Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-11-05]
«Любовь и жизнь поэта»: фестиваль Леонида ДесятниковаЕлена Фанайлова В Москве и Петербурге завершается юбилейный фестиваль музыки Леонида Десятникова "Любовь и жизнь поэта" (так называется композиция Десятникова, посвященная Шуберту). В афише - музыка для театра и кино. Одно из центральных событий московской части фестиваля - концертное исполнение первой оперы Десятникова "Бедная Лиза" в театре Школа драматического искусства Анатолия Васильева. С композитором Леонидом Десятниковом беседовала Елена Фанайлова. Елена Фанайлова: Леонид Аркадьевич, Вы, если можно так сказать, убежденный петербуржец. Но, в то же время, вы создали чрезвычайно убедительный и яркий музыкальный образ Москвы 2000-х. Отвечает ли Москва Вам взаимностью? Леонид Десятников: Во мне нет особой любви к Москве, нет и освященной веками ненависти петербуржца к Москве. Для меня город не имеет такого сакрального смысла, я не философ, не писатель. Я простой музыкант, у которого в Москве очень много друзей, и который любит Москву, в первую очередь, потому, что в ней живут его друзья. Что касается того, привечает ли Москва... Разумеется, привечает, как и множество питерских людей, как вы знаете. Особенно в последнее время. Я нахожу в Москве не только симпатию своих друзей, не только публику, которая ко мне благосклонна, но и денежки. Город Петербург не только позиционирует себя, как бедный, он и является бедным. Поэтому я зарабатываю некоторое количество денег не только за границей, но и в Москве. Чаще всего, на киностудии "Мосфильм". Все питерские люди, и достойные, и даже не очень, зарабатывают в Москве деньги. Елена Фанайлова: Но Ваша известность началась с московской сцены. Ваша первая опера "Бедная Лиза" была поставлена в театре Бориса Покровского. И легенда гласит, что композитор Десятников, после учебы в консерватории, служил в рядах советской армии и не мог присутствовать на репетициях. Леонид Десятников: Пока солдат спал, служба шла. В том смысле, что пока я находился в армии, в Мурманской области, мой друг, Юрий Борисов, делал в Камерном театре Бориса Покровского свою дипломную работу, которая состояла из трех маленьких опер и, в том числе, моей оперы "Бедная Лиза". Премьера ее состоялась в начале мая, в 1980-м году, и мой замечательный командир просто меня отпустил на волю раньше приказа о демобилизации. Наверное, он договорился об этом с более высоким начальством. Я уехал, на две недели раньше своих сослуживцев, в Москву, чужую для меня, и попал на самые последние репетиции и на премьеру "Бедной Лизы". Вспоминается, что у меня даже не было никакой гражданской одежды. Мне мой приятель одолжил свитер, а моя подруга Ксаночка Кнорре (сейчас она маститый педагог и пианист Московской Консерватории) просто мне джинсы какие-то скинула, не помню сейчас, с чьего плеча. Она, почему-то, этими джинсами страшно гордится, как таким христианским поступком. В этих джинсах я выползал на мрачную сцену Камерного Музыкального театра. Я говорю "мрачного", потому что театр тогда располагался в подвале на Соколе. Елена Фанайлова: А как и почему Вы обратились к тексту Карамзина? Леонид Десятников: Я до такой степени ничего не боялся, до такой степени не рассчитывал на то, что эта вещь будет поставлена, и до такой степени писал ее для себя и для учебного процесса (я в Консерватории тогда учился), что я осмелился даже собственноручно состряпать это либретто. С точки зрения консерваторского мейнстрима эта идея была нелепая. Мне она отнюдь не показалась нелепой. Там просто для меня сошлись какие-то вещи и чисто музыкальные впечатления, которые позволили мне, играя и без особой ответственности, приступить к работе над этой вещью. Я тогда очень увлекался оперой Дебюсси "Пеллеас и Мелисанда", Стравинским, и