Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-07-05]
ГУВД Свердловской области намерено создать «портрет» среднестатистической уральской жертвы преступленияПрограмму ведет Евгения Назарец. В программе принимает участие психолог Антон Кузнецов Евгения Назарец: ГУВД Свердловской области намерено создать «портрет» среднестатистической уральской жертвы преступления. Милиционеры уверены, что это поможет в профилактике правонарушений. Руководство милиции и общественной безопасности обратилось за помощью к сотрудникам кафедры криминологии Уральской юридической академии. По собственной статистике свердловская милиции и общественная безопасность знает, что основная часть преступлений совершается на улицах и в жилищах граждан. Жертвами злоумышленников чаще всего становятся женщины, пенсионеры и несовершеннолетние. Подробнее на эту тему руководитель пресс-службы ГУВД Свердловской области Валерий Горелых. Валерий Горелых: Образ потенциальной жертвы необходим, прежде всего, для того, чтобы органы внутренних дел Свердловского гарнизона милиции могли более активно предпринимать меры по улучшению борьбы с преступностью. По итогам 2004 года количество совершенных на территории нашего региона преступлений увеличилось на 10,5 процента по сравнению с аналогичным периодом 2003 года. Сотрудники, которые проводили соответствующий анализ, пришли к единому мнению, что по этому анализу можно предпринимать конкретные меры, которые коренным образом позволят активизировать борьбу с преступностью. Очень много, к примеру, краж совершается автотранспорта или краж из автотранспорта. Люди приехали на работу, поставили свои машины, никто эти машины не охраняет. А вот этот анализ показал, что очень большое количество краж, совершенных из припаркованных автомобилей. Что нужно делать? Предприятиям какие-то предложения вносить: уважаемые господа работодатели, возле вашего здания совершается очень много преступлений, так вот не поленитесь пожертвовать, для того чтобы выставить охранника, что существенно сразу снизит количество краж из автомобилей. Есть, к примеру, вузы, где с наступление холодов совершаются кражи дубленок. Кто там несет службу? Бабушки, дедушки, как правило. Ну, и спрос с них соответствующий. Каким образом можно повлиять на такую ситуацию? Должна быть соответствующая охрана, должны быть соответствующие, неподдельные бирки. Мы знаем, где что совершается, теперь остается только сообща проанализировать эту ситуацию и по каждому виду преступлений принимать конкретные меры. Где-то милиции, где-то органам власти совместно с милицией, где-то предприятиям, где-то гражданам самим. Евгения Назарец: Начальник пресс-службы ГУВД Свердловской области Валерий Горелых объяснил, зачем милицейский главк попросил ученых с кафедры криминологии составить так называемый «портрет» среднестатистического уральского потерпевшего. В Екатеринбургской студии Радио Свобода психолог Антон Кузнецов. Доброе утро, Антон Антон Кузнецов: Здравствуйте. Евгения Назарец: Кто такой или кто такая жертва? Может ли быть у жертвы типичный возраст, пол, внешность, характер? Каким нужно быть, чтобы не стать жертвой преступления? Ждем ответов от радиослушателей. Антон, известно, что понятие «жертва» существует в психологии и психиатрии, по-моему, этим словом описывают некий комплекс, когда доходит дело до коррекции поведения и душевного состояния человека. На ваш взгляд, насколько это понимание психологическое отличается от того, что имеют в виду милиционеры, когда заводят речь о «портрете» среднестатистической жертвы? Антон Кузнецов: Прежде всего, конечно, тут надо сказать, что жертва разных преступлений абсолютно разная. И если это преступление, например, носит характер разбоя, - это одно, ограбление – другое, изнасилование – это абсолютно третий образ жертвы. Они имеют в виду, судя по тому интервью, которое мы слышали, образ, связанный с полом, возрастом. Наука говорит о психологической форме жертвы, то есть это психологический тип жертвы, может быть и мужчина, и женщина, может быть любого возраста. Все зависит от его психологического склада. Несомненно, наверное, определенный возраст или пол жертвы, естественно, является причиной того или иного преступления. Но насколько это может помочь раскрыть преступление, наверное, сказать достаточно сложно. Евгения Назарец: А вот те жертвы, которых имеют перед собой в качестве пациентов