Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-12-05]
Доклад комиссии североосетинского парламента о захвате заложников в школе Беслана. На какие вопросы не получили ответа бесланские матери?Программу «Итоги недели» ведет Андрей Шарый. Принимает участие журналист и политолог Алан Касаев. Андрей Шарый: На этой неделе председатель комиссии парламента Северной Осетии Станислав Кесаев представил депутатам доклад о расследовании обстоятельств захвата заложников в бесланской школе. Кесаев заявил, что это преступление стало следствием недоработок правоохранительных органов. Однако от доклада Кесаева, который прежде и в общении с журналистами, и в своих поступках казался человеком честным, последовательным и решительным, ожидали куда большего. Говорит председатель организации "Голос Беслана" Элла Кесаева. При штурме бесланской школы погибли ее родственники. Элла Кесаева: Меня расстроил, во-первых, обтекаемый доклад, общими словами это высказал. Я хотела более конкретных имен и фамилий. И он знает эти фамилии, но в общем-то какой-то сглаженный доклад был. Никакой конкретики не было. Давайте начнем – кто снял посты? Нам говорят: да, заказчик Басаев и Масхадов. Сняли посты, кто снял? Басаев? Масхадов? Расчистили дорогу, чтобы проехали. Там было пять постов, практически постоянно стояли, они должны быть там. Их сняли - это была не случайность. Кто снял? Это Масхадов или Басаев? Кто-то перенес линейку с 10 часов на 9 часов. Обзвонил всех. И конкретно мы хвосты не могли поймать. В 9 часов в МВД пересмена была, у них был переполох, когда начался захват заложников. Кто говорил, обманывал нас, что все сделаем, только не мешайте. Это что, Басаев и Масхадов говорили, заказчики? Или они все-таки были исполнителями этого теракта? Кто врал нам про 354 человека? Даже эту фамилию не назвали. Давайте уточним, кто ему сказал, легко очень и просто, кто ему говорил, кто командовал балом? Кто командовал танками и огнеметом? Кто стрелял? Фамилию его давайте назовем. Почему такие подробности не были сказаны в докладе? Кто обманывал? Кто говорил – телевидение, не снимайте? Андрей Шарый: Эксперты обращают внимание на то обстоятельство, что решения о штурме здания школы и механизме освобождения заложников принимались не в официально созданном оперативном штабе, а совсем другими людьми, которые ушли от ответственности. Вот мнение адвоката Межрегиональной коллегии адвокатов Юрия Ткаченко. На процессе над единственным оставшимся – по официальной версии – в живых участником захвата школы Нурпаши Кулаевым он представляет интересы пострадавших. Юрия Ткаченко: Резко сузился круг лиц в Генеральном штабе, которые принимали значимые решения. Когда бывший министр МВД Северной Осетии, который по показаниям Андреева, руководителя штаба, значился его заместителем, показал, что он не только не был заместителем руководителя штаба, но в общем-то в штаб не входил, в заседаниях штаба участия не принимал и вообще в помещение штаба не допускался. Получается так, что, по крайней мере, осталось три фигуры, которые могли какое-то отношение всем значимым решениям иметь – это Андреев, сам руководитель штаба, это Тихонов и Дзасохов. Возможно, после допроса Дзасохова круг еще уменьшится. То есть получается так, что штаб действовал в количестве двух-трех, а может быть и менее человек, или же, что более реально, был штаб, о котором на сегодняшний момент ничего неизвестно вообще. Андрей Шарый: Вот что думает по этому поводу председатель организации «Голос Беслана» Элла Кесаева. Элла Кесаева: Я думаю, что у него ответы на эти вопросы все-таки есть. Просто это недоказуемо. Другое дело, что он не может это доказать и не может как председатель комиссии говорить «да», потому что нет доказательств. Все почистили хорошо, очень все хорошо спланировали. 4 сентября тройное кольцо солдат окружило и все, что можно было почистить, факты преступлений, спецвойск, военных преступлений - все это почистили, ничего не оставили, абсолютно ничего. 