Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-07-05]
Европейско-Азиатский конвент фантастики «Аэлита»Программу ведет Олег Вахрушев. В программе принимает участие Юлий Буркин, писатель-фантаст, и корреспондент Радио Свобода в Томске Мелани Бачина. Олег Вахрушев: Сегодня в Екатеринбурге официально открывается 22-ой Европейско-Азиатский конвент фантастики «Аэлита». Мероприятия этого фестиваля начались еще в минувшие выходные с турнира по компьютерным играм в рамках фестиваля совместно с областной Федерацией компьютерного спорта. И сейчас, прежде чем приступить к беседе с нашими гостями, я предлагаю послушать небольшую историческую справку об «Аэлите». Рассказывает Павел Константиновский. Павел Константиновский: Изначально проводить фестиваль фантастики никто не собирался. Писатель Владислав Крапивин, публицист Станислав Мешавкин (тогда - главный редактор журнала «Уральский следопыт»), писатель Юрий Яровой и сотрудник отдела прозы и поэзии Виталий Бугров решили просто учредить приз для русскоязычных писателей-фантастов. Фестиваль вокруг церемонии награждения образовался, можно сказать, стихийно. И стал первым на территории Советского Союза настоящим фестивалем фантастики. Первыми лауреатами премии «Аэлита» в 1981 году стали Аркадий и Борис Стругацкие, а также Александр Казанцев. Постепенно сама торжественная церемония с вручением отдалилась несколько в тень, а на первый план вышла возможность каждому пообщаться с каждым. Фэнам - с фэнами и писателями, редакторам - с писателями и читателями. А тем, кто сам себя пробовал в сочинительстве, представилась уникальная возможность, минуя излишне строгие редакции газет и журналов тех лет, узнать цену своему творчеству в среде достаточно квалифицированных критиков. Чиновники попытались отменить фестиваль. В 1984 году председателей и членов многих клубов любителей фантастики по всей стране вдруг начали вызывать в местные отделы КГБ, а фестиваль 1985 года редакция журнала «Уральский следопыт» провела полуподпольно. В 1986 году «Аэлита» не состоялась вообще. Ближе к концу 80-х годов страсти улеглись, а фестиваль обрел несколько дополнительных призов. В 1987 году - «Мемориальный приз имени Ивана Антоновича Ефремова», вручаемый за выдающуюся редакторскую, организаторскую и просветительскую деятельность в области фантастики, а в 1989 - приз «Старт» - за лучшую дебютную книгу предыдущего года. В середине 90-х годов над «Аэлитой» нависла финансовая угроза. За все нужно было платить - за помещение, за размещение гостей, за дорогие призы. Два года было неясно, оживет ли фестиваль. Но в 1997 году его финансовым гарантом стала екатеринбургская Ассоциация книжной торговли «Книжный клуб». А организационную часть на себя принял только что образованный Региональный общественный фонд «Фестиваль «Аэлита». Главой оргкомитета стал Игорь Халымбаджа, авторитетный российский библиограф, библиофил и публицист. Но за три дня до «Аэлиты-99» его не стало. Зато уже в 2002 году фестиваль дополнила еще одна премия - его имени. В 2004 году конкурс получил пусть и символичный, но вполне официальный статус Европейско-Азиатского фестиваля. И так же, как и в самом начале, ежегодно собирает участников, гостей и судей не только из России, но и из ближнего, и дальнего зарубежья. И по-прежнему организаторы не берут с участников никаких взносов. Олег Вахрушев: По телефонной связи из Томска к нам присоединяется моя коллега Мелани Бачина, и она пригласила к разговору писателя-фантаста Юлия Буркина. Юлий, у меня первый вопрос к вам вот какой. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, подобные съезды писателей, если говорить вообще об этой профессии, насколько важны они для вас? Юлий Буркин: Очень важны. Я бываю на подобных фестивалях от четырех до десяти раз в году. Сейчас несколько пореже. Ну, несколько изменились сами эти фестивали, так скажем. Раньше ездил особенно часто. И очень многие профессиональные задачи решаются именно там. Это неофициальное общение, и оно всегда более быстрое, чем общение через почту, через «e-mail» даже. Мелани Бачина: То есть там можно черпать какие-то идеи, в том числе, или просто общаться и понимать, что происходит в сообществе? Юлий Буркин: Есть и этот аспект. То есть можно, действительно, во время общения с коллегами какие-то идеи услышать, которые у тебя в голове потом получат