Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[11-01-06]
Ядерная проблема Ирана; Истоки и провалы американского лоббизма. Дело Эйбрамоффа; Почему военных надо держать в стороне от политики. Опыт Испании; Незаконные денежные поборы в школах. Дело не только прокуратурыВедущая Ирина Лагунина Тони Блэр: Решение Ирана на самом деле очень серьезное. Думаю, нет причин скрывать нашу обеспокоенность тем, что решил сделать Иран. А если сложить это вместе с другими заявлениями, по поводу государства Израиль, то это - причина для серьезной тревоги во всем мире. Ирина Лагунина: Это - заявление премьер-министра Тони Блэра британскому парламенту. Иран сорвал пломбы МАГАТЭ с оборудования на ядреном объекте в Натанце и теперь заявляет, что продолжит исследования в ядерной области на всех объектах страны. До этого шага еще сохранялись надежды, что могут быть успешными переговоры между Тегераном и ЕС и Россией и Тегераном. Российское предложение обогащать уран для Ирана на российской территории не было идеальным, но, по крайней мере, оно подразумевало, что Иран не будет создавать полный ядерный цикл. Переговоры об обогащении урана на территории России тоже на данный момент прервались ни на чем. Мы беседуем с иранским специалистом по ирано-российским отношениям Хуманом Пеймани. Почему Иран не согласился на российское предложение? Хуман Пеймани: Это легко объяснить, потому что для иранского правительства ядерные исследования - вопрос принципа. Ведь в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия, все государства, поставившие свои подписи под этим документом, имею право вести мирные исследования и производство в ядерной области, включая полный цикл обогащения урана. Так что Иран рассматривает это как свое право, по поводу которого не стоит даже вести переговоры. И то, что иранское правительство согласилось приостановить ядерные разработки два года назад, было обусловлено лишь одной причиной: Тегеран надеялся, что таким образом будет построено доверие в отношениях с европейскими странами и будет открыта дверь для дальнейших переговоров. Но уже тогда Тегеран подчеркивал, что делает это по доброй воле и на время. Так что российское предложение проводить обогащение урана на российской территории было с самого начала неприемлемо для Ирана. То есть это - не решение проблемы, это может быть вспомогательным механизмом, Иран должен создать у себя весь цикл, а какая-то часть процесса обогащения может проходить и в России. В противном случае это будет противоречить позиции Тегерана, что у него есть все права в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия. Ирина Лагунина: Обозреватель оппозиционной иранской газеты в Лондоне заметил на днях, что переговоры с Россией были скомканы из-за того, как Россия повела себя в отношении с Украиной. Дескать, Иран задумался над тем, можно ли положиться на Москву в том, что она будет надежным партнером в поставках обогащенного топлива, если она ради своих интересов могла так повести себя в отношении соседа и всей Европы. Вы разделяете эту точку зрения? Хуман Пеймани: Не думаю, что это сыграло какую-то роль. Конечно, Иран пристально наблюдал за тем, как развиваются отношения России и Украины. Но не думаю, что Иран удивился тому, как Москва реагирует на Киев. Новое украинское правительство проамериканское, и Тегеран видит в нем ненадежного партнера. Так что иранское правительство поддерживает действия России, чтобы Украина не стала на 100 процентов проамериканской. Главным здесь является то, что Иран хочет диверсифицировать свой экспорт, который сейчас опирается в основном на газ и нефть. Так что ядерная программа обусловлена серьезными экономическими причинами. Более того, обладать полным ядерным циклом для любого государства престижно. Это дает стране другой статус - статус региональной державы, а возможно, в будущем, и статус мировой державы. Ирина Лагунина: Но Россия ведь лишь только помогала в создании атомной электростанции... Хуман Пеймани: Важно то, что Россия в последние годы показала себя как ненадежный партнер - не из-за конфликта с Украиной, его Иран только приветствует, а из-за того, что она находится под слишком большим влиянием Запада. Например, почему ядерный реактор в Бушере строился так долго? Да потому что Россия в какие-то моменты отказывалась предоставлять необходимое оборудование - она сама находится под западным давлением, особенно под давлением Соединенных Штатов. Ирина Лагунина: Хуман Пеймани, публицист, специалист по ирано-российским отношениями, занимается консалтингом международных организаций в Женеве. Джозеф Сиринсионе, директор программы нераспространения оружия массового уничтожения в вашингтонском фонде Карнеги. Насколько далек Иран от производства ядерного оружия? Джозеф Сиринсионе: К счастью, создать ядерное оружие не так уж просто. Это очень сложный процесс, и самый сложный момент в нем - создать все необходимые материалы для оружия. Основываясь на том, что мы знаем сегодня и что я сам видел в ходе этой поездки, я бы сказал, что Ирану нужно еще лет 5 для того, чтобы создать необходимое количество центрифуг для обогащения урана, а затем еще года 2 для того, чтобы произвести на этих центрифугах достаточное количество обогащенного урана, чтобы сделать несколько ядерных бомб. Так что по нашим оценкам, им надо еще не меньше 5-7 лет для создания либо топлива для реакторов, либо оружия, и это при условии, что все пройдет без сбоев. Ирина Лагунина: О каком количестве центрифуг идет речь? Джозеф Сиринсионе: Таких центрифуг, какие есть сейчас у Ирана, потребуется около 2 тысяч штук. И они должны работать бесперебойно в течение года, чтобы произвести обогащенный уран. Сейчас у Ирана 164 центрифуги, и иранцы не смогли еще наладить их работу. Так что им предстоит длинный