Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-11-04]
Владимир Путин сделал несколько важных заявлений о политическом будущем страныПрограмму ведет Андрей Шарый. В программе принимают участие корреспонденты Радио Свобода Арслан Саидов и Ян Рунов. Андрей Шарый: Владимир Путин в четверг сделал несколько важных заявлений о политическом будущем страны и рассказал журналистам центральных российских телеканалов о своем видении российской демократии. В программе «Время Свободы» принимает участие известный московский политический эксперт, сотрудник Фонда Карнеги Николай Петров, он на линии прямого эфира. И прежде чем мы познакомим слушателей подробнее с некоторыми цитатами из выступления Путина, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, это программное выступление? И если да, то чем оно было вызвано? Николай Петров: Мне кажется, что это даже не одно программное выступление, а целая серия программных выступлений президента, которая началась три дня назад, продолжилась на съезде РСПП, продолжилась выступлением перед командным составом Вооруженных сил. И вот сегодня по третьему, важному для него направлению он выступил перед журналистами. Андрей Шарый: А с чем вы связываете именно такую очередность выступления? Почему именно сейчас сделаны эти заявления? Николай Петров: Такой всплеск активности, налицо прямо-таки масштабная программа действий по самым разным направлениям. Андрей Шарый: Давайте теперь более подробно поговорим о том, что именно Путин говорил, прежде всего - о причинах реформы системы управления страной. Итак, четыре причины, по толкованию Владимира Путина, по которым он выдвинул предложения о реформировании выборной системы, - это необходимость повышения эффективности функционирования власти, необходимость воспрепятствовать нежелательному росту влияния экономических планов на руководство регионов, необходимость укрепления исполнительной власти в стране как единого целого и необходимость отражения террористической угрозы. Также Владимир Путин заявил, что новый порядок избрания губернаторов не означает недоверие к избирателям. Владимир Путин: Возникает вопрос: а что, людям не доверяют что ли избрание своего руководителя? Конечно же, вопрос так не стоит. Вопрос – в эффективности функционирования этой системы. И когда мы говорим: а вот в наших условиях функционирует, не функционирует… Неэффективно функционирует, потому что у нас нет развитого гражданского общества, к сожалению, до сих пор, и нет реально функционирующей многопартийной системы, где все этнические, экономические, религиозные отношения перемалывались бы в одном котле и переплавлялись бы в одном котле. Андрей Шарый: Вопрос политологу Николаю Петрову. Как вы считаете, насколько убедительна аргументация, предложенная сегодня Владимиром Путиным в этой части его заявления? Николай Петров: Мне, честно говоря, аргументация президента не показалась убедительной. Более того, ссылки на случай в Карачаево-Черкесии показались совсем притянутыми. Дело в том, что президент по закону имеет право отстранения избранных руководителей регионов от власти на время и по решению суда. И этого права, мне кажется, вполне достаточно для создания той эффективной системы исполнительной власти, о которой он говорит. Андрей Шарый: Несмотря на слабость нынешних либеральных сил, тем не менее, предложение президента о реформировании системы выборов было подвергнуто довольно жесткой критике, и такое глухое раздражение, видимо, есть и в народе. Может быть, это одна из причин, почему он решил объясниться с избирателями? Николай Петров: Вы знаете, прошло ведь больше месяца с того момента, когда президент, в общем-то, в проброс (то есть не перед депутатами, а на заседании правительства, пусть и расширенном) обнародовал тот перечень мер, которые входят в новый пакет политических реформ. И сейчас, через месяц, мы видим, что, собственно, аргументации за предлагаемыми мерами особой нет. И более того, какие-то вещи, сегодня разъясненные президентом, в частности – порядок формирования Совета Федерации в будущем, они не просто не компенсируют те перекосы, которые могут возникнуть в случае реализации всего пакета, а наоборот, усиливают эти перекосы. Андрей Шарый: Видимо, сюда же относятся и заявления Путина об изменении в порядке формирования и функционирования политических партий. Владимир Путин: Нам нужно, чтобы политические силы в виде партий были