Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[11-10-05]
Форум-2000 в Праге: глобальное сосуществование - вызовы и надежды 21 века; Будущее Татарстана в системе Российской Федерации; Разработка компьютерных игр как вид малого, но перспективного бизнеса; Создание новых национальных школ в Санкт-ПетербургеВедущий Ефим Фиштейн Ефим Фиштейн: 9-10 октября в Праге состоялся очередной Форум-2000. Это мероприятие можно было бы с некоторой натяжкой назвать регулярной встречей интеллектуалов мирового значения, обеспокоенных судьбами человечества. Речь идет о специфической дискуссионной площадке, на которой крупнейшие общественные, культурные и религиозные деятели всех конфессий и мировоззрений, бывшие ведущие политики всех направлений, Интеллектуалы и признанные мыслители обсуждают центровые проблемы современности. Организатором таких встреч в Праге был и остается бывший чешский президент Вацлав Гавел. Открывая нынешний Форум-2000, кстати, девятый по счету, Вацлав Гавел так объяснил необходимость подобных встреч в наши дни: "Когда в 1997 году я открывал первую конференцию Форум-2000, я был уверен в том, что она же является и последней. Тогда я сказал в своем вступительном слове, что очень важно понять, почему человечество не делает ровным счетом ничего для устранения угроз, о которых известно практически все. С той поры прошло восемь лет, но и на нынешней, девятой конференции Форум-2000 нам ясно, что мир не стал более безопасным местом для жизни, чем был тогда, скорее даже наоборот. Развитие нашей цивилизации чревато трагедиями и вызывает обоснованную тревогу. Приходится задаваться вопросом - неужели нам предстоит испытать на себе новые катастрофы прежде, чем человечество одумается". И на этот раз, как обычно, в Прагу съехались изрядные авторитеты в своей области. Из бывших политиков - премьеры и вице-премьеры, министры иностранных дел, образования и культуры Австралии, Польши, Канады, Израиля, России. Были среди участников духовные лидеры христианства, ислама и иудаизма, видные философы, публицисты, директора Всемирного банка и американского ЦРУ. Что такое конфликт и диалог, можно ли говорить о том, что в современном мире мы наблюдаем столкновение цивилизаций - вот о чем вели речь выступавшие с основными докладами и дискутирующие. Не было недостатка в парадоксальных мыслях. Гассан Саламэ, в прошлом министр культуры Ливана, а нынче профессор Сорбонского университета задал тон обсуждению, заявив, что он сам в существование отдельных остро отграниченных и очерченных цивилизаций не верит, а скорее воспринимает их как источник духовных ценностей. Многие мусульманские участники подчеркивали, что мусульманский мир стремится к демократии ничуть не менее, чем мир христианский. Вице-премьер Малайзии Анвар Ибрагим проиллюстрировал этот тезис собственным примером человека, которому приятней и вольготней жить в Соединенных Штатах, чем на своей мусульманской родине. Директор ЦРУ Джеймс Вулси на цифрах продемонстрировал, что, несмотря на все отступления, мир находится в непрерывном причем одностороннем развитии - от диктатуры к демократии. Если в 1945 году всего 20 государств тогдашней ООН относились к числу свободных и демократических, то сегодня таких стран порядка ста двадцати. Многие выступавшие указывали на то, что конфликт сам по себе не является чем-то предосудительным и подлежащим ликвидации - весь и диалог является по существу формой конфликта. Важно, чтобы он протекал в рамках цивилизованной нормы, чтобы его формой и результатом не было силовое решение. Типичным примером силового решения конфликтной ситуации, по мнению французского философа Андрэ Глюксманна, является чеченский конфликт. Один из самых ярких мыслителей Европы, представитель школы так называемых новых философов, сложившейся в конце бурных шестидесятых в эксклюзивном интервью нашей радиостанции так пояснил свою мысль: Андрэ Глюксманн: Мне искренне жалко чеченцев, мне жалко русских, мне жалко, что от этой войны страдает европейская безопасность. Думаю, что с моей точкой зрения согласно большинство европейцев, в том числе большинство европейских политиков. Проблема в том, что политики не привыкли выражать свои мнения откровенно. Если не от них, то, по крайней мере, из публикаций в прессе российский президент мог бы узнать, что эта война крайне непопулярна среди населения, что она чревата самыми непредвиденными последствиями, не говоря уже о том, что она бесчеловечна. Простые русские люди наверняка рассуждают иначе, чем официальное ФСБ. Они не могут не видеть в Путине наследника, не хочу сказать наследника Сталина - это не так, он даже не является марксистом по своим убеждениям, но наследником худших традиций российского государства, который восстанавливает его худшие репрессивные черты, как они сложились к началу 20 века. Ефим Фиштейн: Что думает Андрэ Глюксманн, скажем, о российско-германской сделке века, связанной с прокладкой газопровода по дну Балтийского моря. Не поступается ли Запад своими моральными принципами в угоду сиюминутным экономическим интересам? Андрэ Глюксманн: Я так не думаю. Разумеется, у Запада есть большая потребность в нефти и газе. Сделка о трубе является рычагом, который Россия использует против Польши, балтийских государств, Украины. Германия просто оплачивает использование этого инструмента. В первую очередь эту сделку надо понимать как политический сговор, направленный не только против упомянутых стран, но в своем побочном эффекте и против Соединенных Штатов. Цель такой политики - заставить Европу забыть о том, что чеченская бойня продолжается. Это недальновидная и неумная политика. Ширак и Шредер преследуют при этом прежде всего интересы внутренней политики. Ефим Фиштейн: Не чувствует ли Андрэ Глюксманн себя несколько одиноким в своей непримиримой позиции, на фоне пассивности других европейских мыслителей? Оказывается, не чувствует: Андрэ Глюксманн: Это не совсем