Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-06-05]
Результаты единого государственного экзамена по русскому языку в ПетербургеПрограмму ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Татьяна Вольтская. Гость студии - директор Центра правильной речи и грамотного письма Ольга Лабухина. Татьяна Валович: В Петербурге оглашены результаты единого государственного экзамена по русскому языку. В этом году петербургские школьники сдали его даже лучше, чем в прошлом. Татьяна Вольтская: Около 44 тысяч питерских выпускников школ сдавали в этом году единый государственный экзамен по русскому языку. Для тех, кто пропустил его уважительной причине, назначен резервный день - 16 июня. Каждую работу проверяли два независимых эксперта, при расхождении в оценках более чем на 2 балла к проверке подключался третий эксперт. Результаты экзамена весьма неплохие - "двойки" получили меньше 3 процентов выпускников (в 2004 году их было 4 процента), троечников оказалось почти 42 процента, на "четверку" сдали 43 процента, на "пятерку" - 12,2 процента. В прошлом году отличников было всего 11 процентов, хотя, по оценкам экспертов, нынешнее испытание было сложнее прошлогоднего. К выполнению самой сложной части "С" не приступили всего 203 ученика - полпроцента от всех сдававших экзамен. Самый высокий результат - 100 баллов - получили 22 человека (в прошлом году таковых нашлось только четверо). Соответствуют ли экзаменационные результаты истинным знаниям учеников? Однозначного ответа на этот вопрос нет, - говорит ответственный секретарь коллегии петербургского Комитета по образованию Елена Спасская. Елена Спасская: Тест фиксирует, безусловно, уровень подготовленности ребенка по данному предмету, но мне кажется, например, когда мы тестируем детей, обязательно нужно принимать в расчет еще и какие-то другие, наверное, показатели, реферативные какие-то работы, может быть, результаты устного какого-то экзамены, то есть чтобы видеть ребенка полноценно. Татьяна Вольтская: К тому же, хотя результаты экзамена в Петербурге считаются очень хорошими, все-таки 42 процента "троек" - не многовато ли это? Елена Спасская: Наша социально-культурная среда, наверное, влияет на формирование, в том числе, и речи ребенка. Зачастую он слышит не самые лучшие образцы в своем окружении и видит не самые правильные обороты и написание в тех же газетах, в объявлениях, на ценниках и так далее. А это ведь все откладывает отпечаток в сознании, и в результате мы получаем то, что получаем. Татьяна Вольтская: То есть - общее падение грамотности и культуры речи на фоне сколь угодно высоких результатов экзамена. Есть и еще одна проблема: пока "двойки" за ЕГЭ попадают в аттестаты в качестве так называемых слабых "троечек", но когда ЕГЭ перестанет быть экспериментом, двоечники могут остаться без аттестатов. Этот вопрос еще ждет своего решения. Татьяна Валович: Экзамены, как мы слышали, сдают все лучше, но почему-то уровень грамотности россиян падает. И сегодня у нас в гостях директор одного из структурных подразделений общества "Знание", Центра правильной речи и грамотного письма, педагог-логопед высшей категории Ольга Лабухина. Говорить мы будем о тех проблемах, которые существуют сегодня при обучении детей русскому языку. Ольга Аркадьевна, как вы считаете, насколько единый государственный экзамен по русскому языку действительно отражает тот уровень знаний учащихся, грамотности, правильной речи, который существует?
Ольга Лабухина: Я считаю, что ЕГЭ, конечно, только частично отражает знание русского языка. Ведь когда-то сочинение было единственным видом вступительного экзамена в вуз по русскому языку, и именно в сочинении проявлялась глубина, оригинальность мысли, и сочинение давало возможность хорошо узнать поступающего. Все-таки тестовые задания несколько упрощают процесс экзаменационный. Татьяна Валович: Иногда приходится слышать такое мнение: зачем физику грамотно писать, пусть он знает какие-то азы, основы. Как вы к такому подходу относитесь? Ольга Лабухина: Я думаю, жизнь идет вперед, и, по всей видимости, единый государственный