развитие, или, наоборот, кому-то что-то подсказать и так далее. Но все-таки большую роль играет, я бы сказал, деловая сторона. Там можно встретиться с издателями, там можно предложить рукопись свою, заставить прочитать прямо там посреди ночи, допустим, две-три главы, чтобы заключить договор на книжку. И встреча с читателями очень большое значение имеет. Потому что у писателя такая роль – он не видит своего читателя, он, в отличие, допустим, от актера, не слышит аплодисментов в зале. И только тогда, когда он приезжает на подобные фестивали - и за ним ходят толпы, и просят подписать книжку, начинаешь чувствовать, в общем, что ты не зря работал, и хочется подтверждать и подтверждать свое звание. Олег Вахрушев: Говорим о фестивале фантастики «Аэлита» - вспоминаем журнал «Уральский следопыт». В 1981 году именно он был одной из баз для появления регулярного фантастического форума и одноименной премии. Журнал печатает фантастику – приключенческую, сказочную, научно-техническую, психологическую, юмористическую, памфлетно-сатирическую – практически любую, кроме плохой. При отборе и подготовке произведений для печати принципиально исключается мистицизм, проповедь насилия, секс. Других, в том числе и тематических, ограничений нет. В этом году журналу исполняется 70 лет. О его прошлом, настоящем и будущем рассказывает екатеринбургский корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова. Ирина Мурашова: В 1935 году в свет вышло девять номеров «Уральского следопыта» - журнала занимательного краеведения и приключений, но возобновили его только в 1958. С первых номеров возрожденного журнала его авторами были впоследствии известные писатели и художники: Виталий Волович, Владислав Крапивин, Виктор Астафьев, Борис Рябинин, Александр Беляев и другие. Свой расцвет «Уральский следопыт» пережил в 70-х - 80-х годах, когда его полумиллионный тираж расходился по всем республикам бывшего СССР. Ответственным секретарем издания тогда был Сергей Казанцев. Он считает, что своим успехом журнал обязан в первую очередь тому, что единственным в стране печатал большие объемы фантастики. На весь Союз тогда в год выходило около 10-ти наименований литературы этого жанра. Поэтому на самом деле тираж мог быть большим, но сверху установили лимит. Сергей Казанцев: В 1984 году вышло закрытое инструктивное письмо Секретариата ЦК КПСС, осуждающее деятельность клубов любителей фантастики. А дело в том, что сеть этих клубов создавалась как раз под руководством «Уральского следопыта». Ирина Мурашова: 90-е годы журнал пережил с трудом. Были многомесячные перерывы с выходом, плохая бумага и даже конфликт, итогом которого стали две редакции. Но благодаря энтузиазму авторов, верным читателям и помощи спонсоров «Уральский следопыт» уже больше года выходит регулярно – раз в месяц. Екатеринбуржец Владислав познакомился с журналом в 6-ом классе и выписывал его в течение десяти лет. После некоторого перерыва издание снова попало к нему в руки. Оказалось, что «Следопыт» уже не тот. Владислав: Нравился он мне в основном тем, что там была такая вкладка, называлась она «Аэлита». Печатались замечательные рассказы и повести наших фантастов. Буквально недавно он мне в руки попал, я его весь пролистал – и меня не зацепил ни один материал, который там был. То есть он какой-то достаточно блеклый, он не похож на те журналы, которые сейчас выпускаются. Ирина Мурашова: Директор издательства Евгений Тамплон уверен, что сила «Уральского следопыта» как раз в непохожести на другие журналы. Издание убыточно, но не идет на поводу у моды, а продолжает сеять разумное, доброе, вечное и печатает как молодых авторов, так и корифеев фантастики. Даже рекламодателей в журнале хотя и немного, но они обязательно, так или иначе, тематически связаны с его содержанием. Евгений Тамплон: Во-первых, все-таки в отличие от этих журналов у нас есть и литературная страничка. И во-вторых, в общем-то материалы, допустим, - тот же журнал «GEO», - они достаточно скромные. Они хорошо иллюстрированы, но, по сути своей, это небольшие материалы. Очень много у нас краеведения, которое касается непосредственно Урала все-таки. Ирина Мурашова: Тираж журнала – 4,5 тысячи экземпляров, один номер стоит около 40 рублей. Раньше журнал вел на Урале большую общественную работу. Были массовые рейды «Операция - Ч» - по очистке реки