так. По большому счету, западные мыслители не являются людьми дела, они вообще не привыкли что-либо предпринимать. Но когда появляется очередная петиция против чеченской войны, то в пять дней удается обычно собрать пятьсот подписей самых выдающихся мыслителей звучных имен. Другое дело, что у них нет реальной власти, зато полно других повседневных забот. Это грустно. Ефим Фиштейн: Но каков же выход из положения: Каким представляется исход чеченской войны Андрэ Глюксманну: отделение Чечни или может быть более глубокая демократизация России? Андрэ Глюксманн: Ни то и не другое. Оптимальным был план, который предложил Масхадов: вывод российских войск с территории республики при одновременном и полном разоружении всех чеченских формирований - как боевиков, так и просто бандитов. Контроль за этим процессом должен был по его плану осуществлять то ли Европейский Союз, то ли ООН. Что-то вроде решения косовского конфикта. А вопрос о независимости и об отделении отложить на будущее решать его в более пригодное время. Это вполне жизнеспособный план, с жестким контрольным механизмом. К сожалению, Путин предпочел убить Масхадова, вместо того, чтобы договариваться с ним. Но Европе или Организации Объединенных Наций следовало бы рано или поздно вернуться к этому плану. Ефим Фиштейн: Это было эксклюзивное интервью, которое в кулуарах Форума-2000 дал нашему Радио французский философ Андрэ Глюксманн. В заключение материала об этой встрече процитируем еще раз Вацлава Гавела: "Разумеется, не приходиться надеяться на то, что одна или сто подобных конференций могут существенным образом изменить мир к лучшему. Цель пражских встреч - вновь и вновь указывать на угрозы, которым подвергаются жители отдельных городов, регионов, стран, континентов, всего мира. Эта тревога за судьбы мира тем более законна, чем теснее взаимосвязаны друг с другом различные уголки планеты, чем быстрее растет взаимозависимость одних регионов от других. В духе традиций города, где наши встречи проходят, мы делаем особый упор на духовных, культурных, экономических и политических путях преодоления явных угроз. Недостаточно только лишь изобретать новые технологии, предписания, новые институты. Нужно попытаться по-новому и глубже понять смысл нашего земного бытия. И только такое новое понимание может способствовать выработке новых моделей поведения, новой шкалы ценностей и жизненных целей, а их посредством вдохнуть новый смысл в соответствующие предписания, договоры и институты. Будущее Татарстана в системе Российской Федерации. Ефим Фиштейн: Как развиваются отношения между Москвой и Казанью? Каково будущее Татарстана в системе российского федерализма? Это тема фрагмента, который подготовил Олег Кусов. Олег Кусов: По мнению экспертов, Казань задавала тон в процессе суверенизации на территории страны с начала 90-х годов. Говорит эксперт по межнациональным проблемам Алексей Ващенко. Алексей Ващенко: Татарстан провозгласил свой суверенитет 30 августа 90-го года. Шаймиев тогда говорил, что этот акт последовал после соответствующего решения, принятого раньше Россией. Это была своеобразная реакция на то, что происходило тогда в Москве. Они воспользовались той же самой политикой, которую тогда Ельцин проводил в отношении советского центра. Причем Татарстан принял решение о том, что отрицать наличие в республике государственного суверенитета - это значит выступать против положений российской конституции, и что республика является государством. И данная правовая норма нашла себе воплощение в новой договорной формуле взаимодействия республики Татарстан и Российской Федерации. И Татарстан тогда провозгласил, что его законы имеют на территории Татарстана верховенство, а не Российская Федерация и федеральные законы. Президент Татарстана Шаймиев в 2002 году в своем послании Государственному совету, то есть местному парламенту, отметил, что попытки трактовать республики как негосударственные образования, не обладающие суверенитетом, вызывают недоумение. Республика есть форма государства, а государства, как известно, без суверенитета не бывает. То есть Татарстан и при Путине от своего государственного образования не отказался. Олег Кусов: Договор о разграничении полномочий между Российской Федерацией и республикой Татарстан до сих пор вызывает споры. Московский эксперт Юрий Ханжин считает, что этим договором фактически была признана самостоятельность Татарстана. Юрий Ханжин: В соответствии с договором, Татарстан признается субъектом международного права, как и любое другое государство, и он добровольно передает часть своих функций Российской Федерации на основах свободной ассоциации. Татарстан не является частью России в том смысле, что как будто бы всегда в нее входил. Лишь после того как был подписан договор между Татарстаном и Российской Федерацией, народ Татарстана в лице своего правительства, парламента, президента признал конституцию Российской Федерации, действующую на территории Татарстана, наряду с конституцией республики Татарстан, суверенного ассоциированного государства в составе России. Как таковое это государство имеет право на самостоятельную внешнюю политику, включая создание собственных представительств за рубежом. И уж во всяком случае на проведение собственной экономической политики, что, кстати, в условиях рыночного хозяйства предоставляется любого субъекту, даже обыкновенной крепкой компании, которая может заключать договоры. Конечно, господам чиновникам из Москвы не то, что этот договор, но вообще любая попытка самостоятельности республики Татарстан не нравится, но это уже их дело. Олег Кусов: Эксперт по межнациональным проблемам Алексей Ващенко убежден, что основные положения договора от 15 февраля 1994 года полностью противоречат конституции России. Алексей Ващенко: В этом договоре есть масса противоречий. Например, в преамбуле сразу говорится, что, "исходя из общепризнанного права народов на