Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[10-08-05]
Экологическая обстановка на Среднем УралеПрограмму ведет Евгения Назарец. В программе принимает участие Мария Дронова, лидер Свердловского отделения партии «Яблоко». Евгения Назарец: В Екатеринбурге состоялась акция протеста против хранения на территории области под Красноуфимском радиоактивного монацитового концентрата. Участники международного антиядерного лагеря пикетировали резиденцию губернатора Свердловской области. И для того, чтобы сообщить подробности этой акции, я предоставляю слово екатеринбургскому корреспонденту Радио Свобода Денису Каменщикову. Денис Каменщиков: Около 20 молодых людей приехали в центр города к резиденции губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя, переоделись в костюмы химзащиты и, вооружившись ведрами с песком и совками, принялись выкладывать напротив ворот резиденции знак радиоактивной опасности. Скандируют участники акции: «Уберите монацит, у нас здоровье – дефицит. Наша жизнь на волоске. Россель по уши в песке». Денис Каменщиков: Представитель движения «Экозащита» Олег Подосенов выложил в центр песочного круга детские игрушки. Олег Подосенов: А это наша маленькая ядерная песочница. Мы предлагаем губернатору поиграть в этой песочнице, ну, может быть, его детям, если он о них не заботится, или заботится каким-то своим способом. Денис Каменщиков: Радиоактивный песок – монацитовый концентрат – начали свозить под Красноуфимск после войны. Его собирались использовать для производства ядерного оружия. Однако вскоре советские ученые пришли к выводу, что для этих целей больше пригодится уран или плутоний, а монацит так и остался лежать на складах под Красноуфимском. По самым скромным подсчетам, радиоактивного песка там не меньше 80 тонн. Впервые громко об этой проблеме заговорили 16 лет назад, когда в Красноуфимском совхозе отравились и заболели отправленные туда «на картошку» студенты. Власти неоднократно обещали решить проблему, собираются построить завод по переработке монацитов, но местных жителей это не устраивает. Говорит руководитель Красноуфимской экологической организации «Сокол» Татьяна Мамонтова. Татьяна Мамонтова: Мы не считаем, что это решение проблемы, потому как из одной тонны монацита будет в десятки раз больше отходов. И щелочными и кислотными озерами мы будем обеспечены. Денис Каменщиков: Акция у резиденции губернатора продолжалась почти час. Вскоре выяснилось, что Эдуард Россель в отпуске. К экологам так никто и не вышел. Их это, впрочем, не расстроило. Говорит руководитель Международной организации «Экозащита» Владимир Сливяк. Владимир Сливяк: Губернатор не только в отпуск уходит, он очень часто уезжает, и его довольно трудно увидеть. Что ж, нам очень жаль, что в тот момент, когда жители области и множество других людей из разных регионов России, которые приехали поддержать жителей области, начинают говорить об экологических проблемах этого края, господин Россель считает возможным отдыхать где-то и не обращать на все это внимание. Денис Каменщиков: Сегодня еще одну антиядерную акцию движение «Экозащита» собирается провести в закрытом городе Новоуральске. На этот раз они собираются протестовать против ввоза в Россию отработанного ядерного топлива. Евгения Назарец: Экологическая обстановка на Среднем Урале заставила свердловских «яблочников» взяться за разработку программы по охране природы. Свердловское «Яблоко» проконсультируется с экологами и уже осенью представит свои предложения по защите окружающей среды свердловским властям. Это я процитировала сообщение одного из информационных агентств. И я это процитировала специально для нашей гостьи в студии – для Марии Дроновой, она лидер Свердловского отделения партии «Яблоко». И с ней я хочу выяснить подробности вот этого заявления, сделанного информационным агентством со ссылкой, Мария, на вас. Доброе утро, Мария. Мария Дронова: Доброе утро. Евгения Назарец: Что это означает - «Яблоко» пишет экологическую программу? Мария Дронова: На самом деле мы не пишем экологическую программу. В нашей программе партии «Яблоко» существует раздел об экологии и о том, как мы видим решение экологических проблем. И даже несколько лет назад у нас был принят экологический манифест партии «Яблоко». Все желающие могут посмотреть это на нашем сайте. А что касается этого сообщения, о котором вы только что говорили, да, мы действительно советуемся и консультируемся с экологами, планируем законодательно вносить наши инициативы, точнее, предложить нашей Областной Думе принять такие поправки в областной закон или принять областной