Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[30-08-05]
"Славное море, священный Байкал". День главного моря России; Новый союз вместо СНГ. Интервью с министром Грузии Гией Барамидзе; Сто лет со дня рождения отца молекулярной биологии академика Белозерского; Беспризорные дети, но не сиротыВедущий Ефим Фиштейн Байкал - озеро-море, которое занимает в истории России и в сознании россиян совершенно особое место. Неудивительно: по многим показателям это озеро не имеет аналогии в природе. Советский период, однако, поставил жизнь Байкала и его обитателей на грань вымирания. Массированная индустриализация Прибайкалья нанесла уникальному биотопу непоправимый ущерб. К сожалению, и некоторые нынешние планы развития региона представляют собой новую угрозу его экологии. Этому посвящен материал нашего московского корреспондента Марины Катыс. Марина Катыс: Байкал - самое глубокое озеро на земном шаре. Глубина его достигает 1 641 метра. В Байкале сосредоточено 22 % мировых запасов пресной воды. Коренные жители считают Байкал священным, и многие относятся к нему не как к озеру, а как к живому, разумному и мудрому существу. Коренной бурят не позволит себе без нужды даже камень прибрежный швырнуть в озеро: "Байкал его волной положил в это место, значит, здесь он и должен лежать!". Священность озера-моря безоговорочно признали и русские первопроходцы. Но в конце 20 - начале 21 века ситуация резко изменилась. В 1966 году на берегу Байкала начал работать Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат, который уже 40 лет продолжает загрязнять озеро своими стоками и выбросами. А в последние годы над Байкалом нависла новая угроза - компания "Транснефть" планирует провести свой нефтепровод в непосредственной близости от озера. Мой собеседник - руководитель Байкальской компании Гринпис Россия Роман Важенков Какие сейчас основные проблемы, с экологической точки зрения, вы видите в байкальском регионе? Роман Важенков: Проблем на озере Байкал по-прежнему остается очень много. Страна у нас, наверное, такая, наверное, экономическое положение заставляет людей поступать не совсем правильно, с экологической точки зрения тоже. Поэтому у нас на Байкале по-прежнему остаются и незаконные рубки, и лесные пожары. У нас по-прежнему остается нерешенной проблема загрязнения озера через реку Селенга. По-прежнему маломерный флот. Совсем недавно, числа 17 был зафиксирован случай, когда с судна "Лиман" был совершен сброс нефтепродуктов в озеро. К сожалению, такая практика до сих пор существует. Кроме того, неконтролируемый туризм и связанный с этим мусор на берегах Байкала. Сейчас на единственный заселенный остров на Байкале провели свет, поэтому мы ожидаем там рост строительства, в том числе и незаконного, так же является проблемой озера Байкал. Марина Катыс: Роман, вы сказали о том, что на остров провели электричество, вы имели в виду остров Ольхон? Чем это грозит? Роман Важенков: С одной стороны, очень положительное развитие событий произошло. Наконец-то люди почувствуют, что такое цивилизация. Потому что питание раньше происходило от дизельных установок, поэтому это два-три часа в день, собственно говоря, не каждый день. Теперь у людей будет возможность смотреть телевизор, пользоваться другими благами цивилизации - холодильники, стиральные машины и так далее. Но, с другой стороны, это очень красивое место. И для туристов это, наверное, своя собственная туристическая Мекка. Поэтому люди, у которых есть деловая жилка, они это видят и, естественно, тянутся к этим местам для того, чтобы основать там свой бизнес. Именно поэтому мы ожидаем, что при всех своих положительных чертах электричество на острове Ольхон также обернется увеличением притока туристов и, соответственно, попытками бизнеса, малого бизнеса создать там какие-то условия для туризма. Что это такое? Это в первую очередь строительство турбаз. Нельзя забывать, что это национальный парк, и все-таки национальные парки у нас создаются для того, чтобы охранять природу, а не для того, чтобы застраивать их жильем. Поэтому такая проблема, наверное, тоже появится именно на острове Ольхон. Самыми основными проблемами по-прежнему остаются целлюлозно-бумажный комбинат в городе Байкальск и нефтепровод. Причем нефтепровод, который называется "Восточная Сибирь - Тихий океан", проблемы, связанные с этим нефтепроводом, становятся более острыми, их острота только увеличится. Марина Катыс: Трубопровод "Транснефти" пройдет, по последнему проекту, в непосредственной близости от берегов Байкала. Роман Важенков: Да, действительно. Я напомню, что первоначально трубопровод должен был пройти на расстоянии 80-100 километров от озера Байкал. Нефтепровод был вынесен за территорию всемирного природного наследия, коим Байкал является с 96 года. Нефтепровод был вынесен за пределы водосборного бассейна озера Байкал. Там все равно были свои вопросы, он пересекал реку Верхняя Ангара, которая впадает в Байкал, но, тем не менее, он находился на достаточном удалении от озера. В апреле этого