путь. Ирина Лагунина: Иран заявляет, что намерен произвести в общей сложности 50 тысяч центрифуг, которые, по официальным заявлениям, необходимы для производства топлива для атомной электростанции. Но раньше им помогал Пакистан, то есть отец пакистанской ядерной бомбы Абдул Кадыр Хан. Но теперь сеть Хана закрыта, помощи ждать неоткуда. Иран в состоянии произвести необходимое количество центрифуг самостоятельно? Джозеф Сиринсионе: Во всяком случае, они явно попытаются это сделать. Но это технологически очень сложный процесс, требующий очень точных сплавов. Сплавы производить сложно, для этого требуется очень точное оборудование. Центрифуги вращаются со скоростью, в несколько раз превышающую скорость звука. Так что если хоть на долю миллиметра отойти от стандартов, вся цепочка сломается. Если дать Ирану время и деньги, то когда-нибудь он сможет создать каскад центрифуг, но не в этом десятилетии, если они попытаются сделать это самостоятельно. Ирина Лагунина: Джозеф Сиринсионе, директор программы нераспространения оружия массового уничтожения в вашингтонском фонде Карнеги. Еще один эксперт в программе Марк Фитцпатрик, директор исследований в области нераспространения ядерного оружия в Международном институте стратегических исследований в Лондоне, а в прошлом дипломат, много лет проработавший в Вене, в том числе отвечавший за связи с МАГАТЭ, тоже не разделяет мнения некоторых экспертов, что Ирану может потребоваться до десятилетия. Марк Фитцпатрик: Думаю, оценка, что Ирану надо лет десять - очень консервативная оценка. Наш институт также занимался этим вопросом. По нашему мнению, если Иран будет развивать полномасштабную работу по созданию центрифуг для ядерного цикла, то для создания одной ядерной бомбы ему потребуется 5 лет. Конечно, может быть, и больше. Но надо все-таки исходить из самых отрицательных прогнозов. А плохой прогноз состоит в том, что Ирану потребуется минимум пять лет. Ирина Лагунина: Западные журналисты, работающие в Тегеране, замечают, что благодаря официальной пропаганде иранцы абсолютно уверены, что вопрос о ядерной программе - это вопрос престижа государства. И любые посягательства международного сообщества на ядерные исследования - это прямые нападки на их страну. Более того, они уверены, что мирную ядерную программу можно и нужно развивать в соответствии с теми правами, которые дает Договор о нераспространении ядерного оружия. Как вы ответите на эти аргументы? Марк Фитцпатрик: Во-первых, вопрос о праве пользоваться атомной энергией. Да, такое право есть. Но это право никто и не оспаривает. США рассматривали ядерный реактор в Бушере как угрозу безопасности, но после того, как Россия договорилась забирать с него отработанное ядерное топливо, Соединенные Штаты согласились с тем, что у Ирана есть право использовать и производить атомную энергию. Речь идет только об одном аспекте - об обогащении урана, что можно использовать в военном производстве. И даже это право Ирана международное сообщество не оспаривает. Иран просят отложить эту программу на будущее, чтобы создать климат доверия у международного сообщества. К сожалению, Иран утратил это доверие, потому что долгие годы скрывал свои разработки от МАГАТЭ и нарушал свои собственные договоренности с этой организацией. Именно эти 18 лет сокрытия информации и нарушения обязательств и привели Иран к тому, что его дело вынуждены будут передать в Совет Безопасности ООН. Ирина Лагунина: Но в Совете Безопасности ООН достаточно одного голоса постоянного члена совета, чтобы закрыть этот вопрос. Скажем, Россию удастся убедить принять какие-то меры против Ирана, но остается еще Китай. Марк Фитцпатрик: Обычно Китай не выступает в одиночку. Так что если Россия согласится передать это дело в Совет Безопасности и предпринять какие-то меры против Ирана, то не уверен, что Китай один выступит против. В прошлом он этого не делал - за исключением проблем, связанных с Северной Кореей, которую он считает сферой своих жизненно важных интересов. Ирина Лагунина: Марк Фитцпатрик, директор исследований в области нераспространения ядреного оружия в Международном институте стратегических исследований в Лондоне. Успехи и провалы американского лоббизма. Дело Эйбрамоффа. Ирина Лагунина: В Вашингтоне бурно разрастается коррупционный скандал. Его герой, лоббист Джек Эйбрамофф, заключил сделку со следствием и теперь дает показания, которые могут положить конец карьере многих членов Конгресса и должностных лиц федеральных ведомств. Рассказывает Владимир Абаринов. Владимир Абаринов: В свои 47 лет Джек Эйбрамофф успел невероятно много. Сын успешного бизнесмена, он уже на университетской скамье связал свою карьеру с Республиканской партией, был одним из ее молодежных лидеров. Во времена Рейгана он устраивал шумные уличные шоу; на одном из них, на Лафайет-сквер напротив Белого Дома, он с соратниками сломал макет Берлинской стены и сжег изображения советских вождей. Одна из его самых экзотических авантюр - организация в 1985 году "саммита борцов за свободу" в Анголе на территории, контролируемой Жонасом Савимби. Он был продюсером фильма "Красный скорпион" с Дольфом Ландгреном, который играет агента КГБ Николая, посланного в Африку убить африканского "революционера", но, убедившись, на чьей стороне правда, переходит на сторону своей жертвы. Он лоббировал интересы пакистанского генералитета, американских компаний, которые жаждали завести бизнес с находящимися под санкциями Суданом. Эйбрамофф обвиняется в том, что вместе с сообщниками незаконно расходовал средства, полученные в качестве гонораров от советов индейских племен, владеющих казино и заинтересованных в либерализации законодательства об азартных играх. Он сплошь и рядом вкладывал средства, полученные от клиентов, в свои собственные коммерческие