Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-10-05]
Больницам Екатеринбурга грозит острый дефицит плазмыПрограмму ведет Татьяна Канахина. В программе принимает участие Галина Толмачева, заместитель главного врача городской Станции переливания крови «Сангвис». Татьяна Канахина: Острый дефицит плазмы грозит больницам Екатеринбурга. С 1 января будущего года ужесточаются требования к инфекционной безопасности крови. На данный момент ежемесячно в городской Центр переливания крови приходит 2,5 тысячи доноров. Чтобы в будущем году не возникло проблем с препаратами крови, нужно как минимум 5 тысяч постоянных доноров. И без того сложную ситуацию осложнит отмена льготного проезда на общественном транспорте. Подробности – у екатеринбургского корреспондента Радио Свобода Дарьи Здравомысловой. Дарья Здравомыслова: Андрей Семенович стал «Почетным донором СССР» еще в 70-х годах. Он сдавал кровь более 40 раз. Тогда это было престижно. Значок и грамоту по этому случаю он хранит до сих пор. Андрей Семенович: Не все соглашались, но мы, как наиболее молодые, сознательные, комсомольцы, на это шли. После сдачи крови нам выделялся талон на обед, и иногда даже с красным вином - для восстановления красных кровяных телец. Мы получали один отгул. Руководство поощряло нас. Дарья Здравомыслова: Сегодня на городскую Станцию переливания крови «Сангвис» доноры ездят с меньшим желанием. Работодателям не выгодно предоставлять своим подчиненным отгулы, а администрация города не хочет предоставлять им льготы. В этом причина нехватки доноров, по мнению заместителя главного врача Галины Толмачевой. Галина Толмачева: Их стало значительно меньше в связи с отменой всех льгот – отмена проезда, отмена 50 процентов оплаты за коммунальные платежи. Люди просто обижены, что «я безвозмездно спасал, спасал, спасал... Получил вот эту льготу. А оказывается, я государству не нужен». Дарья Здравомыслова: Талоны на питание тоже отменены, но доноры получают денежную компенсацию в 140 рублей. В основном люди приходят, чтобы помочь друзьям и родственникам. Но не вся донорская кровь годится для переливания. Часть ее приходится отбраковывать из-за различных заболеваний хозяев. Галина Толмачева говорит, что здоровье населения оставляет желать лучшего. Проведенный опрос это подтверждает. - Я бы хотела стать донором крови, но в детстве переболела желтухой – и меня не берут в доноры. - Я в детстве переболел инфекционным заболеванием, так что донором сейчас быть не могу. Но хотел бы помогать людям, сдавать кровь. Но не берет медицина такую кровь. - У меня, во-первых, гепатит уже. Во-вторых, вообще уколов боюсь. Как-то мне страшно, что крови так много берут. Дарья Здравомыслова: С теми же, чье здоровье донорами стать позволяет, но кто боится, специалисты проводят предварительную беседу. Так, заведующая отделом заготовки крови Марина Козлова взяла кровь сегодня более чем у сотни человек. Марина Козлова: Какие-то вопросы задаешь, чтобы отвлекся от этого. Потому что когда человек волнуется, бывает и спазм сосудов, и бывает обморочное состояние. А когда он с тобой о чем-то на посторонние темы разговаривает, и сам не замечает, что уже сдал дозу. Дарья Здравомыслова: Чтобы в больницах не было нехватки крови, ежедневно в «Сангвис» должны приходить по 250 доноров. На деле же их в два раза меньше. Сотрудники Центра говорят, что ситуация может измениться к лучшему, если звание донора станет вновь престижным. Татьяна Канахина: Сегодня гость Екатеринбургской студии Радио Свобода – заместитель главного врача городской Станции переливания крови «Сангвис» Галина Толмачева. Доброе утро, Галина Викторовна. Галина Толмачева: Доброе утро. Татьяна Канахина: В развитых странах мира на тысячу населения приходится 40 доноров. Сколько у нас в России, в Екатеринбурге в частности? Говорят что 6. Это так? Галина Толмачева: Нет, это немножечко не так. В нашем городе все-таки, наверное, это где-то 10-11 человек на тысячу. Татьяна Канахина: Минздрав России своим приказом внес изменения в механизм представления граждан России к награждению нагрудным знаком «Почетный донор России». В