бездомные инвалиды. К сожалению, таких структур в городе больше нет или почти нет. Татьяна Валович: Но есть еще одна благотворительная организация, которая, я знаю, тоже помогает, это "Покровская община". Но у них тоже очень скромные... Максим Егоров: У них 6 человек. Мы с ними работаем. И если говорить, скажем, о таком приюте для бездомных, то, к сожалению, койки сестринского ухода, которые должны заниматься обслуживанием таких людей - бездомных инвалидов - при больницах закрываются. И мы часто сталкиваемся с ситуацией, когда просто машина "скорой помощи" приезжает на Синопскую, 26, выгружает человека без ног и уезжает, потому что совесть им не позволяет вывозить его, выкинуть просто на улицу, они привозят его во двор Синопской. Татьяна Валович: Как объяснить людям, что им делать сейчас? Максим Егоров: На самом деле мы знаем о том, что Синопская будет закрываться, действительно, это история хроническая на самом деле - выселение "Ночлежки" с Синопской, 26. Но сейчас она приняла уже такие конкретные формы, потому что нашелся человек с деньгами, который хочет там построить город-сад. Там все будет сломано, там будет бизнес-центр. Синопская набережная - это дорогое место. То есть можно понять тех людей, которые хотят туда вкладывать деньги. Татьяна Валович: Ну хорошо, а вы не пробовали, скажем, с этим инвестором поговорить, чтобы они вам помогли, как общественной организации? Максим Егоров: Я напрямую не общался, общались коммунальные службы Смольнинского района, в лице которых мы нашли, надо сказать, сочувствующих людей, они уже походатайствовали за нас перед этим инвестором с тем, чтобы "Ночлежка" на Синопской, 26 оставалась до мая месяца. Вчера мы отправили открытое письмо губернатору с той же самой просьбой, чтобы она оказала содействие в согласовании как раз отсрочки начала проведения работ. Потому что понятно, уже торг прошел, и никто это обратно переигрывать не будет. Но сейчас ответственность за обеспечение доступа строителей в эти помещения лежит на КУГИ и на коммунальных службах Смольнинского района. Мое предложения, я буду стараться отстоять эту позицию, заключается в том, чтобы приют на Синопской, 26 оставался до мая месяца, то есть чтобы зимние месяцы бездомные могли провести в тепле. Татьяна Валович: Ведь было провозглашено о начале программы помощи бездомным и об организации приютов. Я знаю, что в 2004, по-моему, году открылся в Московском районе такой приют, но только на 20 человек. Я почему запомнила? Меня вот что потрясло: его открытие несколько раз откладывалось, причина была такая, что глава Московского района не мог присутствовать на открытии, поэтому все время переносилось. Я эту историю запомнила. Если вдруг вас придут выселять сейчас, зимой, куда людям деваться? Максим Егоров: Да, мы этим обеспокоились заранее. Существует письмо, комитета по труду и социальной защите предпринимает все возможное, чтобы расселить остающихся на Синопской бездомных в городские приюты. Но это технически очень сложно. И сложно по нескольким причинам. Во-первых, большая часть приютом занята, все же там живут люди. А вторая причина, что существующие приюты не совсем похожи на ночлежки, существует очень серьезный административный барьер для бездомного, чтобы попасть в ночлежку. Такая немножко абсурдная ситуация. Сейчас бездомному с улицы, чтобы стать жителем городского приюта, нужно примерно неделю собирать разные документы, ходить по комиссиям, обращаться в межведомственную комиссию при своем районе, то есть в принципе человек, который пройдет эти все препоны... Ну, это очень большой фильтр, это фактически уже не бездомный. Татьяна Валович: А какие документы? То есть ты должен доказать свою бездомность, насколько я понимаю? Максим Егоров: Нет, бездомность не нужно доказывать, потому что понятно, человек, если просится в ночлежку, скорее всего, у него нет дома, потому что вряд ли кто-то от хорошей жизни с такой просьбой будет обращаться. Во-первых, человеку нужно иметь удостоверение личности, его имеет только половина людей. Второе, ночлежки в основном работают по территориальному принципу, то есть потом тебе надо доказать, что ты - бывший житель, например, Московского района. Татьяна Валович: То есть если раньше ты жил в Петроградском районе, не надо соваться? Максим Егоров: Да, не надо соваться. Но в Петроградском районе тоже открылась ночлежка не так давно, я в ней работал. То есть для бывших жителей Петроградского района есть... Татьяна Валович: Все равно опять какое-то территориальное деление. Максим