Чусовой, шефство над Верхотурской колонией для несовершеннолетних и так далее. Сейчас сотрудники говорят, что главное – это чтобы журнал вовремя вышел и был интересным для читателей. Кстати, свой номер «Уральского следопыта» каждый месяц получает библиотека Конгресса США. Олег Вахрушев: «Уральский следопыт», наверное, один из популярнейших в свое время журналов фантастических. Помню те времена, когда его передавали из рук в руки, чтобы прочесть что-то. Юлий, на чем вы воспитывались в плане фантастической литературы? От чего вы получили любовь к этому жанру? Юлий Буркин: Прежде всего был такой многотомник «Антология мировой фантастики». И все неравнодушные к фантастике помнят совершенно великолепную антологию, сборник, куда попали и Стругацкие, и Азимов, и Лем, и так далее. То есть это делали очень профессиональные и фанатично преданные жанру (если можно назвать фантастику жанром) люди. И благодаря вот этой антологии в советское время наше поколение, так скажем, узнало настоящую, хорошую фантастику. Ну а потом уже начинали искать эти имена отдельными книжечками, которые выходили не обязательно в центральных издательствах, но и в каких-то книжных издательствах региональных, начинали переписываться и обмениваться этими книжками. Таким образом, в общем-то, и появилось сообщество людей, которые занимаются фантастикой профессионально. Если говорить об именах, то это прежде всего Стругацкие и ряд зарубежных писателей. У нас был (к сожалению, сейчас его уже нет в живых) свой лауреат премии «Аэлита» Виктор Колупаев, совершенно замечательный писатель, который издавался во всем мире – и в Японии, и в Америке, и так далее. И его рассказы мне тоже очень и очень нравились. Мелани Бачина: Юлий, вот вы говорите о временах, когда фантастика была очень популярна. Это был такой жанр, который был для избранных что ли. Юлий Буркин: Вы знаете, в этом высказывании содержится противоречие: «фантастика была очень популярна» и «это был жанр для избранных». Мелани Бачина: Юлий, вы считаете, что она очень популярна сегодня? Вам не кажется, что она, скажем, отходит назад и уступает место сказкам? Юлий Буркин: Фэнтези? Мелани Бачина: Да. Это очень популярно. «Властелин колец», «Гарри Поттер» - это такое детское чтиво, на котором... Юлий Буркин: Я должен просто сразу сказать, что сейчас мы можем начать извечный спор: что же такое фантастика? Дело в том, что фэнтези испокон века являлось подразделением фантастики. Просто именно сейчас именно вот эта часть фантастики очень популярна, а не научная фантастика. Вы имеете в виду, видимо, под фантастикой – научную фантастику. Но на самом деле ни один фантаст не скажет, что научная фантастика – это хорошо, а фэнтези – это плохо. Это две соседствующие... одни и те же писатели пишут и то, и другое очень часто, то есть буквально один роман такой, а другой роман такой. В этом нет ничего страшного. Мелани Бачина: А почему, на ваш взгляд, научная фантастика сегодня не так популярна, не так актуальна? Может быть, потому, что реальность отнимает у научной фантастики привычное поле деятельности, и как бы прогресс идет настолько быстрыми шагами вперед, что просто нет возможности опережать его, как это было раньше? Юлий Буркин: Я бы сказал, что абсолютно наоборот, с противоположным знаком. Те ожидания, которые были в середине ХХ века, так скажем, по отношению к науке, вот когда читаешь «Понедельник начинается в субботу» Стругацких, то есть ощущение, что еще буквально пройдет десяток лет – и все люди будут замечательными, трудолюбивыми, научными работниками. Другого просто пути как бы не было – вот только наука человеку нужна. И, в общем, жить будут люди прекрасно и никогда не будет войн – и все это сделает наука. И в это верилось многим людям, особенно молодым научным работникам. Допустим, «Понедельник начинается в субботу» - это «сказка для младших научных сотрудников», там так и написано. Это с одной стороны. А с другой стороны, началась космическая эра, люди полетели в космос. И казалось, что еще немножко – и полетят к звездам, а на Марсе или Венере найдут братьев по разуму и так далее. Люди этим бредили просто. И поэтому именно научная фантастика в тот момент особенно вышла вперед. А наука сейчас, к сожалению, не подтвердила вот этих чаяний, с одной стороны, а с другой стороны, звезды отдалились - космические программы