психологи и психотерапевты, они действительно часто становятся и жертвами криминальных посягательств? Или они просто в семейных отношениях роль жертвы играют? Есть такая зависимость? Антон Кузнецов: Есть, несомненно. И это абсолютно разные жертвы. То есть, например, женщина, которая является потенциальной жертвой криминальных преступлений, например, изнасилования, в собственной семье может доминировать, как ни странно, и являться отнюдь не жертвой собственного мужа. Это абсолютно разные формы жертвы. И надо понимать, что жертва преступлений потенциальная – это не значит человек слабый, неуспешный, бедный и так далее. Это может быть достаточно успешный, интеллигентный, умный человек. Евгения Назарец: Как вы думаете, все-таки вот эти усилия милиционеров ГУВД Свердловской области по составлению «портрета» жертвы принесут какую-то пользу, на ваш взгляд гражданина, который тоже по этим улицам ходит? Антон Кузнецов: Я думаю, что пользы, конечно, не принесут. Это очевидно. Но вообще, приятно, что они что-то делают и вроде как бы искренне стремятся предпринимать какие-то усилия. Это уже положительный фактор. Евгения Назарец: У меня такое ощущение, возможно от моего внутреннего оптимизма, что все-таки жертв у нас больше потенциальных, чем преступников. Может, легче все-таки рисовать «портреты» преступников, как вы думаете? Антон Кузнецов: Ну, я думаю, все-таки для человека из правоохранительной системы, конечно, это гораздо разумнее, потому что он ищет преступника, а не ищет жертву. Я думаю, что образ жертвы, может быть, даже с точки зрения профессиональной, интереснее для потенциального преступника, которые ее легко и вычисляют. Я приведу такой пример распространенный. Женщина, когда садится в автомобиль, является потенциальной жертвой изнасилования. Преступник в 99 случаях из 100 спрашивает ее: «Вот сейчас темно. Ты не боишься одна ехать со мной?». И все зависит от ее реакции. Если она начинает уверенно говорить: «Да чего бояться? Ничего страшного», то она сразу исключена из жертвы. Если она начинает мямлить: «Я не знаю, так получилось. Всякое бывает, но я надеюсь, что ты человек хороший», естественно, он начинает продолжать оказывать на нее давление. Большинство преступников, ориентированных на жертву именно психологически, прощупывают ее и определяют ее отнюдь не только по походке. Евгения Назарец: Судя по прозвучавшей милицейской статистике, чаще всего жертвы преступлений становятся таковыми либо дома, либо на улице. Вообще, казалось бы, дом – это самое защищенное место человека, и, тем не менее, милицейская статистика на это указывает. Есть какие-то объяснения этому с точки зрения психолога? Антон Кузнецов: Конечно, прежде всего, дома человек чувствует себя комфортно. С другой стороны, дома себя чувствует комфортно и преступник. Ему достаточно попасть к вам домой, и он уже будет чувствовать себя достаточно вольготно. То есть это та норка, в которую надо попасть, и там человек, с одной стороны, психологически, может, и чувствует себя комфортнее и в безопасности, но в реальной ситуации он как раз находится в состоянии опасности. Его некому защитить, все закрыто же. Евгения Назарец: Какое-то время уйдет на то, чтобы ученые-криминологи составили по просьбе ГУВД Свердловской области «портрет» типичного потерпевшего уральского, и этот «портрет» будет готов, он поступит на вооружение к правоохранительным органам. Кто сможет им воспользоваться? Ведь это достаточно мудреная штука. Вот сотрудник ДПС, на ваш взгляд? Антон Кузнецов: Смотря какой это будет «портрет». Ему будет проще, если это будет, например, женщина с короткой прической лет 30-40, рыжие волосы, наверное, они способны этим воспользоваться. Хотя я очень сомневаюсь, что такой «портрет» будет. Наверное, все-таки, на мой взгляд, субъективный, что людям, правоохранительным органам надо сконцентрироваться на преступнике, а не на жертве. И вообще, поменьше обращать внимание, может быть, на жертву, за исключением ученых, которые непосредственно этим занимаются. Ориентировка на жертву и перекладывание ответственности на жертву за преступления – это путь, по которому отнюдь не должны идти именно люди, носящие погоны. Евгения Назарец: А у вас есть понимание, может быть, свое собственное, кто есть потенциальная жертва преступления? Мы в первую очередь говорим о тех, кого имеют в виду милиционеры. Это преступления против личности, посягательство