года поступила информация, что после того, как этот вариант нефтепровода прошел государственную экологическую экспертизу, получил с большим скандалом и шумом положительное заключение государственной экологической экспертизы, вдруг компания "Транснефть" начинала разработку нового маршрута. И этот новый маршрут оказался приближенным к озеру Байкал на очень опасном расстоянии. На протяжении 130 километров нефтепровод будет проходить на расстоянии полутора-двух километров от озера Байкал, он будет пересекать все реки, речки и ручейки, впадающие в озеро, что, соответственно, несет в себе значительную угрозу для озера Байкал. Можно уже сейчас говорить, что если нефтепровод будет построен, то северный Байкал будет потерян. Марина Катыс: Представители компании "Транснефть", насколько я знаю, объясняют это изменение маршрута трубопровода тем, что по первоначальному маршруту, получившему положительное заключение экологической экспертизы, которая, кстати, была оспорена в судебном порядке, проложить трубопровод, о чем мы и говорили, технически очень сложно. Это высокогорный район, это сейсмоопасная зона и так далее. Поэтому они выбрали себе более простой путь вдоль побережья Байкала. Но насколько это законно, возникает вопрос? Роман Важенков: Вот этот маршрут, который отдаленный и который теперь признан ими очень сложным в техническом плане, он проходил государственную экспертизу два раза. Первый раз весной 2004 года. Тогда общее название нефтепроводной системы назвалось "Ангарск - Находка", он получил положительное заключение, несмотря на то, что экологи высказывали свои сомнения по поводу возможности строительства в этой местности нефтепровода. Да, действительно, там высокогорные районы, высокогорные районы чреваты селями, чреваты землетрясениями и так далее. Но компания "Транснефть" не только пыталась доказать, что у нее есть технологии, которые позволяют строить нефтепровод там, и они будут строить там, но и вынесли этот маршрут на государственную экспертизу второй раз, уже названием нефтепроводная система "Тайшет - Перевозная" или "Восточная Сибирь - Тихий океан" и снова получили положительное заключение государственной комиссии. И после двух положительных заключений государственной комиссии они наконец-то признали, что нефтепровод там строить невозможно по естественным причинам, по причинам географическим, геологическим и так далее. У меня даже вопрос: что тогда оценивали эксперты государственной комиссии? Бог с ним, это теперь в прошлом. Да, действительно, нефтепровод был оспорен в Хабаровске. Хабаровский районный суд приостановил действие заключения государственной экологической экспертизы по причине многочисленных нарушений законодательства компанией "Транснефть". Это решение суда было оспорено, но, тем не менее, по-прежнему решение суда остается в силе. То есть сейчас по сути дела компания не может выполнять каких-то действий по дальнейшему проектированию нефтепровода. Но они ведут себя так, как будто ничего не произошло. Интересная деталь, что этот иск направлен против федеральной службы по экологическому, технологическому атомному надзору. Это служба федеральная, которая подчиняется непосредственно правительству Российской Федерации, проводила государственную экологическую экспертизу. Так вот в суде эту службу представляют юристы "Транснефти", что, наверное, говорит об их независимости и независимости их экспертов, которые проводили государственную экспертизу. Так вот, новый вариант. Как можно говорить о законности строительства нефтепровода через территорию всемирного природного наследия? Россия ратифицировала конвенцию об охране всемирного природного наследия, взяла на себя международные обязательства охранять Байкал как территорию всемирного природного наследия. Я думаю, что какой-то в другой стране не встал бы даже вопрос о том, чтобы строить здесь нефтепровод. С точки зрения российского законодательства, это строительство так же незаконно. Во-первых, сами изыскательские работы, и это было подтверждено государственными службами, там начались незаконно, у них не было заключения государственной экологической экспертизы. Положительное заключение было дано совсем на другой нефтепровод. Сейчас, после того как мы имеем решение хабаровского суда, компания "Транснефть" вынесла этот нефтепровод на общественные слушания. Соответственно, можно говорить о том, что общественные слушания также не имеют юридической силы, потому что они проводятся тогда, когда действует решение суда. Трудно сказать, с какой стороны это строительство будет законным. 