Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-08-05]
Cовершено покушение на премьер-министра Ингушетии Ибрагима МальсаговаПрограмму ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Олег Кусов. Андрей Шарый: В Назрани сегодня совершено покушение на главу правительства Ингушетии Ибрагима Мальсагова. Он ранен. Как сообщают врачи, у Мальсагова осколочные ранения, не опасные для жизни. При взрывах были ранены еще три человека, один из них, охранник премьера, скончался. Об обстоятельствах этой трагедии мы рассчитываем узнать последнюю информацию у нашего корреспондента Олега Кусова, который работает сейчас на Северном Кавказе. Олег, добрый вечер. Каковы обстоятельства покушения? Олег Кусов: Покушение случилось сегодня в Назрани в 14:30 на улице Победы, в районе железнодорожного вокзала. Два взрыва прогремели с интервалом в 10 секунд. Два охранника, ехавшие в машине сопровождения, получили ранения, как и премьер-министр правительства Ингушетии Мальсагов. Один человек погиб. На место происшествия в Назрань прибыл заместитель генерального прокурора России Николай Шепель, которого еще вчера бесланские матери безрезультатно ждали в Верховном суде Северной Осетии. И Николай Шепель в Назрани уже сделал ряд заявлений по покушению на Ибрагима Мальсагова, из которых следует, что за терактом стоит международная террористическая организация, которая действует на юге России. Также прозвучал ряд заявлений чиновников Ингушетии, и все они сводятся к тому, что за этим покушением стоят больше мотивы политического характера. Андрей Шарый: Ну, других заявлений вряд ли можно было ожидать. Скажите, пожалуйста, Олег, что за человек Мальсагов, насколько он серьезная фигура в Ингушетии и на Северном Кавказе вообще? Олег Кусов: Ибрагим Мальсагов был назначен на должность премьера Ингушетии только в этом году, и конечно, за такой небольшой срок этот чиновник не смог стать политиком, даже регионального масштаба. Как отмечают многие наблюдатели на Северном Кавказе, чиновник не мог быть причиной столь серьезной атаки боевиков из Чечни, как об этом говорят представители ингушских властей. Многие считают, что за покушением на Мальсагова, конечно, стоят причины более прозаические, криминального или экономического характера. Андрей Шарый: Так или иначе, покушение на ингушского политика и чиновника - еще одно свидетельство неблагоприятной обстановки в области безопасности на Северном Кавказе. После трагических событий в Беслане осенью минувшего года президента России Владимир Путин поставил вопрос о создании принципиально новой системы безопасности на юге страны, в организации которой сочетались бы военные, политические, полицейские факторы. Гость рубрики "Собственный опыт" в сегодняшней программе "Время Свободы" - известный московский военный эксперт Александр Гольц. Он говорит о значении бесланского опыта для российских специальных служб и о попытках создания системы безопасности на Северном Кавказе. Александр Гольц: Бесланский случай - это не совсем военная наука. Взятие заложников относится к сфере деятельности спецслужб, военные в этом смысле выполняют в таких антитеррористических операциях вспомогательные функции: выставить заграждение, обеспечить непроникновение чужих в периметр этого заграждения и так далее. Представители силовых структур с оружием и экипировкой бессмысленно суетились вокруг захваченной террористами школы. Совершенно очевидно было, что не существует планов, которые четко координировали бы деятельность этих людей из разных силовых структур в какой-то кризисной ситуации, не существует эффективных средств и методов проведения таких силовых операций. В какой-то момент при полном отсутствии, как я понимаю, руководства в чьей-либо стороны просто по факту командующий общевойсковой армией, в чьей зоне ответственности находится Беслан, взял командование на себя и стал воевать с террористами с помощью танков. Претензий к этому генералу нет, и быть не может, его не учили воевать с террористами. Претензии могут быть к тем, кто организовывал эту так называемую антитеррористическую операцию. Андрей Шарый: Александр, известно ли вам о том, сделаны ли какие-то выводы за минувший год? Президент Путин говорил о необходимости создания новой системы безопасности на Северном Кавказе, говорилось о подготовке новой программы по борьбе с терроризмом. Вот с точки зрения тактической, с точки зрения технической, если хотите, есть ли сейчас основания полагать, что российские спецслужбы, не дай бог, если повторится что-то такое, будут вести себя по-другому, более эффективно? Александр Гольц: Отчасти да. С точки зрения что ли бюрократической, с точки зрения организационной некоторые шаги сделаны. Были внесены серьезные поправки в закон о борьбе с терроризмом, где предполагается, что в момент возникновения кризисной ситуации появляется некий один ответственный - представитель некой спецслужбы, который берет на себя всю полноту ответственности и всю ответственность за координацию деятельности остальных служб. В момент "Ч" все силовые структуры в регионе начинают подчиняться непосредственно ему. На Северном Кавказе были созданы так называемые оперативные группы, которые возглавили высокопоставленные офицеры МВД, которые, собственно, и должны заниматься антитеррористической деятельностью. Есть большое сомнение в эффективности всех этих мер. До сих пор на президентском сайте находится сообщение пресс-службы президента от 1 сентября прошлого года о том, что президент распорядился, чтобы министр МВД и директор ФСБ отправились в Беслан и непосредственно взяли на себя руководство антитеррористической операцией. Оба эти министра вроде бы