экзамен имеет и какие-то положительные стороны, потому что дети, подростки имеют совершенно разные способности, и ЕГЭ дает нам какой-то усредненный результат знаний русского языка. Конечно, меня поразило, что почти 50 процентов петербургских школьников имеют удовлетворительные знания по результатам ЕГЭ. Я, как учитель-логопед, специалист, который занимается речью детей, считаю, что, конечно, в наш компьютерный век печально видеть, что, например, умер эпистолярный жанр и в какой-то степени умирает сочинение и экзамен, который обязывает ребенка быть напрямую в диалоге с преподавателем, уметь вести диалог на какую-то определенную тему, в частности – по билету. Татьяна Валович: Как потом будет человек вести переговоры, например, человек, если он не умеет этого? Ольга Лабухина: Безусловно, здесь экзамен выполнял и такую коммуникативную функцию, то есть ребенок должен был собраться, сосредоточиться, должен был побороть в себе какое-то волнение и прорабатывать, как и что он скажет, как он будет себя вести далее, на вступительных экзаменах, предположим, в вуз. Было очень много сторонников и противников компьютеризации в свое время, монетизации, но жизнь идет вперед, и, по всей видимости, ЕГЭ будет утвержден, из эксперимента перейдет в нашу жизнь, и это надо, как мне кажется, принять уже как данность. Но, как учитель русского языка и логопед, я хотела бы, чтобы те вузы, которые готовят специалистов, которым необходим русский язык, чтобы они отработали уже те формы вступительных экзаменов, которые глубоко этот русский язык проверили бы у учащихся. Татьяна Валович: Хотя, согласитесь, правильная речь необходима любому человеку в любой ситуации. Как вы считаете, с чем связано падение уровня грамотности и правильной речи? Это такая обратная сторона цивилизации? Это ведь не только проблема России. Я посмотрела материалы, и это общемировая тенденция – возрастает уровень дислексии, дисграфии. Ольга Лабухина: Еще каких-нибудь 8-10 лет назад мы вообще не знали таких терминов. Поскольку я возглавляю центр, который занимается проблемами нарушений письма и чтения у детей, в том числе русским языком, то есть обогащением словаря детей, курсом «Пишу грамотно по-русски», у нас очень много проходит курсов для детей разных возрастов, консультаций и занятий с детьми 3-7 лет, со школьниками 1-4-х классов, и далее уже – с учащимися 5-8-х, 9-11-х классов. И все это в рамках нашего центра в системе общества «Знание», просветительской организации, которой уже более 55 лет. Это юбилейный год, и мне очень приятно, что я приглашена сегодня в студию, большое вам спасибо за это приглашение в год нашего 5-летия. Я хотела бы сказать, что мы уже достаточно узнаваемы в городе, и многие родители нас знают. Татьяна Валович: А ваш центр единственный такой в городе? Ольга Лабухина: Он единственный в городе. Я не могу не сказать, что у нас достаточно большая армия учителей-логопедов, которые работают над различными проблемами речи и письма детей. Я считаю, что у нас есть определенные особенности, что в нашем центре работают только учителя русского языка – логопеды по всем направлениям и по всем возрастным группам. Это очень большое достоинство. То есть русский язык мы преподаем с фонетическим уклоном, с фонетической точки зрения объясняем все правила. И вот этот курс «Пишу грамотно по-русски» стал достаточно популярен у старшеклассников. Татьяна Валович: За эти пять лет сколько прошло ребят через ваш центр? Ольга Лабухина: Считая консультационных, несколько тысяч. Татьяна Валович: За это время по возрастающей идут обращения? И с чем это связано - с тем, что о вас больше узнают и хотят приобщиться к знаниям, или это потому, что вообще уровень проблем возрастает в целом? Ольга Лабухина: К нам обращаются потому, что, первое, нас узнают, а второе, узнав нас, они видят, что мы эти проблемы можем как-то решить и помочь детям. Возвращаясь к нашим понятиям – дисграфия и дислексия – это специфические понятия логопедические, и это нарушение письма и чтения, проявляющиеся в самых разных формах. Здесь и замена букв, и