Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-06-05]
Утилизация мусора и бытовых отходовПрограмму ведет Евгения Назарец. В программе принимает участие Николай Калинкин, председатель Свердловского областного Совета Движения «зеленых». Евгения Назарец: Мы сегодня будем говорить об утилизации мусора и бытовых отходов, как эта проблема решается в больших российских городах. В среднем в год один житель России производит 1 тонну мусора, 99 процентов этого объема идет на захоронение, в отличие, например, от Японии, где вторичную переработку проходит 70 процентов мусора. Российские муниципалитеты не справляются со всем объемом отходов, а для частных компаний рынок пока не интересен. Об опыте Урала в переработке мусора рассказывает наш корреспондент Ирина Мурашова. Ирина Мурашова: Стратегический проект управления отходами в Екатеринбурге начали разрабатывать еще несколько лет назад, но приняли его совсем недавно. Местные чиновники полагают, что контролировать, собирать, учитывать, обезвреживать и перерабатывать все виды отходов на всех этапах их существования должно одно специализированное муниципальное предприятие. Но руководитель российско-британского проекта «Совершенствование систем управления муниципальными отходами» Пол Флетчер в этом не уверен. Он опирается на многолетний опыт своей страны. Пол Флетчер: В Великобритании многие услуги в сфере обращения с отходами оказывают частные компании, а не муниципалитет. Существует конкуренция, и за счет конкуренции, соответственно, и услуги оказываются на более высоком уровне. Ирина Мурашова: Существующая в Британии система привлечения частных переработчиков мусора подкреплена мерами со стороны Евросоюза. За превышение допустимой площади свалок страну штрафуют. В России же свалки цветут и пахнут, в буквальном смысле слова. Например, в Челябинске загрязнение воздуха, воды и почвы от полигонов с мусором перекрывает вред от всех промышленных выбросов и отходов, утверждает начальник Челябинского управления экологии Владимир Знамеровский. Владимир Знамеровский: Как определили немцы, что даже столетней давности свалки оказывают очень негативное воздействие на окружающую среду. Вот когда пугают диоксинами... вот, в частности, Челябинск в связи с этой проблемой, мы одними из первых в России померили диоксины на своей территории, и мы обнаружили самое большое количество диоксинов как раз на свалке. Ирина Мурашова: Сейчас в соседнем с Челябинском Екатеринбурге отходы в доходы превращает только одно крупное частное предприятие. Его успех объясняется, скорее, не умелым менеджментом, а тем, что оно использует и восстанавливает существовавшую еще в советские годы систему пунктов приема вторичного сырья. Комментирует председатель Комитета по экологии Екатеринбурга Людмила Васильева. Людмила Васильева: «Уралвтор» собирает от организаций полностью макулатуру с картоном и от населения, то, что поступает в пункты приема. Кроме этого, начата переработка пластика. Ирина Мурашова: Успех переработчиков относителен. Бизнесмены жалуются на невысокие доходы. Из-за этого сорвался уже не один проект. Бумагу, картон, пластик, ветошь, отработанные масла и шины в Екатеринбурге перерабатывают, а вот проект цеха по переработке стекла не пошел. Но в июне откроется муниципальный центр по утилизации медицинского одноразового инструмента. Сами чиновники от экологии, не для микрофона, говорят, что пока Екатеринбург больше сделать ничего не может. Нужны привлекательные для бизнесменов решения на областном и федеральном уровне. Например, освобождение переработчиков мусора от части налога на землю и аренду зданий. Евгения Назарец: В Екатеринбургской студии Радио Свобода лидер свердловских «зеленых» Николай Калинкин. Именно с ним мы будем обсуждать тему утилизации и управления отходами в прямом эфире в Екатеринбургской студии Радио Свобода. Доброе утро, Николай. Николай Калинкин: Здравствуйте. Евгения Назарец: Большинство экологических проблем, как о них говорят экологи, носят трансграничный характер, то есть если плохой воздух в одной территории, или плохая вода, это обязательно коснется и другой территории. Мусорная проблема, казалось бы, не имеет этой стороны, и ее достаточно легко решить, получается. Но, тем не менее, именно эта проблема не решается фактически ни в одном российском городе. Чем вы это объясняете? Николай Калинкин: Причин очень