Егоров: И сейчас существует городская не программа, а перечень основных мероприятий, в рамках этого перечня каждый район должен будет открыть ночлежку. Но, к сожалению, ночлежки, которые должны были открыться в этом году, их три должно было открыться, в лучшем случае из них откроется только одна. Татьяна Валович: Максим, вчера Госдума в первом чтении приняла законопроект, по мнению многих правозащитников, не просто ужесточают правила регистрации общественных организаций, а предусматривает расширение государственного контроля за деятельностью общественных объединений и иных некоммерческих организаций и ограничивает право на объединение иностранных граждан и лиц без гражданства. Как вы относитесь к этому законопроекту? Как он может отразиться на деятельности вашей организации? Максим Егоров: Я должен сказать, что это продолжение политики государства по закручиванию гаек в отношении гражданского общества. Несмотря на то, что официально наше правительство, президент продолжают заявлять, что необходимо все сделать, чтобы гражданское общество развивалось, на самом деле, те предложения, которые внесли депутаты, два закона, регулирующие состояние НПО, конечно, они во многом осложнять деятельность общественных организаций. В частности, там предполагается усложненная процедура регистрации в Управлении юстиции. Общественные организации фактически приравниваются к коммерческим организациям по процедуре регистрации, а потом и по процедуре контроля. То, что касается зарубежных организаций, то, действительно, большое осложнение. Понятно, что это делается для того, чтобы предотвратить выступления общественных организаций или выступление общественных организаций зарубежных против существующей политики. В основном это касается, конечно, правозащитных организаций. Татьяна Валович: На какие средства вы существуете? Знаю, что те организации, которые, например, выигрывали гранты, предоставленные какими-то зарубежными фондами, они тоже очень обеспокоены. Потому что им тогда по закону тоже нельзя будет использовать эти деньги. Как же тогда существовать вообще? Максим Егоров: Ситуация не совсем такая. Дело в том, что наша организация существует в основном за счет частных пожертвований и благотворительных грантов. Часть средств мы получаем от бюджета города. В 2005 году впервые за 15 лет мы стали получать деньги из городского бюджета. Большая часть нашего бюджета – это как раз пожертвования от зарубежных грантов. Сейчас у нас большой грант от Европейской комиссии. Татьяна Валович: Вы не боитесь, что в связи с тем, что у вас такой грант иностранной компании, вас могут тоже как-то ущемить? Максим Егоров: Нет. Проблема не в том, откуда ты деньги получаешь. Проблема в том, на какие программы ты их расходуешь. Дело в том, что деятельность нашей организации – социальная деятельность. Я считаю, что, наверное, мы в меньшей степени будем подвержены контролю со стороны государства, потому что все достаточно хорошо знают, что мы делаем. У нас нет необходимости как-то скрывать цели и программы организации «Ночлежка». Татьяна Валович: А должны ли вы будете переходить какую-то перерегистрацию? Максим Егоров: Если закон, как хотят депутаты, будет введен в действие с января 2006 года, то все организации, в том числе организация «Ночлежка», должны будут пройти процедуру перерегистрации. Это достаточно сложный и трудоемкий труд. Нужно переписывать Устав, приводить его в соответствие. Поскольку только в Петербурге почти 7 тысяч общественных организаций, то это займет очень много бумажной работы. Фактически администрация организации должна будет заниматься только тем, чтобы… Татьяна Валович: Вместо того чтобы помогать бездомным. Максим Егоров: Да. Татьяна Валович: Вы говорили, что это, кроме того, и дорогостоящая операция. Максим Егоров: Существует тариф. Татьяна Валович: Кроме того, деньги, которые могли бы потратить на бездомных, должны будете потратить на бумаги. Максим Егоров: Это потребует дополнительного времени, потому что это потребует консультацию с юристами, чтобы составить (поменять) согласно новым требованиям Устав, пройти всю процедур перерегистрации. «Ночлежка» это все-таки достаточно большая организация. Те деньги, которые мы будем вынуждены потратить на эту процедуру, они, может быть, не будут решающими для наших программ. Но для маленьких организаций это серьезная проблема. Татьяна Валович: У нас есть вопросы от слушателя, пожалуйста, вы в эфире. Слушатель: Николай. Имеется ли у вас опыт, как вы помогаете инвалидам, которые