недоразвитие фонематического слуха, и так далее – все это сказывается на том, что ребенок делает специфические ошибки при чтении и письме. С такими проблемами мы работаем довольно успешно. Хотя часто родители настроение пессимистически в этом плане. Одна мама мне сказала: «Ольга Аркадьевна, у моего ребенка дисграфия» - и махнула рукой. Я, конечно, ее разубедила, что работать надо, и она поняла, что успех будет. Татьяна Валович: К нам дозвонился слушатель. Здравствуйте. Слушатель: Доброе утро. Александр Добрый. Бездарная политика нашей власти привела к демографической деградации. В наших школах и во дворах все больше детей с Кавказа, из Казахстана, таджиков узбеков – как им дается русский язык? Татьяна Валович: Проблема билингвальных детей – это, действительно, очень большая проблема. И это не только из республик Кавказа к нам приезжают дети, но и очень многие родители уезжают по контракту работать в Англию, Германию и так далее вместе со своими детьми; возвращаясь оттуда, ребята тоже теряют навыки русского языка. Вы как-то занимаетесь в своем центре этими проблемами? Ольга Лабухина: Да, мы занимается в центре ребятами-билингвистами, которые два языка одновременно усваивают. Проблема людей, которые приезжают к нам в Санкт-Петербург, стоит очень остро, их дети в школах очень плохо усваивают русский язык, и это создает большие проблемы учителям русского языка. Татьяна Валович: А для таких детей какая-то особая должна быть программа? Ольга Лабухина: Эти дети погружены в обычные классы, но учителя, конечно, ведут дополнительную работу с такими детьми. Есть дополнительные занятия с такими детьми в школах. И если родители обращаются к нам, таких ребят мы берем на курсы. Что касается ребят, приехавших из-за рубежа, у нас тоже есть курсы по формированию звукопроизношения, есть очень много положительных примеров, когда уезжали в другие страны дети, побыв здесь только летний период времени, и хорошо владели они русской речью, звуками русского языка, и приезжая на следующее лето, демонстрировали это, хотя это был маленький промежуток времени. У нас все специалисты высшей категории, поэтому мы смогли так смоделировать занятия, чтобы научить родителей не допускать брака при работе с ребенком. Формирование звука – это очень сложная и долгая работа. Татьяна Валович: Ольга Аркадьевна, а занятия в вашем центре платные? Ольга Лабухина: Занятия в нашем центре частично платные, частично бесплатные. Татьяна Валович: А бесплатные – это когда направляется ребенок откуда-то? Ольга Лабухина: Мы по каждой семье смотрим индивидуально, учитываем социальный статус, учитываем другие какие-то обстоятельства. Может быть, это просто одноразовые консультационные работы. Если это системная работа, она у нас на платной основе проходит. Татьяна Валович: У нас еще звонок слушателя. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Николай Николаевич, город Ленинград. Всем известно, что итальянский язык – это язык любви, французский – изысканности, немецкий – язык команды, а русский язык – это язык, который объединяет все эти языки в таком понимании, то есть на русском языке можно выражать буквально все. И как можно изучать язык методом тестирования? Ольга Лабухина: Мы частично уже ответили на этот вопрос, и я еще раз обозначила, что сочинение и устное общение с преподавателем очень значимо, важно. Татьяна Валович: Раньше даже стихи учили писать, во всяком случае лет 20 назад были такие занятия на литературе. Ведь написание стихотворения тоже способствует развитию речевых навыков. Ольга Лабухина: Да. Вот японцы, например, додумались на государственном уровне поощрять массовое литературное творчество, опять-таки в интересах развития языковой культуры личности. Ведь человек, который сам написал стихотворение, безусловно, уже по-другому мыслит, у него другой уровень самосознания, он более требователен и внимателен к окружающему миру. Татьяна Валович: Ольга Аркадьевна, мне приходилось сталкиваться с тем, что грамотный педагог обращает внимание на «глупые» ошибки детей и говорит родителям, что им лучше обратиться