принципе, поможет ли он решить проблемы, накопившиеся в донорской службе? Галина Толмачева: Ведь эти изменения направлены далеко не в лучшую сторону. Донор теперь не имеет возможности получать все те льготы, какие у него были. Сейчас «Почетный донор» имеет только единовременную компенсацию в размере 6 тысяч рублей. Разве это может стимулировать к увеличению числа доноров? Конечно, нет. Татьяна Канахина: За какой период он получает 6 тысяч рублей? Галина Толмачева: За год. При этом он лишился всех льгот, какие были у донора, - это проезд, это оплата жилищно-коммунальных платежей, это протезирование, это лечение. То есть у «Почетного донора» льгот, так скажем, не осталось никаких. И если посмотреть на эту компенсацию, которая заменила льготы, то, наверное, менее половины «Почетных доноров» в этом году ее получить сумели. Хотя уже октябрь. Татьяна Канахина: Я приглашаю слушателей присоединиться к нашей беседе. Готовы ли вы стать донором? И если да, то на каких условиях? Галина Викторовна, как за рубежом решаются эти проблемы? Галина Толмачева: За рубежом донор имеет очень много социальных льгот. За рубежом быть донором – это престижно. Потому что за рубежом, наверное, очень ценится здоровый человек. И вообще, здоровье человека привлекает, наверное, большое внимание всех зарубежных работников. Даже возьмем такой пример, если приходят устраиваться на работу два человека, один из них донор, второй – нет. Скорее всего, возьмут на работу донора. Даже не скорее всего, а точно. Потому что это здоровый человек, и он важнее для работодателя, чем тот человек, который больной, значит, он не может быть донором. Быть донором на Западе престижно. Это ценится. Это очень почетно. Это очень важно. И люди гордятся тем, что они могут сдавать кровь, что они доноры. К сожалению, у нас происходит все наоборот. Если ты донор у нас, то ты получаешь значительно меньше себе благ и льгот, чем на Западе. Татьяна Канахина: Вы уже давно работаете в городском Центре переливания крови «Сангвис». По вашему мнению, каким образом можно поднять престиж донора? Галина Толмачева: Во-первых, скажем о том, что у нас совершенно нет, мне кажется, пропаганды донорства. Татьяна Канахина: Рекламы? Галина Толмачева: У нас совершенно нет рекламы донорства. Наша молодежь зачастую даже не знает о том, что такое донорство, как сдается кровь, кому это надо, почему это надо. Татьяна Канахина: Зато рекламы пива очень много. Галина Толмачева: Да. А если бы, наверное, донорство рекламировали так, как пиво, чуть-чуть увеличилось бы количество доноров. Я считаю, что на государственном уровне у нас должно быть донорам уделено еще больше внимания. Татьяна Канахина: Должна быть некая государственная политика? Галина Толмачева: Да, определенная программа, которая не забирает то, что было у доноров, а наоборот, добавляет, дает, и говорит, как можно больше добрых, хороших слов. Потому что донор – это человек, который ведь спасает всех нас. Ко всем может прийти беда. Поэтому если не будет доноров, то спасти людей будет просто невозможно. Татьяна Канахина: Если говорить о том, кто донор сегодня, то это человек какого возраста, какой профессии? Галина Толмачева: Вы знаете, в основном возраст ограничен. У женщин – 55, у мужчин – 60 лет. В основном это средний, конечно, средний возраст. Не очень много молодежи. Хотя сейчас вузы... мы работаем со студенчеством, и как-то студенты откликаются, молодежь немножечко начинает понимать эту политику, начинает понимать, что это, для чего это надо, и приходит. Но в основном это средний возраст. Какие это люди... Это люди средней социальной, так скажем, обеспеченности. Татьяна Канахина: Но они идут именно ради получения вот этих 6 тысяч рублей, о которых вы упомянули? Галина Толмачева: Но ведь 6 тысяч только «Почетный донор» получает. Ему надо 40 раз сдать кровь, чтобы стать «Почетным донором». Нет, обычный донор получает компенсацию на обед в размере 140 рублей у нас на станции. Татьяна Канахина: Ну, не ради этого же идут люди в донорство? Галина Толмачева: Нет, конечно. И справочку на два дня дополнительно оплачиваемого