представительными, были уважаемыми на местах, чувствовали связь с регионами и в то же время отражали общенациональные задачи. Это в условиях такой сложной страны, как наша, такой многоконфессиональной, многонациональной, крайне важный инструмент сохранения единства страны. Андрей Шарый: Нетрудно угадать основное направление критиков политики Владимира Путина. Видимо, будут говорить о том, что под маской борьбы с терроризмом, о которой он говорил, под маской вот этой заботы о сохранении единства страны речь идет о дальнейшем нарастании авторитарных тенденций. Насколько вам представляется справедливой такая критика? Николай Петров: Мне представляется эта критика весьма справедливой. Но наибольшую опасность я вижу даже не в том, что Кремль концентрирует в своих руках еще большую власть, не будучи в состоянии справиться с уже имеющейся, а в том, что граждане страны фактически исключаются из политического процесса. Ведь выборы губернаторов важны не только как процедура избрания того или иного человека на этот пост, а это школа демократии, и, отказываясь от выборов, мы просто отстраняем людей от реального участия в политической жизни страны. Вот эта часть предлагаемых реформ мне представляется наиболее опасной. Андрей Шарый: Как вы считаете, в какой степени произнесенные Владимиром Путиным в последние дни заявления являются следствием его уверенности в политике, которую он проводит? Или, может быть, это, наоборот, доказательство того, что президент не уверен в чем-то и предпочитает в очередной раз как-то объясняться? Николай Петров: Вы знаете, можно по-разному объяснять то упорство, с которым президент продолжает двигаться в том русле, которое он уже достаточно давно обрисовал. Мне, честно говоря, кажется, что стоило бы больше внимания уделить тем весьма критическим соображениям в отношении, по крайней мере, части предлагаемых реформ, которые прозвучали во время обсуждения законопроектов в региональных законодательных собраниях, и учесть ту критику, отчасти вполне справедливую, которая там звучала. Андрей Шарый: А что именно вы имеете в виду? Николай Петров: Я имею в виду то, что, по сути дела, предлагаемое назначение губернаторов вместо избрания и совсем не избрания выборщиками, как это деликатно формулирует президент, оно может работать только в том случае, когда задается система противовесов. А в ситуации, когда президент вправе распустить Законодательное собрание, которое с ним позволит себе не согласиться, - такого рода системы противовесов нет и быть не может. То есть мы на региональном уровне, вопреки нашей Конституции федеративного государства, получаем систему, гораздо более жесткую, чем та, что действует в отношении исполнительной власти на федеральном уровне. Андрей Шарый: Николай, и еще один вопрос. Очевидно, что такого рода решения о выступлении с целым рядом заметных заявлений президент принимает, наверное, сам, но, тем не менее, советуется со своими имиджмейкерами, с людьми, которые заботятся об имидже президента. Как вы считаете, чего они хотели добиться? Это продолжение изображения картины сильного мужчины, сильного лидера, ведущего страну к единству, или это нечто другое? Николай Петров: Вы знаете, мне кажется, что каких-то особых внутриполитических событий и условий, которыми можно было бы объяснить столь серьезные, я бы сказал, программные заявления президента по целому ряду важнейших вопросов жизни страны, их нет. И я бы, скорее, объяснил эту ситуацию внешнеполитической необходимостью на новой или на слегка видоизмененной основе строить свои отношения и с новой администрацией Соединенных Штатов, и с Европейским союзом, и для этого жестко заявить: здесь мы готовы или мы пересмотрели свою позицию, а здесь та позиция, на которой мы стоим, и пересматривать ее не собираемся. Андрей Шарый: Я благодарю известного московского политического эксперта, сотрудника Фонда Карнеги Николая Петрова за участие в итоговом выпуске программы «Время Свободы». В четверг появились разъяснения Министерства обороны относительно того, что именно имел в виду президент в среду, когда говорил о наращивании ядерного щита России. В первую очередь, сообщил источник в Министерстве обороны, речь идет о трех стратегических ракетных системах и одной оперативно-тактической, а именно – о ракетном комплексе «Искандер», который в этом году принят на вооружение, а в 2005 году начнет поступать в войска. Особый интерес у западных