30 июня хабаровский суд приостановил действие положительного заключения государственной экологической экспертизы материалов обоснования инвестиций в строительство нефтепроводной системы "Восточная Сибирь - Тихий океан". И это означает, что по закону компания "Транснефть" должна начать проектирование нефтепровода с самой первой точки. То есть снова готовить документы обоснований инвестиций, снова доказывать инвестиционную привлекательность нефтепровода и устранять многочисленные другие нарушения. Тем не менее, общественные слушания уже следующей стадии технико-экономического обоснования нефтепровода прошли в сибирских и дальневосточных регионах 15 и 16 августа. Эти слушания, несмотря на их нелегитимность, закончились благополучно, и компания теперь готовит документы для передачи на государственную экологическую экспертизу. Если решение суда останется в силе, ее легитимность будет под сомнением. Марина Катыс: Возникает естественный вопрос: какой проект будет представлен на государственную экологическую экспертизу? Проект, проходящий по горным районам в районе ста километров от озера Байкал или же проект, проходящий в Байкала в пределах двух километров от побережья? Роман Важенков: Сейчас на общественные слушания был предоставлен проект, который проходит в двух километрах. Его будут представлять на государственную экологическую экспертизу как единственный вариант. Кстати, то, что у него по документам не предложено никаких других альтернатив, так же является нарушением российского законодательства. Марина Катыс: Если государственная экологическая экспертиза признает положительными все разработки по этому проекту, проходящему непосредственно по побережью Байкала, каковы будут действия международных правозащитных фондов и какова будет реакция общественности? Роман Важенков: Я, честно говоря, надеюсь на то, что этого не произойдет. Потому что, во-первых, к проблеме нефтепровода привлечено максимальное внимание, в том числе и общественности за рубежом. Байкал являет территорией всемирного природного наследия ЮНЕСКО, и в сентябре, в конце сентября - в начале октября мы ожидаем, что Комитет Всемирного природного наследия пришлет на Байкал свою миссию. И главным фокусом этой миссии будет все тот же нефтепровод. Марина Катыс: Таково мнение руководителя Байкальской компании Гринпис Россия Романа Важенкова. Напомню, что, по данным геологов, с начала заполнения водой котловины Байкала прошло около 25 млн. лет. Но современные очертания Байкал приобрел сравнительно недавно - несколько миллионов лет назад. Хотя, по мнению некоторых геологов, формирование котловины озера началось еще в мезозойское время. Обычно озеро, возраст которого оценивается в 10-20 тысяч лет, считается старым, а Байкал - молод, и нет никаких признаков того, что он начинает стареть и когда-нибудь, в обозримом будущем, исчезнет с лица Земли, как исчезли и исчезают многие озера. Наоборот, исследования последних лет позволили геофизикам высказать гипотезу о том, что Байкал является зарождающимся океаном. Это подтверждается тем, что его берега расходятся со скоростью до 2 сантиметра в год, подобно тому, как расходятся континенты Африка и Южная Америка. Ефим Фиштейн: Судьба СНГ и отношение к Содружеству Грузии, перспективы и цели нового Союза демократических государств, расстановка политических сил и внутриполитическая ситуация в Грузии - вот основные темы, которых коснулся в своем интервью Русской службе Радио Свобода госминистр Грузии по вопросам евроатлантической интеграции Гия Барамидзе. Я передаю микрофон Владимиру Тольцу. Владимир Тольц: Мой коллега Андрей Бабицкий и я встретились с грузинским госминистром в канун казанского саммита глав Содружества независимых государств. Естественно, нас прежде всего интересовала позиция Грузии на предстоящем тогда саммите и вообще отношение руководства этой страны к СНГ. Первым вопрос госминистру Барамидзе задал Андрей: Андрей Бабицкий: Как вы считаете, СНГ способно выжить или этому союзу остались считанные мгновенья жизни? Гия Барамидзе: Вообще-то мы пытаемся вести нашу политику по направлению интеграции с НАТО и с Европейским союзом не против чего-то или кого-то, а во имя. Что касается СНГ, то, конечно, это важный политический вопрос, который обсуждается правительством Грузии, хотя немного. Потому что для нас довольно-таки все ясно. СНГ и в начале для нас не представлял большого интереса, мы вошли туда по принуждению. Это было единственным шансом для нас для того, чтобы передохнуть после событий в Абхазии, чтобы в дальнейшем не произошло то, что произошло в Абхазии, то есть аннексированные территории Грузии. В последующие годы СНГ, как показало, никак не смогло решить практически ни одну проблему. Для Грузии СНГ абсолютно неэффективная организация, ни одной резолюции СНГ не было выполнено. Мы не ратифицировали практически ни один договор и ни одно соглашение в СНГ, кроме как сам устав СНГ. Заранее знали, что не суждено возрождение бывшего Советского Союза в форме СНГ. Сейчас происходит естественно вымирание этой организации. По-моему, сама Россия способствует этому. Сам российский президент сказал, что СНГ не является приоритетом, а являются приоритетом двусторонние отношения. Так что мы не форсируем события, будем использовать трибуну СНГ, возможности для встреч. Мы не будем форсировать события или демонстративно выходить из СНГ, потому что это было бы воспринято Россией как антироссийский шаг. Мы никак не хотим усложнять отношения с