много. Во-первых, считалось всегда, что у нас большая территория, и можно все просто складировать, а не перерабатывать. Как раз я считаю, что сейчас пора изменить свою идеологию подхода к мусору, к твердым бытовым отходам. Потому что вот это экстенсивное развитие завело нас, в общем-то, в тупик. И когда вы говорите о том, что нет этой проблемы, в том числе и о трансграничных переносах, это не совсем так. Вода и воздух, которые отравляются, они переносятся на огромные расстояния. Евгения Назарец: Екатеринбург, как один из самых крупных городов России, в этом году, как заявляют чиновники мэрии, вплотную подошел к решению этой проблемы. Создается стратегический проект управления отходами. Об аналогичных вещах говорят в Омске (об этом мы услышим дальше) и еще в некоторых городах. Почему именно это, можно сказать, лето, или этот сезон становится определяющим? Такое ощущение, что все-таки близко очень подходят к этой проблеме. Появились деньги, инвесторы, как вы думаете? Николай Калинкин: Да. Во-первых, существует областная программа, которая уже несколько лет как существует, и пытается, так сказать, ожить, реанимироваться. Раньше были в основном рекомендации руководителям муниципальных образований, но сейчас, в принципе, вводятся в действие некоторые механизмы, которые должны заставить действовать, более жестко подходят органы государственного контроля, например санитарного, к этим проблемам. Кроме того, объективно, я уже сказал, эти площади под свалками, они свой ресурс исчерпали. Захватывать новые территории практически невозможно – сейчас земля чего-то стоит. Жители, которые на этой земле, естественно, не собираются ее отдавать под свалки. И потому проблему надо решать. Кроме того, да, появились инвесторы. И насколько я знаю, у городской мэрии множество предложений от этих инвесторов взять какие-то свалки, взять часть вот этого дела на себя, но, конечно, здесь существуют очень большие проблемы. Евгения Назарец: О проблеме чуть позже. А пока приглашаем слушателей присоединиться к нашей беседе. Как скоро удастся России решить проблему бытовых отходов? И прямо сейчас к нам уже поступил телефонный звонок. Здравствуйте. Вы в эфире. Слушатель: Доброе утро. Это Василий Сергеевич из Екатеринбурга. Можно за полгода наладить в городе при желании... У нас маленькие квартиры – негде хранить. Мы самая богатая страна в Европе по выбрасыванию одежды, мебели и других вещей. Чтобы уменьшить объем мусора, нужно ставить дворникам в каждом дворе железный гараж с надписью «Поможем деревне». И благотворительно вывозить нищей деревне, где это будет с благодарностью принято. Почему в Америке ненужные вещи выставляются перед домом для соседей, и потом только, когда недели две простоит, уже выбрасывают? А у нас вот такие богатые... Спасибо. Евгения Назарец: Спасибо нашему слушателю из Екатеринбурга. Но проблема старой одежды, обуви или каких-то других, пригодных к быту, вещей – это только часть мусорной проблемы. Большую все-таки проблему, большую сложность составляет сейчас тара и упаковка. Николай, вы можете оценить, какую долю составляет именно упаковка в объеме всего мусора, который производят горожане? Николай Калинкин: Ну, я думаю, где-то примерно четверть. Хотя эта доля все время растет неуклонно. Евгения Назарец: И что с этим делать? Ведь, собственно говоря, когда говорят об утилизации мусора, упоминают, что тот, кто производит упаковку, и тот, кто производит товар, в его цену уже закладывает затраты на утилизацию, но эта утилизация не производится. Можно ли объяснить это чем-то вообще? Почему на эти деньги не удается предприятие организовать и наладить эту отрасль? Николай Калинкин: Ну, во-первых, для того, чтобы организовать это предприятие, нужно сконцентрировать в одном месте, в одних руках, по единому плану приличные ресурсы, естественно, в том числе финансовые, интеллектуальные и так далее. Мы уже говорили о том, что сейчас это происходит, хотя только-только самое начало. Евгения Назарец: «Зеленое» Движение в Свердловской области и в Екатеринбурге несколько раз проводило акции, которые обращали внимание на загрязненность городов, на свалки в пригородах, на дачных участках - это у всех на слуху. И, тем не менее, эти акции, поскольку они не подкреплены большими финансовыми средствами, проблему не могут решить. И все-таки, наверное, благодаря тому, что «зеленые» проводят