самоопределение". Такая фраза есть в самом начале этого договора. Но это право самоопределения, она как раз и привела, вот эта политика, к развалу Советского Союза. Таким образом, обращение к праву нации на самоопределение автоматически ведет к самостоятельному политическому статусу и самостоятельному экономическому развитию, свободному распоряжению собственными естественными ресурсами. Право нации на самоопределение означает возможность любой этнической группы естественно развиваться и создавать свое собственное государство. Это я просто расшифровываю, что значит право нации на самоопределение. Российская Федерация здесь признает, что республика Татарстан как государство объединена с Российской Федерации. То есть это вообще страшная фраза. Получается, есть два государства - есть Российская Федерации, есть Татарстан, и что они заключили между собой союзнические обязательства. Вот это фраза, она полностью противоречит статье 4 конституции Российской Федерации, где говорится, что суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию. И конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории России, где Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории. Олег Кусов: В основе противостояния между федеральным центром и регионами лежали экономические факторы в период раздела бывшего советского имущества. Алексей Ващенко: С Татарстаном ситуация очень сложная. Во-первых, татарский этнос в Российской Федерации после русских занимает второе место по численности. Противостояние между центрами и регионами, оно так же имеет экономическую подоплеку. Этот договор был заключен 15 февраля 94 года после того, как состоялся расстрел Белого дома. Именно в этот период после распада Советского Союза и заключения договора произошло немало знаковых событий . Во-первых, начались конфликты в Российской Федерации по поводу собственности. Плюс в этот момент образовалось немало элит именно националистических, именно в таких национальных республиках, как Татарстан. Эти националистические элиты подталкивали Шаймиева объявить о независимости. Провели референдум о суверенитете, но слово "независимость" Шаймиев не произносил. Если бы Татарстан начал заявлять о своей независимости, то тогда бы это привело к развалу Российской Федерации, потому что за Татарстаном сразу пошла Башкирия, возникла ситуация в Чеченской республике, тогда была драматическая, были попытки создать Уральскую республику. Все это вело бы к тому, что Россия была разбита минимум напополам. Россия просто как государство исчезла. С выходом Татарстана и Башкирии практически все коммуникации между Дальним Востоком и центром, европейской частью Российской Федерации, они были бы просто разрублены и уничтожены. Поэтому татарская элита правящая, они подошли довольно хитро. Они провозгласили суверенитет и подошли вплотную к границам о провозглашении независимости и остановились буквально в одном шаге от независимости. Тем самым возник шантаж центра, что если будет что-то не так, Татарстан делает последний шаг, и это развал России и выход Татарстана из состава Российской Федерации. Тем более у России сил практически не было для того, чтобы воевать на несколько фронтов, я имею в виду, допустим, Кавказ и Татарстан. Олег Кусов: Договор, подписанный Борисом Ельциным и Минтимером Шаймиевым, создал условия для экономического подъема республики - так считает заместитель главного редактора сайта "Интертат.Ру" Раиль Гатаулин. Раиль Гатаулин: Получив в первые годы после 94 определенную экономическую самостоятельность, в частности, в области налоговой политики, промышленного производства в том плане, что уже из Москвы не диктовали, что производить, как производить и каким образом производить, Татарстан начал продвигать свое промышленное производство на более высокий уровень, то есть появились возможности более качественного роста. Известны, например, такие крупные компании как "Татнефть" и "Нижкамскненефтехим", которые являются одними из крупнейших в Европе, получили свое основное развитие именно после 94 года. До этого эти компании практически никто не знал. "Татнефть" признается на нынешний момент в мире одной из самых ведущих компаний России, ее акции котируются на Лондонской бирже и Нью-йоркской фондовой бирже. А "Нижнекамскнефтехим" стал крупнейшим в Европе по производству многих видов продукции и обеспечивает тем же самым синтетическим каучуком практически все нефтехимическое производство Европы, в том числе шины. В целом по доходам населения видно, что по сравнению с другими областями и регионами России здесь люди живут, прямо скажем, побогаче. Может сказать, что это следствие договора, потому что у Татарстана появилась большая свобода в области проведения социальных реформ и в том числе политических. То есть парламент республики мог принимать законопроекты, направленные на повышение благосостояния граждан и улучшение социальной жизни в республике. К сожалению, недавно эти законы были приведены в соответствие с российскими, часть из них, как известно, утратила свою силу. Но в целом ситуацию не меняет. Олег Кусов: Татарстан отстаивает право использовать на развитие экономики свои финансы, а не дотации из центра и не помощь других регионов. Говорит председатель Всетатарского общественного центра Талгат Бариев. Талгат Бариев: С года в Татарстане ведется добыча нефти и уже добыли три миллиарда тонн нефти. По средним ценам мирового рынка за эти годы - это пятьсот миллиардов долларов. За счет татарстанской нефти Советский Союз осваивал и космос, и целину, и создавал ядерные подводные лодки. Если мы дали пятьсот миллиардов долларов этой стране, наверное, мы должны что-то с этого иметь? А районы нефтедобычи в Татарстане - это самые загрязненные экологические районы. Там в три-четыре раза больше уровень онкологических заболеваний, органов дыхательных путей. В Татарстане не было приличных дорог. Когда мы взяли суверенитет и сказали: ребята, мы должны себе что-то оставлять. Если бы мы брали у русских областей и что-то оставляли, мы оставляли то, что принадлежит нам. И сейчас, когда пришел Путин, этот грабеж вновь возобновился. Формально делится в пропорции 30 Татарстану, 70 Москве, но экономисты говорят с учетом таможенных пошлин и все такого прочего, нефть же идет на экспорт, грабеж доходит до 90%. А между прочим во времена Золотой орды эта норма эксплуатации 10% составляла, десятину брали с русских княжеств. А сегодня с нас берут 90% нашего национального дохода. Вот это и есть настоящий империализм и колониализм. И если татары взялись за то, чтобы хоть что-то себе оставлять, провели тысячелетие - это, я считаю, что это одна из мер хоть что-то себе оставить. И сегодня люди признают, что Казань похорошела, что республика похорошела. А потом посмотрите: в те годы Татарстан оставлял у себя значительную часть того, что сам и производил. Но мы же построили дороги федерального значения, мост через Каму, который идет дальше на Урал и на Сибирь. Мы сами построили. И масса таких вещей федерального значения строилась в Казахстане, и ничего мы не брали у Москвы - это все наше, наши деньги. А сейчас нам подают то, что у нас отнимают и делают вид, что очень большое благодеяние нам оказывают. Вот ведь как это происходит. Читаешь московские газеты: вот Татарстану отпустили 60 миллиарда рублей - это два миллиарда долларов. А в год добываемая нефть в Татарстане стоит 12 миллиардов долларов. Олег Кусов: Но помимо экономических возможностей у татарского народа есть и другие стимулы для достижения самостоятельности - так считает лидер Всетатарского общественного центра Талгат Бариев. Талгат Бариев: Есть татарский народ с тысячелетней историей, с тысячелетней историей общественно мысли. Эта общественная мысль, центральная идея общественной мысли татарского народа, какую бы эпоху вы ни взяли - это государственность этого народа. Это народ с древней государственной традицией. Это же не выдумка какого-то Ахмета, Сулеймана, который наш современник, что татарам нужно независимое государство. Нет, это центральное положение татарской общественной мысли. Взять крупнейшие фигуры, все они говорили - у татар должно быть независимое государство. Мы умрем, и наши потомки будут продолжать это говорить. Разработка компьютерных игр как вид малого, но перспективного бизнеса. Ефим Фиштейн: Разработка компьютерных игр - один из тех редких видов малого бизнеса, где небольшая творческая группа может практически с нуля зарабатывать вполне достойные деньги. Но здесь, как и в музыкальных группах, критическим становится вопрос управления молодыми и неопытными в бизнесе любителями компьютерных технологий. Британцу Генри Шеппарду, с детства живущему в России, удалось создать успешную команду разработчиков компьютерных игр. Члены его группы живут в разных городах, занимаются любимым делом у себя дома и получают за это московские зарплаты. О тонкостях организации подобных команд с Генри Шеппардом беседует наш научный обозреватель Александр Сергеев. Александр Сергеев: Генри, давайте начнем с вопроса, что нужно сделать сообразительному студенту или школьнику, чтобы начать разрабатывать компьютерную игру? Генри Шеппард: Достаточно банальной наглости и свободного времени. Наглость нужна только для того, чтобы просто-напросто влезть в какую-то группу таких же любителей, которые более-менее имеют какой-то опыт. Потому что, как правило, времени на обучение именно премудростям разработки игр, моделей, карт и так далее нет. Здесь проблема в том, что, как правило, сама система образования в России не подразумевает свободного времени у ребенка вообще, начиная от 6 лет с первого класса и заканчивая чуть ли не пятым курсом института. То есть непрерывная беда, где невозможно сделать ничего, кроме академотпуска. И здесь проявляется другое свойство подобных вещей - все должно сводиться к игре. Программное обеспечение, которое используется, допустим, для построения игры и так далее, им развлекаются даже совсем маленькие деньги. Они набивают руку, они набираются опыта. Они еще не знаю, куда это можно прикрутить, но зато это красиво выглядит, и они просто развлекаются. Но на самом деле именно этого опыта вполне достаточно при хорошем руководстве, чтобы начать заниматься разработкой игр. Александр Сергеев: То есть изучать аналитическую геометрию во всей ее полноте не требуется? Генри Шеппард: Даром не надо. Желательно вообще в школу не ходить, потому что будет больше свободного времени. По крайней мере, человек будет учить не то, чего ему пытаются вогнать в башку, а именно то, что нужно. Потому что все сводится, мягко говоря, к творчеству и к удовлетворению творчества. Если человек видит сразу же результат того, что он пытается сделать - это гарантированный оптимизм и гарантированное желание продолжать. Александр Сергеев: А насколько сразу можно увидеть результат, если я хочу создать компьютерную игру? Генри Шеппард: Через неделю школьник может создать некое подобие человека без проблем. Этого уже вполне достаточно, чтобы его это зацепило. Александр Сергеев: А дальше, чтобы сделать реальную игру, нужно нарисовать 20 таких солдат, потом нарисовать какие-то лабиринты, нужно рассчитать. Генри Шеппард: А вот здесь уже начинают играть роль игры, которые уже вышли. Например, Quake всех мастей и все игры, которые выходили на их базе, как правило, имеют огромное количество поклонников. Поклонники тоже хотят делать что-то подобное, начинают рисовать уровни к ним, новое оружие, новых монстров. И все это делается при помощи инструментария, который бесплатно распространяется изготовителем, который Quake делал, и народ начинает набираться опыта. Все эти вещи при всей несерьезности внешней на самом деле они дают азы именно того, чему никогда не научат в той же самой школе. У них развивается пространственное мышление, они начинают заранее знать, что они хотят