Россией. Но, к сожалению, не всегда удается на фоне неразрешенных конфликтов, когда мы прекрасно знаем, что, к сожалению, Россия по-прежнему поддерживает сепаратистов в Абхазии и в Южной Осетии в то время, когда активно борется с агрессивными сепаратистами и террористами в других регионах, в частности, на Северном Кавказе. Мы надеемся все-таки, что после конфронтации наступит период оттепели. СНГ умирает и не стоит из-за этого переживать. Владимир Тольц: Господин министр, после недавней встречи президентов Украины и Грузии в Грузии, после саммита четырех президентов в "Артеке", на которых были обнародованы планы создания нового объединения стран Балтийско-Черноморско-Каспийского бассейна, в российской печати появились утверждения, что это новое сообщество демократического выбора нацелено на инспирирование на территории стран СНГ "оранжевых революций". Сколь основательны такого рода интерпретации? Гия Барамидзе: Мы считаем, что очень важно создание коалиций демократий, которые осознают ответственность перед собственными народами и также ответственность перед другими народами, которые нас окружают. Естественно, после известных событий в Грузии - "революции роз" и "оранжевой революции" многие другие государства стали опасаться тех же самых процессов. Но хочу напомнить, что эти процессы прошли бескровно, все произошло в рамках конституции, в рамках закона, и все это признали во всем мире. Что касается процессов демократизации, да - мы будем поддерживать все демократические силы во всех странах, государствах, где бы это ни было и в первую очередь, естественно, в Европе. У нас большие планы насчет Белоруссии так же. То есть мы однозначно будем поддерживать белорусскую демократическую оппозицию, демократические силы, все демократические силы. Если правительство будет вести демократическую политику, естественно, наши отношения будут соответствующими. Поэтому не стоит скрывать, что сегодня нет места тоталитарным режимам в Европе. Андрей Бабицкий: Господин министр, а почему именно так вы выстроили порядок, почему сначала Белоруссия, а не Россия? Мне как-то кажется, что российская оппозиция сегодня не в меньшей степени нуждается в поддержке. Гия Барамидзе: Ситуация в Белоруссии и в России отличаются друг от друга. Белоруссия - потому что это очевидный факт. Что касается России с ее огромным государством, с которым нужно считаться, мы очень опасаемся, честно скажу, каких-либо осложнений с Россией. Мы надеемся, что в любом случае российский народ найдет в себе силы иметь такое правительство, которое действительно оно заслуживает и которое само выберет. Владимир Тольц: Господин министр, до сих пор отношения в СНГ, о которых вы так пессимистически высказались, строились примерно по такой модели: энергоносители по специальным ценам взамен на политическую лояльность. После "оранжевых революций", после обнародования планов создания сообщества демократического выбора российские взгляды на такую политику несколько меняются. Что в этих условиях предполагает предпринять Грузия? Гия Барамидзе: Грузия смотрит на это очень трезво. В первую очередь мы должны отметить, что Грузия никогда никому не обещала за меньшую цену за газ продать свою страну или отказаться от независимости. Что касается коммерческих отношений, мы готовы платить за то, что мы будем потреблять. Единственное, что мы не хотим, что бы произошло, чтобы политизировать тему, чтобы энергетика была заложником каких-то политических целей. Андрей Бабицкий: Господин министр, грузинский президент явно ощущает себя лидером глобальных политических процессов на территории постсоветского пространства. Однако в последнее время и внутри страны, и за ее пределами, на Западе очень часто раздаются упреки в его адрес, что он недостаточно толерантен и к своим политическим оппонентам, и к медиа. Что вы можете ответить? Гия Барамидзе: Да, конечно, нужно честно сказать, что такие упреки существуют. Я не знаю ни одного политика, ни одного президента в мире, который бы не слышал какие-то упреки в его адрес. Сейчас в адрес Саакашвили упреки, что он не поддается оппозиции. Это проблема оппозиции, потому что, к счастью или к сожалению, оппозиция в Грузии слаба. Почему? Правительство Грузии демонстрирует эффективность. То, что мы обещали народу, мы это выполняем, несмотря на пропаганду российских СМИ, которые говорят каждый день, что в Грузии все происходит наоборот и все плохо. На самом деле в Грузии все становится на свое место. Грузия, по оценкам Мирового банка, второе государство в мире по реформам. Мы что обещали нашим людям, мы это выполняем. Пытаемся привлечь инвесторов, пытаемся создать рабочие места, оздоровить нашу экономику. Реформируем практически все сферы государственной деятельности. И поэтому оппозиция слаба, не может конкурировать на сегодняшний день с Саакашвили. Он был избран 97%, которые не нормальными можно считать по всем параметрам для демократической страны. Так на самом деле было на фоне "революции роз". А сейчас даже после полутора лет его