1, 2, 3 сентября нас тоже красивыми словами успокаивали. То, что Дзасохов был начальником штаба, я свидетельствовала и свидетельствую, что это говорил Сикоев, зам министра МВД. Вечером 1 числа он сказал, что начальником штаба назначен Дзасохов, успокойтесь, он все сделает как надо. Другое дело, что это был формальный начальник штаба, другое дело, что и Андреев был формальный начальник штаба. В администрации на 3 этаже был штаб, который остался в тени, штаб, куда и Дзасохов не заходил. Да и Андреев ходил, интервью раздавал. Разве не так? Где же он руководил? Руководили те, кто остались в тени. Руководили и Тихонов, и Проничев, а они в основных свидетелях не значатся. Андрей Шарый: Мы обсуждаем доклад комиссии североосетинского парламента об обстоятельствах захвата заложников в бесланской школе. Я неоднократно пытался пригласить в эфир самого Станислава Кесаева, но однако из многочисленных общений с людьми из его окружения, секретаршами и помощниками, у меня не создалось впечатления, что господин Кесаев сейчас расположен в прямом эфире давать ответы на вопросы, часть из которых вы сейчас слышали в эфире. Тем не менее, я с удовольствием представляю вам гостя программы – это журналист и политолог Алан Касаев, известный эксперт по проблемам Северного Кавказа. Алан, здравствуйте! Вы внимательно следили за работой комиссии Станислава Кесаева. Почему, на ваш взгляд, выводы комиссии оказались столь обтекаемыми? Алан Касаев: Я так же, как и все, естественно ждал итогового доклада, но ждал его с несколько другими чувствами, прекрасно отдавая себе отчет в том, что если все додокладные заявления Станислава Кесаева, если все вопросы, которые он задавал, неприятные для исполнительной власти федеральной и местной, если все получит конкретные ответы в докладе, то произойдет резкая, я бы сказал так, поляризация, раскол внутри осетинского общества. И на мой взгляд, это основная причина, почему доклад получился сглаженным, что Кесаев и члены комиссии не решились на поляризацию общества в сегодняшних непростых условиях, которые складываются с Северной Осетии и уже сложились. Андрей Шарый: Вы понимаете сложность ситуации, в которой они оказались или, тем не менее, вы считаете, что правда важная для осетинского народа, для всех россиян должна быть обнародована? Алан Касаев: Я думаю, что ни одна парламентская комиссия в Российской Федерации на сегодняшний день ни одного парламента не обладает полномочиями и возможностями, самое главное возможностями, естественно, для того, чтобы сказать то, что можно интерпретировать как правду. Андрей Шарый: В конце года ожидается обнародование результатов работы комиссии Федерального Собрания во главе с Александром Торшиным. Торшин на этой неделе сделал заявление, согласно которому может быть отложено обнародование результатов его работы, поскольку не закончены результаты анализа экспертизы. Вы считаете, что и от этого доклада не стоит ждать каких-то оглушительных результатов? Алан Касаев: Это совершенно очевидно, причем очевидно практически с самого начала создания этой комиссии. Все-таки в нашей системе властных взаимоотношений, которые в России существуют, парламентская комиссия – это странный инструмент с непонятными полномочиями, никакого закона, по которому эта парламентская комиссия проводит расследования, так до сих пор и нет. Что это - больше прокуратуры, меньше прокуратуры, больше ФСБ меньше ФСБ? Александр Торшин, человек, конечно, честный и порядочный, сейчас пытается нас убедить в том, что его комиссия сделала все, что могла, и они приглашали и директора ФСБ к себе, и министра внутренних дел, и они приходили. Если понадобиться, говорил недавно Торшин, они будут вызваны еще раз, чтобы уточнить какие-то детали. Приходили. Но что они могли там говорить и что из того, что они говорили, войдет в доклад и насколько это все соответствует тому, что мы хотели бы понять о происшедшем в Беслане – это все, конечно, вопросы и во многом, к сожалению, риторические. Андрей Шарый: Николай из Курской области, здравствуйте. Слушатель: Добрый вечер. Что я увидел из средств массовой информации, что приехал туда Колесников и его помощники, занимались больше проверкой водочных заводов. Показали брошенную мечеть, которая почти достроена и ее видно, что уже почти готова, но она заброшена, туда не ходят и ничем не занимаются. Рассказывали, что школа была запасная в Ингушетии, и что только чудо спасло эту школу. Рассказывали еще многое другое. Но я понял из доклада, что выводы не сделаны никакие, и нас ждут новые Бесланы. Андрей Шарый: Алан Касаев, вопрос к вам: как вы считаете, в каких результатах расследования была заинтересована Москва? Будет кто-то в конце концов наказан, привлечен к ответственности за то, что стреляли из танков по школе, за то, что использовали гранатометы, за то, что