закон. Мы еще будем консультироваться по этому вопросу, естественно, с экологами и другими общественными организациями. Наши поправки, наши предложения состоят в следующем. Во-первых, мы просим, чтобы оплата ликвидации последствий экологических катастроф, - которые, я надеюсь, не будут проходить в Свердловской области, но надо смотреть реально на ситуацию, - нужно оплачивать не из областного бюджета, не из наших с вами карманов, а из бюджетов тех предприятий, которые засоряют окружающую среду. В частности, нас подвигла к этому предложению ситуация в Ногинске и ситуация в Москве, когда просто вся Москва-река была затянута нефтяной пленкой, и никто не признавался, кто же это сделал. И москвичи, выйдя с утра на улицу, видят нефтяную пленку на Москве-реке. Ну, это же опасность. Евгения Назарец: На Верх-Исетском пруду в Екатеринбурге было то же самое. С трудом тогда удалось доказать, что в этом «виновата» станция «Свердловск-Сортировочная». Виновата-то она виновата, но они все списали на тот самый печально известный взрыв многолетней давности. То есть определить виноватого – это еще не значит взять с него деньги. Мария Дронова: Знаете, для этого мы и предлагаем также страховать эти риски. То есть застраховать те предприятия, которые способны на все эти выбросы. Вы знаете, признаюсь, у меня организм достаточно чутко реагирует на все выбросы в атмосферу. Я очень редко болею, но эти выбросы я физически ощущаю на себе. Я думаю, что многие жители Свердловской области ощущают эти выбросы. Но информации об этом нет в средствах массовой информации, потому что власти это не выгодно, и предприятиям это не выгодно. Ведь не секрет, что у нас достаточно сейчас либеральная, насколько я знаю, плата за выбросы. То есть, например, за 1 тонну, по-моему, какого-то ядовитого вещества мы платим всего лишь 1,5 рубля. И этот выброс идет в экологию. Это же страшно на самом деле. Мы всем этим дышим. Раньше, насколько я знаю, на постсоветском пространстве налог существовал абсолютно на все выбросы в экологию. Сейчас, по-моему, только на 294 вещества налог существует. Евгения Назарец: То есть, если я правильно вас понимаю, точка приложения усилий «Яблока» - это то, что еще не свершилось, то, чего хотелось бы избежать. В данном случае вы говорите о каком-то законодательном урегулировании возможного вреда от экологических происшествий. А вот эти болевые точки Урала, которые уже, наверное, известны не только всей России, и одна из которых стала поводом для пикета – вот эти монациты, Белоярская атомная электростанция еще есть, еще есть история с сибирской язвой, которую любят упоминать в связи с экологией на Урале, - вот эти проблемы, которые уже сейчас существуют, они могут как-то быть, ну, если не решены, то хотя бы стать не такими острыми благодаря каким-то законодательным мерам? Мария Дронова: Я уверена, что вот эти проблемы, которые вы назвали, они уже стоят остро. Возьмите, например, захоронение монацитов. Я читала интервью Ольги Подосеновой, что они с московским представителем из Фонда «Гражданин», вдвоем проникли на склад, где хранятся эти ядовитые вещества, ну, не совсем не склад, но спокойно, без всяких проблем они прошли туда. Или взять ситуацию с Красноярском, когда наш в прошлом, бывший депутат Государственной Думы Сергей Митрохин проник на склад, где хранятся ядерные отходы. Никакой охраны, ничего там не было. И буквально недавно я с Ольгой Подосеновой, кстати, общалась, и она говорила, что ядерные отходы, которые сейчас завозят в Россию, они спокойно проезжают по территории Екатеринбурга, не охраняясь. Это же опасно. Куда смотрят наши власти?! Евгения Назарец: Вот экологи сказали, что они не охраняются, теперь стало еще опаснее. Мария Дронова: Знаете, лучше знать, чем не знать. Правда? Если мы об этом узнаем уже после катастрофы, я считаю, что лучше нам от этого точно не будет. Евгения Назарец: Вот тот вопрос, который я до этого задала, попробую его переформулировать, чтобы, может быть, стало яснее, что я имею в виду. Дело в том, что есть проблемы, которые уже есть, и они острые. Я их перечислила, их несколько, и далеко не все перечислила. И есть то, что, например, Министерство по чрезвычайным ситуациям называет «потенциальным риском и опасностью», то есть техногенные катастрофы, что-то еще. То есть в Свердловской области они очень возможны, но они еще, слава Богу, пока не свершились. Судя по тому, как успешно экологи борются с уже свершившимися проблемами, но не очень результативны эти усилия. Откуда у вас уверенность, что ваши усилия принесут результат, тем более, когда речь идет о том, что еще