получить и получают. И самое главное - они вставляют в эту игру. Александр Сергеев: И тогда видят, что получилось, на практике. Генри Шеппард: Они видят на практике. Это просто школьники, которые балуются. Нужно теперь перевести это баловство в нечто более серьезное, а для этого необходим хороший менеджер. То есть человек, который заставит работать и который знает все нюансы всего цикла разработки. Допустим, один из школьников умеет рисовать модели, другой умеет рисовать карты, а их нужно свести между собой, и так, чтобы они работали и работали в связке. Кто-то кому-то понравился, договорились, попробовали вместе, что-то получилось. В принципе все команды и рождаются, других пока способов нет. Александр Сергеев: Эта команда может взять и сделать игру сама целиком от начала до конца? Генри Шеппард: От начала до конца - нет. Но она может перерисовать игру, в которой они начали разбираться и которую они любят, они могут перерисовать, полностью изменивши все. Сделать, допустим, из "Звездных войн" какой-нибудь средневековый боевик. Александр Сергеев: Они могут перерисовать логику. Генри Шеппард: Они перерисовывают логику, антураж, костюмы, оружие. Александр Сергеев: Что нужно сделать, чтобы выпустить реальную программу, какие здесь подводные камни? Генри Шеппард: Здесь есть, скажем, два рынка - европейско-американский и российский. Российский, честно говоря, был очень сильно испорчен из-за пиратов. С самого начала, когда в 90 году на радиорынке хмурые дядьки бородатые продавали стопки трехдюймовых дискет со всяким софтом, и вот с этого все дело и пошло. Когда можно было купить компакт-диск за два доллара без разницы, сколько было затрачено на разработку игры. Получается так, что любой человек, который попытается серьезную игру разработать в России, он просто-напросто попадал на деньги. Александр Сергеев: И что, собственно говоря, изменилось на рынке за последнее время? Генри Шеппард: Дело в том, что появилось несколько компаний продюсеров, половина из них бывшие пираты, например, Акела, Седьмой волк, Фаргус, тоже небезызвестный пират, которые просто-напросто стали брать количеством. В свое время, когда они были пиратами, они разработали дистрибьюторскую сеть по всей России, по странам СНГ и, грубо говоря, могут продавать миллионными тиражами диски. Соответственно, что они не могли брать качеством и ценой в 30-50 долларов, как во всем мире, они просто берут количеством. Путь будет по три доллара диск, но зато их миллион. Александр Сергеев: В общем это, наверное, соответствует спросу на нашем рынке. У нас люди не готовы платить по 20 по 50 долларов за одну игрушку Генри Шеппард: Достаточно спорный момент. Раньше, конечно, не могли. Сейчас, когда все устаканилось, платят и по 20 за хорошие переводы, коробочные версии, которые продаются в фирменных магазинах, причем очень активно именно из-за качества. Александр Сергеев: А игрушки, которые выпускаются дешевые они качеством ниже? Генри Шеппард: То, что выпускаются обычные компакт-диски, как мы видим, это, как правило, проходные игры - это не хиты далеко. Хитовые игры в России с удовольствием расхватываются как горячие пирожки, даже в коробочных фирменных вариантах за 800-1000 рублей за коробочную версию, там 5-6 дисков внутри. Александр Сергеев: Иначе говоря, сейчас даже какая-то не слишком сложная не слишком навороченная игра может принести доход. Значит нужно собирать команду? Генри Шеппард: Здесь возникает другая проблема. Россия отличается от Европы тем, что та молодежь, которая в принципе имеет энтузиазм этим заниматься, как правило, не имеет на это либо времени, либо усидчивости. Им нужно зарабатывать, им нужно учиться. И в итоге получается, что человек, который вызвался поучаствовать в каком-то проекте, он через неделю все забрасывает: ребята, не могу и так далее. И в итоге из сотни человек очень хорошо, если два-три человека останутся, скажем так, в этом бизнесе. Александр Сергеев: Что нужно для того, чтобы в него войти? Генри Шеппард: Судя по всему, человеку нужно свободное время и порядка трех-четырех месяцев на обучение и, наверное, чтобы у него был полный холодильник все это время, чтобы не нужно заниматься ничем другим. Александр Сергеев: Вот этого достаточно, чтобы войти в эту разработку? Генри Шеппард: В принципе - да. Первый раз, когда я пытался это сделать, нас было только два человека. То есть занимался всем, кроме моделирования. А я нашел человека, который делал модели. Я и кармана нашел пару тысяч долларов и в течение трех месяцев я ему платил зарплату обычного программиста. И мы создали первую игрушку, которую отвезли в "Русобит", показали, там хмыкнули, конечно, не шедевр, но съедобно. Мы заработали, поделили. Скажем так, мы ощутили, что если поработать полгода, два человека в Москве без всякого опыта могут заработать порядка 15 тысяч долларов. Александр Сергеев: Дальше понадобилось, как я понимаю, расширять команду? Генри Шеппард: Возник вопрос найти еще одного человека, у которого есть погода свободного времени и, самое главное, человек, который согласен потерпеть до первого заработка. Александр Сергеев: Для того, чтобы такая команда действительно работа, нужно же представлять, что результат все-таки будет. Насколько велика вероятность проблем, через которые не удастся пройти? Генри Шеппард: Это, как правило, человеческое, здесь именно менталитет. Достаточно мелкие специалисты - программист, моделер, художник - это люди, обычные исполнители. То есть это люди, которые привыкли: поработал месяц - получил зарплат. Он по-другому даже не представляет, как можно зарабатывать деньги. Приходится либо ломать эту психологию, это на самом деле очень тяжело, либо люди просто-напросто сами уходят. Александр Сергеев: Но они вообще могут бояться, что если три месяца работать и только потом деньги, то может их вообще кидают. Генри Шеппард: Но как раз есть этот момент, который связан не то, что с