Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)

 

21.12.2024
Эфир Радио Свобода RealAudio | WinMedia   Темы дня   >     Наши гости   >     Права человека   >     Россия   >     Время и Мир   >     СМИ   >     История и   современность   >   >     Культура   >     Медицина   >     Образование   >     Религия   >     Спорт  >     Спецпрограммы  >     подробный запрос Поставьте ссылку на РС
				[18-12-04] Во Франции отмечают 200 лет коронации Наполеона Бонапарта Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие обозреватели Радио Свобода Петр Вайль и Кирилл Кобрин, который беседует с историком французской культуры Верой Мильчиной. Андрей Шарый: Во Франции отмечают 200 лет коронации Наполеона Бонапарта. За пять лет до 1804 года – в 1799 году – молодой генерал совершил государственный переворот и сверг правящий тогда режим Директории. Наполеон был провозглашен первым консулом республики, а позже – пожизненным консулом. В 1804 году во Франции установилась империя, которая просуществовала 11 лет – до Реставрации династии Бурбонов. С Верой Мильчиной - историком французской культуры первой трети 19 века, переводчицей Жермены де Сталь и Франсуа Шатобриана - знаменитых французских писателей – современников Наполеона, беседовал Кирилл Кобрин. Кирилл Кобрин: При жизни Наполеон снискал и ненависть, и восхищение. А как французское общество относилось к нему при его жизни? Вера Мильчина: Нужно немножко представлять, в какой обстановке он пришел к власти. 1799 год, Франция воюет в Италии, между прочим с войсками Суворова, с русско-австрийскими. И газеты пишут: а почему у наших войск нет ни обмундирования, ни провианта? Куда все это делось? А куда все это делось? Разворовали. Разворовала власть, Директория, та, которую Наполеон сменил, они понимали, что нужно брать, пока можно. И общество находилось в состоянии хаоса, разрухи некоторой и полного смятении. И поэтому на Наполеона возлагались очень большие надежды. Удачливый, молодой, блестящий генерал. А дальше произошла, во всяком случае у некоторых представителей культурной элиты, драма, разочарование. То, что мне близко, чем я занималась – Жермена де Сталь, мыслительница и писательница, она очень хотела давать ему советы, с ним вместе строить какую-то другую Францию. Но ему советы были не нужны, главное, ему не нужны советы от женщины. Потому что от женщины он ждал чего-то другого, а не наставничества. Кирилл Кобрин: Так значит Наполеон, говоря современным жаргоном, не нуждался в политтехнологах? Вера Мильчина: Так сказать будет преувеличением, некоторые советники у него были. Но он все-таки себе доверял больше, а, главное, хотел их сам выбирать, он не хотел, чтобы ему навязали мнение. Политтехнологов, может быть, не хотел, а общественное мнение понимал, что это такое и очень боялся. Кирилл Кобрин: Наполеон был свергнут, наступила эпоха Реставрации, вернулись Бурбоны, в конце концов установили более демократичный режим, нежели он был при Наполеоне, конституционной монархии. Но в то же время, наверняка, была ностальгия в обществе по наполеоновским временам. Вера Мильчина: Тут интересна та литература, которую он, нельзя сказать, что не ценил, но иногда недооценивал, хотя бы в лице мадам де Сталь, тут она ему очень помогла. Сначала, конечно, в обществе, столько французов погибло в войнах и проиграли, Франция из-за него, из-за Наполеона была унижена, была реакция против. Но потом уже в годы стал поэтической фигурой. И есть воспоминания очень любопытные замечательного французского деятеля, он пишет: что мы, современники, недосмотрели, не заметили, нам казалось, что с Наполеоном все кончено. А он был представитель новой, либеральной конституционно-монархической партии, условно говоря. Мы не заметили как он стал, благодаря тому, что умер где-то далеко на острове, гонимый и травимый англичанами, стал политической фигурой, и постепенно в каждом доме появились бюсты. Появились ему посвященные литературные произведения. Он перешел, в особенности после того, как