предприятия, брал деньги с клиентов, преследующих взаимоисключающие интересы, платил огромные гонорары газетным колумнистам. Он действовал до такой степени вероломно, что стал поперек горла конкурентам. Один из них осенью 2003 года и обратился в Washington Post. В феврале 2004 года в газете появилась первая публикация. В сентябре прошлого года Эйбрамофф получил повестку от сенатского комитета по делам индейцев. Он явился на публичные слушания, но разочаровал сенаторов. Вот фрагмент его показаний. Вопросы задает тогдашний глава комитета Бен Найтхорс Кемпбелл - сам наполовину индеец племени шайеннов. Бен Найтхорс Кемпбелл: В переписке с г-ном Скэнлоном вы называете индейцев "придурками", "круглыми идиотами", "обезьянами", "троглодитами". Должен вам сказать, что меня лично глубоко оскорбляют эти клички. Коренные американцы в течение последних 400 лет прошли через жестокие страдания, они имеют право на уважение их человеческого достоинства. Я хочу вас спросить: зачем вы работали на людей, которых так презираете? Джек Эйбрамофф: Г-н председатель, я уважаю этот комитет, поэтому и пришел сюда сегодня. Но, учитывая переписку моего адвоката с комитетом, в том числе отказ комитета выслушать мои показания на закрытом заседании, у меня нет иного выбора, кроме как воспользоваться своим конституционным правом не давать показаний. Надеюсь, что когда-нибудь вскоре я смогу дать показания и представить все факты. Бен Найтхорс Кемпбелл: Вы всех своих клиентов называете терминами того же сорта, какими вы пользуетесь для обозначения индейцев - "идиоты", "обезьяны", "придурки" и так далее? Джек Эйбрамофф: Я почтительно прошу о той же привилегии. Владимир Абаринов: Джек Эйбрамофф повторил эту фразу в общей сложности 15 раз, после чего ему было разрешено покинуть помещение. Пятая поправка к Конституции освобождает от показаний против самого себя. Но сенаторы продолжили расследование. В ноябре перед комитетом предстала Италиа Федеричи, которая руководит некоммерческой экологической организацией в Вашингтоне. Вопрос ей задает сенатор Байрон Дорган. Байрон Дорган: Ваша организация под названием Республиканская экологическая группа получает сотни тысяч долларов от спонсоров. Мы посмотрели, чем занимается ваша организация, изучили огромный объем служебной корреспонденции. И у меня сложилось впечатление, что вы получаете громадные деньги за деятельность, которая не имеет ничего общего с целями вашей организации. Это предмет для другого расследования. Похоже, г-н Эйбрамофф оплачивал деньгами индейских племен работу, которую вы делали для него - так это выглядит с моей точки зрения. Италиа Федеричи: Сенатор, я не знаю, что было на уме у Джека. В то время я верила, что Джек дает нам деньги потому, что он очень щедрый. Владимир Абаринов: Федеричи хлопотала по делам, которые поручал ей Джек Эйбрамофф, в министерстве внутрених дел и других федеральных ведомствах. Она объяснила сенатору Джону Маккейну, который возглавляет сейчас комитет по делам индейцев, что делала это как частное лицо, а не президент общественной организации. Италиа Федеричи: Я оплачивала этот электронный почтовый ящик из своего собственного кармана, потому что использовала его для своих личных дел. И за свой сотовый телефон я платила тоже из своего кармана. Джон Маккейн: Сколько денег вы получили от Эйбрамова и его клиентов? Италиа Федеричи: Мы получили сотни тысяч долларов. Джон Маккейн: Сколько примерно? Италиа Федеричи: Думаю, полмиллиона долларов. Джон Маккейн: За какой период? Италиа Федеричи: Три года. Джон Маккейн: Так что вы смогли заплатить за свой телефон? Италиа Федеричи: Сенатор, я не пользовалась средствами некоммерческой организации. Я считала Джека другом. Я не знала, что он занимался такими вещами. Владимир Абаринов: Сенатское расследование повлекло за собой возбуждение уголовного дела. На прошлой неделе под давлением улик и показаний сообщников, которые уже заключили сделки с правосудием, Эйбрамофф был вынужден пойти на соглашение с предварительным следствием. Об этом объявила в Вашингтоне заместитель министра юстиции Элис Фишер. Элис Фишер: Эйбрамофф оказывал должностным лицам различные любезности, в том числе финансировал их внутренние и зарубежные поездки, вносил средства в избирательные фонды, усердно угощал их обедами, оплачивал их развлечения - и делал это для того, чтобы должностные лица оказали ответные услуги ему или его клиентам. Владимир Абаринов: Элис Фишер объяснила, чем отличается лоббирование от дачи взятки. Элис Фишер: Законное лоббирование не предусматривает выплату вознаграждения должностным лицам в обмен на явное или подразумеваемое содействие. Это уже не лоббирование. Это преступление. Владимир Абаринов: Американский лоббизм - уникальное явление американской политики. Сам термин происходит от слова lobby - вестибюль, фойе, в котором толпятся жаждущие встречи с чиновником или вельможей. На заре американской государственности любой гражданин мог прийти в Белый Дом и получить аудиенцию у президента. Президент Кливленд в конце 19 века сам снимал трубку телефона. Сейчас не только с президентом, но и с членом Конгресса встретиться нелегко. Отцы-основатели предусмотрели механизм доведения мнения народа до сведения народных избранников. Первая поправка к Конституции гарантирует "право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб". По мысли отцов-основателей, граждане, объединенные общими целями, должны объединяться в группы и в качестве таковых взаимодействовать с законодателями. Многие американцы считают лоббизм узаконенной формой взяточничества, они видят в лоббистах закулисных дельцов, вступающих в тайные соглашения с конгрессменами и сенаторами. Они забывают, что лоббизм - это и политическая реклама, и пресс-конференции, и участие в публичных