даже не свершилось? А у нас же часто бывает так, что власти не обращают внимания на проблему до тех пор, пока уже гром не грянет. Мария Дронова: Уверенности, естественно, нет. «Яблоко» не правящая партия, мы можем только влиять, мы можем только что-то подсказывать, можем возбуждать на ту или иную тему общественность. Но у меня существует такая внутренняя уверенность, что если каждое предприятие будет застраховано, и оно понимает свою ответственность, если случится по вине того или иного предприятия экологическая катастрофа, и они будут выплачивать это из собственных бюджетов, а не из бюджета государства все это будет компенсироваться, они будут нести всю полноту ответственности, будут понимать, что творится на их предприятиях, и четко следовать этому. Потому что из существующих ныне предприятий, я знаю, что у них существуют какие-то экологические программы, например, у ГМК, у Нижнетагильского металлургического комбината. Но экология в связи с этим не улучшается. Возьмите город Нижний Тагил, который входит в «десятку» самых грязных городов России. И как там живут люди, я тоже себе плохо представляю, хотя была несколько раз в Нижнем Тагиле. И я вижу постоянный смог над городом. Они всем этим дышат. Евгения Назарец: Скажу, что от радиослушателей нам хотелось бы услышать их мнение: почему российские политические партии, по сути, не выдвигают вразумительных экологических программ или, по крайней мере, делают это очень редко - так редко, что мало кто об этом может что рассказать? Мария, скажите, до осени дали себе срок, судя по информационному сообщению, «яблочники» для того, чтобы сформулировать свои предложения. То есть, собственно, в каком виде экологические предложения «Яблока» будут представлены и кому непосредственно? Мария Дронова: Знаете, я бы хотела немножко опровергнуть вашу точку зрения относительно того, что ни у одной политической партии нет экологической программы. Это неправда. «Яблоко», с моей точки зрения, - и я уверена, что все так думают, - является единственной партией в настоящий момент, единственной легитимной партией, которая занимается экологическими проблемами, которая уже 15 лет занимается именно экологической проблемой. В наш руководящий орган даже входит очень много экологов. В частности, есть такой известный эколог Тамара Злотникова, известная всей России. Поэтому я бы опровергла вашу точку зрения. Евгения Назарец: Вы бы посоветовали мне вынести «Яблоко» за скобки моего утверждения о том, что политические партии в России не предпринимают никаких экологических шагов. Хорошо. Вы именно поэтому сейчас в студии, очевидно, раз у «Яблока» есть экологическая программа. Так вот, в каком виде представите и когда предложения свердловским властям? Мария Дронова: Мы уже начали консультации предварительные. А буквально когда у Ольги Подосеновой закончится экологический лагерь, мы будем консультироваться, естественно, и с ней. Я знаю, что у нас очень много экологических групп, даже знаю, что собирается образовываться Партия «зеленых», по-моему, она так будет называться, которую буквально недавно создало «Яблоко» в Москве. Мы будем сотрудничать со всеми группами, консультироваться. Я думаю, что осенью мы вынесем наши инициативы Областной Думе, естественно, это нижняя палата и законодательный орган в нашей области. Ну, естественно, направим письма губернатору, направим письма в Городскую Думу, направим письма в полпредство. Евгения Назарец: Если честно, какого эффекта вы ожидаете? Мария Дронова: Мы надеемся, что все-таки область прислушается к нам. Потому что с тем же монацитом очень странная ситуация, если вы знаете. Буквально несколько месяцев назад все средства массовой информации пестрили сообщением о том, что около 300 миллионов выделено на экологическую программу области, и что половина этой суммы пойдет на построение этих амбаров для монацитов. Однако, насколько я прочитала, даже где-то выудила эту информацию, в одном информагентстве, что выделение средств в таком крупном объеме, во-первых, это не построение всех 19-ти амбаров, сколько нужно, а всего лишь шести. И буквально эта инициатива возникла после того, как на «Урал-Монацит» прокуратура завела уголовное дело. Ну, давайте как бы не доводить до крайности. То есть «Яблоко» в данном случае призывает власти не доводить до крайностей, когда прокуратура заведет уголовное дело, когда наступит экологическая катастрофа. Я понимаю, что экология в настоящий момент не первостепенная проблема для нас. Мы думаем о том, как накормить детей, как отвести их в школу, думаем, что поесть дома. Но нужно задумываться и о будущем, а