отдыха, которые он может использовать в течение календарного года. Но эта справочка, к сожалению, далеко... Татьяна Канахина: Не на всех предприятиях действует? Галина Толмачева: Да. Даже скажем, что на большинстве предприятий она вообще не принимается. Хотя по закону такого быть не должно. Татьяна Канахина: А если говорить о государственных и коммерческих предприятиях, наверняка на коммерческих предприятиях доноров вообще очень мало, людей, которые работают в таких фирмах? Галина Толмачева: Вы знаете, сами люди бы пошли с удовольствием сдавать кровь. Потому что люди в нашем городе очень добрые, отзывчивые и понимающие эту проблему. Но они сталкиваются со сложностями на работе, что и не дает им стать донорами. Ведь мы раньше проводили очень много выездных Дней донора. Татьяна Канахина: А сейчас не проводите? Галина Толмачева: Очень сложно договориться с предприятиями, с руководителями... Татьяна Канахина: А что говорят? Галина Толмачева: Говорят: «Нет. Потому нам надо работать». Все считают экономику, все считают деньги. Но, наверное, жизнь человека и экономика несопоставимы. И я считаю, что такое непонимание, оно приводит именно к тому, что вовремя мы не сможем оказать помощь тому, кому она будет нужна. Но в то же время мне хочется отметить, что наша городская администрация и Управление здравоохранения очень помогают Службе крови в том, чтобы все-таки суметь провести Дни донора на предприятиях, даже коммерческих. Татьяна Канахина: Галина Викторовна, согласны ли вы с тем, что не бывает безвозмездного донорства? Галина Толмачева: Ну, донорство, оно вообще безвозмездно. Ведь та компенсация, которую получает донор, я еще раз повторю, в размере 140 рублей не считается платой за сданную кровь. Это компенсация донору на обед. После того, как он сдал кровь, ему необходимо хорошее питание. Татьяна Канахина: А если говорить о цивилизованных странах, к которым, видимо, пока Россия не относится. Должно ли быть донорство целиком платное? Или есть какие-то исключительные случаи, когда за сдачу крови платить... Галина Толмачева: Я считаю, что надо платить не за сдачу крови, чтобы это была не денежная компенсация за сданную кровь, а чтобы это были льготы человеку, который сдает кровь. Это, наверное, важнее, чем единовременная, какая-то разовая сумма денег, которую получит человек, сдавший кровь. И потом, вы понимаете, если сделать донорство платным, то есть платить какую-то сумму за сданную кровь, ну, возникает вопрос – а кто тогда может приходить сдавать кровь? Те, кому нужны деньги? А это может оказаться такая категория людей, чья кровь не может быть перелита. Татьяна Канахина: Донор рискует заразиться СПИДом? Галина Толмачева: Нет. Сам донор – человек, сдающий кровь, - никогда и ничем заразиться не может. Это совершенно исключено. И даже вопроса о том, что может ли заразиться человек, сдающий кровь, возникать не должно. Татьяна Канахина: Есть такие факты, когда переливают реципиенту зараженную кровь. Почему так происходит? Галина Толмачева: Мне бы хотелось верить, что таких фактов практически нет, ну, по крайней мере, у нас в городе. Потому что существует определенная система стандартов проверки крови. И инфицированная кровь в нашем «Сангвисе» к выдаче никогда не может быть допущена. Ну, где-то, может быть, в каких-то регионах возникали случаи, когда была перелита инфицированная кровь... Татьяна Канахина: А почему возникали? Галина Толмачева: Может быть, это сбой в апробации, может быть, это сбой в какой-то тест-системе, в проверке этой крови. То есть сказать сложно, насколько она правильно и точно была проверена. Татьяна Канахина: Галина Викторовна, часто ли среди тех, кто приходит к вам сдавать кровь, выявляются ВИЧ-инфицированные? Галина Толмачева: Я бы не сказала, что часто. Конечно, случаи выявления ВИЧ-инфицированных бывают. Но в нашей системе невозможно, чтобы такой человек, носитель ВИЧ-инфекции, смог стать донором. Татьяна Канахина: Насколько, в принципе, жестко и точно проводится контроль? Галина Толмачева: Я считаю, что в наших условиях на данном этапе контроль проходит в соответствии со всеми принятыми