неустойчивостью жизни, а с тем, что рынок очень молодой в России именно программистский и, мягко говоря, авторитетов нет. То есть нет человека, который может сказать: ребята, если я сказал, значит так оно и будет. И все ему поверят. Почему у нас немного? Потому что мы сделали несколько проектов, как могли сделали, и все знают, что если я, допустим, собираю команду, народ ко мне пойдет, и я не надую. Александр Сергеев: Откуда появляются те люди, у которых есть время? Генри Шеппард: На самом деле народ, как правило, просто балуется. Рисуют красивые модели, выходят на определенные форумы и начинают друг перед другом хвастаться. Естественно, можно легко туда зайти, прикинуть работы, прикинуть качество, кто как работает и как быстро работает и просто-напросто пригласить его. Но, как правило, тяжело искать, потому что большая часть народа в конце концов отказывается. Александр Сергеев: Сколько примерно стоит такого рода? Генри Шеппард: Скажем так, хорошая модель с нормальной анимацией это может доходить до тысячи, если шикарная модель, а так 500-700 долларов. Это хорошему моделеру может потребоваться от недели до трех недель. Но в принципе нормально, для той же самой Москвы заработок очень неплохой. Как правило, москвичи почему-то не идут на такую работу. Допустим, регионалы, у меня есть человек в Брянске, Питере и в Ростове-на-Дону, в Брянске и Ростове-на-Дону работают как проклятые, и их мало трогает, перспективно это или нет. Они видят живые деньги, они сбрасывают причем мне промежуточные результаты. Я честно скажу, договорился с ними: он мне нарисовал не раскрашенного человека, не анимированного, я ему плачу треть суммы, он его оживил - еще треть суммы, он его раскрасил - оставшаяся сумма. И в итоге он получает зарплату гарантированную, и я получаю нужный результат. Но в случае чего, поскольку человек знает, что я плачу, если у меня вдруг нет наличности, его это не останавливает, он мне доверяет. Александр Сергеев: То есть небольшая команда по большому счету любителей может начать делать реальные продукты? Генри Шеппард: В принципе профессионалов в России нет, есть просто люди, которые были любителями и которые в течение двух-трех лет просто-напросто изучили все секреты на собственной шкуре, вот и все. Александр Сергеев: Что такое профессионалы в этой сфере, которых нет - это кто такие? Генри Шеппард: Скорее идет речь о менеджерах, то есть человек, который разбирается в технологии, но он скорее занимается тем, что пинает этих всех ребят, заставляет их работать, умоляет, уламывает, сулит деньгами, добывает деньги, чтобы им заплатить и так далее. Александр Сергеев: Обеспечивает соблюдение сроков. Генри Шеппард: То есть, грубо говоря, большой сержант при горстке новобранцев. И ему приходится слишком много орать, много гавкать. И мягко говоря, он занимается не творческим процессом, как все остальные, а занимается жесточайшей рутиной, но она необходима. Александр Сергеев: Если мы порекомендуем людям, интересующимся подобными разработками, попробовать что-то самим, какие подводные камни, обо что они споткнутся? Генри Шеппард: В первую очередь нужно найти адекватных людей. Если люди будут работать медленно, но они будут работать стабильно - это гораздо лучше, чем человек работает быстро, который нарисует одну модель, а потом пропадет. Вторая проблема - это деньги. Как правило, хорошее качество модели, звуки, текстуры и так далее, они требуют денег. Для этого нужно найти сначала продюсера, как обычно. Как музыканты бедные носятся с большими глазами, ищут, кто выпустит их диск, то же самое и здесь. Но немножко попроще, потому что конкуренции нет. И третья, самая больная тема - это именно управленческий персонал. Кроме того, что сделать игр, ее нужно продать. То есть нужно придти, понравиться, продемонстрировать и при этом нужно поддерживать интерес в том числе и у продюсера, чтобы он не отказался от разработки. Александр Сергеев: В принципе это достаточно профессиональная деятельность и хотя бы один профессионал в команде должен быть. Генри Шеппард: Скорее не профессионал, а человек с опытом именно менеджерства. Пусть он даже пончики продавал на рынке и держал три точки - этого достаточно. Это должен быть человек, который умеет гавкать, который умеет требовать, не более того. А все остальное пусть делают люди, которые в этом разбираются. Моделеры - модели, режиссеры, музыканты - музыку и звук. Потому что между собой обмениваться этими данными, как правило, они не могут, за редким исключением. Допустим, если музыкант умеет писать музыку электронную на компьютере, то моделировать, как правило, не знает, в чем, как и куда это приложить, и в обратную сторону то же самое. Александр Сергеев: Поэтому если у них что-то с самого начала один раз не получится, то все забрасывается. Генри Шеппард: Они могут это бросить. Александр Сергеев: Все забрасывается, и эти люди потеряны для подобных проектов, потому что у них был негативный опыт. Генри Шеппард: Не говоря уже о том, что, как правило, если времени тратится достаточно много, то человеку, мягко говоря, подступает желание просто устроиться на спокойную тихую работу, где можно получать зарплату и не особо напрягаться. Александр Сергеев: То есть, приступая к подобным проектам: Генри Шеппард: Надо быть наглым, иметь запасы пива и колбасы в холодильнике радоваться жизни и, самое главное - наплевать на все. Кинуться туда с головой и плыть по течению. Получится - молодец, не получится - ну что же делать? Это скорее склад характера уже. Создание новых национальных школ в Санкт-Петербурге. Ефим Фиштейн: Когда-то в Петербурге были и национальные детские сады, и школы, и высшие учебные заведения. Теперь ничего этого не осталось. Между тем, многие национальные диаспоры, проживающие в городе, хотели бы иметь свои национальные школы. Тему продолжает наш корреспондент в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская: Татьяна