мониторинг, вы знаете о том, есть ли города, например, в Свердловской области, в которых мусорная проблема более-менее решена, или хотя бы подходы к этому найдены? Где лучше всего? Николай Калинкин: Очень трудно сказать. Я думаю, что один из первых – это все-таки Нижний Тагил, где экологическая проблема решается и с подачи НТМК, который свои проблемы активно решает, и с подачи мэрии Нижнего Тагила. В частности, насколько я знаю, там заключен договор, или соглашение пока между администрацией и как раз частными инвесторами о строительстве завода твердых бытовых отходов. И надо предполагать, что это будет сделано. Евгения Назарец: Обычно экологи имеют множество против заводов по сжиганию мусора, по утилизации мусора, потому что это чревато выбросами диоксина в атмосферу. И вообще, эти технологии считаются второсортными, которые теперь сбывают в Россию. Что вы скажете по этому поводу? Николай Калинкин: Есть и современные технологии, которые уже опробованы в мире. Например, так называемый высокотемпературный пиролиз, то есть сжигание в плазме и получение газа, который может пойти в дело. И, насколько я знаю, есть отечественные разработки, которые ждут своего часа. Евгения Назарец: В Екатеринбурге те проекты, которые предлагаются, они были на экспертизе у общественных экологов, или хотя бы вы знаете о том, в чем состоит их суть? Николай Калинкин: Об этих проектах мы знаем. Ни на какой, конечно, экспертизе экологов они не были. Как, собственно говоря, нет и письменных проектов, которые бы прошли государственную экологическую экспертизу. Евгения Назарец: В репортаже Ирины Мурашовой, который предшествовал нашей беседе, шла речь о том, что чиновники склонны распространяться о причинах медленных сроков, медленного темпа решения мусорной проблемы только в приватных беседах. То есть они не готовы пока говорить об истинных причинах того, что не возводятся предприятия по утилизации и так далее. Вам известны, или вы подозреваете, какие это могут быть причины? Какого они характера? Николай Калинкин: Честно говоря, я лично считаю, что вот этот вопрос самый главный. И причин этих огромное количество. Они и психологические. Например, то, что мы не приучены (мы – граждане) к тому, что называется обычно раздельным сбором мусора, к раздельной сдаче этого самого мусора. У нас, я уже говорил, нужно менять идеологию и отказываться вообще вот от этого свалочного подхода к решению проблемы. А для этого нужно один раз и навсегда, во-первых, юридически запретить просто складировать бытовые отходы, а во-вторых, принять (и это уже было правильно отмечено, на мой взгляд) какие-то меры налогового, финансового характера, для того чтобы поддержать тех инвесторов, которые собираются вкладывать деньги. Потому что есть многочисленные опыты того, что строятся какие-то установки, например, по переработке шин, но, в конце концов, люди разоряются просто-напросто под бременем и налогов, и поборов, и так далее. Кроме того, конечно, есть чисто психологическая, как бы коммерческая сторона, потому что есть люди и организации, которым этот порядок, который существует сейчас, выгоден. Они получают доход, не вкладывая никаких денег. Евгения Назарец: Можно ли говорить о том, что буквально в течение одного-двух месяцев при наличии инвестиций могут появиться в Екатеринбурге малые предприятия, частные переработчики каких-либо видов отходов, на ваш взгляд? Николай Калинкин: Без сомнения. Есть опыт Москвы, где несколько сотен частных переработчиков и частных собирателей этого мусора, сортировщиков и так далее. И, в принципе, какие-то подходы ведь там найдены. Недаром же это наша столица. Евгения Назарец: Довольно-таки деликатный вопрос, но даже похоронный бизнес, он считается очень прибыльным, за него идет конкуренция, и конкурентная борьба довольно жестокая. Мусорный бизнес во всем мире, насколько мне известно, считается крайне рентабельным, и, тем не менее, в России никто не пытается всерьез проникнуть в эту сферу. Как вы полагаете, в чем состоит страх именно российских инвесторов-бизнесменов? Может быть, это просто брезгливость психологическая? Если скажут, что «мусорные» деньги... Николай Калинкин: Нет. Если уж наши «бизнесмены» занимаются и наркотиками, и оружием, и Бог знает чем, то, естественно, в такую отрасль, как говорится, сам Бог велел вкладывать. Я думаю, дело не в этом. А дело в боязни