на имущество, на жизнь и на здоровье людей. Антон Кузнецов: Прежде всего, это люди, неуверенные в себе, причем неуверенные именно с точки зрения той потенциальной опасности, которую представляет преступление. И люди, которые ждут этого преступления, то есть которые боятся того, что это с ними произойдет. И вполне возможно, что такой потенциальной жертвой может стать человек, достаточно в прошлом уверенный. К примеру, если человек никогда не думал, что это может с ним произойти, вдруг он подвергся некому насилию физическому, например в подъезде, то следующие разы он уже будет этого ожидать. И вот после первого преступления он уже становится, действительно, потенциальной жертвой, которая уже будет притягивать эти преступления. Евгения Назарец: Некоторые люди говорят: вот я шел по улице поздно и просто чувствовал, что что-то не то, мне интуиция подсказывала, что меня, например, ограбят, и так оно и случилось. Что все-таки, с точки зрения психолога, первично: человек излучал некий запах страха, или действительно, ему интуиция подсказывала? Антон Кузнецов: Интуиция вряд ли может человеку подсказывать, за исключением, если он первый раз в жизни идет в темный переулок, в какой-то неизвестной обстановке. Интуиция ему подсказывает не само преступление, а что он действительно попадает в ту редкую ситуацию, которая может этим закончиться. Если девушка или молодой человек, очень богато одетый, вдруг идет в каком-то бедном районе, навстречу идут непонятные темные личности, почему бы ему интуиции не подсказать, что может дело закончиться плохо? Евгения Назарец: Да, но внутренний голос начинает звучать у многих не только, когда они уже кого-то видят. Один мой знакомый говорит, что все зависит от того, в каком настроении он шествует по темной улице. Вот если он идет и у него какой-то внутренний взвод есть, он думает, вот сейчас бы кто-нибудь спровоцировал, я бы ответил и заодно наказал бы негодяя, и себе бы пар выпустил, - тогда он проходит, все нормально. Если он идет в состоянии некой закрытости: вот сейчас точно где-нибудь в темном углу получу, то обязательно нарвется. Он такое наблюдение для себя вывел. Есть в этом какое-то рациональное зерно? Антон Кузнецов: Конечно, есть. Преступник оценивает жертву по двум факторам. Первое – привлекательность с точки зрения добычи, какое удовольствие он получит, нападая на эту жертву. И второе – насколько она для него доступна. Соответственно, чем она более доступна, тем привлекательность падает. И наоборот, если жертва является более агрессивной, тяжелее квартиру ограбить, например, или тяжелее этого человека конкретного ограбить, то, несомненно, он должен быть сильно привлекателен для него, с точки зрения добычи. Евгения Назарец: В России сделана попытка принять единые правила оказания услуг телефонной связи, регламентирующие отношения между различными операторами. Но представители екатеринбургских сотовых компаний и их клиенты считают приоритетным создание нормативной базы для прекращения оборота поддельных и краденых аппаратов. Самый распространенный вид преступлений в Екатеринбурге – грабежи владельцев сотовых телефонов. С подробностями екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова. Ирина Мурашова: Каждый третий грабеж и каждое четвертое разбойное нападение в Свердловской области совершаются, чтобы украсть сотовый телефон. Учитывая, что это соотношение характерно для всей России, ГУВД региона и некоммерческая Ассоциация мобильных технологий подготовили поправки в федеральный закон для создания базы краденых сотовых, чтобы красть телефоны стало бессмысленно. Сотовые операторы одобряют идею, но гендиректор ЗАО «Уральский GSM» Александр Арнаутов настаивает, чтобы эта база была единой для всех. Александр Арнаутов: Операторы боятся. Если я не подключаю аппарат, он пойдет к другому оператору, другой подключит. Ирина Мурашова: Лишившиеся трубок абоненты сотовых компаний все чаще заявляют, что кражи фактически провоцируют операторы, которые никак не могут создать единую базу индивидуальных серийных номеров телефонов. Председатель Комитета по защите прав потребителей Екатеринбурга Андрей Артемьев предостерегает и слишком беззаботных клиентов, и не слишком разборчивые телефонные компании. Андрей Артемьев: Потребители заключили договор на услугу связи, вовсе не заключили договор на охрану их телефона. Прежде чем подключить, нужно