мне показалось, что можно из всего этого сделать нечто новое. На материале Кармазина, как ни странно. Это все сейчас уже очень трудно объяснить, но эта опера, "Бедная Лиза", была довольно монотонной, как и опера Дебюсси. В ней ничего не происходило. Почти ничего. Там всего два персонажа. Это опера, которой, скорее всего, подобает быть исполненной в концерте. Потому что эти два персонажа поют партии героев, Лизы и Эраста, и, одновременно, поют текст от автора. Крайне важным было для меня то, что история эта, настолько простая и известная, и, при этом, не востребованная в опере... Это вообще было одним из краеугольных камней эстетики Стравинского в опере. Допустим, он взял сюжет "Царь Эдип", причем, изложил его на латыни. Совершенно архетипическая история и, в каком-то смысле, "Бедная Лиза" тоже архетипическая история. Вот это для меня было очень привлекательно. И, конечно, общая заунывная атмосфера этой вещи и прозрачный язык... Мне сейчас не стыдно за эту вещь. Елена Фанайлова: Стравинский был для Вас композитором номер один? Леонид Десятников: Очень большое значение для меня имела и оказала первостепенное влияние книга Стравинского "Диалоги с Робертом Крафтом". И потом вышедшая, спустя 10 лет, книга "Игорь Стравинский - публицист и собеседник", где были недостающие фрагменты из диалогов, множество его интервью и какие-то фрагменты из дневников Роберта Крафта, который был, в течение многих лет, его тенью, его секретарем и ассистентом. Эту книгу я знаю почти наизусть и цитирую ее так же часто, как бабушка Пруста цитировала "Мадам де Севинье". Но, спустя очень много времени я осознал, что в значительной мере эта книга была написана Крафтом. Недавно, послушав какие-то записи Стравинского, сделанные на репетициях, где он, в качестве дирижера, подвизался, в том числе и чужой музыки, я убедился в том, что английский язык Стравинского был, мягко выражаясь, нехорош. При этом, книги диалогов, по крайней мере, в переводе, это блестящий язык. Высшая степень интеллектуальной концентрации. До какой степени эти книги принадлежат Стравинскому, я просто не знаю. Я отказываюсь отвечать на этот вопрос. Независимо от того, в какой степени они апокрифичны, эти книги оказали на меня огромное влияние. Даже в большей степени, чем музыка Стравинского. Но это, конечно, мысль довольно крамольная. Елена Фанайлова: А что Вас больше всего увлекло в этих книгах? Леонид Десятников: Вы знаете, тип просто диалога, темперамент, стиль этой книги. Это самое точно слово. Мне также нравится религиозность его имиджа. Я полагаю, что он действительно был религиозным человеком. Мне нравится, что он был живым человеком. Перед читателем предстает фигура не каноническая. Это не композитор-классик, осанистый, с бородой, лишенный юмора. Это абсолютно живой и современный человек. Елена Фанайлова: Леонид Аркадьевич, Вы можете вспомнить, когда в последний раз произведение искусства трогало Вас до слез, когда глаза Ваши предательски наполнялись слезами над книгою? Леонид Десятников: Очень давно. Я потом этот эксперимент повторил, и они увлажнились в том же самом месте. Это когда Иосиф открывается своим братьям, в романе Томаса Манна. И там после длиннейшего, очень сложно построенного периода, есть фраза: "Это я, ребята". В русском переводе, естественно. Я, с одной стороны, отдаю себе отчет в том, что это сделано специально, а с другой стороны, я не могу этому никак противиться. Потому что устроен абсолютно так же, как и все остальные люди, и полагаю, и смею думать, что и Томас Манн был так же устроен. И та легендарная машинистка, которая перепечатывала рукопись и сказала: "Спасибо большое. Наконец-то я буду знать, как это было на самом деле". А чем, собственно, мы отличаемся друг от друга? Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