военных аналитиков, как считают в Министерстве обороны России, вызывают новые отечественные разработки в области стратегических ядерных вооружений – это ракеты «Тополь-М» и «Булава», которые в близком будущем составят основу стратегических ядерных сил России. Мобильные «Тополь-М» смогут оставаться на боевом дежурстве в ракетных войсках стратегического назначения до 2040 года. А будущее морской составляющей сил ядерного сдерживания связано с созданием нового ракетного комплекса «Булава» и поколения подводных ракетоносцев. Ни о каких принципиально новых разработках речь не идет – так считают многие независимые военные эксперты, которые в своих выводах противоречат заявлениям Министерства обороны. В интервью корреспонденту Радио Свобода Арслану Саидову известный независимый российский военных эксперт Павел Фельгенгауэр подчеркнул, что слова Путина были предназначены в первую очередь высшему командному составу и российскому обществу для поддержания имиджа России как великой державы. Павел Фельгенгауэр: В первую очередь это заявление было явно совершенно сделано для внутреннего употребления, практически исключительно. В первую очередь, конечно, оно предназначалось высшему командному составу Вооруженных сил, перед которым Путин выступал. Поскольку наши военные знают более-менее какие работы проводятся, то в еще большей степени это заявление было предназначено для российского общества, российского народа - доказать, что у нас не так все плохо, Россия остается великой державой, несмотря на то, что происходит. Вот после Беслана, когда все были в ужасе от того, насколько неорганизованно и неэффективно действуют наши спецслужбы. Зато у нас есть ракеты, новейшие ракеты, ядерные ракеты, и Россия остается в ряду ядерных сверхдержав. Речь идет о разработках 80-х годов, когда Советский Союз потратил очень много денег на так называемый «симметричный ответ» на американскую программу «Звездных войн», программу СОИ - стратегической оборонной инициативы президента Рональда Рейгана. Некоторые из этих разработок были продолжены с меньшей интенсивностью в 90-е, и, в принципе, их можно даже довести до взятия на вооружение в ближайшие годы, если потребуется. Об этом Путин говорил в феврале, когда присутствовал на запуске ракеты в Плесецке. Он говорил о так называемой маневрирующей или планирующей боеголовке, когда на ракеты прежних образцов нацепляют сверху другую боеголовку, которая на конечном этапе пути совершает всякие маневры, и ее поэтому труднее сбить. Поскольку американцы уже фактически приступили к развертыванию первых противоракетных комплексов на Аляске, то мы можем как бы в ответ ставить такие системы, которые смогут эту оборону преодолеть. Большого практического смысла, конечно, во всем этом нет, поскольку американская оборона против России не направлена, то есть там всего пока несколько противоракет - и идти на дополнительные ухищрения и расходы, для того чтобы их преодолевать, необходимости нет. Арслан Саидов: Эти новейшие ракетно-ядерные системы - это не что-то принципиально новое, а это по сути модернизация уже существующих ракет. Павел Фельгенгауэр: Новые носители сейчас делать не будут. Это некоторые дополнительные вещи, чтобы сделать боевые блоки менее уязвимыми для потенциальной противоракетной обороны. Другое дело, что американская противоракетная оборона еще только разворачивается, и они даже сами не знают, какая там будет архитектура, какие именно компоненты будут главными, какие нет. И реальной силы она достигнет лет через 20. Тогда, может быть, России и понадобятся такие вот новые усовершенствования. Сейчас в них нужды никакой нет. А на Кавказе, в Чечне наши военные вооружены крайне устаревшим оружием, плохо экипированы, плохо подготовлены, и из-за этого они несут совершенно чудовищные потери и не могут выполнить поставленные задачи. Но это вообще принцип путинской внешней и внутренней политики: когда есть какая-то проблема, решают не ее, а то, что можно решить, то есть ищут ключ не там, где потеряли, а там, где светло. Арслан Саидов: Насколько дорогое это удовольствие - разработка ядерных систем? И есть ли вообще у государства на это деньги сейчас? Павел Фельгенгауэр: Деньги, в принципе, есть. Вот на следующий год там больше 6 миллиардов долларов будет выделено на разработки, на закупки. В этом году было выделено около 5 миллиардов, в прошлом году - 4 миллиарда. То есть речь идет о довольно