убедиться в том, что этот телефон не краденый. В противном случае, это есть содействие грабителю. Ирина Мурашова: Случаи ограблений и нападений ради сотового телефона типичны. Начальник отдела административных органов администрации Чкаловского района Екатеринбурга Виктор Плахин каждый день слышит примерно одни и те же истории. Виктор Плахин: То есть она достала сотовый телефон, идет по улице, разговаривает, как правило, в отношении женщин больше таких преступлений, - естественно, это сразу же объект для нападения. За 6 секунд получит 7 тысяч, если он даже продаст его за три, вот вам, пожалуйста. Ирина Мурашова: Типично поведение будущей жертвы ограбления, типично и поведение состоявшейся жертвы. В милицию обращаются единицы, не верят. Хотя сами милиционеры говорят, что шансы на возвращение телефона, пусть и мизерные, но все же есть. Начальник оперативно-розыскного отдела УВД Екатеринбурга Дмитрий Гнатюк советует не растеряться и хотя бы сразу позвонить своему оператору. Дмитрий Гнатюк: Необходимо обратиться в сотовую компанию с просьбой прекратить действие SIM-карты и взять детализацию соединений телефонных. Ирина Мурашова: Сейчас отключение от услуг связи владельца краденого телефона – процесс долгий. Требуется много разрешений и согласований. Предложенные уральцами поправки в федеральный закон «О связи» должны этот процесс упростить. Уточнения должны появиться и в Административном кодексе о том, что оператор под угрозой наказания обязан отключить краденый телефон от связи. Тексты обоснований этих предложений уже готовы и вскоре будут направлены на рассмотрение в Госдуму. Евгения Назарец: Прозвучавший только что рассказ корреспондента – еще одна деталь к сегодняшнему разговору о том, кто и почему чаще всего становится жертвой преступлений. Антон, речь пойдет о том, насколько жертва провоцирует преступление против себя. Такие нотки прозвучали в комментариях сотрудников правоохранительных органов. Дескать, идет, разговаривает по телефону, повесила на шею на шнурок. Вообще, это существенный момент, это правильно – обвинять жертву в том. что она провоцирует преступление? Антон Кузнецов: Я думаю, что именно поэтому многие жертвы не обращаются в милицию, потому что понимают, что к ним может быть потенциально такое отношение. Оно часто звучит из уст людей, которые призваны как раз и защищать нас потенциально. Это в принципе неправомерная ситуация, то есть когда мы говорим о провокации, даже ребенок идет с сотовым телефоном – это ни в коем случае не является провокацией. Иначе можно сказать, то что человек покупает автомобиль – уже провоцирует потенциальную жертву, чтобы его украли. Когда мы можем говорить о провокации – это некое преднамеренное действие, когда человек специально провоцирует, это не то что он кошелек в задний карман кладет, естественно, карманнику его легко вытащить. Это не является провокацией. Провокацией является, когда человек, например, оставил пачку денег в сберкассе, а сам ушел на час – вот спровоцировал некое преступление. Потому что профессионального преступника, а именно они занимаются кражей сотовых телефонов, не провоцируют. Когда мы говорим о провокации, это когда человек провоцирует нормального, законопослушного гражданина, и тот под неким соблазном действительно может пойти на преступление. Евгения Назарец: У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте, вы в эфире. Слушатель: Добрый день. Это Владислав из Екатеринбурга. Преступность – это социальное явление. И это больное общество. И решать это техническими средствами, любые технические подходы могут изменить только мозаику преступлений. На саму преступность как явление, как фактор общественной жизни они повлиять не могут. Евгения Назарец: Антон, наш радиослушатель не рассматривает преступление как взаимоотношение жертвы и преступника, а рассматривает исключительно как большое социальное явление. Это правильно с точки зрения того, чтобы уберечь себя от того, чтобы стать жертвой, вот такой взгляд? Антон Кузнецов: В принципе, правильно. Прежде всего, надо понимать, что как бы человек ни выглядел, он может быть просто нищий или бомж, и все равно может подвергнуться нападению других же бомжей для того, чтобы они у него отобрали то минимальное, что у него есть. Как бы человек ни выглядел, он все равно потенциально может являться жертвой преступления. Это надо четко понимать, хотя бы для того, чтобы потом пережить вот это преступление по отношению к себе, что не все зависит от него, что есть фактор случайности и так далее. Но если человек выглядит, с одной стороны, уверенно, а с другой стороны, осторожно, несомненно, он снижает вот эту вероятность. Евгения Назарец: Еще о провоцировании преступников на совершение преступлений. Милиционеры называют профилактикой, когда дают такие советы: не ставьте красивые железные двери, не носите золотые сережки поздно вечером, складывайте их в карман ставьте сигнализацию, иначе вы провоцируете. Правильно ли называть это профилактикой, а то, что они советуют не делать или делать, называть провокацией? Антон Кузнецов: Провокация все-таки рассчитана на людей – не преступников. Преступник профессиональный все равно выбирает себе жертву по разным признакам, в том числе, наверное, и красивая дверь или пластиковые окна. Но есть и другие факторы: наводка, какая-то информация, которую он получает из более достоверных источников. И потенциальный преступник все равно себе эту жертву найдет, надо четко понимать, что он все равно ее ищет и живет только за счет преступления. Не ограбит он квартиру номер 3 – ограбит он квартиру номер 15. Какая разница принципиальная для статистики или для конкретных людей? Евгения Назарец: Мы уже упомянули, что многие жертвы страдают и становятся жертвами в большей степени еще из-за того, что они не верят в то, что возможна помощь от милиции. Украли телефон – все равно не найдут, побили на улице – врач поможет, а найти тех, кто побил, - вряд ли. Какую роль психологическую играет осознание возможности помощи? Это важно? Антон Кузнецов: Это, несомненно, очень важная вещь. Причем она влияет именно на психологическое состояние жертвы после преступления. Насколько люди бросаются помочь, насколько есть шанс отомстить, например, в том числе, потому что жертва редко пытается вернуть имущество. На это мало кто надеется. Но отомстить действительно хочется. Когда правоохранительные органы хотя бы если не находят преступника, что, наверное, действительно сложно в любой стране мира, но доброжелательно относятся к жертве, не обвиняя ее в провокациях, когда они положительно воспринимают то, что пишут заявления, а не пытаются отказать в приеме, - то это положительно влияет в конечном счете и на саму преступность в том плане, что способствует ее уменьшению. Евгения Назарец: У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте, вы в эфире. Слушатель: Здравствуйте. Моя фамилия Серебряков, я из Екатеринбурга. Я считаю, чтобы не стать жертвой преступления, надо быть вооруженным. Преступник, прежде всего, подумает: а вдруг он вооружен? И все. Уже процентов 80, что не будет нападать. Евгения Назарец: Хочу попросить прокомментировать, является ли наличие оружия поводом для уверенности потенциальной жертвы и неуверенности потенциального преступника? Антон Кузнецов: Я думаю, что в какой-то степени, если человек владеет оружием, это действительно потенциальная уверенность для него. Но очень сомнительно, что это будет неуверенность для преступника. Потому что преступник всегда будет надеяться на отрицательный результат, что он не вооружен. Предположим, а вдруг он мастер спорта по боксу, преступник же на это не надеется. Он всегда воспринимает жертву как потенциальную жертву. И вдруг его поймают на завтра и посадят в тюрьму. Преступник всегда рассматривает положительный фактор и надеется заполучить ту добычу, за которой он пошел. Поэтому, я думаю, что количество преступлений ни в коем случае от этого не уменьшится. Евгения Назарец: Вернемся к психологическому «портрету» жертвы. Кстати, психологический «портрет» жертвы нарисовать очень сложно. Так считают сотрудники Томской криминальной программы «Ноль часов». Журналисты которой каждый день рассказывают о самых разных преступлениях, уверены: жертвой может стать каждый. С подробностями томский корреспондент Радио Свобода Мелани Бачина. Мелани Бачина: Все зависит от вида преступления. Жертвой может стать каждый. Просто кого-то легко обокрасть, кого-то – обмануть. Есть еще роковое стечение обстоятельств. Так считает продюсер криминальных новостей Томской телекомпании «ТВ 2» Евгений Левенцов. Он уверен: универсального «портрета» жертвы просто не существует. Евгений Левенцов: Мне сложно нарисовать такой «портрет» по той простой причине, что преступления бывают разные, собственно, жертвы