Вольтская: Организовать такие школы - дело непростое: нужно и подобрать классы по возрасту, и найти учителей, нужно, наконец, подумать о том, как будут добираться в такую школу ученики - ведь мест компактного проживания каких-либо национальностей в Петербурге нет. Поэтому иногда при обычных школах просто создаются финский, корейский польский классы, но есть и несколько школ, которые можно назвать национальными - там преподавание ведется на русском, но присутствует большой этнокультурный блок - изучается язык, история, культура того или иного народа. Зачем нужны национальные школы - об этом говорит президент "Лиги наций Петербурга" Хамзат Цокиев. Хамзат Цокиев: Народ, даже самый малочисленный, как любой человек, индивидуум боится своей биологической смерти. То есть народ стремится не утратить свою идентичность. Мне кажется, это закономерность такая. Татьяна Вольтская: Совсем другого мнения придерживается исполнительный директор программы "Ethnic studies" в Европейском университете Петербурга Дмитрий Дубровский. Дмитрий Дубровский: Я думаю, что многообразие культурное все-таки не должно быть так воплощено в национальном образовании посредством образования таких, если угодно, культурных гетто. Есть такая большая опасность, что если мы начнем организовывать школу со славянским этнокультурным компонентом, русским, с этнокультурным компонентом народов севера, у нас получится, что город не живет гражданской жизнью. У нас нет гражданского общества, у нас есть маленькие замкнутые гетто, которые имеют свою систему образования. И дальше, между прочим, последствия очень неприятные, поскольку на рынке труда, в соревновании с другими выпускниками у этих людей будут возникать просто проблемы. Поскольку степень их социальной мобильности, культурной адаптивности будет меньше, чем у выпускников обычных школ. Татьяна Вольтская: Ни о каком гетто речь не идет, - уверена директор Армянской воскресной школы Астгик Кочарян. Астгик Кочарян: Вот в этих школах дети себя не чувствуют в гетто. Ребенок должен знать свою культуру, свои обычаи. Я думаю, что от этого мы все выиграем. Татьяна Вольтская: Без четкого национального самоопределения не может быть гражданина, - считает заместитель директора 122 школы Петербурга Валерий Есатия. Валерий Есатия: Чисто грузинская школа была у нас. Сейчас наша школа, которая называлась первая грузинская школа, не существует. Эта школа стала подразделением. Это обычная школа, изучается грузинский язык, литература, история Грузии и как страноведение география Грузии. Танцуют наши дети хорошо, поют еще лучше. Почему это, нужны ли такие школы вообще? Не дай бог, что мы будем иметь разные фамилии и будем похожи на друг друга и будем воспитываться на одной культуре. Я вырос в Советском Союзе, и русская культура для меня не чужда. Я еще грузин, я хочу быть грузином. И хочу, чтобы мои дети были грузинами. Неважно, они будут жить здесь, в Англии или в Америке, они должны знать, что они грузины. И они должны отличаться от всех остальных тем, что они грузины. Они должны носить черту национальности, иначе им неинтересно будет жить. Татьяна Вольтская: 122 школа в своем нынешнем виде существует третий год. Сейчас там учатся 180 грузинских детей - в классах А и 125 русских - в классах Б. Валерий Есатия: Детям нравится, я не знаю точно, что всем поголовно. Но что есть взаимопонимание - это точно. Конфликтов нет, дружат дети друг с другом. Очень быстро дети друг друга находят, понимают лучше, чем взрослые. Раз люди из разных концов города приводят детей в нашу школу, значит это людям нужно. Потом это нужно тем грузинам, которые живут здесь давно, но они хотят отличаться, что они не русские, а грузины. Таких много. Мы никакой рекламы не делаем, и каждый год по 20 учеников прибавляется в школе. Почему не вырастить гражданина Российской Федерации этнического грузина? Почему бы нет? Татьяна Вольтская: Те, кто выступают против национальных школ, часто говорят о том, дополнительные знания отягощают детей, которые сейчас и так перегружены школьной программой, и о том, что в мегаполисе лучше думать не о национальной идентичности, а о воспитании толерантности. Но так ли серьезны эти возражения? Говорит начальник отдела модернизации образования петербургского Комитета по образованию Леонид Илюшин. Леонид Илюшин: Я вообще считаю, что любой опыт развивает, как бы странно это ни звучало. Конечно, речь идет не о негативном серьезном отрицательном опыте, в результате которого ребенок страдает, хотя и здесь он получает некоторое приращение своего понимания. Элементарный пример: дети, которые знают два языка, давным-давно это доказано, наверное, не требуют доказательств, их возможности образовательные, их культурный кругозор автоматически шире. А то, что мегаполис, многонациональность - это значит толерантность. На самом деле так вопрос не ставится, ставится вопрос иначе: а нам нужна, а не то, что она есть. Взаимодействие, диалог культур. Город, как мне представляется, должен создавать максимум условий для того, чтобы мест, способов этого диалога было как можно больше. Потому что это признак цивилизованности того общества, которое проживает на этой территории. Татьяна Вольтская: Когда я пришла в 122 школу, галдеж на переменках оказался таким же, как в любой другой школе, - таким громким, что ни русских, ни грузинских слов было не разобрать. Ученица 4 класса Мариам очень рада, что учится именно здесь. 