популярность 68%. Это нам дает возможность идти дальше и предпринимать те шаги, которые не всегда популярны. И конечно, оппозиция этим пользуется, но не всегда конкурентоспособна. Потому что в принципе в большинстве своем та оппозиция, которая смотрит назад и всегда опаздывает на один на два шага. Ефим Фиштейн: 29 августа 2005 года исполнилось сто лет со дня рождения академика Андрея Николаевича Белозерского. Академик Белозерский был одним из пионеров и мировых лидеров в изучении нуклеиновых кислот, он стоял у истоков современной молекулярной биологии. Об академике Белозерском рассказывает его ученик, член-корреспондент Российской Академии наук, заведующий лабораторией Института физико-химической биологии имени Белозерского Борис Федорович Ванюшин. Вопросы ему задает Александр Костинский. Александр Костинский: Борис Федорович, расскажите, пожалуйста, об основных научных результатах академика Белозерского и каким, на ваш взгляд, человеком он был? Борис Ванюшин: На мой взгляд, и не только на мой, на взгляд всей научной общественности России, да и мира, Белозерский на самом деле уникальная личность, уникальный ученый, великолепный человек, прекрасный учитель. У меня только самые лучшие впечатления сложились об Андрее Николаевиче, потому что я его знаю с самых первых годов обучения в Московском университете. А он как-то любил присматриваться к мальчишкам и тихонечко приглашал их к себе на кафедру заниматься увлекательным делом - исследованием нуклеиновых кислот. Вот при жизни Андрея Николаевича, несмотря на то, что он прошел путь от рядового ассистента кафедры биохимии растений МГУ до вице-президента Академии наук Советского Союза, несмотря на все эти регалии и почести, это был удивительно простой, улыбчивый и душевный человек, который все время как бы оставался слега в тени других уже известных академиков, потому что он стал академиком гораздо позже тех, кто был во главе кафедры и во главе советской биологической науки. Это прежде всего академик Опарин, Владимир Александрович, любимый всеми нами Энгельгардт, академик Бронштейн и рядовой профессор Белозерский. Он немножко всегда находился в тени этих признанных корифеев, хотя удельный вес его мировых исследований вполне мог бы проконкурировать или даже превосходил те, которые у известных наших выдающихся академиков. Я сейчас могу доказать, что заслуга Андрея Николаевича Белозерского перед российской наукой и перед мировой наукой имеет первостепенное значение для современной молекулярной биологии. Поэтому я сегодня настаиваю и попытаюсь убедить вас в том, что Андрей Николаевич не только признанный всеми родоначальник школы нуклеиновых кислот в России, но он еще является родоначальником молекулярной биологии в России, что многим может показаться спорным в свете тех лиц, о которых я говорил раньше. Что принадлежит собственно Андрею Николаевичу Белозерскому? Его пригласил на кафедру в начале 30 годов, по-моему, 29 год, профессор Александр Робертович Кизель и сказал, что, Андрей Николаевич, ты будешь заниматься нуклеиновыми кислотами. А тогда мало кто чего знал о нуклеиновых кислотах. Существовала точка зрения, общепринятая мировая точка зрения относительно того, что существует два типа нуклеиновых кислот. Их называли животная нуклеиновая кислота, потому что ее выделили из тимуса теленка, и поэтому она называлась тимонуклеиновая кислота, теперь ДНК, а у растений называлась дрожжевая, ее из дрожжей выделили, это РНК теперь, мы знаем. Андрей Николаевич сделал фантастическое открытие: он первый в мире выделили ДНК, то есть, иными словами, животную нуклеиновую кислоту из растений, и тем самым первый человек мире доказал единство генетического материала во всем органическом мире. По крайней мере, в этих двух царствах. Потом началась серия блестящих работ по изучению того, какие нуклеиновые кислоты бывают у бактерий и так далее. И где-то прямо накануне пресловутой известной сессии ВАСХНИЛ лысенковской 1948 года выходит статья, я не знаю, как ему удалось опубликовать статью по нуклеиновым кислотам у микроорганизмов. Но ему повезло, хотя на факультете в то время было много так называемых доброхотов-стукачей и некоторые были на нашей кафедре биохимии растений, мы их хорошо знали в лицо. Андрей Николаевич очень сильно переживал по этому поводу, но все обошлось. Эта публикация сделала ему мировое имя, потому что было мировое достижение того времени. Занимаясь нуклеиновыми кислотами или нуклеопротеидами, о которых я говорил, он обратил внимание одним из самых первых в мире, что существуют разные типы связей между белками и нуклеиновыми кислотами. Есть слабые связи, есть связи очень прочные, их называют ковалентными, и поделился этой мыслью с пришедшим с войны тогда молодым человеком, химиком Михаилом Алексеевичем Прокофьевым. Прокофьев, который потом стал министром, не только заведующим кафедрой на химфаке, но и министром образования СССР. Именно с легкой руки, с подачи Андрея Николаевича Михаил Алексеевич Прокофьев стал заниматься нуклеопротеидами, природой