стандартами Службы крови в России, теми, какие они сейчас есть по апробации донорской крови. Татьяна Канахина: Почему ужесточаются требования к инфекционной безопасности? Галина Толмачева: Вы знаете, кровь – это ведь очень сложный продукт. И до конца выявить все инфекции, наверное, на сегодняшний день еще не представляется возможным. Карантинизация вводится для того, чтобы мы заложили плазму на шесть месяцев на карантин, скажем так, на хранение в камеры глубокой заморозки до выявления всех-всех «спящих» инфекций, которые могут проявиться за этот период времени. Хотя плазма на карантин закладывается, тоже уже пройдя предварительную проверку. Она просто там шесть месяцев еще выжидает. Но сложность выдачи этой плазмы тоже велика, потому что надо, чтобы донор, чья плазма заложена на карантин, после шести месяцев пришел к нам снова сдать кровь, чтобы мы снова проверили его анализы. Как завлечь этого человека прийти к нам второй раз, чтобы сдать кровь, и мы смогли посмотреть его анализы? На сегодняшний день это очень сложно. И если он к нам не придет, значит, мы не имеем права выдать его плазму в больницы. Татьяна Канахина: Реально ли, что возникнет дефицит плазмы в связи с ужесточением требований инфекционной безопасности? Галина Толмачева: Не хотелось бы в это верить. Мы прикладываем много усилий для того, чтобы не было в нашем городе дефицита. На сегодняшний день мы имеем карантинизированной плазмы где-то около 70 процентов. Эта цифра, наверное, самая большая вообще в России по Службе крови, потому что другие регионы выдают сейчас, ну, в пределах 30 процентов карантинизированной плазмы. Татьяна Канахина: Всего? Галина Толмачева: Всего, да. Поэтому думаем, что, может быть, до 1 января нам удастся выйти на цифру в 100 процентов. Ну, это все будет зависеть от того, как будут приходить к нам доноры. Татьяна Канахина: Галина Викторовна, кому сегодня переливают на 100 процентов безопасную кровь? Кому так везет? Галина Толмачева: Всем. Татьяна Канахина: Всем не могут переливать. Если она 70 процентов карантинизирована, то кто-то, так или иначе, получает... Галина Толмачева: Карантинизирована – это не значит, что та кровь, которая не карантинизирована, она опасна. Она просто не прошла этот вновь введенный период карантинизации в шесть месяцев. Татьяна Канахина: То есть стопроцентной гарантии на нее все равно Центр не дает? Галина Толмачева: Я считаю, что мы даем стопроцентную гарантию даже на некарантинизированную плазму, потому что она все равно проходит всю апробацию, какая есть в системе стандартизации проверки в Службе крови. Татьяна Канахина: Просто сами медики говорят о том, что на 100 процентов безопасную кровь переливают только детям и беременным женщинам. Галина Толмачева: Нет. На 100 процентов сейчас переливается детям и беременным карантинизированная кровь, то есть это уже с усилением мер инфекционной безопасности. Это вот сейчас, когда вводится карантинизация. Татьяна Канахина: А если женщина не беременная? Галина Толмачева: Ну, ей переливается все равно проверенная кровь, и мы за нее отвечаем. То есть она по всем тест-системам нашим в лаборатории прошла всю апробацию. И совершенно не факт, что через шесть месяцев, может быть, в этой плазме бубдет обнаружен какой-нибудь инфекционный, нехороший результат. Татьяна Канахина: А часто ли, Галина Викторовна, переливают кровь, что называется, «с колес»? Галина Толмачева: Никогда. Татьяна Канахина: Таких ситуаций сейчас нет? Галина Толмачева: Таких случаев вообще нет. Во-первых, сейчас вообще не переливается как таковая кровь, а переливаются ее компоненты и препараты. И прямого переливания, и какого-то переливания «с колес» быть не может, это исключено. Я думаю, что сейчас ни один врач в больнице не возьмет на себя ответственность такого прямого переливания непроверенной крови. Татьяна Канахина: Хотелось бы узнать ваше отношение к новшеству последнему. В больницах Екатеринбурга появились так называемые Листы добровольного информированного согласия. Одним из пунктов в таких листах значится информирование родителя ребенка о том, что при переливании