парламентских слушаниях. Президент Американской лиги лоббистов Пол Миллер считает, что Джек Эйбрамофф бросает тень на всю профессию и что это несправедливо. Пол Миллер: Джек Эйбрамофф - не образец лоббиста. В прессе его прозвали "суперлоббистом", уж не знаю, почему. Если почитать те же газеты, становится ясно, что он не работал на своих клиентов. Его надо называть не суперлоббистом, а супермошенником. Он не лоббист по определению - он лгал своим клиентам и обманывал их - вот чем он занимался. Владимир Абаринов: Ну а как же быть с обедами, которые оплачивает лоббист? Пол Миллер: Если говорить об угощении в ресторанах, я думаю, все это преувеличено. Неужели кто-то действительно думает, что члена Конгресса можно купить за обед в ресторане, за какие-то сто долларов? По-моему, люди, которые так считают, дурачат сами себя и не понимают специфики нашей работы. Мы приглашаем на завтрак, ланч или чашку кофе для того, чтобы иметь возможность обсудить интересующие нас вопросы без помех, в интимной обстановке, вместо того, чтобы идти в служебный кабинет, где все стоит вверх дном и никогда не хватает времени для разговора. Владимир Абаринов: Корреспондент Вашингтон Пост Джеймс Гримальди - один из тех, кто провел журналистское расследование. Джеймс Гримальди: В настоящее время мы считаем, что более 20 законодателей, возможно, бывшее второе лицо министерства внутренних дел, а также ряд советников Конгресса и чиновников федеральных ведомств могут оказаться замешанными в это стремительно раскручивающееся дело. Расследование может стать по-настоящему взрывоопасным. Владимир Абаринов: Однако доказать вину этих людей будет непросто. Джеймс Гримальди: Многие из этих членов Конгресса могут сказать: мы получали пожертвования. И это центральный вопрос скандала - имели ли место взятки, взаимоотношения по принципу "ты мне - я тебе". Разумеется, нет ничего преступного в том, чтобы получать взносы в свою избирательную кассу. Преступление - это получать подарки в обмен на действия в рамках своих должностных полномочий. Владимир Абаринов: Заместитель министра юстиции Элис Фишер заверила, что следствие пойдет до конца. Элис Фишер: Должностные лица и действия правительства - не для продажи. Министерство юстиции будет расследовать и доводить до приговора подобные дела, которые разрушают доверие общества к властям. Мы не намерены уходить от исполнения своих обязанностей, куда бы ни привели нас следы. Владимир Абаринов: Как только стало известно о том, что Джек Эйбрамофф признал себя виновным в преступном сговоре, мошенничестве и уклонении от налогов, законодатели от обеих партий стали один за другим избавляться от денег, полученных от него и его клиентов в качестве пожертвований в избирательную кассу. Обычная практика в таких случаях - передать средства благотворительным организациям. Возврат денег члены Конгресса сопровождают гневными обличениями мошенника. Спикер палаты представителей Деннис Хастерт вернул 75 тысяч долларов. На последнюю кампанию Буша - Чейни Эйбрамофф собрал более ста тысяч, но президент почему-то вернул всего шесть. Почему так мало? Объясняет пресс-секретарь Белого Дома Скотт Макклеллан. Скотт Макклеллан: Насколько я понимаю, деньги жертвовали г-н Эйбрамофф и его жена, а также индейские племена, чьи интересы он представлял. Если доноры оказались замешаны в неблаговидных делах, по сложившейся практике их персональные взносы либо возвращаются им, либо передаются благотворительным организациям. В данном случае средства будут переданы Американской кардиологической ассоциации. Вопрос: Но не думаете ли вы, что и остальные деньги, полученные через него... Скотт Макклеллан: Вы предполагаете, что и другие доноры участвовали в махинациях? Дайте мне информацию, и я доведу ее до сведения Национального комитета республиканцев. Вопрос: Удалось ли вам выяснить точнее, встречались ли президент и Эйбрамофф на одном из мероприятий в Белом Доме? Скотт Макклеллан: Они, возможно, встречались на одном из праздничных приемов или другом мероприятии, на которые собирается множество гостей. Президент не знаком с ним и не помнит, встречались ли они. Вопрос: На таких мероприятиях часто работают ваши фотографы - можно будет увидеть фотографии? Скотт Макклеллан: Я об этом не думал. Буду иметь в виду. Владимир Абаринов: Сенатор Джо Либерман считает, что Джек Эйбрамофф воспользовался лазейками в законе о лоббизме и что закону требуются поправки. Джо Либерман: Поскольку государственная коррупция наносит такой ущерб обществу, всякий, кто имеет отношение к правительству, должен вести себя в соответствии с высокими государственными стандартами, а общество и закон должны требовать от него этого соответствия - стандартам, которые требуют не только соблюдения закона, но и морального поведения. А мы, законодатели, должны быть готовы изменить закон так, чтобы аморальные действия стали незаконными. Нынешний скандал обнажил изъяны в действующем законодательстве о лоббировании, которое нуждается в реформе. Владимир Абаринов: Предварительное следствие продолжается. Нынешнее коррупционное дело уже сравнивают со знаменитым делом 1978 года, когда агенты ФБР, выдавая себя за арабских шейхов, вывели на чистую воду 31 взяточника в Конгрессе и федеральных ведомствах. Все они отправились под суд. Почему военных надо отстранять от политики. Опыт Испании. Ирина Лагунина: В Испании разразился скандал в связи с заявлениями высокопоставленного военного о возможном вмешательстве армии в политическую жизнь страны, чтобы не допустить реформирования существующей структуры государства. По законам Испании, военные не имеют права вмешиваться в политику, а посему выступление генерала вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Из Мадрида - Виктор Черецкий. Виктор Черецкий: Испания переживает