вылетели - и потом растворились в пространстве. Руководитель парламентской комиссии, которая расследует всю бесланскую историю до сих пор, утверждает, что их в Беслане не было. Мы до сих пор наверняка не знаем, кто руководил оперативным штабом. Козлом отпущения сделали генерала, руководителя Управления ФСБ по Северной Осетии, хотя доподлинно известно, что по крайней мере руководители на уровне замдиректора ФСБ точно там были. Я это говорю к тому, что можно расписать любую хорошую схему, но в случае, если ответственность наступает только по решению президента и есть возможность от этой ответственности спрятаться в кризисный момент, никакая из этих схем работать не будет просто. Андрей Шарый: Это один из предметов национальной гордости для каждой страны - спецслужбы, вот эти доблестные бойцы, доблестные ребята, офицеры, которые спасают несчастных, попавших в беду. И в России тоже есть традиция гордости своими специальными службами, бойцами "Вымпела", бойцами "Альфы". И, наверное, это закономерная гордость. После Беслана официальные средства массовой информации говорили о том, что они закрывали своими телами, проявляли личное мужество. Я глубоко уважаю этих людей за такое личное мужество, но, кажется, их задача - не закрывать своими телами, а стрелять в террористов и обезвреживать их в первую очередь. Если говорить о боеспособности этих специальных подразделений, то есть о людях, которые должны освобождать заложников, они способны решать такие ситуации? Александр Гольц: Андрей, я думаю, что в том, что случилось, нет вины "альфовцев", как мне представляется. Они оказались в чрезвычайно сложной ситуации, когда они явно оказались не готовы к тому, что начнется стрельба. Они не собирались, на мой взгляд, штурмовать. Хорошо подготовлен спецназ, не очень хорошо подготовлен спецназ, но когда спецназ вступает в дело - это значит, что антитеррористическая операция с треском провалена. Я много раз говорил об этом, говорил и на Свободе. Антитеррористическая операция ведется в тиши, это тяжелая, страшно рискованная, чрезвычайно опасная агентурная работа. Вот если ее не наладить, если рядом с террористами не находятся агенты, которые ведут очень опасную игру, за которую надо хорошо платить, люди должны быть уверены, что о них не забудут в тот момент, когда они погибнут, надо хорошо готовить их, между прочим, если рядом с руководителями так называемых бандформирований нет агентов, борьбу с терроризмом можно считать изначально делом проигрышным. И не только на Северном Кавказе, но и в целом российские спецслужбы, резидентуры наши за границей не ставят антитеррористические задачи в качестве своих главных целей. Андрей Шарый: Насколько можно верить утверждениям российских политиков и представителей силовых структур о том, что то там, то сям уничтожают какие-то группы террористов? Вот были последние заявления о том, что в Карачаево-Черкесии якобы планировался захват, подобный бесланскому, в мае месяце, и вся эта бандгруппа была уничтожена. Ваш опыт военного аналитика что говорит, насколько можно доверять такого рода заявлениям? Александр Гольц: Ну, почему нет? Понимаете, когда существует несколько десятков разрозненных групп, не исключено, что какая-то из этих групп попадает в сети спецслужб и удается парировать некие террористические угрозы. Мне приходилось беседовать с людьми, которые связаны с анализом антитеррористической деятельности Израиля. Любой удачный террористический акт говорит о неэффективности спецслужб. В том же Израиле накоплен богатый опыт эффективной деятельности спецслужб. Я не хочу сказать, что Израиль решил все проблемы. Борьба с терроризмом - это чрезвычайно сложное дело, и пока существуют террористические организации, невозможно сказать, что эта борьба эффективна. Великобритания демонстрирует замечательную успешность. Что бы там ни говорили, в течение буквально нескольких дней были известны и участники террористических актов, и те, кто их планировал. Это показывает очень высокую эффективность специальных служб. По этому опыту можно учиться, но не надо врать себе. Если ты называешь террористов и готовишься к антитеррористической деятельности, то ты должен ясно понимать, кому ты противостоишь. В Чечне совершенно было важно для России, важно для Кремля - объявить всех чеченских боевиков террористами. И вроде бы даже мир согласился с этим, и в этом смысле пропагандистская операция оказалась успешной. Если всех объявлять террористами, это мешает воевать против настоящих террористов. Андрей Шарый: Я хотел бы уйти от политических оценок и попросить вас сосредоточиться только на военно-технических аспектах. Исходя из вашего понимания проблемы, какие звенья в российской системе борьбы с терроризмом сейчас самые слабые? Александр Гольц: Андрей, вы знаете, в 2002 году, сразу после террористического акта в Москве, в театральном центре, Владимир Владимирович Путин сделал очень мощное, сильное заявление. Он сказал: "Я распорядился внести задачи антитеррористической деятельности в планы боевого применения вооруженных сил". И это было чрезвычайно сильное заявление, к которому, по крайней мере, за рубежом все отнеслись очень серьезно. Тут же появилось несколько статей видных западных аналитиков, которые сказали: оп, вот в этот момент начнется реформа вооруженных сил. Это прямо противоположные и противоречащие друг другу задачи - создание и поддержание массовой мобилизационной армии, которая сейчас существует в России и которую всеми силами российский генералитет хочет сохранить, и борьба с терроризмом с помощью вооруженных сил. Последние материалы по теме:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