серьезных суммах, о десятках миллиардов долларов. А, собственно, нового оружия не закупают. Качество вооружений, качество самих вооруженных сил стремительно ухудшается, при этом гигантские деньги расходуются вообще непонятно на что, по большей части, похоже, просто разворовываются. А речь идет действительно о десятках миллиардов долларов. Эффективность этих программ крайне низкая, но при этом делают всякие широковещательные заявления о том, как у нас все здорово, а в действительности все совсем не так. Арслан Саидов: В состоянии ли сейчас армия обслуживать такие сложные в техническом плане и по финансовым вложениям системы? Насколько может быть обеспечена безопасность этих видов вооружений? Павел Фельгенгауэр: С этим тоже все хуже и хуже. За примерами ходить далеко не надо. В этом году в феврале были учения на Баренцевом море, где в присутствии Путина должны были запустить с подводной лодки две стратегические баллистические ракеты, которые должны были лететь на Камчатку, - и они не полетели, застряли в шахтах самой подводной лодки. Лодка могла взорваться и потонуть. После этого на следующий день пытались опять такую же ракету запустить - и она взорвалась через 90 секунд в полете. Состояние этих систем все хуже и хуже, возможность отказов все больше и больше. Людей нет, квалифицированных специалистов становится все меньше. Советские кадры пока есть, а что будет, когда уйдут последние советские кадры, вообще непонятно. Андрей Шарый: В Соединенных Штатах не только военные эксперты, но и политологи спорят о том, какие цели преследовал президент России, заявив о разработках нового класса ядерных ракет. С американским политологом беседовал корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Ян Рунов. Ян Рунов: Кого и в чём хотел убедить Путин, делая свое заявление? Вот как ответил на этот вопрос первый вице-президент Американского совета по внешней политике Ал Сантоли. Ал Сантоли: Я думаю, надо рассматривать заявление президента Путина в нескольких аспектах. Он рассчитывал произвести впечатление и на своих, то есть внутри страны, и на чужих, то есть на окружающий мир. Во-первых, вспомним, что он непосредственно обращался к руководящему составу Вооруженных сил России и сказал то, что хотела услышать аудитория: Россия есть и будет мощной военной державой, сверхдержавой. Одна из задач Путина – поднять моральный дух России, прежде всего российской армии после целого ряда очень болезненных ударов со стороны террористов. Россия должна доказать всем, и прежде всего себе самой, что она является одним из основных и сильнейших игроков на евразийском поле и что здесь у нее нет равных по ядерной мощи. С другой стороны, это политическое предупреждение миру в целом и Соединённым Штатам в частности, что Россию лучше иметь союзником, чем противником, который может, скажем, перейти от политической поддержки Ирана и Северной Кореи и от продажи оружия Китаю к более широкому и многостороннему союзу с этими странами. Это можно расценить как предупреждение Вашингтону: мир не стал однополярным и Соединенным Штатам не следует верить в свое абсолютное военное превосходство. Путин, видимо, хотел продемонстрировать независимость России, ее способность полагаться только на себя и действовать в случае международного ядерного конфликта самостоятельно. Не надо думать, что это пустые угрозы, за которыми ничего нет, так как у России нет денег на крупные военные проекты. Программа модернизации ракетно-ядерного оружия не дороже космических программ, и, по мнению российских властей, военные расходы оправдывают себя. В связи с заявлением Путина острее встает вопрос: с кем видит себя Россия – с Востоком или с Западом? И кого Россия хочет видеть своим союзником – Америку и Запад или Китай и Иран? Это трудный вопрос, на который Кремль должен сам себе ответить. Ян Рунов: Судя по всему, вы более обеспокоены заявлением Путина, чем официальный Вашингтон? Ал Сантоли: Я думаю, что заявление, как я уже сказал, бьет по двум направлениям сразу. Первое - произвести впечатление внутри России, что, мол, мы никого не боимся, что Россия – великая держава есть и будет. И второе – это предупреждение основному другу-сопернику Соединённым Штатам, что Россия не сдала свои позиции и подтверждает свой статус великой державы. Ян Рунов: Это было мнение Ала Сантоли из Американского совета по внешней политике. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