процесс преобразований. Его уже окрестили "вторым переходным периодом от тоталитаризма к демократии". Реформы первого периода, предпринятые после смерти диктатора Франко во второй половине 70-ых годов, носили половинчатый характер, поскольку принимались с оглядкой на франкистский режим. Сейчас речь идет об углублении этих реформ, в частности, о федерализации государства с одновременным предоставлением больших прав национальным автономиям - каталонцам, баскам и галисийцам. Преобразования, проводимые правительством социалистов, вызывают резкое сопротивление консервативной оппозиции в лице Народной партии, которая полагает, что Испания через тридцать лет после крушения диктатуры, родственной режимам Гитлера и Муссолини, должна продолжать жить по законам, во многом унаследованным от тоталитаризма. Один из тезисов консерваторов гласит, что федерализацию допустить нельзя. Жесткий контроль из центра за национальными окраинами должен сохраняться - в противном случае Испанию ждет развал. Как отмечают местные наблюдатели, начальник сухопутных сил испанской армии генерал-лейтенант Хосе Мена Агуадо явно находился под влиянием этих консервативных настроений. Именно поэтому он заявил, выступая на праздновании Дня Армии, что военные вынуждены будут вмешаться в политику, если национальные автономии - каталонцы, баски или галисийцы - попытаются, в сговоре с центральным правительством, получить больше самостоятельности, чем им предписывают ныне действующие законы. Вот что сказал генерал Мена Агуадо: Хосе Мена Агуадо: Существуют границы полномочий всех автономий. Если кто-либо попытается эти полномочия превысить, армия - сухопутные, военно-воздушные и военно-морские силы - выступят на защиту суверенитета и единства Испании. Виктор Черецкий: Слова генерала были восприняты, как угроза поднять военный мятеж, подобный мятежу генерала Франко, вспыхнувший 18 июля 1936 года. Франко, кстати, тоже действовал под предлогом сохранения единства Испании, которое он, якобы, защищал от "происков" национальных меньшинств. В результате длившейся три года гражданской войны было убито более миллиона испанцев. Миллион оказался в иммиграции, а в стране почти на 40 лет была установлена фашистская диктатура. Высказывания начальника сухопутных сил возмутили общественность. Они воскресили призраки прошлого: испанская армия на протяжении 19 и 20 веков постоянно вмешивалась в политику. После подобного вмешательства, как правило, либеральные режимы менялись на ультра-консервативные. Хайме Бальестерос, независимой политолог, бывший депутат испанского парламента: Хайме Бальстерос: В испанской армии до сих пор жива склонность к заговорам. Достаточно вспомнить, что на протяжении последних столетий, как только в Испании появлялся мало-мальски прогрессивный режим, военные тут же восставали и пытались вернуть средневековое мракобесие. Так было, начиная с 19 века. Виктор Черецкий: Выступление генерала Мена напомнило испанцам и о последней из подобных попыток - о событиях почти 25-летней давности. 23 февраля 1981 года группа военных, в том числе генералов, попыталась поднять военный мятеж и остановить проводившийся тогда демонтаж тоталитарных структур государства. В тот день был захвачен парламент вместе со всеми депутатами, на Мадрид двинулись танки. Только разногласия между генералами и выступление короля в поддержку демократических преобразований остановили путчистов. Что касается нынешних событий, то правительство попыталось успокоить общественность. Министр обороны Хосе Боно заявил, что генерал Мена выразил лишь свое личное мнение, что за ним никто не стоит и что армия в целом остается лояльной по отношению к политической власти. Министр Хосе Боно: Хосе Боно: Наши военные - прекрасные профессионалы и законопослушные граждане своей страны. Случай с генералом Мена - исключение из правил. Виктор Черецкий: Премьер-министр Испании Хосе Луис Родригес Сапатеро также заявил, что слова генерала не отражают настроения армии и носят личный характер. Однако уверения премьера мало кого успокоили. Более того, в эти дни ностальгирующая по фашизму газета "Ла-Расон" опубликовала, к примеру, письмо, подписанное 50 отставными офицерами. В нем говорится, что генерал Мена отразил настроения большинства "патриотов", обеспокоенных судьбой нации. Авторы письма обвиняют правительство страны в государственной измене. Тот факт, что Конституция, принятая после смерти Франко, запрещает военным вмешиваться в политику, они игнорируют, поскольку считают, что законными в Испании являются лишь порядки, установленные в свое время фашистским диктатором. Хайме Бальестерос: Не думаю, что речь идет о личном мнении генерала, как заявляет правительство. Бесспорно, у него не мало сторонников и единомышленников. Фашизм у нас никто никогда не отменял. Армия не была в свое время очищена от деятелей прошлой эпохи, не преследовались военные, виновные в убийствах и пытках демократов. В этом состоит наше отличие, к примеру, от Германии, Франции и Италии, где аналогичные преступники были наказаны. Виктор Черецкий: Но может быть речь все же идет о каких-то исключениях и о личном мнении генерала? Ничего подобного. Генерала Мена поддержала даже так называемая Ассоциация испанских военных, объединяющая офицерский состав армии. Ее председатель - полковник Хосе Конде Монхе выразил восхищение высказываниями начальника сухопутных войск. Полковник считает, что испанские военные вправе наводить порядок в стране, когда посчитают нужным. Правда, ему возразил другой военный - Мариано Касадо, руководитель небольшой ассоциации офицеров-демократов. Одновременно он призвал правительство поставить, наконец, армию под контроль политической власти, как это подобает в демократическом государстве. Ситуацию комментирует Хайме Бальестерос: Хайме Бальестерос: Надо иметь ввиду, что профессия военного в Испании всегда была семейной. Так что отцы и деды многих нынешних офицеров служили под знаменами фашистского диктатора и воспитывали своих сыновей в духе преданности тоталитарным идеалам режима. Виктор Черецкий: То мнение, что нынешняя ситуация в испанской армии вполне объяснима существующими в ней традициями, разделяют и другие наблюдатели. К примеру, система воспитания офицеров практически не изменилась со времен диктатуры. Будущим командирам никто не объясняет, что франкистский режим был незаконным и преступным. Армейская молодежь воспитывается на "славных" боевых традициях фашистской "голубой дивизии", которую Франко послал в угоду Гитлеру воевать с Россией в 41-ом году. Ветеранов этой дивизии здесь до сих пор почитают как национальных героев. Еще хуже дела обстоят в военизированной полиции - Гражданской гвардии. Правительство недавно заявило, что введет в этой силовой структуре политзанятия, чтобы объяснить гвардейцам, что избиения и пытки арестованных, широко применявшиеся при прежнем режиме, недопустимы в демократическом государстве. К такому решению власти пришли после того, как сотрудники Гражданской гвардии до смерти забили свою очередную жертву. Хайме Бальестерос: Хотелось бы верить, что тоталитарное мировоззрение разделяет не вся армия, а лишь ее часть. Но уверенности у меня в этом нет. Думаю, что за генералом Мена стоит не мало сил. Таким образом, в Испании налицо наличие угрозы, угрозы для нашей страны довольно традиционной. В этом вся проблема. Виктор Черецкий: Сознают ли существующую опасность испанские власти? По мнению наблюдателей, в случае с генералом они действовали довольно решительно, желая продемонстрировать военным, что любые их попытки вмешаться в политику будут строго пресечены. Уже на следующее утро после своего выступления, генерал Мена был вызван в Министерство обороны для объяснений. Начальник генштаба генерал Феликс Санс Рольдан заявил, что он будет немедленно отправлен в отставку. Этот вопрос должен решить парламент, ну а пока генерала посадили под домашний арест на восемь суток. Диего Лопес Гарридо, спикер правящей социалистической партии в парламенте: Диего Лопес Гарридо: Действия правительства вполне оправданы. Быстрая реакция на выступление генерала со стороны властей доказывает их решимость защитить Конституцию. Виктор Черецкий: Ну, а какова реакция в мире на возникший в Испании политический скандал? Некоторые наблюдатели полагают, что ситуация в испанских Вооруженных Силах и в других силовых структурах сравнима лишь с ситуацией в армиях некоторых латиноамериканских государств и то не теперешних, а существовавших в прошлые столетия с их постоянной тягой к "пронунсиамьенто" - переворотам. Подобная ситуация - избыток потенциальных "Пиночетов", отмечают наблюдатели, никак не свойственна современному европейскому государству и вызывает крайнее беспокойство. Бельгийская газета "Морген", к примеру, призывает испанских демократов к бдительности. Итальянская "Коррьере делла Сера" напоминает, что в условиях демократии испанские военные должны, наконец, признать приоритеты гражданской власти. Ну а английская "Таймс" пишет, что "в Испании по-прежнему обитает призрак генерала Франко". Впрочем, у всей этой истории есть и другая сторона. Создавшейся ситуацией явно пытается воспользоваться консервативная парламентская оппозиция. Ее цель - доказать, что нынешнее левое правительство своими реформами вызывает лишь недовольство в стране и что гражданский мир могут сохранить только они - консерваторы. Хайме Бальестерос: Народная партия подливает масла в огонь. Она без конца будоражит общество разговорами о "разрушении" Испании, о грядущем "апокалипсисе" в результате правительственных реформ. Не секрет, что Народная партия - это организация последователей франкизма, адаптировавшихся к условиям демократии. Нельзя также забывать, что за ней - 10 миллионов избирателей. Неоспоримо и ее влияние в армии, среди военных, сохранивших франкистское мышление. Виктор Черецкий: Народная партия, в отличие от других политических сил страны, как левых, так и правых, практически не осудила выступление генерала и лишь обрушилась с очередной критикой на правительство. Именно оно, якобы, провоцирует "патриотов" на выступления. Кстати, консерваторы раздражены не только грядущей федерализацией, но и уже принятыми реформами, к примеру, ограничением влияния католической церкви в системе образования. Не нравится им и законы, позволяющие регистрировать однополые браки, облегчающие разводы или ограничивающие спекуляцию земельными участками под застройку. Мариано Рахой, лидер консервативной оппозиции: Мариано Рахой: Основной вопрос, который надо задать в случае с выступлением генерала: что же все-таки происходит в нашей стране? Что побуждает военных делать подобные заявления? Виктор Черецкий: Какие выводы можно сделать из сложившейся ситуации? Пойдет ли испанская демократия, нынешнее правительство на какие-либо уступки, ну, скажем, ослабит темп реформ или вообще откажется от них, чтобы не раздражать консерваторов и сохранять подобие гражданского мира в стране? Останутся ли власти верными избранному курсу на преобразования? Последний вопрос особо беспокоит политиков Каталонии, которые сейчас ведут переговоры с центральным правительством о расширении прав своей автономии в составе испанского государства. Артур Мас, председатель каталонской либеральной партии "Конвергенция и Союз". Артур Мас: Какими бы опасными ни представлялись заявления генерала Мена, они ни в коем случае не должны тормозить процесс реформы. К сожалению, уже раздаются трусливые голоса о необходимости смягчить позиции по всем пунктам наших переговоров. Виктор Черецкий: Ну, а пока дискуссии по вопросам