Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
26.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-10-01]
Пуштунский фактор - ключ к будущему Афганистана?Программу ведет Андрей Шарый. Участвуют: российский политолог Андрей Пионтковский и корреспонденты Радио Свобода: в Москве - Аркадий Дубнов, и в Нью-Йорке - беседовавший с американским военным экспертом, бывшим высокопоставленным сотрудником Пентагона Эли Краковски Юрий Жигалкин. Андрей Шарый: В понедельник в Душанбе по инициативе президента Таджикистана Эмомали Рахмонова состоялась таджико-афгано-российская встреча на высшем уровне по ситуации в Афганистане. Президенты Путин, Рахмонов и Раббани считают необходимым ускорить процесс политического урегулирования обстановки в регионе. Экстренный визит Владимира Путина в Душанбе свидетельствует о существенном изменении акцентов в ходе военных действий в Афганистане. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Аркадий Дубнов: Аркадий Дубнов: Ночной блиц-визит Владимира Путина в Душанбе и состоявшееся там его знакомство с лидерами Северного Альянса Афганистана непосредственно связаны с итогами переговоров российского президента в Шанхае со своим американским коллегой по афганской проблеме. Очевидно, что США, проводя антитеррористическую операцию в Афганистане, не сумели на ее первом этапе достичь поставленных перед собой целей, как военных, так и дипломатических. Во-первых, американцам не удалось подавить должным образом вооруженное сопротивление талибов, до конца не уничтожены даже их средства ПВО. Кроме того, есть признаки того, что расчеты на успех военной операции с целью уничтожить опорные базы талибов сталкиваются с серьезным риском существенных потерь среди американских коммандос. Во-вторых - не удалась попытка расколоть руководство Талибана в надежде выделить из него умеренное крыло, которое можно было ввести в будущее коалиционное правительство Афганистана. В результате США явно вынуждены на ходу менять свою тактику проведения операции и вернуться к тому, чтобы сделать основную ставку в борьбе против Талибана на Северный Альянс. Раз так - роль тех сил, которые стоят за северянами, существенно увеличивается. В первую очередь, это относится к России, центральноазиатским странам, СНГ, Ирану и Индии. Теперь США в гораздо большей степени вынуждены будут учитывать политические интересы спонсоров афганских северян и, разумеется, их самих. Об этом свидетельствуют несколько факторов: к примеру, госсекретарь США Колин Пауэлл уже заявил после Шанхая, что Вашингтон будет приветствовать наступление Северного Альянса на Кабул. Другими словами, американцы снимают свой негласный запрет на взятие северянами афганской столицы до формирования коалиционного правительства. Однако, самое характерное свидетельство изменившейся ситуации - резкий слом афганской лексики российского руководство после шанхайского саммита. Министр обороны России Сергей Иванов, а вслед за ним и сам президент Владимир Путин подчеркнуто стали называть политического лидера Северного Альянса Бурхануддина Раббани не иначе как "признаваемым международным сообществом, законно избранным президентом Афганистана". Очевидно, что в таком определении есть существенная натяжка, если вспомнить, что президентские полномочия Раббани истекли еще в 1994-м году, когда он отказался сложить с себя полученные на два года эти полномочия, после того, как он сменил на этом посту первого временного президента Афганистана Моджадедди, и уступить свое кресло, согласно договоренности, представителю другого крыла "афганского джихада". (Раббани сменил Моджадедди спустя несколько месяцев после победы моджахедов над последним прокоммунистическим лидером Афганистана Наджибуллой в апреле 1992-го года). Как утверждают сведущие в международном праве эксперты, президентский статус Раббани формально определяется сегодня лишь Комитетом по полномочиям ООН, который удерживает там место Афганистана за господином Раббани. Однако, сейчас, после 11 сентября, международное право, кажется, уже неспособно определять действия ведущих мировых держав. Они де-факто создают новое право. При этом Москва считает, что именно ООН должна быть по-прежнему главным инструментом установления нового, постманхэттенского мирового порядка. В совместном заявлении президентов России, Таджикистана и Афганистана, принятом по итогам встречи в Душанбе, отмечена необходимость активизации усилий ООН по политическому урегулированию в Афганистане, а пока Москва и Душанбе будут оказывать правительству Раббани необходимую поддержку в борьбе против режима талибов. Теперь ясно, что усилия США ввести каких-нибудь талибов в афганское правительство, что отвечало бы желаниям Пакистана, обрекают их на определенную изоляцию среди союзников по коалиции. Москве же, напротив, удалось заручиться в антиталибском фронте поддержкой Индии, Ирана и даже Китая. Не получается у Вашингтона и игра с бывшим королем Афганистана Захир-Шахом, который мог бы аккумулировать вокруг себя недовольных талибами вождей пуштунских племен. Для этого, как считают в Москве, этот монарх должен был бы продемонстрировать свою не только политическую значимость, но и военную - в качестве символа вооруженного сопротивления талибам со стороны нелояльных