не жить только сегодняшним днем. Потому что на сегодняшний момент, по оценкам экспертов, около 40 процентов всех заболеваний являются следствием именно экологической ситуации в области. И очень много людей, например, умирают даже от ядовитых грибов. Евгения Назарец: Может быть, просто забыли, как съедобные грибы выглядят? Или все-таки вы считаете, что и это тоже влияние экологии? Может быть, и «птичий грипп» - это тоже экология? Мария Дронова: Знаете, насчет «птичьего гриппа», я не эксперт, не могу сказать, что я думаю по этому поводу. Но относительно грибов это не моя точка зрения, а это точка зрения опять же экологов и экспертов, которые считают, что грибы вообще вблизи заводов просто нельзя собирать и нельзя ими питаться. Евгения Назарец: На Урале грибы вдали заводов – это нонсенс, потому что заводы - везде. Мария Дронова: Да, заводы - везде, в том-то и проблема. А Каменск-Уральский, Красноуфимск, Нижний Тагил... Но извините, за грибами же не в Тавду же ездить, не в Туринск, если мы живем в Екатеринбурге. Евгения Назарец: Кстати, об экологических действиях «Яблока» прежде. Известен случай, он был не так давно, три года назад, в 2002 году, когда именно активисты «Яблока» помешали и подняли вопрос о недопустимости захоронения ядовитых химических отходов на городской свалке близ города Асбест в Свердловской области. Вы тогда были активным участником этого движения или, может быть, знаете от коллег об этом понаслышке, я знаю, что тогда еще не вы были председателем партии, но, наверное, уже в партии работали. Мария Дронова: Да, я была заместителем тогда. Поэтому именно мы активно занимались этой темой в Асбесте. Там свалка тоже существовала несколько лет. Ее хотели просто захоронить и закопать. То есть, по сути, ничего бы не изменилось. И именно «Яблоко» подняло этот вопрос, взбудоражило общественность города Асбеста. И, насколько я знаю, областные власти решили эту проблему. Евгения Назарец: В данном случае вообще-то экологи собирают некую информацию, которую могли бы использовать и сами, в том числе и в форме исков каких-то, передачи этих материалов в прокуратуру. Экологи, они известны, в большинстве своем, тем, что они умеют собирать информацию об экологических бедствиях. Но, очевидно, вся практика их деятельности говорит о том, что они не умеют ее применять должным образом, чтобы она была действенной. Это единственный повод для сотрудничества с политическими партиями у экологов, как вы полагаете, для того чтобы они помогли дать этой информации ход, которой они обладают? Мария Дронова: Единственная ли это возможность сотрудничества? Я думаю, что нет. Но честно вам признаюсь, у меня складывается впечатление, что большинство экологических организаций просто боятся сотрудничать с политическими партиями. Они считают, что политическая структура – это элемент государства. На самом деле политическая партия, в частности «Яблоко», - это элемент общества, институт общества. И мы являемся частью общества. И для того чтобы совместно решать эти проблемы, нужно не порознь идти, а именно объединяться. Потому что в той же области экологические организации, к сожалению, они разрознены между собой. И многие просто боятся сотрудничать с «Яблоком». Боятся в силу того, что мы оппозиционная партия, боятся потому, что не хотят лезть в политику. Хотя я слабо себе представляю, как решать экологические проблемы, не влияя на политическую власть. А это политика, друзья. Поэтому я просто призываю экологические организации в Свердловской области и вообще во всей стране активно сотрудничать с политическими структурами, если они хотят добиваться результатов. Евгения Назарец: Очевидно, раз вы тоже настроены сотрудничать с экологическими организациями, то внимательно к ним присматривались и имеете суждение по поводу их качества, их толковости, если так можно выразиться. Насколько высоко вы оцениваете уровень интеллектуальный, организационный экологического движения, в частности, в Свердловской области или на Урале? Хотя можете и за всю Россию сказать, если знаете. Мария Дронова: Мне сложно говорить за всю Россию, так как я живу на Урале. Ну а что касается, например, свердловских организаций, то особенно из крупных я знаю – это Уральский экологический Союз, где Ольга Подосенова, знаю движение «Зеленые», по-моему, оно так называется, где Николай Калинкин. Честно говоря, знаю и маленькие группки. Когда-то была здесь партия «Кедр», по-моему, но «Яблоко» никогда с ней особенно не сотрудничало, не взаимодействовало. Что касается организационных способностей, я очень четко из экологических активистов фиксирую