несовершеннолетнего могут заразить какой-либо инфекцией, в том числе ВИЧ и гепатитом. Если вы говорите, что все так хорошо, на 100 процентов кровь безопасна, вы ее проверяете, для чего тогда такой пункт вводится в эти листы? Вокруг этого очень много споров и в больницах, и родители это обсуждают. Закон этот принят еще в 1993 году, об этих листах. Но активно их стали внедрять только сейчас. И вызвало это немало недовольства среди родителей. Человек приводит своего малыша в больницу, а ему говорят, что его могут заразить ВИЧ или гепатитом при переливании крови. Галина Толмачева: Я считаю, что это немножечко какая-то перестраховка и неправильная политика, которая, я бы даже так сказала, пугает наших людей, которые боятся и сдавать кровь, боятся, что переливали кровь. То есть сейчас один разговор – инфекция, инфекция, инфекция... Мы стараемся убедить людей в том, что насколько это возможно вся кровь, которая выдается для переливания, проверяется. Но, конечно, вы понимаете, сказать, что вот это строго на 100 процентов... Это на 99,99 процента, может быть, то, что инфицирована кровь быть не может, и перелита быть не может. Татьяна Канахина: Если родитель подписывает такой лист, не значит ли это, что таким образом медики хотят часть своей ответственности переложить на другие плечи? Галина Толмачева: Нет. Я считаю, что медики свою ответственность не перекладывают, а полностью отвечают за ту работу, которую действительно делают медики. По крайней мере, на нашей станции, в нашем «Сангвисе» ответственность никто и ни на кого не перекладывает, а полностью мы отвечаем за тот продукт, который мы выдаем. Татьяна Канахина: Сколько сегодня стоит кровь? Галина Толмачева: Для кого? И чья? Татьяна Канахина: Например, человеку необходимо переливание крови. Но бывают ведь какие-то ситуации, когда, скажем, процедура является не обязательной, а желательной. То есть это не потеря крови. Галина Толмачева: Если потери крови нет, то врач никогда не пойдет на переливание крови. Потому что это та же самая операция. Татьяна Канахина: Это риск? Галина Толмачева: Это риск. Это операция. Вы понимаете, кровь – это тоже как бы один из наших органов. Что значит - сделать операцию по удалению органа? Да то же самое, что сделать переливание крови. Поэтому просто по моему желанию, если мне это по жизненным показаниям делать не надо, то никто этого делать не будет. И что значит – сколько стоит кровь? Мы никогда кровь никому не продаем. Никто из жителей города, никакой человек не может прийти к нам в «Сангвис» и купить кровь ни за какие деньги. Кровь выдается строго больницам, по заявке больницы, по подтверждению врача, который нам гарантирует, что нужна именно такая группа и такой резус. Кровь хранится в определенных условиях, доставляется в больницы в определенных температурных режимах. И поэтому прийти и купить препараты крови к нам в «Сангвис», как зайти в аптеку и купить таблетки, это просто невозможно. И человек, которому переливается кровь, никогда и никакие деньги за перелитую кровь не платит. Идет расчет между медицинскими учреждениями. Татьяна Канахина: Галина Викторовна, может ли в России коммерческая структура заниматься заготовкой и переработкой крови? Галина Толмачева: Думаю, что нет. Потому что Служба крови вообще не может быть коммерческой. Татьяна Канахина: В принципе, в Свердловской области, насколько мне известно, существуют две станции переливания крови. Галина Толмачева: В Свердловской области много станций переливания крови. Областная станция в Первоуральске, она считается областной станцией переливания крови. Нижний Тагил – это тоже Свердловская область. Каменск-Уральск, Краснотурьинск – все эти города имеют свои станции переливания крови. Татьяна Канахина: По уровню они одинаковые? Галина Толмачева: Я думаю, что эти все станции соответствуют всем стандартам Службы крови, которые могут обеспечить города и, наверное, свои близлежащие населенные пункты необходимыми компонентами, и отвечающие за качество точно так же, как и мы. Татьяна Канахина: То есть уровень диагностики абсолютно такой же, как в Екатеринбурге? Все-таки, мне