свернуты практически во всех странах. Осталась только коммерческая космонавтика, которая запускает спутники для того, чтобы связываться быстрее на Земле и так далее. А на Марсе до сих пор яблони не цветут и так далее. И, естественно, научная фантастика сдала свои позиции. Но для меня, допустим, это не является катастрофой, как и для всех, наверное, писателей. Потому что все-таки главное в фантастике не ее научная сторона, а фантазия. А фантазия одинаково выражается как в фэнтези, которое тоже всегда было, и мы же воспитаны на этом... Мы же читали «Волшебник Изумрудного города», читали... Мелани Бачина: Это тоже фэнтези? Юлий Буркин: Конечно. Ну что такое фэнтези? Это сказка. А когда это умная сказка, то называется фэнтези. Вот и все. И я скажу, наоборот, вот именно сейчас удивительно популярна фантастика, намного более популярна, чем когда-либо. И если взять последние самые коммерческие, так скажем, самые продуктивные кинопремьеры, вот несколько лет подряд – это «Властелин колец» - сплошные «Оскары»... Мелани Бачина: Ну да. И «Гарри Поттер». Юлий Буркин: Да. А в России – «Ночной дозор» - просто повальная популярность. Поэтому я не считаю, что сейчас как бы она в загоне. Все наоборот. Мелани Бачина: Но все-таки она как бы идет в массы, и вот это повальное увлечение, о чем вы говорите, - это все-таки сказки. Может быть, это все-таки какой-то уход в прошлое? То есть в прошлом безопасно, а в будущее теперь нас пугает, и поэтому о будущем мы не очень хотим читать, которое нас ждет. Потому что, может быть, это связано с тем, что если мы говорим о будущем, то это, как правило, фантастика, если брать фильмы, раз уж мы о них заговорили, то это какие-то катастрофы, потопы. Взять, например, фильм «Послезавтра», «Война миров» опять же экранизирована и так далее. Юлий Буркин: Ну, «Война миров» - это, допустим, не будущее... Мелани Бачина: Не то, конечно, но тем не менее. Мы уходим от будущего, таким образом, уходим в безопасное прошлое? Юлий Буркин: Мне кажется, что я, честно говоря, уже ответил на этот вопрос, отвечая на предыдущий. Скорее, я не вижу вот с этой стороны ощущения обязательного конца света в ближайшее время, мне кажется, что дело не в этом. Мне кажется, что вот именно дело в том, что у людей исчезла надежда на то, что буквально в ближайшее время все перевернется в лучшую сторону. Как жили, грубо говоря, так и будем жить. И никакие компьютеры, никакие удивительные научные открытия вряд ли изменят сущность человека, вряд ли изменят политическую ситуацию и прочее, прочее. Это все приспособления. Для меня компьютер – это авторучка, для кого-то другого – это счетная машинка и так далее, а вовсе не какой-то электронный мозг, партнер, который вообще возьмет власть в свои «добрые руки». Изменился вот этот подход к науке, и отсюда изменился взгляд в будущее науки, так скажем. С другой стороны, есть так называемая иллюзорно-компенсаторная функция литературы, то есть когда человек читает затем, чтобы окунуться в этот мир и как бы подменить свою жизнь, которая, может быть, не очень хороша, какими-то очень интересными событиями в книжке или в кино. Эту функцию фантастика выполняла всегда. И, в общем, не имеет значения, в будущем происходят события интересные и захватывающие или в прошлом происходили, а могут и в настоящем происходить. Если почитать Кинга, у него все происходит в настоящем. Олег Вахрушев: Напомню, что сегодня мы говорим о фестивале «Аэлита». Сегодня в Екатеринбурге открывается 22-ой фестиваль «Аэлита» – форум, где встречаются ведущие писатели, критики, издатели и любители жанра фантастики. Напомню, что мероприятие проводится с 1981 года и является старейшим в стране фестивалем фантастики. В 2003 году впервые за всю историю фестиваля его посетил классик мировой фантастики Роберт Шекли. В 2004 году почетными гостями фестиваля были выдающийся американский фантаст Майкл Сванвик и уже классики отечественной фантастики Владислав Крапивин и Василий Головачев. В этом году приедет английская писательница Пэт Кэдиган и отечественная писательница Мария Семенова. Юлий, томичи сегодня читают фантастику? Юлий Буркин: Надо сказать, что люди часто не отдают себе отчета в том, что они читают фантастику. Например, как-то не задумываются о том, что «Мастер и Маргарита» Булгакова – это самый настоящий, причем замечательный фантастический