взаимодействия и так далее. Это направление сейчас очень широко, интенсивно развивается академиком Алексеем Алексеевичем Богдановым на химфаке. Смотрите: зародить мысль и открыть практически новое направление науки (это я все к тому, что он действительно родоначальник), открыть новое направление об исследовании нуклеопротеидов, которые очень хорошо были изучены. Начиная с середины 50 годов внимание Андрея Николаевича и его учеников, здесь Александр Сергеевич Спирин, отчасти я, Андрей Антонов и другие были привлечены собственно к изучению самой природы нуклеиновым кислот, чтобы мы все посмотрели, какие бывают ДНК по составу. И тогда стало ясно, при этом системном исследовании по идее, по мысли Андрея Николаевича стало ясно, что ДНК из разных видов имеет разный нуклеотидный состав. И тогда Андрей Николаевич один из самых первых сказал: ага, это значит имеет отношение к эволюции и таксономии микроорганизмов, животных, растений и так далее. Я, будучи молодым аспирантом, занялся исследованием всего - какие ДНК бывают у позвоночных, у беспозвоночных, у высших растений и прочего. Посмотрите: тем самым Андрей Николаевич просто, можно сказать, основатель целой области знаний, которая теперь называется генная систематика. Теперь при исследовании сравнительного изучения состава ДНК вместе с Александром Сергеевичем Спириным они обнаружили, что если взять ДНК состав, суммарную ДНК и суммарную РНК из одной и той же клетки, у них состав совершенно разный. А если провести корреляцию состава ДНК из разных организмов, то, оказывается, существует корреляция по составу между РНК и ДНК. Они приходят к гениальной мысли. Они говорят вместе с Александром Сергеевичем Спириным: это означает, что в ядре должна быть РНК, которая абсолютно идентична или является копией ДНК, по крайней мере, по составу. Таким образом они в 1957 году, 50 лет назад первыми в мире предложили идею о существовании информационной РНК. Знаменитый Френсис Крик, нобелевский лауреат, который скончался в прошлом году, он пишет, что именно это открытие Спирина и Белозерского сыграло исключительную роль в развитии молекулярной биологии и именно оно нацелило ученых разных стран на поиски этих мессенджер-РНК, которые вскоре были найдены. Я расскажу о последнем, в котором я тоже принял участие. Когда изучали состав ДНК, сколько оснований и так далее, там давно, еще в 51 году находили минорные основания в ДНК. Мы задались специально с Андреем Николаевичем смотреть, какие есть минорные, в каких ДНК. И мы бы оказались тоже первыми в мире, которые установили, что по содержанию минорных оснований ДНК является видоспецифичными, тканеспецифичными, они изменяются с возрастом. И заявили просто, опубликовали, что метилирование ДНК является механизмом регуляции экспрессии генов и клеточной дифференцировки. Это признано во всем мире. Это тоже открытие выдающееся, которое послужило основанием и материализацией целой новой области знаний, которая называется эпигенетика. Это был первый материальный сигнал эпигенетического метилирования ДНК. Александр Костинский: Расскажите, пожалуйста, о научной школе Белозерского. Борис Ванюшин: Ничего так не появляется, все рождается из школ. Как мы с вами уже знаем, он родился 29 августа 1905 года в городе Ташкенте, кончил ташкентский университет. Студентом приехал на кафедру химии растений. Я очень горжусь тем, что я принадлежу к школе Андрея Николаевича, который берет свое начало от Александра Робертовича Кизеля. Андрей Николаевич его обожал. Немец Поволжья, обрусевший немец, который учился у Тимирязева в Московском университете. А тогда были еще в те времена все-таки такие правила посылать на стажировки. И Кизель учился, ни много, ни мало, у профессора Косселя.1910 год, Косселю присваивается нобелевская премия за то, что он открыл сейчас (сейчас школьник каждый знает), открыл азотистые основания в ДНК. Кизель стажируется у Косселя, возвращается сюда и после этого под влиянием Косселя, он заставляет или рекомендует заниматься нуклеиновыми кислотами Белозерского. Посмотрите, какая интересная линия получается, как будто мы все происходим от Тимирязева, Коссель - нобелевский лауреат, дальше Кизель Александр Альбертович, заведующий кафедры, Белозерский и потом все отпрыски, которые возникли. Линия замечательных немецких традиций, чистоты, аккуратности, четкости мысли. У нас хорошее было прошлое и неплохое наследие. Я обожаю лекции Андрея Николаевича, они не были демонстративно-театральными. Он рассказывал, как будто его жизнь, и мы все как будто проживали его жизнь, потому что он жил наукой. И как-то тепло, и все разделяли все это дело. Главное, что дело Андрея Николаевича живет и процветает. Ведь когда мы говорим, чем знаменит ученый, мы всегда говорим, что либо школой, либо своим именем. Андрей Николаевич счастливый человек. У него было имя мировое, оно есть, навсегда останется. У него есть хорошая школа. И кроме того он создал в университете кое-что. Во-первых, он создал кафедру вирусологии и институт, который носит его