Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-02-05]
Илья Хржановский: «Мой фильм загадочно запретили и загадочно разрешили»Программу «Темы недели» ведет Дмитрий Волчек. Принимает участие режиссер Илья Хржановский. Дмитрий Волчек: Лауреатом завершившегося в прошлое воскресенье Роттердамского кинофестиваля стала дебютная картина московского режиссера Ильи Хржановского «4». Лента получила две награды: главный приз фестиваля и учрежденную в этом году мемориальную премию Тео Ван Гога, голландского режиссера, убитого исламским экстремистом. «4» поставлен по сценарию Владимира Сорокина. И хотя Илья Хржановский отвергает слово «экранизация», есть смысл его произнести, ибо «4» – это перевод на киноязык языка прозы Сорокина, в котором, наполняясь апокалипсическим ужасом, воскресают и сокрушают все живое речевые и литературные штампы. Илья Хржановский: Надо сказать, что у самого Сорокина к фильму неоднозначное отношение. Потому что хотя это полностью реализованный сценарий, он все равно двигался от жизни, и это живое мне хотелось передать. Кино - это фабрика, есть куча обстоятельств дополнительных – погода, невозможность что-то найти, настроение, самочувствие актеров. При сверхсжатии и попытке достижения результата, придуманного дома, есть опасность потерять что-то живое и сделать нечто холодное. Я иногда шел, может быть, чуть дальше от сценария не по драматургии, а именно по ощущению, чтобы это живое передать. С Сорокиным работать мне было комфортно, это был абсолютный подарок, что он согласился. Потому что я до этого, собственно, ничего не снял, одну короткометражку, которую он не видел. Может быть и хорошо, потому что эта короткометражка не была великим произведением, прямо скажем. Я пытался несколько раз работать с молодыми сценаристами, и это каждый раз заканчивалось тем, что мы расставались. У Володи амбиции так далеко расположены и так высоко, что он был готов переписывать сцены. Там есть диалог Олега с его отцом. Олег просит отца дать ему книжку: «Дай мне сказки». Было, наверное, вариантов 10 или 15… «Дай мне Булгакова»... Эта фраза переписывалась несколько раз. В какой-то момент Володя посмотрел и сказал: «Я вот такую фразу придумал». И это замечательно, потому что, с одной стороны, это буквальная и реальная просьба. Как еще просить книжку? «Дай мне книжку сказок»? «Дай мне сказки» – понятно, какие сказки. А с другой стороны, в ней есть, безусловно, смысл – вот это желание сказки. Дмитрий Волчек: Четыре инфернальные снегоуборочные машины несутся по ночной Москве, а в пустом баре настройщик роялей, выдающий себя за генетика, рассказывает проститутке, выдающей себя за рекламного агента, и торговцу мясом, выдающему себя за сотрудника президентской администрации, о запущенном еще в сталинские времена проекте клонирования четверок близнецов. Илья Хржановский: Съемки шли четыре года. А так как название сценария сорокинское, я ему очень благодарен, что он не назвал «12» или «15», потому что в этом случае производство могло бы быть еще дольше. В результате делалось четыре года, но не по художественным причинам, а именно по финансово-организационным. Дмитрий Волчек: Сорокин ведь интересуется нумерологией. Вы помните в романе «Лед» разные вариации числа 23. Я хотел вас спросить о тайном значении числа 4. Ведь это Апокалипсис – четыре всадника, а машины снегоуборочные, которые едут в фильме, - как раз всадники Апокалипсиса? Илья Хржановский: На самом деле много может быть вариаций. Мне кажется важно, когда у одного предмета или названия есть многие значения. Не многозначительность, а именно много разных значений. Цифра 4 в одних культурах - это число смерти, в других, наоборот, счастливое число. При одном написании четверка похожа на половину русского креста, при другом - на винтовку со штыком. Тут очень много вариантов. При этом 4 - это некий стандарт: «ясно, как дважды два четыре». Всадники Апокалипсиса – тоже допустимая трактовка. Мне кажется, что чем больше возможностей для трактовки, тем лучше. Дмитрий Волчек: В разговоре с Ильей Хржановским я вспомнил историю о съемках фильма Рауля Руиса «Инферно». Экранизацию Данте живущий во Франции режиссер решил делать на своей родине – в Чили. И когда его спросили, отчего он выбрал именно Чили, Руис сказал, что для любого чилийца родина - это и есть ад, знакомый, понятный и даже симпатичный. Поскольку инфернальный мотив присутствует в картине «4» более чем явно, я спросил Илью Хржановского, не