умер, благодаря этой смерти вдалеке, поэтической, он стал уже героем легенды. А герой легенды - это совсем не тот реальный человек, который забирал детей в армию и на смерть. А кроме того Франция, после того как она проиграла битву при Ватерлоо, ей уже военной мощи абсолютно не хватало. На политической сцене ее довольно часто другие державы обходили. Кирилл Кобрин: Можно ли сказать, что на волне этой ностальгии как раз к власти спустя 36 лет после падения Наполеона пришел его племянник? Вера Мильчина: Конечно, опять примерно было то же самое. Франция была гораздо более униженной на политической сцене. За этим именем стояли легенд о победах. То есть плохое забывалось, а хорошее выступало на первый план. Казалось, что опять он придет такой же блестящий и такой же властный, и опять спасет. Андрей Шарый: Истории известны имена многих выдающихся полководцев и императоров. Почему именно миф о Наполеоне так волнует воображение человечества на протяжении уже почти двух веков? Петр Вайль: Именно фигурой Наполеона обозначено начало нового времени. То есть та революция в мозгах, которую произвел Наполеон и его появление на европейской и мировой сцене, я думаю, превышает намного все его военно-политические достижения. Эта революция называется индивидуализм. Идея индивидуализма, то есть то, в чем существуем все мы, началась с Наполеона. Человек, вышедший из низов, такая военно-политическая Золушка. Обаяние этого образа было такой силы, что его любили даже враги. Известно, под каким воздействием фигуры Наполеона находили Гете или Бетховен, возьмите даже первую часть «Войны и мира» толстовскую, как говорят о Наполеоне. Вспомните, что говорит Пьер Безухов о Наполеоне. О враге так, я думаю, может быть не говорили никогда и нигде. А воздействие его на мировое сообщество шло, как всегда это происходит, через искусство. Под сильнейшим влиянием фигуры Наполеона находились без исключения все тогдашние писатели и художники, начиная с нашего Пушкина, и в первую очередь Байрон. Байрон - есть начло индивидуализма и романтизма в литературе. Байрон в известной степени был проводником мифа, как в музыке Бетховен. Добетховенская музыка – это все следование канонам и внутри канона можно как-то проявляться. А начиная с Бетховена, музыка стала иной, там выражение эмоций. То же самое в литературе, через весь 20 век это проходит, когда творец становится важнее своего творения. Это опять победа индивидуализма - человек может все. Вот это изменение умственного обихода всего мира без исключения, без преувеличения произвел только он. Поэтому Наполеона можно числить по разряду полководцев и политиков и нужно числить, но главное его место, скорее, в ряду основателей мировых религий, таких как Будда, Конфуций, Иисус Христос, Магомед. Андрей Шарый: Россия вела многочисленные войны на протяжении всей своей истории, и захватнические, и оборонительные. Только две из них – отечественные, называются отечественными в школьных учебниках. В чем особенность российской мифологизации образа французского императора? Петр Вайль: Да именно тем, что удалось победить такого человека, чего не удалось никому. В Наполеоне, если говорить о военной стороне дела, еще сильнейший элемент рыцарства. Это же были еще рыцарские войны, которые кончились с началом 20 века. Наполеон - это еще была рыцарская война, красивая война. Опять-таки вспомните Толстого, как он там рисует Наполеона – с раздражением, но и с восхищением. Последние материалы по теме: Депутаты хотят вернуть юлианский календарь [15-01-06] Кризис власти на Украине и проблема ялтинского маяка [14-01-06] «Ядерный вопрос волнует людей в последнюю очередь» [14-01-06] США-Германия: разногласия сохраняются, выражения смягчаются [14-01-06] Центральная Европа отмечает 15-летие прихода к власти первых посткоммунистических правительств [13-01-06] Отправить по почте

Новости  |  Темы дня  |  Программы  |  Эфир  |  Архив  |  Расписание  |  Частоты  |  Сотрудники  |  Поиск

c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены