Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[02-09-05]
Детский алкоголизм в РоссииПрограмму ведет Татьяна Канахина. В программе принимает участие Юрий Ружников, главный нарколог Свердловской области. Татьяна Канахина: Возраст несовершеннолетних, пьющих спиртные напитки, в России стремительно снижается. В больницы Екатеринбурга в алкогольном опьянении доставляют совсем маленьких детей. Самому молодому пациенту 3,5 года. Всплеск таких несчастных случаев приходится на массовые городские праздники. Подробности у екатеринбургского корреспондента Радио Свобода Дарьи Здравомысловой. Дарья Здравомыслова: 13-летний Иван частый гость наркологического отделения 31-ой городской больницы Екатеринбурга. Сколько раз он здесь проходил лечение, не помнит точно и сам подросток: то ли четыре, то ли пять. Точно знает, что в последний раз его привезли сюда в середине августа. После того, как они с другом праздновали День города. Иван: Выпили бутылку водки и 2 литра пива. На «скорой» привезли, чтобы протрезвел. Не буду я пить больше. Не хочется. Мама пьет. Отца убили. Дарья Здравомыслова: Заведующий наркологическим отделением Дмитрий Деткин говорит, что сегодня детский алкоголизм встречается начиная с 12 лет. Сейчас в больнице наблюдается 800 человек. Кто-то из них раньше употреблял наркотики и завязал, но пристрастился к алкоголю. Все чаще в больницу поступают пациенты уже на тяжелых - первой и второй - стадиях. То есть с зависимостью как психической, так и физической. В основном привыкание происходит к легким алкогольным напиткам, например, пиво или джин-тоник. Как правило, по словам Деткина, такие случаи встречаются в неблагополучных семьях. Дмитрий Деткин: Как только подросток научился держать в руках игрушки, научился держать ложку, кружку, и тут же его учат держать и бутылку. Как правило, родители также страдают алкоголизмом. Дети быстро зарабатывают алкоголизм. Нам известны случаи, когда за шесть месяцев систематического употребления формировалась первая стадия. Его уже перестает волновать, когда ему говорят: «Выгоним из дома, не дадим денег», - и так далее. Он готов уйти из дома. Потому что основная доминанта у него в голове – это уже выпивка. Дарья Здравомыслова: Для отравления ребенку достаточно выпить банку пива или джина. Если вовремя не оказать необходимую помощь, то возможен летальный исход. В памяти Дмитрия Деткина случаи, когда отравившегося подростка бросали прямо на улице испуганные друзья. А сами убежали. В больницу звонили уже прохожие. Иногда за своими детьми приходили родители, не многим трезвее, чем их сын или дочка. Дмитрий Деткин: Нередко таких родителей очень сложно дозваться в больницу, потому что они находятся в запое. Если они приходят, то приходят нередко в пьяном виде. Требуют тут же отдать им ребенка. Пьяного ребенка отдать пьяным родителям, конечно же, мы не идем на это. Другая категория родителей – люди более благополучные. Они просто в шоке оттого, что произошло с их ребенком. Они никогда не думали, что такое может произойти. Они говорили: «Ну, пошел с компанией погулять. Вроде все ребята хорошие, а вот взяли и напились». Дарья Здравомыслова: За последние четыре года количество подростков в Екатеринбурге, страдающих детским алкоголизмом, выросло в 20 раз. Врачи считают, что если полностью не запретить рекламу алкогольной продукции как в средствах массовой информации, так и на городских щитах, эта цифра будет расти и дальше. Татьяна Канахина: Пьющих детей, таких, как Иван, о котором рассказала моя коллега Дарья Здравомыслова, в России сотни, если не тысячи. Научно-исследовательские институты собирают печальную статистику: более 10 миллионов россиян больны алкоголизмом, и с каждым годом в ряды пьющих спиртное вливается все больше подростков. В чем причина детского алкоголизма и как с этим явлением бороться? На эти и другие вопросы ответит Юрий Ружников, главный нарколог Свердловской области. Доброе утро, Юрий Николаевич. Юрий Ружников: Доброе утро. Татьяна Канахина: Юрий Николаевич, из-за чего дети начинают пить? Юрий Ружников: Я думаю, что когда мы концентрируем внимание на самом факте употребления детьми спиртного, мы немножко ошибаемся. То есть это завершение других проблем, которые существуют в обществе, то есть как в макросоциальной группе, и в семье, как в микросоциальной группе. Поэтому обычно внимание концентрируется на том, прекратить рекламу, не прекратить, как ребенка оторвать от спиртного, а как его не допустить. Но это следствие более сложных причин, которые сложились и в обществе, и в семье. Я думаю, что сейчас мы уделяем внимание детскому алкоголизму, потому что это видная проблема. Но давайте не будем скрывать, что еще и в прежних учебниках – и дореволюционных, и послереволюционных – всегда были фотографии детей, которые являются алкоголиками. Другое дело, что в то время их было значительно меньше. А сейчас, особенно с учетом ситуации с рекламой, с политическим моментом второй половины 90-х годов, конечно, таких лиц стало значительно больше. Татьяна Канахина: Вот как вы правильно сказали, непьющей Россия не была никогда, и вот те самые учебники, в которых были эти картинки, этому подтверждение. С какого времени медики заговорили о проблеме именно детского алкоголизма? Юрий Ружников: Ну, давайте так скажем, что эта проблема была всегда, только в разной мере, в разной степени она была выражена. Вы сказали, что в России пили всегда. Это безусловно. И обычно всегда ставится вопрос – с какого возраста можно начинать, с какого возраста нельзя употреблять спиртное? Я хочу напомнить, что в старой России, два-три века назад не определяли конкретный возраст, с которого можно употреблять спиртное, а все определялось физиологической зрелостью. То есть если добрый молодец, сидя за столом, бородой доставал поверхность стола, то ему подносили первую чарку. Созрел ты к 18 годам с бородой, значит, в 18. К 30 годам она выросла, значит, это будет в 30 лет. Татьяна Канахина: А сейчас пьют и безбородые. Юрий Ружников: Да. Сейчас доступность и массовость спиртного, конечно, делают свое отрицательное дело. Я все время привожу пример (уже последние пять лет), как на одном международном форуме показали фотографию, как проявление, так скажем, дикости и нецивилизованности, из России, когда были сфотографированы около киоска со спиртным просто дети. Они даже не смотрели в эту сторону, они не покупали. Они находились рядом... Татьяна Канахина: Просто стояли? Юрий Ружников: Стояли около киоска со спиртным. То есть, по мнению цивилизованных стран, это уже проявление дикости. То есть должны быть только зоны, где возможен вот этот акт приема спиртного, без которого нам не обойтись. А у нас же это диффузно проникло во все слои общества. А уж то, что были упомянуты так называемые легкие алкогольные напитки, конечно, делает свое очень коварное и отрицательное дело. Татьяна Канахина: Мы приглашаем слушателей присоединиться к нашей беседе. Есть ли у вас предложения, как бороться с детским алкоголизмом? Нам важны ваши соображения по этому поводу. Юрий Николаевич, сколько сейчас в Свердловской области стоит на учете детей с диагнозом «алкоголизм»? Юрий Ружников: Я могу назвать точную цифру. Но, понимаете, цифры совершенно не дают никакого представления. Я, может быть, немножко отвлекусь, но если во второй половине 90-х годов Свердловская область по относительному числу, то есть на 100 тысяч подросткового населения, занимала от второго до четвертого места в течение шести лет с больными наркоманиями, ведь никто на это не отреагировал. Мы регулярно публиковали эти сведения, но как-то это прошло мимо. Сейчас потребителей наркотиков в молодежной среде стало меньше, но стало, естественно, больше, хотя это противоестественно, потребителей спиртных напитков. Цифры есть, но страшен не сам уже сформировавшийся алкоголизм, потому что это не очень большие цифры. Татьяна Канахина: Как вы цифры-то не любите. Юрий Ружников: Хорошо, я вам скажу. Зафиксировано от 7 до 18 случаев алкогольных психозов по Свердловской области. Это много или мало? Это чудовищно много. Потому что психозов не должно быть. Они бывают только у лиц со сформировавшейся клиникой. И психоз составляет около 3 процентов уже от лиц со второй и третьей стадиями алкоголизма. Вот считайте. Все остальные цифры реальные. Поэтому есть реальные цифры находящихся под наблюдением, то есть тех, которые есть в отчетной документации, а есть те, которые вообще существуют, но не учитываются нами. Вот, пожалуйста, посчитайте: от 18 человек 2,5 процента составляют от лиц со сформировавшейся второй и третьей стадиями. Первая не считается. Татьяна Канахина: И все-таки губит детей пиво или напитки покрепче? Юрий Ружников: Ну, в силу особенностей детского организма, конечно, им легче начинать употребление спиртного с так называемых легких алкогольных напитков. Но легкие напитки – это такой же обман, как легкие и тяжелые наркотики. Татьяна Канахина: Или сигареты. Юрий Ружников: Или сигареты, да. Вред абсолютно одинаковый. А учитывая то, что мы уже сформировали определенный слой и населения, и лиц во мнении, что пиво – безалкогольный напиток, конечно, это дает широкое поле распространения. Ведь уже нередка фраза родителей: «Мой не пьет, он пьет только пиво». Или ребенок приходит в состоянии опьянения: «Мама, я не пил. Я только пил пиво». Как будто бы такое противопоставление оправдывает. Поэтому, к сожалению, все начиналось с пива. Сейчас сделаны небольшие, маленькие шажки по закрытию рекламы пива в дневное время на телевидении, о чем мы говорили, ну, наверное, последние лет 8-9. Татьяна Канахина: Как вы считаете, это принесло положительный эффект, приносит ли? Юрий Ружников: Вот так же, как вред, который наступал от рекламы пива, только сейчас ощущается, и поэтому ожидать в ближайшее время каких-то изменений невозможно. Потому что вот то население, которому в 1995 году было от 5 до 11 лет и последующие пять лет, смотрели на рекламу пива, как на одно из естественных проявлений обычной жизни, оно уже отравлено этой рекламой. И они уже начнут употреблять спиртное без внутренней мотивации протеста, то есть можно или нельзя. Это будет можно, потому что это одна из частей обычной взрослой жизни. Поэтому сейчас мы можем только концентрировать внимание на тех, кому 3-5 лет, и которые в дневное время не увидят вот такой безобразной, агрессивной рекламы пива. Татьяна Канахина: И у нас есть звонок. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Нина Григорьевна. Я очень обеспокоена так же, как и вы, и все наши матери обеспокоены тем, что творится с нашей страной. Я предлагаю, как можно больше выпускать детских напитков, причем даже можно выпускать и пиво, но безалкогольное. Это одна сторона. Вторая сторона – как можно больше детей занять. Раньше у детей было, где и чем заняться, а сейчас дети сами себе предоставлены. Родители не могут за ними уследить, потому что работают на двух-трех работах, лишь потому, что жить надо, выживать – обувать, одевать, поить, кормить детей. Татьяна Канахина: Спасибо большое, Нина Григорьевна. Хотелось бы продолжить тему, поднятую нашей радиослушательницей, касающуюся безалкогольного пива и безалкогольного шампанского. Как вы относитесь к этим напиткам? Юрий Ружников: Ну, к напиткам нельзя относиться хорошо или плохо – они существуют. Я думаю, что сейчас проблемы с истинно безалкогольными напитками не существует – они есть. Просто они, наверное, дороговаты. Проблема безалкогольного пива в том, что (будем смотреть на вещи реально) безалкогольного пива не существует. То есть в названном безалкогольным пиве все таки 0,5 процента спирта есть. Татьяна Канахина: А детское шампанское? Юрий Ружников: А все это – и детское шампанское, и безалкогольное пиво – это приучение к ритуалу. Поэтому я думаю, чем позднее начнется употребление псевдоалкогольных напитков, тем будет лучше. Потому что перейти от безалкогольного к алкогольному уже не составит труда, потому что будет уже создана сама ситуация, сам ритуал употребления спиртных напитков. А вот вторая проблема, которая была затронута, - конечно, это занятость. То, что раньше были пионерские лагеря, секции, кружки – это неплохо. Но я бы хотел... Татьяна Канахина: Но это же не панацея от алкоголизма. Юрий Ружников: Да. Не вступая в полемику с автором вопроса, все-таки надо вот на что обратить внимание. Мы очень легко даем экстравертированные реакции, то есть ищем причину в каких-то внешних обстоятельствах – рекламы спиртного много, спортивных площадок нет. То есть кто-то в чем-то виноват. А вот попробовать сконцентрировать эту проблему в своей семье и представить: не ребенка оторвать от спиртного, а что сделано, чтобы не допустить его к этому спиртному? И мы сразу столкнемся с таким большим комплексом мероприятий – занятости, любви, всего прочего, что, конечно, не будем переключаться на внешние факторы. Татьяна Канахина: У нас есть еще один телефонный звонок. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Анатолий, я из Подмосковья. У меня маленькое замечание. Дети пьют потому, что пьют взрослые. Если бы не пили взрослые, не пили бы и дети. Взрослые пьют по причинам, нам всем известным, тайны тут никакой нет. Борьба с пьянством взрослых – это все равно что лечение венерической болезни марганцовкой. Не с пьянством надо бороться, а с его причинами. В России они абсолютно известны всем. Татьяна Канахина: Это то, собственно говоря, о чем мы только что говорили, - бороться надо не с явлением, а с тем, что его порождает. Юрий Ружников: Да. И всегда знать, что все-таки подражательный рефлекс у детей сильно развит. И поэтому очень легко они начинают подражать взрослым, даже в своих играх, в общении, и они просто воспроизводят тот ритуал, который видят в семье. Татьяна Канахина: Многие родители считают, что лучше один раз дать ребенку напиться дома и при родителях, чем это он сделает где-то во дворе, под забором, в подворотне с друзьями. Вот верно ли выбрана тактика, по вашему мнению? Юрий Ружников: Я думаю, что абсолютно неверная тактика. Татьяна Канахина: А как вы вообще относитесь к тому, что родители сами дают бокал с алкоголем ребенку дома? Юрий Ружников: Я думаю, что это вытекает из относительного бессилия, то, о чем я говорил ранее. Когда нет возможности продумать большую, объемную работу с ребенком, то есть занять его, быть ему близким, найти общий досуг, общие интересы. Мы концентрируем внимание на узких мероприятиях – наказать, оторвать, дать напиться, чтобы выработалось отвращение. Это очень коротенькая акция, которая, в любом случае, не принесет положительного результата, если не будет подкреплена системой воспитательных мероприятий в конкретной семье. Татьяна Канахина: Юрий Николаевич, а что вообще делать родителям, когда ребенок пришел домой нетрезвым? Как себя вести? Юрий Ружников: Я думаю, что заниматься воспитанием ребенка, который находится в состоянии опьянения, абсолютно бесполезно. Татьяна Канахина: Уложить спать? Юрий Ружников: Да. И помочь, и уложить спать... Татьяна Канахина: А утром - рассол? Юрий Ружников: Ну, рассол ребенку не поможет. Рассол помогает лицам, у которых уже сформирована зависимость от спиртного. Поэтому обычные детоксикационные мероприятия – большое количество жидкости, уложить спать. У детей вообще-то еще развит достаточно хорошо рвотный рефлекс, и поэтому на первых порах организм, если не было чрезмерного употребления спиртного, справляется с этим отравлением. Татьяна Канахина: А беседу перенести на утро, когда у него не будет болеть голова? Юрий Ружников: Не только на утро, а на следующий или через день. Вот правильно сказали, даже когда и голова болеть не будет, чтобы ребенок не отвлекался. Вот это сиюминутное раскаяние, оно бывает очень часто, бывает у очень многих – слезы... Татьяна Канахина: Но кратковременное, да? Юрий Ружников: Да. Вначале конфликт – родители ругаются, а потом взаимно плачут, прощают друг друга. И на этом вроде бы все забывается. А вот как выстроить последующую работу, и не только на следующий день, но и через день, и через два, и через неделю, и через месяц, а не ограничиться единичным мероприятием воспитательного характера – это уже довольно сложно. Татьяна Канахина: У нас есть еще один телефонный звонок. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Петр Алексеевич из Екатеринбурга. Научно бороться с детским алкоголизмом можно только снижением рождаемости у генетически расположенных к алкоголизму родителей. Так как переработка и освоение алкоголя в качестве питания передается генетически. В США в ХХ веке был закон о стерилизации женщин-алкоголичек. А так как у них максимальная рождаемость, это будет расти как снежный ком. Татьяна Канахина: Большое спасибо Петру Алексеевичу. Юрий Николаевич, как вы относитесь к инициативе слушателя? Юрий Ружников: Это очень сложная проблема. Давайте на самом деле посмотрим реально в глаза этому. Среди тех, кто страдает алкоголизмом, у кого болезнь сформирована, на одну треть были к этому генетически предрасположены. Татьяна Канахина: А у остальных? Юрий Ружников: Но две трети купили заболевание за свои деньги, несмотря на нормальное, хорошее физиологическое здоровье. Татьяна Канахина: То есть гены – это не главное? Юрий Ружников: Да, не совсем главное. Потом, ведь в каждом случае... вот мы сейчас говорим о явлении, о цифрах – много их, мало. Но ведь каждый страдающий алкоголизмом – это конкретный человек. И применять к нему общепринятые меры, как стерилизовать, ограничить, конечно, бывает очень сложно. И я вам приведу массу примеров, когда в семье родителей, злоупотребляющих спиртным, вырастали абсолютно хорошие, не пьющие, заботливые, интеллектуальные дети. Поэтому если бы мы вот так приняли общее правило – стерилизация, ограничения, наверное, этих бы людей не было. Я еще раз возвращаюсь к этой мысли. Мы всегда хотим сложную проблему решить каким-то одним методом – ограничение рекламы, стерилизация, принятие законов. Это все хорошо, но только в большом комплексе и при активном участии самого населения. Есть один простой метод избежать алкоголизма – просто никогда не начинать рано употреблять спиртное. Татьяна Канахина: У нас есть звонок. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Александр Иконников, Санкт-Петербург. Я не пьющий, и не курящий, прекрасный человек. И в нашем прекрасном городе нужно абсолютно сократить число ларьков, которые торгуют пивом, которое покупают дети. Я считаю, что этим вопросом нужно немедленно заняться, в том числе и Валентине Матвиенко, нашему губернатору. Татьяна Канахина: С этой инициативой, в принципе, все понятно, и мы о ней уже говорили. Юрий Ружников: Да. И я полностью согласен, что сокращение объема продаваемых спиртных напитков было бы абсолютно безболезненно. Но я просто хочу напомнить, что мэр одного из муниципальных образований выступил с маленькой инициативой - ограничить продажу спиртного... Татьяна Канахина: Мэр Каменск-Уральского. Юрий Ружников: Да... с 10 вечера до 8 утра, причем не полностью, а только в отдельных торговых точках. Татьяна Канахина: И это вызвало массу недовольства. Юрий Ружников: Это назвали «сухим законом». Масса недовольства. И доказали, что он не прав. Хотя никакого «сухого закона» он вводить не хотел. Он хотел сделать только маленькие ограничения. Татьяна Канахина: Кстати, а как вы считаете, стоит ли в России в свете обсуждаемой нами проблемы начать новую алкогольную кампанию? Или все-таки дело в культуре употребления спиртных напитков? Юрий Ружников: Кампания – это всегда плохо. Но я хочу сказать, что, к сожалению, в России в настоящее время нет нормальной алкогольной политики. Вот мы не зря все время употребляем термин «борьба с детским алкоголизмом». Не надо бороться с ним, надо его не допускать к проявлению. И если бы у нас была, я еще раз говорю, не противоалкогольная, а государственная алкогольная политика, многих проблем не было бы. Татьяна Канахина: У нас есть еще один телефонный звонок. Доброе утро. Слушатель: Здравствуйте. Меня зовут Александр. Я хочу пару слов сказать. Во-первых, по поводу стерилизации. Знаете, это немножко похоже на Освенцим. Как могло только такое в голову прийти?! И мне кажется, один из шагов по борьбе с алкоголизмом – это резко повысить цену на крепкие спиртные напитки, а вот, скажем, на слабые – сухое и красное вино – наоборот, снизить. В умеренных дозах, в принципе, от сухого красного вина даже польза есть. Татьяна Канахина: Александр, а у вас есть дети? Слушатель: Да. Татьяна Канахина: А как вы с детьми строите взаимоотношения в том плане, о котором мы говорим? Слушатель: Знаете, дети-то, собственно говоря, уже взрослые, так что... Татьяна Канахина: Но когда-то они же были маленькими. Слушатель: Ну да. Не знаю, как обычно в семье. Если гости или какие-то праздники, я употребляю, ну, бывает и так иногда. Дети, по крайней мере, мои не пьют. Только по праздникам. А они уже сейчас взрослые, самостоятельные. Татьяна Канахина: Слава Богу. Спасибо, Александр. Юрий Николаевич, как вы относитесь к повышению цен на крепкие спиртные напитки? Юрий Ружников: Во-первых, о сухом вине. На самом деле небольшие дозы, они могут иметь и положительное значение. Но я вспоминаю середину 60-х годов, когда в журнале «Наука и жизнь» опубликовали маленькую статью о так называемой энотерапии, о том, что 100 граммов сухого вина ежедневно полезно. И все наши пациенты с радостью, потрясая этим журналом, стояли в очереди и покупали по 5-6 бутылок «Солнцедара». По поводу цен на спиртное. Эта проблема несколько шире. Я уже говорил о государственной политике, там, где она существует, есть простой индикатор: где государство заботится о здоровье своих граждан, цены на спиртное достаточно высокие, а цены на лекарства достаточно низкие. Давайте посмотрим на ситуацию у нас – и нам все станет ясно. Татьяна Канахина: Как вы считаете, в каком возрасте детям можно дать конфетку с ликером? Юрий Ружников: Я бы ни в каком возрасте не давал. Татьяна Канахина: А можно ли давать ребенку глинтвейн при простуде? Юрий Ружников: Я думаю, что есть масса других лекарственных средств. И глинтвейн ничем не лучше... то есть вреда от него будет больше, чем пользы. Татьяна Канахина: Спасибо огромное, Юрий Николаевич, что пришли на наш эфир. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