имя. Я считаю, что это самая большая награда, когда идешь и видишь - Институт имени Андрея Николаевича Белозерского. Вот тут, я бы сказал с большой любовью, живы на сегодняшний день воспоминания об этом удивительном добром учителе, человеке, выдающемся скромным ученом, который по праву является родоначальником науки, называемой молекулярная биология у нас в стране, да и в мире тоже. Ефим Фиштейн: Известно, как много в России брошенных детей, а также детей беспризорных и безнадзорных. Но есть еще одна проблема - это дети, живущие в семье, но родители которых практически не занимаются их воспитанием. Такие дети годами не ходят в школу, болтаются на улице и на самом деле тоже находятся в кризисной ситуации. У микрофона Татьяна Вольтская. Татьяна Вольтская: Статистики - сколько неблагополучных семей в России - нет, да ее, наверное, и не может быть. Вроде бы, дети в таких семьях живут дома, вроде бы, их пап и мам не лишают родительских прав, но эти ребята если и ходят в школу, то хронически не успевают, как правило, они плохо одеты, скудно питаются, большую часть суток остаются без присмотра, в квартире чаще всего не убрано, не создано элементарных условий для ребенка. Это некое пограничное состояние, еще шаг - и - детская комната милиции, приют, детский дом. Теперь социальные работники все чаще приходят к выводу: чтобы этого последнего шага не случилось, нужно бороться не с последствиями безнадзорности, а проводить ее профилактику, прежде всего, работать с проблемными семьями. Реабилитация таких семей требует огромных усилий, - говорит директор "Воспитательного дома" Галина Камаева. Галина Камаева: Мы сейчас, когда стали думать о реабилитации семьи, о программах, поняли, что клиентов искать далеко не надо. У нас рядом дом, в этом доме весь наш мир. Там есть все типы семей, все виды девиации, асоциальности все там есть, и возраст всех детей есть. Причем это семьи, которые не валяются в канавах, это не те семьи, которые считаются у нас уже погибшими, алкоголиками, но это те семьи, где благополучия детей нет. Они накормлены, они спять в кроватях. И вот мы решили начать им помогать тогда, когда еще можно. Кстати говоря, как ни странно, с одной стороны, семьи удивлены, что мы пришли им помогать, с другой стороны, они настолько инертны социально, что им самим в следующий дом, ровно сто метров, им к нам не придти, нам нужно придти туда. Ну что ж, мы не гордые, пойдем туда. Если нам удастся с этими семьями что-то сделать, то будем считать, что наша задача выполнена. Татьяна Вольтская: Как же происходит общение с такими семьями? - рассказывает методист Клавдия Ивченко. Клавдия Ивченко: Они решили выбрать в качестве экспериментальной площадки общежитие, которое раньше принадлежало очень крупному заводу, а теперь оно заселено совершенно разными семьями. Они все, конечно, находятся на грани риска. Татьяна Вольтская: Как они относятся к тому, что вы вдруг нагрянули? Клавдия Ивченко: Во-первых, конечно, очень большое удивление от двух вещей: что кто-то заинтересовался их социальным положением, а второе удивление - это от того, что мы предлагаем бесплатную помощь в самых разных направлениях. Помощь в налаживании взаимоотношений между родителями, взаимоотношений родитель - ребенок, школа - родители, ребенок- школа, и родители и учреждения, которые могут дать им работу. Они сами решить эти вопросы не могут, как правило, они даже не видят этой проблемы. Это как алкоголик, который пьет и не понимает, что он пьяница. Так и у них: у вас есть проблемы? А какие проблемы? Ребенок в школу не ходит - это не проблема. В детский сад ребенок не ходит, у него нет свидетельства о рождении? А какая проблема? Надо будет, мы получим. В квартире грязь тысячелетняя, сколько существует этот дом, видно с тех пор не убиралась. Выломана дверь, сломан замок, дети ползают по коридору, мусор выкидывается прямо на лестничные площадки. А какая проблема? Единственное, что они согласны: вы придите к нам и вот это все уберите. Я хожу две недели, доказываю им, что мы хотим им помочь. От них хотим только сотрудничества и осознания того, что мы можем им помочь. Маленькая подвижка есть. Мне удалось настолько познакомиться, что меня пускают в квартиры. Я приглашала их сюда посмотреть, что у нас красиво, чисто, можно нормально пообщаться, но ни один человек не пришел к нам сюда. Татьяна Вольтская: Со времени нашего разговора прошло какое-то время, программы "Воспитательного дома" получили развитие. Не всем родителям лень пройти 200 метров, собрать пару справок и привести сюда ребенка. Сегодня тут работает так называемый дневной стационар, куда приходят дети из проблемных семей. Здесь их кормят, помогают им делать уроки, здесь они могут посещать самые разные кружки. 