нашей бюрократической системы, которая в случае успеха обложит опять же налогами и просто задушит, а в случае неуспеха будут судебные процессы. Как, например, одна фирма, о которой я говорил, перерабатывающая покрышки, от которой сейчас судебные приставы не отходят, а пытаются взять, так сказать, «долги» в пользу государства. Евгения Назарец: Омск стал первым городом в России, где реализуется оригинальный проект по минимизации отходов. В работе принимают участие экологические организации и специалисты из Великобритании. С подробностями омский корреспондент Радио Свобода Мария Гергель. Мария Гергель: Программа по утилизации бытовых отходов в Омске была разработана специалистами из Великобритании. На первом этапе программы в округах города установили 16 специальных контейнеров и предложили жителям домов разделять бытовые отходы: красный – для пластиковых бутылок, синий – для бумаги. Рассказывает директор Департамента управления отходами графства Оксфордшир Адам Симанс. Адам Симанс: Проект работает только в Омске. И, в общем-то, мы считаем, он довольно уникальный для России. И мы будем с нетерпением ждать результатов этого проекта. В Англии мы производим значительно большее количество отходов, чем здесь, но, тем не менее, мы пытаемся создавать какие-то условия. Скажем, раздельный сбор отходов ведет к тому, что большая часть отходов будет идти на вторичную переработку. Мария Гергель: Только в прошлом году на городские свалки омичи выкинули 10 тысяч тонн макулатуры, это, как минимум, 5 миллионов рублей. Чтобы показать, как действует программа, привлекали старших по домам. По словам Сергея Костырева, председателя некоммерческого партнерства «Экологический комитет», омичи охотно поддержали эксперимент. Сергей Костырев: Ну, конечно, тут ответственность определенная. Главное, чтобы эта хорошая реакция не превратилась потом в разочарование. Подходили в основном люди среднего и пожилого возраста, говорили: «Наконец-то, хоть кто-то мусором занимается», - и что надо собирать не только бумагу и пластик, а надо и остатки пищи собирать. Мария Гергель: Сейчас контейнеры уже заполнены. Решается вопрос о том, чтобы их вывезти и содержимое переработать. Эта ситуация в городе до сих пор не решена. Сейчас в Советском округе закрыта свалка бытовых отходов, а проект строительства мусоросжигательного завода, которое планировалось в прошлом году, не принят. Сергей Костырев: Почему бы ни поискать инвесторов, почему бы ни поискать людей, которые будут вкладывать в переработку отходов на нашей территории, если уж мы сами не справляемся?! Мария Гергель: Зарубежные партнеры постоянно контролируют выполнение пилотного проекта и планируют продолжить сотрудничество с другими городами. Рассказывает Джудит Маркванд, профессор Оксфордского университета. Джудит Маркванд: В конце проекта мы проведем конференцию итоговую, где мы поделимся результатами, полученными в ходе проекта, и куда мы планируем пригласить представителей из других регионов России. Надеемся, таким образом, если результат проекта будет хороший, распространять этот опыт дальше по России. Мария Гергель: В ноябре состоится подведение результатов эксперимента. Будет принято решение, устанавливать ли такие контейнеры в каждом дворе или же уровень бытовой культуры омичей пока не позволяет принять новшество. Евгения Назарец: Николай, у меня по поводу прозвучавших двух уже в нашем эфире репортажей - из Екатеринбурга и теперь из Омска - возникает один и тот же вопрос. Чем объяснить заинтересованность зарубежных экспертов в решении мусорной проблемы в России? Более логично выглядит даже такой циничный подход, как с ядерными отходами: наоборот, привезти их в большую Россию и свои за деньги захоронить здесь. Нет же, они пытаются помочь решить россиянам эту проблему. Николай Калинкин: Они пытаются заработать, и зарабатывают. Например, в Москве ведь продвинуто это сотрудничество дальше. Московская администрация приняла решение – и несколько фирм на конкурсной основе, кстати, получили право построить заводы по переработке твердых бытовых отходов, например, австрийские, французские и так далее. И там недостатка в таких иностранных инвесторах нет. Но прежде всего они идут в Москву, да, понятно почему – там огромное количество этих отходов, и это все-таки центр, где легче договориться. Мне кажется, что у нас есть свои отечественные инвесторы