Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[31-10-05]
Сто лет назад Россия перешла от самодержавия к конституционной монархииПрограмму ведет Олег Винокуров. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Анна Колчина и Виктор Нехезин. Олег Винокуров: Ровно 100 лет исполнилось документу, ознаменовавшему фактическую смену государственного строя в царской России - страна перешла от самодержавия к конституционной монархии. 17 октября по старому стилю, или 30 октября по новому, был опубликован Манифест Николая Второго "Об усовершенствовании государственного порядка". Этот документ, подготовленный графом Сергеем Витте и вошедший в историю как манифест 17 октября, провозглашал основные гражданские права и свободы: неприкосновенность личности, свободу совести, свободу слова, собраний и союзов. Манифест также объявил о созыве российского парламента, получившего название Государственная Дума. Слово - историку Андрею Зубову. Андрей Зубов: Манифест 17 октября - это действительно поворотный, можно сказать, момент в истории России. Это момент того поворота, который мог бы перевести Россию в круг наиболее сильных и развитых держав, наиболее счастливых европейских народов, но не привел. Не привел не из-за внутренней неправильности или некачественности манифеста, но из-за целого круга неправильных шагов и действий власти, не только в момент принятия Манифеста, но и, к сожалению, задолго до него, и в последующие 12 лет, последние 12 лет русской исторической государственности. Дело в том, что Манифест 17 октября не был результатом добровольного, свободного и сознательного действия власти в русских условиях, действия императора, а был вырван у императора Николая Александровича обществом. Он был вырван после 200 лет абсолютизма. Надо ясно сказать, что это не был чисто декларативный документ, и хотя государь не хотел принимать Манифест, но, подписав его, он уже не имел моральных прав, внутренних прав, как человек верующий и честный, от него отказаться. Поэтому принимаются так основные законы 23 апреля 1906 года, созывается Дума, то есть Россия действительно становится парламентской монархией после этого. Действительно, права и свободы, которые декларированы в первом параграфе манифеста, они реально воплощаются в жизнь. То есть та власть не хотела, может быть, но по крайней мере она не обманывала, она не была властью лживой. Тогда именно то, что царь направлялся за событиями, что документ был у него вырван, заведомо объяснило этот документ. Необходимо было принимать этот же документ свободно, заранее, не дожидаясь крайнего развития событий. У нас сейчас примерно такая же ситуация. У нас сейчас страна все более и более нравственно деградирует, а власть волочится вслед событий. И поэтому, конечно, дождется в итоге какого-нибудь революционного взрыва, который не только сведет это правительство, но, я думаю, как и всегда, наделает очень много дурного в жизни России, как наделал, в конечном счете, 1917 год в жизни России в XX веке. Олег Винокуров: Современная Государственная Дума была впервые созвана в 1994 году, сменив распущенный президентом Ельциным в октябре 1993 года Верховный совет России. Сегодня правозащитники считают, что Государственная Дума совсем потеряла свою самостоятельность. Сейчас в России создается Общественная палата - новый общественный институт базируется на модели, созданной еще в 1905 году. Она должна проводить оценку принимаемых законов, а также контролировать деятельность правительства. О процессах формирования Общественной палаты рассказывает наш корреспондент. Анна Колчина: В пятницу, 28 октября, завершился прием заявок от общероссийских общественных организаций, желающих направить своих представителей в Общественную палату России. Кремль назвал имена первых 42 членов палаты. Всего в ней будет 126 человек, а первое заседание состоится в начале 2006 года. Палата сможет проводить экспертизу законопроектов и контролировать работу органов власти. Правда, не очень понятно, как члены общественной палаты, в большинстве своем не юристы, будут оценивать законопроекты. Туда включили пока только одного адвоката, двух деятелей культуры, шесть представителей СМИ, четырех работников от сферы образования и троих от здравоохранения. В списке нет ни одного правозащитника. Известно, что представители ряда российских правозащитных организаций заявили, что не будут работать в Общественной палате. Говорит Лев Пономарев, председатель Движения "За права человека". Лев Пономарев: Известно, что в некоторых странах существуют так называемые предпарламенты, наиболее известный - во Франции. Корпоративное представительство - от разных слоев населения, от разных общественных организаций. Вот если бы такая структура строилась снизу в России, я был бы ее активным сторонником, но Кремль стал строить эту так называемую Общественную палату сверху: первые 42 человека - это просто назначенные Кремлем, потом эти люди отбирают других и так далее. Вот в таком виде - сверху - я считаю, Общественная палата теряет свое самое главное предназначение, а именно - представлять общество. Именно поэтому правозащитные организации категорически отказались участвовать в таком органе, потому что это фактически некая государственная структура. Когда ко мне обратился Генри Резник и сказал, что он бы хотел, чтобы