роман. Практически весь Гоголь, начиная с «Вечеров на хуторе близ Диканьки», «Нос», который пошел гулять по Петербургу, - естественно, что это фантастика. Литература вообще пронизана фантастикой насквозь, начиная с самых первых литературных произведений. Например, Гомер «Илиада», «Одиссея» - это самая настоящая фантастика. И поэтому когда люди говорят «нет, я не читаю фантастику» - это пустая трата времени, это значит, что они не читают ничего. Или они считают вообще чтение литературы и занятие чем-то, кроме поиска хлеба насущного, пустой тратой времени. Ну, в общем, если человек хочет жить «на желудок», пожалуйста, не читай фантастику. Мелани Бачина: Юлий, а как вам такая тенденция, когда люди говорят: «Вот раньше я увлекался. Раньше я читал. В молодости мне это было интересно. А сейчас нет», - с чем вы это связываете? Юлий Буркин: Я это связываю, прежде всего, с тем, что сейчас появилось огромное количество других форм и способов развлечений, в том числе и получения информации. Больше стало возможностей – и компьютер, и интернет, и кино. Если раньше пошел американский фильм, то весь город идет в этот кинотеатр. А теперь эти фильмы идут непрерывно по телевидению и так далее. Просто раньше очень много читали по той причине, что, собственно, больше негде было получать какую-то умную информацию. Мелани Бачина: Юлий, скажите, собственно говоря, если перейти к совершенно реальным, приземленным вещам, вот каково сегодня жить писателю-фантасту? Вот каково лично вам жить, творить? Юлий Буркин: Мне лично о своей жизни подробно... Мелани Бачина: О творческой ее стороне, скажем так. Юлий Буркин: Ну, творческая сторона ни от чего не зависит. Творческая сторона только зависит от тебя самого, от твоего внутреннего состояния. И на вопрос – каково? – я бы сказал, что нормально, неплохо, в общем, что-то пишется. Мелани Бачина: Но ведь есть всегда амбиции, всегда есть как бы желание, что если пишется, то ведь хочется, чтобы это было прочитано. Юлий Буркин: Ну, в общем, мне, к сожалению, на сегодняшний день издательствам продать нечего – все уже давно продано и перепродано, издается и переиздается. Поэтому в этом смысле все в порядке. Мелани Бачина: То есть в этом смысле нет проблем? Юлий Буркин: Нет, в этом смысле нет проблем. Проблема есть другая, что ты начинаешь понимать, что ты мало работаешь, что ты ленишься, что ты почиваешь на лаврах и так далее. Или когда оказывается просто, что... Допустим, 10 лет назад мы с Сергеем Лукьяненко написали вместе книжку под названием «Остров Русь». Благодаря тому, что Сергей Лукьяненко сейчас очень и очень популярен, один из самых популярных писателей российских, не говоря уже о фантастике, именно эта книжка, которая наполовину как бы считается моей, она очень активно издается и переиздается. И иногда думаешь: а есть ли смысл что-то писать собственное снова, когда все равно та книга как бы, грубо говоря, материально мне приносит все равно больше, чем любая новая моя? Хорошо на самом деле живется всякому человеку, который честно и с удовольствием делает свое дело, независимо от того, является ли он писателем-фантастом или он является летчиком, или он является инженером и так далее. Поэтому в этом смысле я ни себя, ни своих коллег не отличаю от всех остальных людей. Олег Вахрушев: Юлий, у меня к вам есть вот какой вопрос. Томичи называют фамилии писателей тех, в произведениях которых есть очень мощный, глубинный философский подтекст. На ваш взгляд, сегодняшние писатели-фантасты, их произведения так же носят этот характер? Юлий Буркин: Я бы сказал, что и раньше, и сейчас примерно одинаковый процент действительно глубоких и интересных произведений по отношению к произведениям не особенно глубоким, может быть, все равно даже интересным, но не особенно глубоким. И это было всегда. И поэтому я думаю, что сейчас есть такие произведения и есть такие авторы, и есть отдельные произведения у авторов, которые глубоки, философичны, но на общем фоне кажется, что их нет. Потому что большинство, в общем, не глубокие, а развлекательные. Пройдет определенное время, несколько лет – и просто в памяти останутся вот те... Мелани Бачина: Но есть у нас современник сегодня, подобный Лему, например? Юлий Буркин: Я бы назвал опять же Сергея Лукьяненко, я бы назвал Евгения Лукина, Александра Громова. Ну, короче, я не буду уточнять, чтобы