непонятно как работал оперативный штаб и непонятно кто им руководил? Алан Касаев: Не будучи ни членом комиссии, ни следователем прокуратуры, будучи журналистом, экспертом, политологом, я естественно делаю выводы исключительно в рамках этих моих профессий экспертной, политологической, журналистской. Поэтому я могу сказать, конечно, не нашлось во властной вертикали ни одного человека, ни одной структуры, которая с самого начала готова была бы взять на себя ответственность. В этом самая главная проблема этой самой властной вертикали. В ней все вроде бы есть, но нет одного – нет структур, которые могут за что-то конкретно отвечать. Именно отсюда происходят все эти непонятные вещи, кто же чем руководил. Я думаю, что реально никто ничем не руководил. Реально все бывшие на месте или руководившие иным образом, отдаленным доступом различными частями этой контртеррористической операцией бесланской персонажи принимали решения, исходя главным образом из постулата - лишь бы не я был последним окончательным звеном. Соответственно, какая бы комиссия в этом дальше не разбиралась, при существующей системе властных взаимоотношений, когда у нас в стране непонятно вообще, кто за что отвечает и не только в плане обеспечения безопасности граждан, какие будут сделаны когда-либо выводы. Андрей Шарый: Иван Яковлевич из Санкт-Петербурга дозвонился нам в студию. Добрый вечер. Слушатель: Добрый вечер. Уважаемые товарищи, вас слушает вся страна и не только вся страна – весь мир. Вы единственная правильная радиостанция, которая передает. Я хочу сказать: мне жалко осетинских детей, осетинских матерей, что они так добиваются правды и не могут добиться. Они так же добиваются правды, как россияне на протяжении 70 лет добивались, не добились правды. И сейчас правды нет. Потому что у вас правительство предательское, у нас правительство предательское. Они держат деньги в американских банках. Андрей Шарый: Спасибо, Иван Яковлевич, очень эмоциональное выступление. Я немного, Алан, переформулирую вопрос нашего слушателя, которого, кстати, благодарю за высокую оценку роли Радио Свобода в защите свободы слова. Действительно, в Северной Осетии действуют сразу несколько общественных организацией, представляющих так или иначе интересы пострадавших во время трагедии, организации «Матери Беслана», «Голос Беслана», между ними сложные отношения, но, тем не менее, есть какое-то общение в поисках правды. И сейчас выяснилось через несколько месяцев, что все как бы на тормозах спущено. Это грозит какими-то неприятностями хотя бы осетинским властям? Как там может население Северной Осетии самоорганизоваться в этой связи или нет или тоже все уйдет в песок? Алан Касаев: У меня большие сомнения относительно возможностей населения самоорганизоваться. Я думаю, что требования о правдивом расследовании, требования о поисках виновных, они в песок никоим образом не уйдут, они войдут или уже вошли в сознание, в плоть и кровь, что называется, народа. Но структурировано это все в рамки, которые диктуются наличием гражданского общества, наличием развитой более или менее демократической системы в Северной Осетии, поскольку ее нет, то создать эту систему исключительно на этом колоссальном горе. Я его сравнил в свое время, когда все это произошло, с ударом кувалдой по голове осетинского народа. И от этого удара народ не оправился и, я думаю, не оправится в ближайшее время, и вообще это скорее такая трагедия инфернального характера. И эти требования, эти поиски правды, они будут продолжаться, но в политику не реализуются. Андрей Шарый: Алан, вам хорошо знаком менталитет североосетинского народа. Часто о Северной Осетии говорят как об оплоте традиционном российского влияния на Северном Кавказе. После всех этих событий я читал и слышал мнения нескольких политологов о том, что эти события могут привести к росту антифедеральных направлений в Северной Осетии и к тому, что уже роли опоры российского влияния в регионе Осетия выполнять откажется, не будет, не захочет. Вы что думаете по этому поводу? Алан Касаев: Но это не простой вопрос. Что значит опора России? Надо разделить то, что когда местные власти обращались на протяжении всей советской и постсоветской истории в Москву, то они говорили о себе как об опоре России. Когда они в критические для осетинского народа этапы обращались к осетинскому народу, они говорили о том, что Россия их несомненно поддержит, поскольку единственное, на кого может твердо опереться на Кавказе Москва – это осетинский народ и территория, которую он занимает, территория, которая ему принадлежит. Потом раз за разом люди, которые составляют понятие осетинского народа, не все убеждаются в том, что есть некая большая Россия, которая едина, которая имеет свои стратегические интересы, эти интересы обязательно соответствуют интересам осетинского народа. Другой вопрос, что осетинский народ свои собственные интересы никак пока не осознает и не сформулировал до конца. Сейчас идет такой процесс, хотелось бы, чтобы он шел побыстрее, но он идет и будет идти в ближайшие годы. Понимание того, что основной стратегический интерес осетинского народа, равно как и любого другого народа – это интерес безопасности своей, своих соседей, безопасности страны, в которой осетинский народ живет, то есть интерес к собственной безопасности каждого. Андрей Шарый: Виктор из Москвы, добрый вечер. Слушатель: Добрый вечер. У меня мнение и вопрос. Мнение, что из хода комиссии было видно, что ссылаются на некоего офицера ФСБ, по приказу которого выполнялись какие-то действия. Ясно, что ключевая фигура в этом деле – это Патрушев. И без его ответов ничего не прояснится. А вопрос такой: матери обратились к спецслужбам США, чтобы они могли на основе спутниковой разведки. Как вы думаете, откликнутся на это они и может это продвинуть, прояснить какие-то события? Андрей Шарый: Насколько я понял, речь идет о том, возможна ли международная помощь в расследовании причин трагедии, ее обстоятельств, в частности, обращение к американцам, которые могли бы с помощью спутниковых систем точнее установить то, что происходило в Беслане 1-3 сентября. Алан, что вы думаете по этому поводу? Алан Касаев: Я не думаю, что это хорошая идея - ждать от американцев помощи. Система спутниковой разведки США – это, конечно, составная часть американской системы национальной безопасности и делится информацией, представляющей явно, совершенно очевидно для США стратегический интерес, раскрывающий некие технические возможности этой страны, я не думаю, что американская администрация на это пойдет. Иногда кажется, что некие идеи, которые озвучиваются несчастными матерями, пострадавшими здесь, они рождаются в каких-то абстрактных условиях, совершенно не имеющих отношения к реальности. Какие спутники? Вообще совершенно очевидно, что для того, чтобы снимки со спутника позволяли создать какую-то картину происходящего, вокруг школы находились сотни и тысячи людей - вот вам картина происходящего. Причем тут спутники? Андрей Шарый: Не говоря о том, что я не помню такого случая, чтобы российские власти как-то выражали свою заинтересованность в любой форме интернационализации всего, что происходит на Северном Кавказе. Так что мне представляется сомнительной возможность привлечения по инициативе Кремля, тем более каких-то иностранных экспертов к расследованию этих событий. Андрей из Москвы в эфире Свободы. Слушатель: Добрый вечер. У меня такой вопрос: некоторое время тому назад Радио Свобода передавал беседу с неким Русланом Тебиевым, насколько я понимаю, это гражданин Беслана, который присутствовал там непосредственно в то время. И он четко совершенно заявил, что в момент трагических и непонятных событий руководили непосредственно в штабе два человека – это Владимир Проничев и Владимир Анисимов. Оба зама, со слов Тебиева, Патрушева. Удалось ли комиссии республиканской взять интервью у этих персон? Было бы неплохо при случае выяснить у господина Торшина, имела ли комиссия более высокого уровня контакт с этими людьми? И что они конкретно по этому вопросу могли бы сообщить обществу? Андрей Шарый: Алан, что вы думаете по этому поводу? Алан Касаев: Я думаю, что комиссия Кесаева не встречалась ни с Анисимовым, ни с Проничевым. Насколько я помню, комиссия Торшина, по крайней мере, Проничев на ее заседаниях выступал. Не знаю, что касается Анисимова. Я очень сильно сомневаюсь. Это парламентская комиссия, которая действует просто по некоему такому сценарию, не вполне законом подкрепленному. Ну вызывает некая парламентская комиссия Северной Осетии некоего генерала ФСБ, чтобы он туда прибыл. Он может не прибыть туда по любому поводу. И в этом, в частности, как в зеркале отражается все несовершенство парламентаризма нашего федерального, местного, любого. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