федерализации испанского государства продолжаются. Незаконные денежные сборы в школах. Ирина Лагунина: Шумные скандальные разоблачения прошлого года в связи с незаконными денежными сборами в ряде московских школ обернулись тотальной прокурорской проверкой в образовательных учреждениях российской столицы. Информация, опубликованная на интернет-сайте Генеральной прокуратуры, показала очевидное: нарушение можно найти в каждой школе. Анализ деятельности 48 образовательных учреждений Москвы привел к 50 актам прокурорского реагирования: внесено 25 представлений об устранении нарушений законодательства, подготовлено 17 протестов, объявлено шесть предостережений и даже возбуждено уголовное дело. Незаконные сборы денег - явление, широко распространенное и в других городах России, и в других странах. Над темой работал Владимир Ведрашко. Владимир Ведрашко: Школьница Лена Волгина из пригородов Саранска в интервью корреспонденту Радио Свобода как-то обыденно проговаривает слова "школьный налог". Ни в суждениях экспертов, ни в словах самого корреспондента нашего радио это сочетание больше ни разу не употребляется. Я намеренно и заранее обращаю внимание слушателей на слова школьницы о связях ее плохих оценок с неуплатой "школьного налога", ибо то, что для взрослых является предметом дискуссий или прокурорских проверок, для детей просто, как пифагоровы штаны. В их сознании школьные поборы уже зафиксированы под звучащим вполне прилично термином - "школьный налог". Через несколько минут репортаж о школьных поборах в Болгарии, а сейчас - Игорь Телин, Саранск. Игорь Телин: Стандартная сумма выплат для семьи Андрея, десятиклассника из Саранска, составляет 250 рублей в месяц. Андрей: Рублей 150 мы за саму школу платим, за охрану с уборщицей мы платим каждый месяц, на все классные нужды и за всякие тетрадки для контрольных работ, которые нам нужны в течение года, ну и всякие подарки делаем детским домам, мы все время тоже скидываемся. Игорь Телин: Если вычесть расходы на благотворительность и на покупку тетрадей для контрольных, то на так называемые нужды школы приходится около двухсот рублей. В школе, где учится Андрей, примерно тысяча учеников, таким образом каждый месяц администрация учебного заведения имеет в своем распоряжении двести тысяч рублей дополнительно. Ничего плохого в сборах на школьные нужды нет - полагает саранский политолог Родион Муртазин. Для каждой конкретной семьи сумма небольшая, но вместе с другими деньгами позволяет решать многие проблемы учебного заведения. Родион Муртазин: Финансирование образовательных учреждений на данном этапе не является достаточным. И если, скажем так, сами родители школьников через попечительский совет, со своего согласия, без давления со стороны директоров педагогических коллективов вносят какие-то суммы - это не совсем плохо. А суммы, насколько я знаю, общаясь с директорами, идут на закупку компьютеров, во-вторых - мебель, и третье - ремонты. Если происходит в рамках законных процедур, это можно приветствовать. И в принципе, да - часть родителей этим возмущена, но часть родителей принимает, потому что все понимают, что если страна перешла на рельсы "за все надо платить", то образование не может быть в стороне. Игорь Телин: Но родители понимают еще одно: если отказаться от этих, казалось бы, добровольных выплат на школьные нужды, у твоего ребенка могут возникнуть проблемы в учебе. Сергей Леушев, закончивший педагогическую практику бывший завуч одной из саранских школ. Сергей Леушев: Каждый родитель как рассуждает: лучше отдать эту малость, чтобы не попасть потом под прессинг мести, плохого отношения и так далее. К сожалению, это реальность. Собираются деньги на то-то, под каким-то благовидным предлогом, и кто-то из родителей из-за того, что нет денег, потому что живут очень бедно или из принципиальных каких-то соображений не хочет и имеет полное право не давать эти деньги. И он сталкивался, и сталкивается, и будет сталкиваться с отношением к своему ребенку со стороны школы уже совсем иным. Игорь Телин: Протестовать против системы школьных поборов решаются совсем не многие школьники и родители. Лена Волгина учится в девятом классе средней школы села Левжа, это в пригороде Саранска. Переехали сюда Волгины относительно недавно и с самого начала отказались от выплат на школьные нужды. Последствия не заставили себя долго ждать. Лена Волгина: Стали занижать оценки, постоянные неудовольствия ответами. И мне поставили "два" по русскому языку. Это прямое последствие моей неуплаты школьного налога. Игорь Телин: До переезда в село Левжа и перехода в эту школу Лена была круглой отличницей. Связь между оценками и взносами на школьные нужды - самая прямая, уверен юрист Сергей Четвергов. Сергей Четвергов: Получается, что ребенок оценивается уже не столько по своим собственным знаниям, сколько по кредитоспособности его родителей. Если один папа сумел обеспечить ремонт, например, школьной мебели в своем, а может быть и параллельном классе, после этого его сын получил хорошую оценку на экзамене, тут, как говориться, без комментариев. Никогда нельзя ставить детей в разные позиции из-за того, что у кого-то кошелек толще, а у кого-то нет. Эти деньги, я более чем уверен, особенно те поборы, которые идут в рамках так называемых добровольных сборов, ни один родитель не захочет остаться в стороне, он не захочет поставить своего ребенка в заранее проигрышную позицию для того, чтобы это невыплата отразилась на его неуспеваемости. Он будет платить, он будет платить столько, сколько ему скажут. И чем ближе к аттестату, чем ближе к единому госэкзамену, тем будет платить больше. Игорь Телин: И уже при выключенном микрофоне Сергей признался - он, отец первоклассника, так же как и другие родители, безропотно оплачивает все школьные