никого не обидеть. Но я думаю, что десятка два имен, которые вместе, так скажем... Ну, когда-то мы беседовали с коллегами и пришли к выводу, что все мы воспитаны на Стругацких, и все вместе мы сейчас занимаемся тем, что их продолжаем, так скажем, в какой-то степени. Олег Вахрушев: Юлий, скажите, пожалуйста, наверняка можно определить основные темы, которые сегодня владеют умами российских писателей-фантастов. Назовите, пожалуйста, эти темы. Юлий Буркин: Я бы сказал так, что писатель как раз и стремится найти такую тему, которую не затронули раньше другие. Олег Вахрушев: А остались ли такие темы? Юлий Буркин: Ну, в общем, всегда находятся. И если это не какая-то кардинальная, большая, широкая тема, то всегда внутри нее есть какое-то ответвление, так скажем. Но я думаю, что самые-самые популярные, если не говорить о фэнтези... Фэнтези – это само собой, это тема, так скажем, борьбы добра и зла с помощью магии и мечей. То есть самые популярные – это космос и кибернетика или иллюзорный мир, в которых входят с помощью какой-то великой компьютерной техники, то есть начиная от «Матрицы». Даже вот ваш соотечественник Борис Долинго написал подобную книгу (я не помню ее названия), где уходят люди в компьютерный мир, так скажем. Я думаю, что вот это главные темы. Олег Вахрушев: Юлий, скажите, пожалуйста, все-таки больше упор, наверное, делается на то, что настоящая фантастика – это зарубежная фантастика. Есть мнение, что отечественная фантастика как бы вторична несколько. На ваш взгляд, в чем основное отличие зарубежной фантастики от современной российской? Юлий Буркин: Честно говоря, я не вижу никакого различия. Раньше оно было, потому что все контролировалось Центральным Комитетом Коммунистической партии, и будущее должно было быть обязательно светлым и коммунистическим. И различие было. Теперь такого контроля нет – и различия нет. Более того, я вижу сейчас, что, так скажем, среднестатистическая книга фантастики на русском языке, она выше качеством, выше языком, глубже и так далее среднестатистической книги, допустим, американской фантастики. Но подавляющее большинство людей, они сейчас не читают, а читали раньше, а вот раньше было наоборот. Потому что фантастика зажималась как бы в Советском Союзе. Олег Вахрушев: У нас есть телефонный звонок. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Вот мне хотелось бы Юлию задать такой вопрос. Юлий, как вы считаете по поводу фантастики, все-таки это жанр, который пытается заглянуть в будущее развития всего мира, или это просто бред сумасшедшего? Юлий Буркин: Я думаю, что это и то, и другое. Потому что заглянуть не только в будущее, заглянуть в прошлое, но и заглянуть себе в душу. А бред сумасшедшего – это как раз то, что стоит на грани с гениальностью. Очень часто гениальность заканчивается как раз именно бредом сумасшедшего – мы это знаем из истории литературы. И право человека решать, стоит ему заниматься этим бредом... Мелани Бачина: Тонкая грань, в общем. Юлий Буркин: Очень тонкая грань. Мелани Бачина: Юлий, вот меня мучает один вопрос. Мы с вами говорили вне эфира об этом. Почему война, почему так много войны? Юлий Буркин: Потому что очень много войны на свете на самом деле, потому что нет ни одного дня, наверное, в истории человечества, в который бы не происходило войны где-то, не было бы какого-то очага напряженности, где бы люди не убивали друг друга, и этот очаг напряженности всегда может разойтись и может увеличиться. Как случилось в свое время в Сараево – там началась война с одного выстрела в герцога. И об этом надо постоянно напоминать, с одной стороны. А с другой стороны, людям интересно смотреть экстремальные ситуации... Мелани Бачина: Экшн. Юлий Буркин: Да, экшн... поведение людей в сложных каких-то моментах, к сожалению. Я вот не очень люблю все милитаристское. Но на самом деле это не только в фантастике, это и в любой другой литературе, и в любом кино... Мелани Бачина: И это такое предупреждение человечеству? Юлий Буркин: Когда это сделано с этой целью, то, действительно, бывает такой поджанр, как фантастика-предупреждение. Но даже когда это глупо, это просто, грубо говоря, «мочилово», оно тоже постоянно происходит и на экране, и в книгах, к сожалению. Олег Вахрушев: Я благодарю участников нашего сегодняшнего разговора. Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