им афганских пуштунов, а этого не случилось. Так что в Москве - и это кажется главным результатом тройственной ночной встречи в Душанбе - с полным основанием теперь могут считать следующее: если союзники по коалиции едины в том, что Талибан должен исчезнуть с военно-политической карты Афганистана, то дивиденды от этого должны получить, в первую очередь, те, кто готов воевать с ним своими руками, как и те, кто вкладывает в эти руки оружие - то есть, Северный Альянс, Россия, Иран и так далее. Андрей Шарый: В прямом эфире Радио Свобода наш постоянный политический эксперт московский политолог Андрей Пионтковский. Господин Пионтковский, США, если верить утверждениям руководителя этой страны, с удовлетворением оценивают первые этапы операции против талибов. С другой стороны, есть утверждения о том, что некоторые, а может, и все цели этой операции пока не достигнуты. В этой связи меня интересует вопрос о возможной роли России в этой операции. Как вы считаете, до какой меры Россия и США будут действовать в регионе заодно и когда их интересы - а это, видимо, все-таки неминуемо произойдет - все-таки разойдутся? Андрей Пионтковский: Я бы не преувеличивал расхождения интересов вот на сегодняшнем этапе. Сейчас слишком серьезная операция и слишком серьезные ставки в том, чтобы покончить с террористической организацией в Афганистане, чтобы между ними были какие-то серьезные разногласия. Я не совсем согласен с оценками нашего корреспондента о том, что американцы вынуждены как-то согласиться с усилением роли Северного Альянса. Да любой военный эксперт вам скажет, что с самого начала они делали ставку на сухопутные войска Северного Альянса, потому что крупномасштабную сухопутную операцию свою они проводить не собираются, и мне представляется, что оценивать вот этот первый этап американской операции нужно как раз в контексте создания условий для наступления Северного Альянса на Кабул. Американцы планомерно уничтожают авиацию и боевую технику талибов. Только после этого войска Северного Альянса смогут перейти в наступление, и окончательно успех первой стадии операции мы сможем оценить 15 ноября. Если к этому времени будет Кабул взят - тогда операция была успешной. Потом начинается зима, когда наступление невозможно, начинается Рамадан - это политический и религиозный фактор. Так что пока рано еще говорить о неудаче или удаче - давайте посмотрим. Андрей Шарый: С одной стороны, господин Пионтковский, вы правы, говорите очень убедительно и я готов с вами согласиться, но с другой стороны, видимо, в Вашингтоне, Москве и других столицах сидят какие-то умные люди, которые разрабатывают стратегию действий на многие месяцы, годы а то и десятилетия - что будет в регионе после свержения режима талибов. И вот вопрос - что сначала, курица или яйцо? Сначала побеждать талибов, а потом формировать правительство, или сначала формировать правительство, а потом уже побеждать талибов, зная, кто станет во главе Афганистана после того, как этот режим будет повергнут? Насколько мне представляется, именно здесь вот некое главное расхождение, и именно здесь возникает вот эта дилемма о том, будут США поддерживать наступление Северного Альянса на Кабул или - они приказывают, рекомендуют Северному Альянсу подождать до той поры, пока не будет сформировано правительство - мне кажется что ситуация обстоит именно так? Андрей Пионтковский: Во-первых, военные и климатические факторы, о которых мы говорили, играют сейчас гораздо большую роль, чем перспективы создания коалиционного правительства. Речь уже идет о двух-трех неделях. Во-вторых, мне очень трудно подозревать США в симпатиях к талибам - проблема в другом. Проблема в том, что когда Северный Альянс возьмет Кабул и приведет туда законное, признаваемое ООН правительство Раббани, он, тем не менее, не сможет эффективно управлять территорией по понятной всем нам причине - потому что он представляет только несколько этнических групп, и прежде всего - не представляет пуштунов. Важнейшая проблема - как в этом правительстве должны быть представлены пуштуны и в то же время не представлены талибы. Вот как разрешить вот эту квадратуру круга - над этим придется поломать голову всем участникам коалиции. Андрей Шарый: В то время, как Россия обсуждает с Таджикистаном и Северной коалицией варианты создания будущего афганского правительства без участия членов движения Талибан, Соединенные Штаты, судя по заявлениям Госсекретаря Пауэлла, склоняются к тому, чтобы включить в новое правительство Афганистана так называемых "рядовых" членов Талибана. На чем может основываться такое намерение США? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин беседует с бывшим высокопоставленным сотрудником Пентагона Эли Краковски. Юрий Жигалкин: Прежде всего, как вы объясняете готовность Вашингтона, если такие сообщения действительно точны, допустить к участию в будущем правительстве членов Талибана, того самого движения, которое превратило страну в террористическую базу? Эли Краковски: То, что мы наблюдаем сейчас, можно оценить как отсутствие полной ясности в самом Вашингтоне относительно того, каков вариант будет наилучшим для обеспечения стабильности нового афганского режима. Я думаю, что всякому непредвзятому наблюдателю ясно, что будущие власти не могут надеяться удержать контроль над страной, если в составе правительства не будет представителей пуштунских племен, номинально формирующих сейчас основу движения Талибан и составляющих самую большую этническую группу Афганистана. Нельзя забывать о важном факте: подавляющее их большинство решили поддержать Талибан лишь потому, что они видели в исламском движении единственную альтернативу бесконечной войне между враждующими группировками. И эти люди, многие из которых, уже перешли на сторону противников Талибана, я думаю, могут работать вместе с оппонентами талибов, они должны быть представлены в правительстве. Речи, конечно, не может идти об участии в новом правительстве людей из руководящей верхушки Талибана. Помимо этого, существует и пакистанский фактор: глубокие подозрения, испытываемые Исламабадом по поводу Северной коалиции, поддерживаемой его соперниками и противниками. Вашингтон также вынужден принимать его в расчет. Словом, сейчас, я думаю, американская администрация находится в процессе разработки стратегии, которая поможет свести большинство афганских группировок в одном правительстве, у них у всех есть почва для сотрудничества. Юрий Жигалкин: Но не звучат ли такие надежды благими намерениями, если вспомнить, что мы говорим о стране, которая находится в состоянии гражданской войны уже двадцать два года? Эли Краковски: Примирение, я считаю, возможно, хотя его успех будет принципиально зависеть от поведения ведущих международных игроков. Дело в том, что почти в течение всей этой войны, соседи Афганистана вели свои собственные интриги, добивались исполнения своих собственных стратегических задач, поддерживая различные группировки, финансируя и вооружая их. Сейчас сложилась беспрецедентная ситуация, когда почти все эти государства готовы отказаться от борьбы за свои мелкие интересы и поддержать новое правительство. И если они потребуют от своих подопечных сотрудничать друг с другом, они добьются этого, Афганистан получит стабильный режим. Андрей Шарый: Господин Пионтковский, ваш американский коллега призывал соседние с Афганистаном страны забыть о своих собственных интригах. Как вы считаете, не слишком ли глубоки разногласия между странами региона и между великими державами - я имею в виду Россию и США, для того, чтобы была возможность действительно получить стабильный Афганистан после того, как основные тактические цели операции будут достигнуты? Андрей Пионтковский: Между ними, конечно, есть разногласия, но я думаю, что общий знаменатель найти возможно. Это представительное правительство в Кабуле, которое будет более-менее контролировать страну и не допустит существования там террористических структур. Но так же, как подчеркнул Краковски, я с ним согласен, ключевой вопрос - участие пуштунов. И пакистанский фактор тут очень важен, потому что если будет создано правительство, игнорирующее интересы пуштунов, это может оказаться последней павшей на весы гирькой в Пакистане в пользу возмущения исламских радикалов, а пуштунские племена Пакистана могут предоставить дополнительные человеческие ресурсы этому исламскому движению. А если радикалы возьмут власть в Пакистане - это будет катастрофой для всех участников коалиции. Андрей Шарый: Господин Пионтковский, как вы считаете, есть ли свои предпочтения у России? Каким Владимир Путин хотел бы видеть регион и Афганистан? По нынешней его позиции, его выступлениям можно сделать какие-то выводы? Андрей Пионтковский: Чувствуется, что у Москвы налажены, и это понятно, гораздо лучшие контакты с руководителями Северного Альянса. Точнее, Москва достаточно осторожно относится к Дустуму, считая его ставленником Ташкента, а вот таджикская часть Северного Альянса, которой руководил Масуд, а сейчас новый руководитель, который считается рядом экспертов человеком, еще более близким Москве - конечно, Москва хотела бы усиления влияния этих людей, но московские аналитики не могут не понимать, что все равно Северный Альянс не может один осуществлять контроль над Афганистаном, и проблему пуштунов все равно придется решать. Андрей Шарый: Как вы считаете, в случае с Афганистаном будет нарушено основное правило политики эпохи до 11 сентября - будут ли некие сферы влияния великих держав в Центральной Азии, или ситуация изменится и здесь коренным образом? Андрей Пионтковский: Мне кажется, что угрозы, которые стоят сейчас перед участниками глобальной коалиции - перед той же Россией и Соединенными Штатами - настолько серьезны и масштабны, что вот эту традиционную игру за сферы влияния, во всяком случае, на некоторое время можно оставить в стороне. Конечно, можно предполагать, что в перспективе, когда будет установлена стабильность в Афганистане - снова возникнут разногласия по поводу нефтепроводов, газопроводов, проходящих через территорию этой страны из Туркмении, Узбекистана и так далее, но до этого еще нужно покончить с "Аль Каидой" и талибами на территории Афганистана. Андрей Шарый: Правота или ошибочность умозаключений Андрея Пионтковского выяснится вскоре или не столь вскоре после того, как завершится вторая фаза американской операции в Афганистане... Другие материалы за ближайшие дни:
См. также:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