и желающие активно участвовать, и включиться вот в эту работу. Но они не совсем уверены в том, что будут получать эту поддержку. Вот здесь говорилось о «Вторма», например. Но у «Втормы», у этой организации очень нелегкая жизнь. Если раньше, более 15 лет тому назад, например, в 32 городах собирались бытовые отходы и каким-то образом еще сортировались этой организацией, предшественницей ее, то сейчас это происходит только в трех-четырех самых крупных наших городах Свердловской области. Это уже говорит о том, что вот этой поддержки от всех ветвей власти по-настоящему нет. Евгения Назарец: Вообще-то, если какая-либо идея, связанная с бизнесом возникает, очень часто бывает так, что ее лоббируют политические силы. Как известно, на российской политической арене нет абсолютно «зеленых», серьезно они не представлены. Как вы полагаете, какая политическая сила могла бы лоббировать вот эти интересы вот этого бизнеса, которого еще нет? И в состоянии ли «зеленые», даже не будучи в политической элите, продвигать эти идеи? Николай Калинкин: К сожалению, нет, и это мое твердое убеждение. Во-первых, нет такой политической силы, и во-вторых, современные «зеленые», или даже специалисты, которые прекрасно понимают важность и необходимость этой проблемы, не имеют достаточного голоса для того, чтобы реально на это влиять. Я надеюсь, что на это сможет повлиять, и уже влияет как раз необходимость решения этой проблемы и уже существующие финансы у наших собственных предпринимателей многих, и их желание в этом участвовать. Они тоже осведомлены о том, о чем вы говорили, что этот бизнес, в принципе, во всех странах мира выгодный. И еще. Аксиома: чем меньше у нас становится нефти, тем больше у нас становится отходов. А это означает, что эти отходы в цене своей возрастают. А это означает, что в этом направлении вкладывать деньги перспективно. Евгения Назарец: Что тогда остается «зеленым» на данном этапе с теми возможностями, которые имеются? Николай Калинкин: А пытаться исполнять роль координаторов, что мы и пытаемся делать. То есть связать бизнесменов, связать администраторов, специалистов, и попытаться как бы спровоцировать нормально эту работу. Евгения Назарец: Мы говорили про Омск, про Екатеринбург сегодня в эфире. Говорили о городах России в общем. И все-таки в большинстве, во многих, точнее, российских городах к мусорной проблеме еще не подобрались даже в теории. Рассказывает корреспондент Радио Свобода в Йошкар-Оле Елена Рогачева. Елена Рогачева: В небольшой республике Марий-Эл, с населением чуть более 700 тысяч человек на одного человека в год приходится около тысячи кубометров твердых бытовых отходов. А проблема их утилизации решается старым, дедовским способом: вывез – и забыл. Рассказывает заместитель начальника отдела управления Роспотребнадзора по Марий-Эл Сергей Бастраков. Сергей Бастраков: Санкционированных свалок свыше 150. Ежегодно, если в целом по республике взять, вывозится свыше 650 тысяч кубических метров. Плюс еще и несанкционированные свалки – где-то свыше 60-70, наверное, имеется. Елена Рогачева: В столице республики Йошкар-Ола урну для мусора не сыщешь днем с огнем. Эта ситуация объясняется просто: урны после установки исчезают практически мгновенно. Они находят новое место в садах или на приусадебных участках. В этом году администрация города приняла тяжеловесное решение: в течение лета в Йошкар-Оле будет установлена тысяча урн из железобетона – их так просто не утащишь. Свою роль в наведении порядка играют и люди без определенного места жительства. Бомжи специализируются в основном на стеклотаре, а в последнее время эти «санитары города» нашли еще один источник дохода – пластиковые бутылки. Баллоны из-под пива и воды принимают предприниматели, торгующие разливным растительным маслом. Но те же самые бомжи создают и другие проблемы, не красящие город. Делится ими Людмила Протасова из Йошкар-Олы. Людмила Протасова: Самую большую мусорку в нашем районе убрали. Вы знаете, была такая чистота, по-моему, там даже веничком все вымели. Прошла неделя. Бомжи эти ящики натащили, сидят, пьют, какие-то пальто старые накидали. Стало еще хуже. Елена Рогачева: А ведь мусорные проблемы в республике мог бы решить один перерабатывающий завод. Вопрос о его строительстве поднимался еще полтора года назад. Находятся и инвесторы, что не удивительно, ведь по рентабельности