Общероссийское движение "За права человека" представило его в Общественную палату, то я согласился на это. Адвокатуры не является чисто общественной организацией, и я бы назвал ее общественно-государственной структурой. Я считаю, что это возможно, и поэтому, доверяя Генри Резнику, доверяя его позиции, я представил кандидатуру Генри Резника в эту организацию. Анна Колчина: Впрочем, по закону решения палаты будут носить лишь рекомендательный характер. Результаты исследований Всероссийского Центра изучения общественного мнения показали, что каждый второй россиянин ничего не слышал об Общественной палате. Хорошо информированным об этом институте себя считает только каждый десятый, в то время как 27 процентов населения затрудняются вообще ответить, для чего она нужна. Олег Винокуров: Можно ли проводить параллели между царской Россией и Российской Федерацией начала XXI века? С этим вопросом наш коллега Виктор Нехезин обратился к Виктору Шейнису, одному из авторов современной Конституции России и депутату первых созывов возрожденной Государственной Думы. Виктор Шейнис: Я напомню, об этом манифесте была частушка: "Царь испугался, Это то дешевое зубоскальство, которое, по определению одного из оппозиционеров, было присуще автору "Краткого курса" Иосифу Виссарионовичу Сталину. На самом деле это был очень значительный документ, и имеет смысл напомнить основные его положения. Он был очень короткий, в нем содержались три пункта. Во-первых, населению было даровано право разного рода гражданских свобод, а именно: неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний и союзов. Во-вторых, был объявлен созыв Государственной Думы как первого российского парламента. И было сказано, что к выборам в Государственную Думу будут привлечены все классы, которые ныне лишены избирательных прав. И, в-третьих, было установлено, что никакой закон не может быть вступить в силу без одобрения Государственной Думы. Совершенно очевидно, что это был переход от самодержавной монархии к монархии отчасти конституционной. Это история. Теперь давайте попытаемся посмотреть, какова была реальная роль того сдвига, насколько глубоким и, главное, насколько необратимым был тот сдвиг, сравнима ли он с тем, что происходило в начале 90-х годов. Я думаю, что параллелей тут, к сожалению, очень много. В общем, царица была права, когда написала Николаю: "Царь правит, а не Дума". Одним из самых характерных проявлений самодержавной власти Николай Второго, пошедшего на уступки, и власти Ельцина и его преемника является существование теневого правительства. По сути дела, правительство как во времена четырех дореволюционных Дум, так и сегодняшнее правительство является в значительной мере техническим органов. Решения принимаются за пределами правительства, а это ведет к тому, что вокруг главного человека, вокруг первого лица образуются определенные группы людей, которые, как правило, отличаются далеко не лучшими политическими, гражданскими, человеческими, моральными качествами. Так было в камарильи, окружавшей Николая Второго, так было и со значительной частью окружения Ельцина. Но если в окружении Ельцина были разные люди, представлявшие и гордость России, и ее позор, то нынешний президент черпает свое окружение из одного всем хорошо известного источника. К сожалению, Конституция, в создании которой мне пришлось принимать участие, стала не то чтобы сверхпрезидентской, как ее часто именуют, хотя некоторый перебор полномочий президента в ней есть, сколько недопарламентской. А после всех выкрутасов, которые проделали в последние два года с избирательным правом, парламент вообще низведен в положение, на мой взгляд, значительно ниже по его возможностям, по его влиянию на политическую жизнь, чем дореволюционная Дума. Когда смотришь на нынешний парламент, охватывает какое-то смешанное чувство ужаса и презрения. В известной мере мы те же, что были в начале XX века. Чувство человеческого достоинства, чувство свободы, желание влиять на события, которое, казалось, так ярко проявилось, проснулось на рубеже 80-90-х годов, это чувство оказалось погребенным. И, пожалуй, больше всего меня огорчает даже не обилие лизоблюдов, такие существуют во все времена, а апатия, которая охватила российскую интеллигенцию, что, в частности, находит выражение в том, что избиратели демократических партий просто не приходят на выборы и тем самым помогают создавать этот самый режим. Виктор Нехезин: Новый российский парламент взял для себя имя Государственная Дума. Вы считаете, что, судя по нынешним временам, это не совсем уместная преемственность? Виктор Шейнис: Название Государственная Дума дали мы, конституционалисты начала 90-х годов. Подчеркивалась преемственность между теми Думами и этими. Кстати, Иван Петрович Рыбкин Думу первого созыва в 1993 году назвал пятой Государственной Думой, и в течение какого-то времени это слово в употреблении сохранялось. Поэтому само стремление сказать, что мы тоже парламент, мы хотим быть парламентом, на мой взгляд, было закономерным. Что получилось, если говорить о Думе последнего созыва и о той Думе, которую нам готовит новое Избирательное законодательство на выборах 2007 года, если они состоятся, - я думаю, что поставить их рядом с дореволюционными Думами невозможно. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