Ольгу Подосенову. Потому что человек действительно дееспособный. Когда она устраивала свою акцию «Речная лента», очень много членов молодежного «Яблока» присоединились просто, им захотелось присоединиться к Ольге, и они пошли и убирали Исеть совместно с Ольгой и совместно с другими общественниками. При этом мы в средствах массовой информации не публиковали, как это обычно делают политические партии, что «Яблоко» пошло убирать Исеть. Потому что это была акция Ольги, и мы просто присоединились к ней. А сейчас, я знаю, Ольга проводит экологический лагерь. Достаточно активный, дееспособный лидер, эколог. Евгения Назарец: То есть дело все равно в людях, не столько в мощи самой структуры, системе экологических организаций, сколько в отдельных активистах. То есть по какой-то причине откажись Ольга от этой деятельности – и она снова завянет, как было еще несколько лет назад, когда, в общем-то, и Уральский экологический Союз был, и еще что-то было. В общем, за деятельностью экологов я слежу в силу определенных профессиональных интересов достаточно давно. Так вот, собственно, лет пять назад, с тех пор, как более-менее появился лидер у Уральского экологического Союза дееспособный, его и стало видно. То есть дело все-таки не в том, что структура сильна экологических организаций? Мария Дронова: Знаете, существует идея защиты экологии, так же как либеральная идея существует. Но не хватает дееспособных лидеров всегда. Как говорил известный политик: кадры решают все. И отчасти это специфика русского населения, что мы всегда идем за лидером, всегда стремимся быть ближе к лидеру, всегда ориентируемся на него. Идея существует, она жива, и независимо от того, будет в Экологическом Союзе тот или иной человек, идея будет существовать. Но не будет существовать организатор, который мог бы объединить, сплотить всех, замотивировать на ту или иную идею. В данном случае в Экологическом Союзе Ольга является таким организатором и человеком, который мотивирует на эту деятельность. Евгения Назарец: Мария, все-таки хотелось бы услышать от вас ответ на вопрос, как если бы вы себя представили позвонившим в студию радиослушателем, то есть сформулировать его. Действительно, есть ли одна такая причина, почему политические партии пренебрегают экологией в своих программах? Мария Дронова: Знаете, я считаю, в первую очередь, потому, что экология не является первостепенной проблемой для наших жителей, к сожалению. Поэтому партия считает, что на этом акцента не стоит делать, не стоит об этом... может быть, просто боятся делать акцент на тех или иных экологических проблемах. Вспомните 2003 год, когда принимался закон о ввозе ядерного топлива на территорию России. «Яблоко» было единственной политической структурой... тогда в Государственной Думе находилось достаточно много политических партий, и «Яблоко» было единственной партией, которая голосовала против этого закона. Ну, часть коммунистов, насколько я знаю, тоже голосовали против. А остальные партии проголосовали за ввоз ядерного топлива. Знаете, очень много объясняли, что это полезно для экономики, что страна будет развиваться. Но я хочу спросить у нашего населения: они почувствовали на себе экономическое повышение, почувствовали на себе, что ввоз ядерного топлива - для них это позитивный момент? Я помню, в тот момент общество раскололось на две половины. Одна половина была за ввоз ядерного топлива, вторая половина была против ввоза ядерного топлива. Многих государство убедило, что это нужно, что это полезно, для нас это выгодно. Так вот, знаете, это как в том анекдоте. Стоит чиновник, выступает перед людьми и говорит: «С каждым днем нам становится жить все лучше и лучше». Голос из зала: «А нам?..». Так вот, ситуация такая же. Кому-то от этого хорошо, а население-то от этого страдает. Евгения Назарец: Знаете, я не могу с вами, может быть, согласиться полностью в той части вашего ответа, когда вы говорите, что люди, общество не осознает экологическую опасность, как реальную опасность для себя или как первостепенную опасность. На бытовом уровне даже, с кем ни пообщайся, про те же выбросы говорят: «Опять мне плохо. У меня болит голова. Это плохая экология. Вода плохая – купаться невозможно и пить тоже невозможно». Все сплошь и рядом связывают с экологическими проблемами какие-то даже бытовые проблемы. И при этом говорить о том, что народ не осознает важность и первостепенность экологических проблем, у меня язык не поворачивается. Мария Дронова: Можно поспорить. Действительно, население между собой говорит об этом, сидя на кухне. Возьмите акцию, например, Ольги, если уж