сходными ли мотивами руководствовался он, выбирая среду для картины? Илья Хржановский: Я так воспринимаю среду не обязательно в России. То, что произошло в Таиланде, или то, что происходит в Ираке (я сейчас не про политику говорю, в Таиланде нет никакой политики), то, что происходит с глобализацией всюду... Но так как я родился в России, живу в России и знаю именно эту страну, чувствую ее, то я снимал это там и про это. Да, жизнь не очень веселая, хотя устроено все так, чтобы минимально на этом концентрироваться. Но мне кажется, нужно концентрироваться на том, что в жизни много разных болей, задач и проблем, и если про них забывать, перестаешь быть человеком. Если говорить про ад, то надо сказать, что мои любимые художники – это Босх и Гойя. И некое от них атмосферное ощущение должно быть в картине. Было ли у них ощущение, что жизнь - ад? Наверное, нет. Они просто не забывали о том, что он есть, так же, как и рай. Я делал этот фильм, исходя из своих внутренних проблем, оттого, что я становлюсь таким, и от ужаса того, во что я превращаюсь, и что происходит с моими близкими. Я не верю в воспитательную силу искусства, но верю в то, что искусство (и кино, в частности), должно быть о самом важном, о самом больном, о самом остром. Меня обвиняют в том, что я опорочил, оскорбил, обидел, что это ужасной фильм, его нельзя смотреть. Сейчас дали, наконец, разрешение, но с 18 лет. А что там по сути? Да ничего. Там не снимают, как в триллерах, кожу с людей, там не льется кровь, не отрезают бензопилой головы, там нет порнографии, ничего этого нет. Но атмосфера очень проникающая. Я знаю, что этот фильм можно не оценивать как художественное произведение, но, безусловно, это художественный продукт. Я рад тому, что он вызывает острую реакцию. Бессмысленно что-либо делать, раз это не проникает в человека, если это не пробивает его. Я старался пробиться к человеку опять-таки не из желания его воспитать, а просто, чтобы он на секунду почувствовал что-то другое в жизни, то, что легко не чувствовать и хочется не чувствовать, но чувствовать надо. Дмитрий Волчек: Фильм «4», который так высоко оценили в Голландии, до сих пор не видели российские зрители, хотя картина была готова к прокату еще осенью прошлого года. Коспонсоры ленты из Министерства культуры потребовали ее серьезных сокращений. Ходили слухи, что чиновников напугали реплики одного из персонажей, говорящего о пристрастии жены президента России к алкоголю. Илья Хржановский считает, что причина действовавшего несколько месяцев запрета не в этом. Илья Хржановский: Это касалось не истории про президента, там, собственно, ничего такого нет, там человек врет. Тогда нужно и «Ревизора» Гоголя запрещать. Эта сцена вообще снималась в 2001 году в январе, когда никто особо ничего не знал ни про президента, ни про его жену. Это не из-за этой сцены, а из-за комплексного ощущения. Рекомендовалось вырезать сорок минут из картины, потому что они «не имеют художественной необходимости». Я получил за подписью руководителя отрасли кинематографии из Министерства культуры письмо о том, что фильм не может быть принят министерством, необходимо вырезать сорок минут: в частности, сцены с ненормативной лексикой, а также - такая была замечательная формулировка – «некоторые сопутствующие им изображения». Я это делать отказался. У меня, слава богу, подписан контракт с продюсером о том, что никто не имеет права вырезать ни кадрика из фильма без согласования со мной. Так же, как по загадочным причинам фильм запретили, так же по загадочным причинам его разрешили. И я должен сказать большое спасибо Андрею Плахову, который очень сильно помог, очень корректно и точно выдав эту историю в «Коммерсанте». И также Роттердамскому фестивалю, который взял картину в конкурс. Это было загадочное, очень напряженное приключение на несколько месяцев, когда фильм был запрещен к любому публичному показу, включая фестивальный и, естественно, какие бы то ни было продажи. В результате у нас сорвался прокат, который должен был быть в феврале. Дмитрий Волчек: Триумф Ильи Хржановского в Роттердаме не остановил критиков его фильма. В рецензии, опубликованной на этой неделе в официозной «Российской газете», режиссера называют аморальным и расчетливым, оправдывая требования Министерства культуры на сорок минут сократить ленту, «оскорбительную для российских налогоплательщиков». Последние материалы по теме:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