тоже бывают разные. У меня есть одна знакомая, она работает продавцом. Она стояла, торговала фруктами, увидела сцену на улице, когда какой-то мужчина выхватил у бабушки сумочку и побежал. Получилось так, что на пути оказалась моя знакомая женщина, она его кулаком остановила, мужчина упал. Когда он поднялся, начал на нее кричать, а она его еще раз треснула, и он упал. Понятно, что такую женщину ограбить невозможно. Она вступилась за кого-то, за себя она вступится еще больше. Но сама по себе женщина очень добрая и доверчивая. Поэтому в принципе обмануть ее можно будет. Против нее можно совершить, выражаясь юридическим языком, какие-то мошеннические действия, то есть она может пострадать от обманщиков. Понятно, что у этой жертвы психологический «портрет» будет другой, чем у той бабушки, у которой отобрали сумку. Мелани Бачина: Евгений работает в криминальных новостях уже пять лет, говорит: примет и закономерностей не замечал, кроме одной – пьют все, а в вытрезвитель почему-то попадают одни и те же. Но за годы работы Левенцов понял для себя одну вещь: количество преступлений и их характер можно предугадать с помощью прогноза погоды. Евгений Левенцов: Около пяти лет я работаю в подобных программах. Сначала пытался для себя выработать какую-то закономерность, но на самом деле мне кажется, что сейчас ее не существует. Есть определенный момент, то есть когда резкая смена погоды, то почему-то люди меньше совершают преступления. Это отмечают многие даже в правоохранительных органах. Я думаю, что спрогнозировать можно. Но только не от одной погоды все зависит. Система очень многофакторная. На данный момент у меня прогноз может быть только один: я точно знаю, что с пятницы на субботу происшествий будет больше, чем в обычный будний день. Мелани Бачина: Сотрудники томской криминальной программы «Ноль часов» понимают, что прогнозы – дело неблагодарное, но говорят, что в криминальных новостях лучше ждать худшего и ошибаться, чем быть застигнутым врасплох. Евгения Назарец: У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте, вы в эфире. Слушатель: Меня зовут Алексей, я живу в ближнем Подмосковье. Слушал тему передачи, и вот такая история. Две моих знакомых ехали на машине покупать аппаратуру, и пробили колесо, и встали около выезда на Ленинградское шоссе. Пока они меняли, двое каких-то людей (не знаю, спровоцировали они или нет), но сумочка с деньгами лежала на заднем сиденье. Останавливается «Фольксваген», там сидело двое молодых людей, выбегает один, хватает быстро эту сумочку, садится в машину, и найти их очень проблематично. Это касательно провокации. А потом они обратились в милицию, и им дали понять, что не стоит вам писать заявление, потому что это ни к чему не приведет, только вы нам лишнюю мороку создадите. Евгения Назарец: Спасибо Алексею за подтверждение того, что уже было сказано в нашей беседе с психологом Антоном Кузнецовым. У меня к Антону есть еще один вопрос по поводу сюжета о томских журналистах. Недавно творческий союз журналистов вышел с такой инициативой, более морального, чем обязательного характера, не более 10 процентов в эфирах и на полосах изданий отводить под криминальные новости, агрессию и убийства. Так вот наличие само по себе криминальных новостей в эфирах и на страницах газет это делает людей более закаленными, более подготовленными или все-таки пугает и делает из них жертв? Антон Кузнецов: Я думаю, что это делает из них преступников, потому что, прежде всего, есть такой фактор заразный. И люди разные: один отождествляет себя жертвой, другой отождествляет себя с преступников. Человек, который отождествляет себя жертвой, это потенциальная жертва. Человек сильный, уверенный, он будет отождествлять себя с преступником и потенциально воспринимать преступления как один из способов реализовать свои потребности. Евгения Назарец: То есть вы считаете разумной такую инициативу ограничить публикацию в средствах массовой информации сцен насилия и преступности? Антон Кузнецов: Несомненно, вообще ограничение такой информации послужит положительным фактором, потому что фактор заражений не надо преуменьшать. И когда в течение большого периода времени человек подвергается, получая такую информацию, он не может воспринимать ее как запретное поведение. Он, несомненно, воспринимает ее как то, что легально и разрешено. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