не имеют регистрации? По закону, который вступил в этом году в силу о монетизации льгот, им положена тысяча рублей, социальный пакет, проезд по пригородному и общественному транспорту. Они как-нибудь выбивают эти льготы для лиц, которые не имеют регистрации? Президент говорил, что в Прибалтике существует удостоверение для неграждан. Я знаю одну женщину в Костроме – Галина Тимофеева. Я никак не могу понять, почему она не может получить такое удостоверение. Она не хочет быть гражданином России. Существует ли такое удостоверение негражданина России, с которым можно пересекать границы? Есть ли среди спортсменов неграждане, выезжающие на соревнования, имеющие такие удостоверения? Как их получить? Максим Егоров: Нет, не существует документа, удостоверяющего личность лица без гражданства. Это, действительно, серьезная проблема. Эта проблема возникла, когда вошел в силу Закон «О гражданстве». Процедура установления гражданства очень сложная. Большая часть бездомных, которые сейчас ходят по городу без документов, без паспорта, - это люди, которые не смогли получить паспорт как раз из-за того, что процедура выяснения гражданства очень сложная. Наши юристы пытаются с этой ситуацией разобраться. Мы делаем это через суд, когда вызывают свидетелей, но это очень сложно, это большая проблема. Мы выступили с предложением о введении еще одной формы документа, удостоверяющего личность лица без гражданства. Пока этого документа нет. Татьяна Валович: А в отношении тех, кто ездил на чемпионат в Польшу? Как была решена ситуация? Максим Егоров: Там были люди, которым мы помогали устанавливать гражданство. Татьяна Валович: Им был выдан заграничный паспорт? Максим Егоров: Да. Это люди граждане России. Татьяна Валович: Второй вопрос касался в помощи инвалидам получить льготы. Максим Егоров: Ситуация следующая. Существуют социальные выплаты, которые регулируются федеральным законодательством. Здесь инвалид, который имеет право на получение пенсии по инвалидности, он ее может получить. То, что касается компенсации, которые отданы местной власти, здесь в Петербурге эти компенсации могут получить бездомные, только бывшие жители Петербурга, которые прошли соответствующую регистрацию в городском пункте учета. Для людей из других регионов Российской Федерации это невозможно. Кроме того, к сожалению, в других регионах эти люди тоже не смогут получить эти компенсации, потому что там не существует такой системы регистрации, грубо говоря, местных бездомных в городских структурах. Такая система регистрации существует только в Петербурге. Татьяна Валович: А какой процент тех, кто находится у вас, хотели бы работать, хотели бы пройти ресоциализацию? Какой очень часто представляется портрет бездомного? Что это алкоголик, опустившийся человек, который, можно сказать, наплевал на себя. Максим Егоров: Да, к сожалению, это такой распространенный образ бездомного. Думаю, что репортаж о футболистах образ этот как-то пошатнул. Из футбольной команды люди, когда они начали заниматься футболом, они были безработные, а сейчас они все работают. Один из них нашел работу, связанную с футболом. Это большое заблуждение, что бездомные не работают. К сожалению, они не могут работать на официальных работах. Это опять же связано с тем, что у этих людей нет регистрации. Но 70 процентов – это люди, которые работают на временных работах, на сезонных. Они как-то выкручиваются. По опросам, более двух третей людей заверяют, что они хотели бы иметь постоянную работу, которая давала бы возможность не только заработать на жизнь, но и какие-то социальные гарантии. Татьяна Валович: В том числе даже снимать жилье. Максим Егоров: Да, но, к сожалению, нелегальная форма работы людей лишает возможности получать социальные гарантии. В конечно счете, они будут без пенсии. Татьяна Валович: Максим, мы говорили о том, насколько тяжело устроиться на работу для людей без определенного места жительства. А не пытались ли вы выйти с предложением к городскому правительству, чиновникам? Все время говорится о том, что дворников не хватает. Город погряз в грязи. Почему бы не привлечь как раз к этой работе людей, которые наверняка согласились бы? Я понимаю, что иногда чиновники боятся, что он запьет, и не будет выполнять свои обязанности, а вы бы со своей стороны давали бы какую-то протекцию таким людям, которые уже проверены для работы. Максим Егоров: Дело в том, что мы это делаем. У нас существуют бригады дворников из людей, которые устроены с нашей помощью. Эти люди, которые