мы говорим сегодня об Экологическом Союзе, когда они вышли к резиденции губернатора. Кто-нибудь присоединился из жителей к ним? Евгения Назарец: А к акциям «Яблокам» в защиту Ходорковского, что, многие присоединялись что ли? Зрителей много, у них что-то в головах варится, но не обязательно же участники. Мария Дронова: Знаете, для того чтобы решать проблему, нужно быть не только зрителем и собеседниками друг с другом на кухне. Нужно либо выходить на улицы и высказывать свою точку зрения, либо приходить в те или иные общественные политические организации, которые занимаются этой проблемой. Пока мы будем пассивными, мы будем жить так же, как в советское время: посидели на кухне, пошушукались между собой, что так все плохо, зарплаты низкие, а потом приходим и голосуем за партию власти, которая не решает ни экологических проблем, которая проводит монетизацию и ряд других абсолютно... Евгения Назарец: После монетизации многие вышли на улицы. Мария Дронова: Да, с монетизацией зацепило. Вот когда какая-нибудь экологическая проблема зацепит, тогда, видимо, тоже выйдут на улицу. Но надо раньше думать, надо думать на шаг вперед. У нас достаточно много экологических проблем в области. И, насколько я знаю, люди на Урале живут на пять-шесть лет меньше в среднем, чем по России. Евгения Назарец: Мария, есть такой еще момент. Когда говорят об экологических проблемах, одна часть общества говорит, что о них нужно рассказывать больше и ярче, для того чтобы люди осознавали это как болезненное, обеспокоились бы ими, другая часть говорит: «Не нагнетайте. Поводов для паники в нашей жизни и так все больше и больше». В Свердловской области это очень ярко видно. С одной стороны, постоянные прогнозы Министерства по чрезвычайным ситуациям о том, что очень вероятны техногенные катастрофы из-за изношенности оборудования на предприятиях, что-то еще, монациты и так далее. С другой стороны, постоянный отчеты о том, что у нас все хорошо, экологическая обстановка под контролем, радиационный фон в порядке. Так, в общем, на самом деле получается, что люди сами себе противоречат, те, которые стоят у власти и дают эту информацию. Как, в таком случае, реагировать тем, кто это все слышит, как вы полагаете? Мария Дронова: Естественно, чиновники достаточно часто лукавят. Я вот в интернете прочитала, что говорил директор Центра экологического мониторинга и контроля Александр Еремин буквально несколько месяцев назад. Он говорил, что экологическая ситуация в Свердловской области тяжелая, но стабильная. Вот для меня это некий нонсенс. То есть мы знаем, что у нас так все плохо... Евгения Назарец: Про пациентов тяжелых в реанимации так часто говорят: в тяжелом состоянии, но стабильном. Мария Дронова: Действительно, вот мы и являемся просто в некой больнице, и нам не рассказывают, в чем же собственно ситуация-то тяжелая. В частности, из этого же доклада последовало то, что у нас, видите ли, на 2 процента по сравнению с 2003 годом уменьшился выброс от автотранспорта, всего лишь на 2 процента. И мы этим хвастаемся, мы этим гордимся. При этом как бы общая составляющая – 87 процентов. Евгения Назарец: И у нас есть звонок от нашего радиослушателя. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Когда я слышу о том, что у нас нет достоверной информации... но у нас и в Конституции записано, в 42-ой статье, пустая декларация, что каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба. Так вот, нам в Конституции нужен механизм, а не декларация. Мы должны записать, что за совершение экологических преступлений, за несвоевременную или искаженную информацию, за отказ от предоставления информации граждане и администрация несут уголовную ответственность. Вот когда это было бы записано, тогда мы могли бы и требовать, и добиваться, и тогда бы не было разноголосицы: достаточно информации или ее еще мало. Евгения Назарец: Спасибо. Ваша точка зрения ясна. Я только замечу (не знаю, Мария согласится со мной или нет), что уж если обычные законы, если так можно выразиться, изменить достаточно сложно, повернуть их в сторону экологии, то Конституцию, наверное, еще сложнее. Мария Дронова: Конституцию действительно сложно поменять. Но стране действительно нужен какой-то экологический кодекс о том, какие штрафы будут, если мы будем нарушать экологическую среду. Тем более, у нас несколько лет, насколько я знаю, стоит вопрос о платежах за негативное воздействие, он просто весит в воздухе. И считаю, что государственное регулирование в этой области обязательно нужно. Евгения Назарец: Спасибо, Мария. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