сборы в том учебном заведении, где учится его сын. И пояснил - слаб человек: одно дело понимать порочность практики поборов, другое - реально выступать против нее. Владимир Ведрашко: В недавнем телефонном разговоре Игорь сказал мне, что денежные сборы практикуются во всех школах Саранска. А существует ли подобная практика незаконных сборов денег с родителей в других европейских странах? Рассказывает корреспондент Радио Свобода в Софии Татьяна Ваксберг. Татьяна Ваксберг: Марианна молча достала кошелек и вынула 40 левов - 20 евро. Протянула деньги учительнице, повернулась и ушла. На родительском собрании только что объявили, что парты в классе надо менять - во-первых, потому что они в ужасном состоянии, а во-вторых, потому что пятиклассники в них уже не умещаются: парты были сконструированы для первоклассников. Марианне 38 лет, у нее двое близнецов. По этой причине школьные сборы ей всегда обходятся вдвое дороже. Марианна: В этом классе парты просто ужасные. Дети сидят на них как-то боком, мучаются, вытягивают ноги, потом дома жалуются, что у них болит спина. Но вдобавок парты еще и старые, неподержанные, и никому даже и в голову не приходит, что если в классе нет никакого уюта, то интерес к знаниям привить очень трудно. За обновление мебели в школе отвечает мэрия, но когда вам учитель скажет, что денег на обновление нет, родители готовы и сами заплатить. Сборы денег в болгарских школах - это общественная тайна. Требования всегда самые разнообразные. В этом году, например, мы заплатили серьезную сумму за новые учебники английского языка, потому что вдруг появился новый учитель, которому не нравилась та система преподавания, по которой преподавали до него. Платим регулярно за лекарства и бинты, которые в школьном медпункте кончились. Или за непонятные пособия, нужные для проведения уроков по труду и технике. Или за костюмы для школьного спектакля. Платим за разные экскурсии, за вечеринки, и всегда это на добровольной основе - вроде бы нас никто не принуждает. Оплата всегда наличными и документов нам не выдают. Вот уже два-три месяца прошло с того родительского собрания, когда собирали деньги на покупку новых парт, но в классе пока ничего не поменялось. Татьяна Ваксберг: Согласно болгарскому законодательству, муниципальные школы финансируются мэриями. Дополнительные источники финансирования тоже предусмотрены - школа имеет право сдавать в аренду свои помещения, получать средства по проектам, связанных с образованием или иметь спонсоров. Именно эта последняя возможность учителями и используется - в случае скандала, поборы объявляются привлечением спонсорских средств. Родители, чаще всего, пытаются избежать неприятностей в школе, чтобы не навредить детям. Поскольку оплата производится наличными, проверку осуществить почти невозможно. Уследить за реальной стоимостью разных услуг тоже нельзя. Если школа организует экскурсию в какой-то курортный город и ее стоимость превышает разумную, родители могли бы обратиться с жалобой в мэрию - ведь в законе установлены предельные цены на школьные экскурсии. Но почему-то все это болгарские родители предпочитают обсуждать за домашним столом и очень редко подают жалобы. В начале 90-х годов газеты были переполнены скандальными рассказами о том, как школы принимают детей на учебу - тогда родителям самым прямым образом говорили, что не заплатив вперед по 100-200 долларов, не могут рассчитывать на прием первоклассника. Но за 15 лет переходного периода поборы в школах достигли определенной степени изящества. Теперь так грубо никто не выражается, но зато спрашивают, какая у родителей профессия и где они работают. Затем проводится встреча с теми, кто желает записать своего ребенка именно в эту школу. Учителя объясняют, в каком тяжелом финансовом положении находится школа, а затем ждут реакции родителей. Списки принятых первоклассников выставляются уже после встреч с родителями. Но на самом деле поборы процветают не столько в школах, сколько в детских садах. И способствует этому сам закон. В 1991 году Министерство образования одобрило новый перечень знаний, обязательных для усвоения в муниципальных детских садах. Из этого списка тогда вычеркнули музыку, балет, спорт и рисование, но разрешили директорам предоставлять такие платные услуги. И хотя цены сильно занижены, символическими их считать невозможно. Моя знакомая Елена, мать пятилетнего Данэля, посчитала, что образование сына в муниципальном детском саду ей обходится в 52 евро в месяц - она платит за уроки музыки, футбола и английского языка. Если в садике набирается группа желающих посещать такие курсы, то к детям приходят учителя из частных школ, с которыми заключается договор. Кстати, и сам муниципальный детский сад не совсем в Болгарии бесплатный - он обходится родителям в 20 евро в месяц. Я попросила у Елены перечислить все то, что считается по закону бесплатным, но обходится ей недешево, и вот какой получился список - игрушки, книжки, карандаши, фломастеры, краски, туалетная бумага, минеральная вода, постельное белье, пластыри. На вопрос, протестовала ли она против этого, Елена только махнула рукой. Но так поступают не все. Конец 2005 года в Болгарии был ознаменован первым родительским бунтом против поборов. В одном из софийских детских садов был создан родительский комитет - вначале он должен был контролировать расходование востребованных средств. Полгода спустя, однако, деньги собирать вообще отказались. Комитет обратился в мэрию с жалобой, а родители выступили по телевидению. И вот какой был результат: мэрия выделила дополнительные средства из бюджета, директора чуть не уволили, дети все также ходят в этот детский сад, а их родители сократили вдвое свои расходы на бесплатное образование. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