работают в этих бригадах, они даже получили, условно говоря, служебное жилье. Кто-то живет в колясочной, кто-то живет в какой-то комнате, которая, понятно, им не принадлежит. Но ситуация сложная в чем? Эти люди устроены нелегально. Это значит, что какой-то домоуправ оформляет себя, получает зарплату, потому что только человек с пропиской может пойти и сдать свой документ в отдел кадров, а бездомным они выплачивают деньги, за их работу. Татьяна Валович: Несмотря на то, что в принципе по Конституции России у нас ведь только регистрация, а прописка как таковая отменена. Там говорится о том, что должна быть регистрация где-то, но она не является причиной отказа для устройства на работу. Максим Егоров: В Конституции как раз речи ни о какой регистрации вообще не идет. У нас есть право на труд. У нас есть также право на свободу передвижения, право выбирать, право обращаться в суд. Но, к сожалению, бездомный человек без регистрации не может ничего этого сделать. Почему человек не может легально трудоустроиться? Потому что в необходимом перечне документов, которые человек должен подать при официальном оформлении, есть требование предоставить ИНН, который человек может получить только по месту фактической своей регистрации, и свидетельство пенсионного страхования, который человек тоже может получить, только имея регистрацию. Татьяна Валович: А ваша организация не может помочь получить эти документы? Максим Егоров: Нет. Мы регистрируем бездомных, но наша регистрация не позволяет людям получать эти документы. Мы выступаем с инициативами. Мы пытаемся в принципе повлиять на эту ситуацию. Сейчас мы разрабатываем проект закона, который позволял бы людям регистрироваться по месту фактического проживания, то есть человек, живущий на территории какого-то муниципального округа у знакомых или даже в подвале, мог бы обратиться в соответствующие органы регистрации этого муниципального округа и зарегистрироваться по месту фактического проживания. Грубо говоря, я живу в подвале этого дома, прошу, чтобы меня зарегистрировали по тому месту, где я живу, где я фактически нахожусь, как это происходит в большинстве европейских стран, и в Америке в частности. Татьяна Валович: Те люди, которые справились с ситуацией, получили работу, некоторые даже обзавелись семьями, они потом приходят помогать вам какими-то своими силами или нет? Максим Егоров: По-разному бывает. Но в большинстве своем, действительно, люди не возвращаются. Это вопрос, скажем, не неблагодарности, а вопрос того, что люди не хотят второй раз столкнуться с теми ужасами, с теми лишениями, которые они пережили, когда были бездомными. Есть какие-то фантастические ситуации. Например, этим летом приезжал человек на «джипе» - бывший житель нашей ночлежки, у которого теперь бизнес хлебопекарный под Москвой. У него все хорошо. Вот он вернулся, проезжал мимо. Такие ситуации, конечно, радуют. На самом деле, мы не ждем благодарности от этих людей. Потому что я очень хорошо понимаю, что вернуться в ночлежку даже в новом качестве, это достаточно тяжело. Татьяна Валович: Для очень многих бездомных алкоголизм – это не причина, а следствие бездомности. Потому что зачастую приходится согреваться хоть чем-то. Существуют ли какие-то программы, чтобы помочь людям как-то выйти из этих запоев? Максим Егоров: Да, существуют. Не совсем точно вопрос поставлен. Чтобы выйти из запоя, можно обратиться в наркологический диспансер. Татьяна Валович: Но разве примут бомжа? Максим Егоров: По нашим направлениям принимают. Городской наркологический диспансер в этом смысле оказывает хорошую услугу. Татьяна Валович: А есть какая-то долгосрочная программа? Максим Егоров: Долгосрочная программа существует. У нас в «Ночлежке» есть программа для бездомных алкоголиков. Это программа, которая основана на философии ассоциации анонимных алкоголиков, когда человек в первую очередь должен сам себе сознаться, что алкоголизм для него проблема. Потому что очень часто сложно сделать именно этот первый шаг – сознаться, что человек болен. К сожалению, алкоголизм – это заболевание, природой которого является очень много заблуждений, в частности, то, что можно справиться самому с алкоголизмом. Татьяна Валович: Есть ли у вас какой-то психолог в штате, который помогает? Максим Егоров: Да. Помимо того, что люди ходят в эти группы анонимных алкоголиков, которые являются группами самоподдержки, есть занятия психотерапией, есть психотерапевт, который работает с этими людьми. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