такое предприятие уступает лишь торговле алкоголем, наркотиками и оружием. Но воз с отходами и ныне там. Природоохранные организации даже не могут конкретно объяснить, что мешает началу строительства. Есть разные версии на уровне слухов. Например, нежелание властей отдавать доходное место. Говорит председатель Комитета экологии администрации Йошкар-Олы Татьяна Копылова. Татьяна Копылова: Дополнительных финансовых средств на то, чтобы начать эту работу... считается, что их нет. Вы знаете, мы были обрадованы, когда к нам пришел с таким предложением частный предприниматель господин Одинцов. У нас идея была зарублена и погублена на корню ввиду того, что, наверное, выгоднее возить на свалку и ничего не делать. Елена Рогачева: Еженедельно сотрудники Санэпидслужбы республики штрафуют нарушителей закона. Но выплатив 20 тысяч рублей, предприятия продолжают мусорить в том же духе до нового штрафа. Евгения Назарец: Напомню, что сегодня речь идет о попытках России решить проблему сбора и утилизации мусора. Мы спрашивали наших слушателей, сколько они лет дают России на выполнение этой задачи. У слывущих педантичными и бережливыми немцев на это ушло не одно десятилетие. С подробностями корреспондент Радио Свобода в Германии Евгений Бовкун. Евгений Бовкун: В первые послевоенные годы с мусором в Германии поступали просто: свозили в общую кучу на городские помойки, засыпая их землей. С течением времени некоторые из таких бывших свалок даже превратились в парки и зоны отдыха. С начала 60-х годов промышленники и власти стали приучать бюргеров разделять мусор. На это ушло почти 20 лет. А в результате сформировалась сложная система предварительной дележки мусора. Помойные баки окрасились в различные цвета. Синие – для бумаги, зеленые – для органических отходов. На контейнерах для стеклотары появились надписи «белая», «зеленая», «коричневая», обозначающие цвет бутылок. Право ветерана среди помойных баков осталось за всеядной бочкой серого цвета, куда можно выбрасывать любой домашний хлам. Разница только в том, что серую бочку целиком оплачивает бюргер. В остальных случаях ответственность и расходы распределяются неравномерно. Малиновые экомобили раз в квартал вывозят громоздкий мусор, для которого предназначены такого же цвета большие емкости. Эту услугу оказывают бюргерам муниципальные власти. Даже на первый взгляд в этом угадывается определенная система поддержания чистоты на улицах. С начала 90-х годов перед жилыми домами начали устанавливать желтые контейнеры для упаковки. Это новшество совпало с введением новой практики. Ее назвали «дуальной системой» или «системой двойной ответственности». Если раньше организацией уборки бытовых отходов занимались преимущественно муниципалитеты, то дуальная система объединила усилия промышленных фирм, производящих упаковку и товары массового спроса, и государственных учреждений, отвечающих за поддержание чистоты на улицах. Производители и муниципалитеты скинулись в общий котел, то есть создали специальный фонд, из которого оплачивается вывоз упаковочного мусора и его переработка. Казалось бы, в городах ФРГ воцарился абсолютный порядок. На самом деле, возникли непредвиденные проблемы. Дуальная система, рассчитанная на упаковку всех видов, включая стеклотару, вступила в противоречие с привычкой разделять мусор по характеру его происхождения. Кроме того, никто не предполагал, что количество упаковки начнет так резко возрастать. Общее количество упаковки одежды, товаров и продуктов, поступающих на немецкие прилавки, весит ежедневно сотни тысяч тонн, и контейнеров для всей этой ненужной тары не хватает. Кроме того, промышленникам и властям стало труднее договариваться о способах утилизации мусора. С ростом благополучия проблема устранения отходов усложнилась. Евгения Назарец: Николай, такой вопрос. Насколько ценен вообще зарубежный опыт, если и он в такой педантичной стране, как Германия, не привел к стопроцентному результату? Стоит ли вообще к этому прислушиваться, или, может быть, попытаться свою идеологию разработать в обращении с отходами? Николай Калинкин: Во-первых, это, конечно, нужно очень тщательно изучить, что и делается, насколько я знаю, по крайней мере нашими специалистами. А во-вторых, конечно, надо свои методы применять. Например, вот это сжигание в плазме – самый современный метод. Зачем нам строить старые заводы, которые