7 Мариам: Мне больше здесь нравится на своем языке. Татьяна Вольтская: Ей вторит ее сверстник Кока. Кока: На своем языке хочу учиться просто. Без своего языка не могу продержаться. Татьяна Вольтская: А если бы ты, например, учился в русской школе, а дома бы говорил по-грузински -этого мало? Кока: Да, конечно. Я бы мог забыть грузинский вообще. Татьяна Вольтская: А что кроме языка вы здесь еще изучаете? Кока: Английский язык и русский язык изучаем. Мне нравится математика и физкультура. Татьяна Вольтская: А вы изучаете какие-нибудь грузинские сказки? Кока: Да. Татьяна Вольтская: Грузинской сказки я добивалась долго, наконец, услышала - "Репку". Кока: Дедушка тянул-тянул и не вытащил. А потом бабушка тянула вместе с ним, но не вытащили. Потом позвала бабушка дочку, потом дочка позвала собаку, с собакой тоже не смогли. Потом позвали котика, с котом тоже не смогли. Потом кот позвал мышку, и с мышкой они вытащили ее. Татьяна Вольтская: Грузинская и русская "Репка" очень похожи. Кока: Да это одно и то же, только по-грузински, а это по-русски. Татьяна Вольтская: Честно говоря, такой взгляд на сказку если и не совсем верен, но, я думаю, диалогу культур содействует точно. Кага Чубунидзе - 10-классник, с "Репкой" он, видимо, уже разобрался. Он учился в грузинской школе с 1 класса, конечно, его туда привели родители, но и теперь он считает, что они сделали правильно. Кага Чибунидзе: Я рад, что в грузинской с первого класса, я не хотел в русскую. Татьяна Вольтская: А почему? Кага Чибунидзе: Тогда я не мог понимать, в русскую пойду или грузинскую, а теперь я знаю, что если бы пошел в русскую, я бы забыл грузинский язык. Не забыл бы, но не хорошо бы знал. А сейчас я хорошо знаю грузинский язык. Когда поеду в Грузию, я буду считаться своим в Грузии. Татьяна Вольтская: А ты собираешься в Грузию? Кага Чибунидзе: Но я не знаю, но хотел бы. Татьяна Вольтская: Уже 10 класс, потом 11 и куда-то поступать. Куда? Кага Чибунидзе: Еще не выбрал. Сейчас в Грузию поеду на каникулы тогда я решу, там посмотрю. Татьяна Вольтская: У тебя хороший грузинский, но по-русски ты с сильным акцентом. Если ты вдруг решишь поступать все-таки в питерский вуз, это тебе не помешает? Кага Чибунидзе: Не думаю. Татьяна Вольтская: Татьяна Вольтская: Если мысли Каги блуждают между Грузией и Россией, то мечты 6-классницы Марики уносят ее дальше. Марика: Я буду музыкантской известной. Татьяна Вольтская: А где ты будешь? Марика: В Америке. Татьяна Вольтская: А почему? Марика: В Америке. Буду приезжать в Россию и в Грузию. Татьяна Вольтская: А почему именно в Америке? Марика: Потому что сначала петь по-американски, потом по-русски и по-грузински может быть. Я хочу сначала весь мир посмотреть, мне интересно. Татьяна Вольтская: В грузинскую школу Марику, естественно, тоже привели родители. Марика: Родители сказали в грузинскую идти, я тоже хотела. Татьяна Вольтская: А почему? Марика: Чтобы я не забывала свой язык. Татьяна Вольтская: Скажи ты общаешься из русских школ? Марика: Да у меня много. Они даже некоторые слова спрашивают. Мы с ними дружим и даже ругаемся. Татьяна Вольтская: Почему ругаетесь? Марика: Просто так. Татьяна Вольтская: Тебе не мешает, что ты грузинка? Марика: Нет. Татьяна Вольтская: Поговорив с учениками 122 школы, которую можно назвать наполовину грузинской - если такое выражение, конечно, возможно, я обратилась к учителям. Хатуна Бочаришвили преподает грузинский язык и литературу. Хатуна Бочаришвили: Я не националистка, я здесь живу 22 года, но я понимаю так, что историю Грузии, грузинский язык и литературу, географию Грузии должны знать все грузины. Если они будут сохранять свой язык, как ваши Голицыны, которые живут во Франции, в Канаде, в Америке, говорят, может быть с акцентом, но все равно прекрасно по-русски. Татьяна Вольтская: Главная беда Хатуны Андреевны - отсутствие книг, вся библиотека - полтора шкафа в кабинете, где мы сидим. Хатуна Бочаришвили: В Москве на Арбате есть грузинский центр. Тургенев, все ваши классики, Достоевский, Пушкин на грузинском языке, а у нас этого нет. И дети остаются на таком уровне, который мы им преподаем. Если они останутся здесь жить, для них национальная библиотека недоступна, не пускают. А там есть прекрасная библиотека. Пока был Советский Союз, все экземпляры и поэтоы и писателей на грузинском языке. Я хочу сделать вечер Нино Чавчавадзе, она была дочерью известного поэта. Она была внучка первого посла России в Грузии. Татьяна Вольтская: Почему же детей не пускают туда? Хатуна Бочаришвили: Там оформлять надо. Нет гражданства, хоть регистрация, они не пускают. Татьяна Вольтская: А вообще здесь постоянные жители, граждане России? Хатуна Бочаришвили: Эта школа открылась тогда, когда после Абхазии очень много людей выезжали из Грузии в Россию и за границу много уехали. Но есть и которые постоянно, где мама русская, а отец грузин, очень много таких детей. Татьяна Вольтская: Учительница Тина сейчас оформляет регистрацию и пока не хочет называть свою фамилию, свою школу очень любит. Тина: Мне кажется, это очень нормально. Дети, когда уедут в Грузию, видно будет, что они находились в России. Татьяна Вольтская: Это хорошо. А если они останутся в России? Тина: Так как это школа с этно-грузинским компонентом, они свой родной язык не забудут. Условия нормальные для учебы, даже очень хорошие. Мне кажется, та форма, в которой сейчас школа находится, очень хорошая для наших детей. Татьяна Вольтская: А не отъединяет это их от всех остальных? Тина: Нет. Тут дети дружат между собой из русского сектора. Татьяна Вольтская: Довольна школой и учительница физики Ирина Чехладзе. Ирина Чехладзе: Город многонациональный, и все должны себя чувствовать в этом городе свободными, слушать свой родной язык, слышать на родном языке свою историю своего народа, свою культуру, учить грузинских классиков. Наверное, я так полагаю, это способствует формированию личности. Татьяна Вольтская: На стене висит старая стенгазета на грузинском языке с портретами Шота Руставели, Важа Пшавелы и других знаменитых грузинских писателей. А внизу - фотографии икон, среди них - Георгий Победоносец, поборающий змия - с надписью по-грузински и по-русски. Мне показалось, что этот двуязычный Георгий пронзает змия национальной вражды - и может быть, в данном отдельно взятом случае, в этой школе, он его действительно победил. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