к логопеду, на что получает такой ответ от родителей: «Да что вы навешиваете на моего ребенка ярлыки? Он совершенно здоров! Зачем нам доктор?» Почему до сих пор логопед воспринимается в первую очередь как врач? Ольга Лабухина: Мы уже, наверное, отошли от того экранного литературного героя, которого исполнял Ролан Быков, исправляя «фефекты фикции». Есть же у нас медицинские логопеды, а есть логопеды-педагоги. Может быть, в сознании людей это еще не разграничилось. Мы – педагоги-логопеды, и когда мама приходит и говорит: «Нам не нужен логопед, потому что у нас есть буква «Р» - это сразу характеризует все, по всем критериям и позициям. Татьяна Валович: То есть тут еще надо с родителями работать. Ольга Лабухина: Безусловно. И мы очень многого достигли, родители понимают, что педагог-логопед – это современный учитель, владеющий методиками, который работает с тесном контакте с психологом, который владеет современными инновационными методиками. Мы все это в центре осуществляем, к нам идут дети. У нас есть дети, которые с отличными оценками закончили 9-ый класс и написали единый государственный экзамен. И у родителей, по-моему, уже есть понимание, что русский язык – огромная структура, целостная наука, которую надо изучать комплексно, особенно сегодняшнему ребенку, который страдает по всем позициям. Из школы вымывается русский язык, часов, отведенных на него, катастрофически мало, особенно в старших классах. А любовь к родной стране, к родному городу прямо связано с любовью к родному языку. Потом, современное поколение детей – это поколение недостаточно, мягко говоря, здоровых детей. Татьяна Валович: Существуют два мифа относительно возникновения дислексии и дисграфии – с одной стороны, это медицинская проблема (это дети с нарушениями в развитии), или же это от применения ранних методик обучения чтению. Всегда родители радуются тому, что дети начинают с трех лет бегло читать. Приводит ли это к каким-то нарушениям? Ольга Лабухина: Причины разные. Причина, конечно, может быть, и медицинская. Причиной может быть нестыковка некоторых дошкольных и школьных методик, форсирование методик и приемов обучения в начальной школе, что еще существует порой. Татьяна Валович: Но сейчас требуют при приеме в школу, чтобы ребенок не только знал все буквы, но и умел читать. Ольга Лабухина: К сожалению, это и приводит к проблемам. Потому что в дошкольном возрасте еще мозг ребенка не созрел, все должно решаться в свой физиологический период. Есть дети, которые в 3-4 года читают, и у нас есть родители, которые проводят крошку и просят его обучить чтению, а ребенок не может произносить звуки русского языка. Мы объясняем родителям, что можно работать с трехлетнего возраста, но щадящими методиками. Татьяна Валович: А что в первую очередь должно насторожить родителей, педагогов при анализе ошибок, которые делают ребята на первых уроках русского письма? Ольга Лабухина: Огромное беспокойство вызывает тот факт, что в начальной школе у нас очень форсируется курс письма конкретно. Ученики не понимают многие, что такое наклон букв, не имеют понятия о способах их соединения, неправильно понимают и не могут назвать элементы букв. Письмо – это очень сложный процесс. Уже с трехлетнего возраста мы берем деток на консультации, и, безусловно, должен тестировать ребенка педагог. Специалисты считают, что обнаружить признаки можно уже в маленьком возрасте, и мы этих детей берем не тестирование. Но родители могут сами быть диагностами. Если ребенок плохо различает, воспроизводит буквы – это должно уже настораживать, с трудом учит стихотворения, не может застегивать пуговицы, завязывать шнурки – то есть не развита такая пальчиковая моторика, ручная моторика, двигательная моторика. То есть на это надо обращать внимание. Естественно, надо обращать внимание на то, как ребенок говорит, и начинать уже по показу с ребенком работать, когда он еще в младенческом возрасте, потому что ребенок все это воспринимает. И не нужно путать, когда есть физиологическое косноязычие, когда ребенок в принципе в три года не может произнести звук «Р» по определению (хотя есть случаи, когда язычок поднимается, уздечка тянется и ребеночек в три года произносит звук «Р»). По основным критериям звуки «Р» и «Л» правильно произносятся детьми в 5-6 лет, а остальные шипящие-свистящие – 4-5 лет. Татьяна Валович: То есть если к 1-му классу уже есть проблемы, то нужно насторожиться. Ольга Лабухина: Безусловно. Если есть нарушения звукопроизношения, если есть какие-то, может быть, проблемы в артикуляторном аппарате - утолщенный язычок, коротка подъязычная связка. Татьяна Валович: Но это может только специалист, наверное, определить. Ольга Лабухина: Но ребенок же говорит плохо, следовательно, надо прийти и проконсультироваться к логопеду. Это не страшно, никто не будет щипать, кусать, мы очень любим детей. И я всегда родителям говорю, что надо прививать любовь к русскому языку и русской речи детям, читайте им книги, сказки, покупайте им художественные книги, как-то участвуйте в процессе, больше общайтесь с детьми, говорите с детьми. Ребенок сидит за компьютером – и мама счастлива, потому что он занят, а она своими делами занимается. Татьяна Валович: А в раннем возрасте как то, что ребенок смотрит телевизор, у него такие блуждающие глаза, сказывается в дальнейшем? Ольга Лабухина: В раннем возрасте у него плохо развивается речь, если он только смотрит телевизор, и у него совершенно отсутствует вообще речевая интенция, то есть желание говорить. Если ребенок прочел маленькое стихотворение или в 1-3-м классе прочитал маленький текст, то есть случаи, когда ребенок говорит: «У меня язычок устал, губки устали». И я говорю: «Ребята, давайте будем заниматься гимнастикой языка». «А что это такое?» - спрашивают меня дети. «Это так просто, давайте будем учить скороговорки» - и мы начинаем учить скороговорки. Например: «Слушала старушка, как куковала кукушка на опушке». Это каша, никто не может произнести! Могу слушателей порадовать скороговоркой для взрослых: «На мели мы налима лениво ловили. И меняли налима вы мне на линя. Не меня ль о любви вы так мило молили и в туманы Лимана манили меня?» Это гимнастика языка, и дети с удовольствием идут на этот контакт и работают. Вы меня спросили еще о процессе письма. Вот родители говорят: «У меня ребенок плохо пишет, у него глупые ошибки». Глупые ошибки обязательно цепляются за незнание грамматических правил, дисграфические ошибки перерастают в дисорфографию, одни ошибки объединяются с другими, как снежный ком. И тогда специалист может только разобраться, где и что. Мы смотрим и определяем типаж ошибок, а потом смотрим, какие есть способы решения этого вопроса. Татьяна Валович: Дети с дисграфией становятся часто в классе изгоями, потому что учителю нужно выполнять программу. Ольга Лабухина: К сожалению, просто недостаточно учителя могут дифференцировать ошибки, в потоке нашей бурной жизни школьной не всегда осуществляется индивидуальный подход к ребенку. Но я думаю, что здесь мы как-то восполняет этот пробел, то есть мы берем таких детей, мы их и психологически адаптируем. Потому что ребенок, если у него есть какая-то проблема в письме, просто другой ребенок, и ему, может быть, просто другими способами это надо объяснить – и он пойдет. Татьяна Валович: А насколько легче становится после ваших занятий ребенку воспринимать язык? Ольга Лабухина: Родители очень довольны. Сейчас у нас 5-летие, и мы оформили отзывы. И родители счастливы, что дети стали любить русский язык. Приведу свой пример. 8-классник приходит, красивый парень, и говорит: «Ольга Аркадьевна, вот мы здесь одни, я до 8-го класса дожил, - скажите мне, что такое ударение? Мне стыдно было задать такой вопрос». Я говорю: «Ударная позиция. Ударь ладошкой о край стола. Ты ударил, то есть силу применил. То же самое – звук. Если мы усилим, то это будет ударная позиция». То есть я ему элементарно объяснила – и ребенок расцвел. Татьяна Валович: То есть проблем очень много. Ольга Лабухина: Да, говорить можно бесконечно. Татьяна Валович: Спасибо большое, Ольга Аркадьевна, за интересную беседу. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