и морально, и физически, и как угодно уже устарели, 20 лет тому назад, лучше строить такие. И мы можем это делать. У нас есть отечественные такие технологии. Это во-первых. Во-вторых, сама система по сбору раздельного мусора, она опробована в огромном количестве стран мира, и поэтому, естественно, нам ее надо внедрять. В-третьих, те системы вывоза на конкурентной основе, естественно, их тоже надо внедрять. И собственная система переработки. Пусть будет много предприятий и опять же несколько инвесторов на такой крупный город, как Екатеринбург, который получит свое право построить разные предприятия, мы тут посмотрим. Потому что любой шаг вперед в этом вопросе – это, конечно, очень большое благо. Евгения Назарец: И у нас есть звонок нашего радиослушателя. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте, уважаемые сограждане. Лидия Ивановна, Москва. Ответ на ваш вопрос в виде вопроса. В России проблема эффективной утилизации мусора будет настолько скоро решена, как скоро решаются все экономические проблемы для благосостояния народа и существования самого государства. А пока не только частники, но и само государство вывозит баснословные капиталы за рубеж за 1-2 процента, а берет кредиты, как сообщают СМИ, за 7-8 процентов. Хороший пример частным собственникам. Вопрос. А может быть, недееспособность новореформаторов – причина всех бед в России? Благодарю вас за внимание. Евгения Назарец: Спасибо Лидии Ивановне из Москвы. Николай, вы склонны вот так глубоко копнуть в мусорной проблеме, что все дело в политиках? Николай Калинкин: Я хочу, во-первых, сказать, что я с Лидией Ивановной полностью согласен, прежде всего. Да, корень всех наших бед в глобальной политике нашего государства. Это в той системе, которая у нас существует, решение экономических проблем. Когда мы сюда пытаемся какие-то инвестиции, якобы, привлекать, хотя у нас собственных инвестиций хоть отбавляй, и мы их не можем нормально использовать. Мы не можем использовать финансовый потенциал, интеллектуальный потенциал тех наших нормальных предпринимателей, которые хотят вкладывать деньги, в том числе, и в переработку отходов. И это, с одной стороны, парадокс. А с другой стороны, даже наш президент отметил, что Россия не для армии бюрократов и чиновников, но именно она мешает нам решать эти все проблемы, не только проблему мусорную. Получается какой-то заколдованный и порочный круг. Я считаю, что его можно разорвать, объединив усилия многих организаций, и общественности в том числе, депутатов разных уровней и так далее. Вот мы и пытаемся это сделать. В том числе, например, церковь очень заинтересована в решении этих проблем, потому что там прекрасно понимают, что это все влияет на здоровье, на продолжительность жизни и так далее. И мне кажется, что и моральный ее авторитет в этом вопросе еще не исчерпан, он может сказать свое слово. Определенное лоббирование депутатов Городской Думы нового созыва, которые пришли к нам в Екатеринбург сейчас, оно тоже есть. И мы пытаемся создать такую группу, которая бы эту проблему активнее решала. Ну и надо сказать, что администрация города Екатеринбурга понимает, что эту проблему надо решать. Так что есть надежда на то (я немножко, может быть, забегаю вперед), что эту проблему в нашем городе можно в ближайшие несколько лет реально сдвинуть что ли. Евгения Назарец: Можете ли вы прямо ответить на тот вопрос, который мы задаем сегодня слушателям: сколько лет нужно России для того, чтобы решить проблему бытовых отходов, по вашему опыту, уже многолетнему опыту экологической деятельности? Николай Калинкин: Я считаю, что с учетом актуальности этой проблемы и перспектив того, что все выгоднее будет этот бизнес, в течение 10 лет можно сделать очень реальные и решительные шаги. А для полного решения этой проблемы нужно, на мой взгляд, очень много времени, ну, не меньше лет 50, может быть. И то, мне кажется, это слишком оптимистичный прогноз. Потому что вы сами, и ваши коллеги, называли цифры: 70 процентов – Япония, еще меньше – США, и еще меньше – Европа. Всего лишь 70 процентов, а не 100 процентов. Но для нас, если мы подберемся за 50 лет к 50 процентам, и это будет хорошо. Евгения Назарец: Спасибо, Николай. Я напомню, что мы обсуждали попытки крупных российских городов решить проблему сбора и утилизации мусора. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