кажется, финансируются эти центры по-разному – станция в крупном городе и станция в менее крупном городе. Галина Толмачева: Да. Но, может быть, даже в менее крупном городе иногда станция имеет финансирование большее, чем в более крупном городе. Бывает так, что на более выгодных условиях станции, которые находятся в маленьком городе, чем в большом. Потому что в большом городе, наверное, и проблем больше. Татьяна Канахина: Вы общаетесь со своими коллегами? Галина Толмачева: Да, конечно, постоянно. Мы и обмениваемся опытом работы, мы встречаемся, обсуждаем все проблемы и вопросы. И не только обсуждаем проблемы и вопросы, но мы работаем, очень тесно помогая друг другу в спасении человеческих жизней, я бы так сказала. Татьяна Канахина: Можно ли сказать, что в маленьких городах люди активнее идут сдавать кровь, чем в больших? Галина Толмачева: Думаю, что да. В маленьких городах люди более активны... Татьяна Канахина: Более отзывчивые? Галина Толмачева: Там попроще, наверное, все взаимоотношения между работодателями и работающими. Татьяна Канахина: Договориться проще? Галина Толмачева: Да-да. Татьяна Канахина: У нас есть звонок от нашего радиослушателя. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Ника Володина, я из Москвы. Я благодарна вашей передаче о переливании крови – очень много хорошей и новой информации. Дай Бог, чтобы она мне не пригодилась. Но полтора года назад она была мне необходима. У моей мамы был гамма-глобулин 32, а норма была за 50. Привезли ее по «скорой» в московскую больницу. Три дня с диагнозом, который, в общем, требовал немедленного переливания крови, ей не давали эту кровь, и говорили, что ее нет. Ну, была редкая группа. Но потом ее нашли. И когда я была уже в отчаянии, потому что человек уже немолодой, я подошла к медицинской сестре, положила ей денежку, дежурной ночью – и через час кровь была. Татьяна Канахина: Ника, а сколько вы положили денег? Просто интересно. Слушатель: Я положила зелененькую бумажку... Татьяна Канахина: И проблема была решена? Слушатель: ...русскую зелененькую бумажку, не американскую. Даже этого хватило. Потом мы эту кровь покупали уже за «зелененькие». Мы просто уже знали, куда обращаться. Татьяна Канахина: Таким образом, получается, что есть у нас некий бизнес «на крови». Галина Толмачева: Вы знаете, я не могу ответить за Москву и за работу медиков в Москве, и насколько там возможно за получение зелененькой бумажки иметь кровь. В нашем городе я о таких случаях не слышала. И наоборот, когда у нас в какой-то больнице возникает критическая ситуация, и мы не имеем даже одного пакетика... как говорит сейчас нам Ника из Москвы, редкой группы, ну, это, наверное, первая или четвертая, они встречаются реже, чем вторая и третья, то мы постоянно меняемся с нашими городами, как я говорю, в области. Мы ездим и в Первоуральск, и в Каменск-Уральск, и в Нижний Тагил, так же как и они к нам. И стараемся помочь друг другу даже одним пакетиком. Татьяна Канахина: Ну, конечно, вымогать деньги за кровь – это ужасно. «Как часто передаются особенности характера через переливание крови? Известна масса таких случаев во время Второй мировой войны. Дмитрий из Москвы», - это сообщение с пейджера. Галина Толмачева: Вы знаете, вся кровь еще в достаточной степени не изучена. И передача свойств характера через кровь пока не доказана. Татьяна Канахина: Заканчивая наш разговор, вот такой вопрос хочу задать. Будь вы законодателем, что бы вы сейчас предприняли, чтобы в течение короткого промежутка времени в России улучшилась ситуация в донорской службе? Галина Толмачева: Я бы в первую очередь обратила внимание на доноров как на людей, нашла бы те слова, которые они заслуживают, сказать слова благодарности. Постаралась бы вернуть льготы, хотя бы льготы на проезд в общественном транспорте. Потому что эти льготы отобраны у доноров совершенно неправильно. И постаралась бы, наоборот, программу донорства развивать и привлекать к этому все-все наши широкие массы людей. Татьяна Канахина: Галина Викторовна, спасибо за участие в программе. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