8-летнему Юре в школе учиться не нравиться, а здесь ему хорошо. Юра: Компьютер есть, на кружки ходим. Татьяна Вольтская: А ты в какой ходишь кружок? Юра: В столярку - выжигаем, делаю кораблики. Татьяна Вольтская: Что ты выжег? Юра: Ежика, лисичку. Татьяна Вольтская: И где эти ежик и лисичка? Юра: В столярке на выставке. Татьяна Вольтская: На выставку попал! А у тебя дома братья-сестры есть? Юра: Да, моему брату 16, моей сестре 15, Машке 11. Татьяна Вольтская: Кто-нибудь с тобой сюда ходит? Юра: Маша. Татьяна Вольтская: Маша не в солярку ходит? Юра: На мягкую игрушку - шьет. Татьяна Вольтская: Что она сшила? Юра: Штаны для куклы. Татьяна Вольтская: А вы дружите дома с братьями-сестрами? Юра: Мы деремся всегда. Татьяна Вольтская: А где лучше - дома или здесь? Юра: Здесь. Татьяна Вольтская: А почему? Юра: Потому что я не хочу драться. Татьяна Вольтская: Елена Васильева считает, что такой дневной стационар в приюте - это спасительный выход для многих нуждающихся семей. Елена Васильева: Я спокойно на работе нахожусь, то есть я знаю, что они присмотрены - вот это самое главное, хотя бы младший. Старшие уже большие, они сами. А маленьких некуда. Они ходят выжигать и компьютер тоже. Как ни придешь, домой не увести отсюда, сидишь и ждешь, пока они наиграются. Отношение к ним как к своим детям. Нет такого, чтобы их обижал кто-то или оскорблял. Татьяна Вольтская: Елена Васильева считает, что таких учреждений в каждом районе должно быть больше, но не все родители способны просто привести сюда своего ребенка. Елена Васильева: Некоторые даже родители не хотят, некоторые не работают, заниматься детьми не хотят, не хотят бегать никуда, справки собирать. Я лично сама знаю несколько семей, сказали: справки не надо было бы, мы бы пошли. Они заняты собой. И есть нечего и все равно не шевелятся. А тут работаешь и все равно никак не выкрутишься, и из долгов не выбраться. И с детьми хочется побольше времени провести, и никак ничего не получается. Татьяна Вольтская: Заведующую дневным отделением Наталью Русакову я застала за оклейкой нарядных обоев в новой комнате стационара. Наталья Русакова: Здесь предполагается работа кукольного детского театра передвижного в чемодане "Добренок". Здесь будут проходить "огоньки", семейные встречи, праздники. И вообще-то написана программа интересная по работе с родителями. Это то, что называется сегодня педагогика сотворчества. Татьяна Вольтская: Даже по виду этих мам, конечно, эти семьи нельзя назвать благополучными, мягко говоря. Вы как-то находите их или вам в школе сообщают о таких проблемных детях? Как они сюда попадают? Наталья Русакова: У нас много работает специалистов в отделении. Помимо воспитателей у нас есть группа психологов, юристы, социальные педагоги. Узнаем мы об этих семьях через социальную службу, через муниципалитет, то есть задействована практически вся инфраструктура микрорайона по социальным проблемам. Мы даем даже рекламу свою собственную, своего воспитательного дома. Татьяна Вольтская: Поразительно то, что говорила мама про те семьи, которые не работают и им лень пошевелиться. Что делать с такими детьми? Наталья Русакова: За мам мы не можем придти сюда и написать заявление. Не нужно много документов - заявление и самое главное для нас является справка о заработке. Если это ниже прожиточного минимума, конечно, это наши клиенты, безусловно. Но бывают разные жизненные ситуации. Мы рассматриваем любую проблему семейную. Каждый четверг проводятся консилиумы, где мы обсуждаем буквально каждого ребенка, выбираем тот путь, который необходим для семьи. Татьяна Вольтская: Работать с проблемными семьями не просто, - говорит социальный педагог центра Ольга Акулова. Ольга Акулова: Главная цель выяснить, с кем живет ребенок. Потому что помимо родителей там бывают бабушки и дедушки, которые могут нанести эмоциональный вред для ребенка. Сосед по коммунальной квартире, например, по общежитию. Выяснить, как живет ребенок конкретно: в квартире отдельной или он живет с бабушкой с дедушкой или у него есть братья и сестры. Что в принципе с ним происходит. Потом нужно отслеживать динамику, что происходит в семье. Если мы взяли сюда ребенка, то мы требуем, чтобы родители были более социально активны, устроили для ребенка учебное место, купили игрушки, соответствующие возрасту, как-то вообще устроить его быт. Накладывается ответственность. Мы берем сюда ребенка на обеспечение государственное, а от них требуем большего внимания и ухода за своим ребенком. Татьяна Вольтская: Это задача не всегда выполнима. Некоторые родители приходят в дневной стационар, восхищаются, как там чисто и красиво, а в их собственных квартирах годами висят ободранные обои. Может, поэтому работники стационара так воодушевлены созданием своей будущей семейной гостиной. Наталья Русакова: Для того и организована наша семейная гостиная, чтобы объединить духовно и эмоционально семью. Через детский, через семейный праздник произойдет это объединение, и родители наконец увидят своего ребенка другими глазами. Подготовка кукол, изготовление, в мастерских работа, проведение репетиций театрализованных - все совместно с родителями. Возможно, они посмотрят, что есть какая-то другая жизнь, можно обустраивать действительно быт по-другому. Вот эта цель самая главная - объединить духовно и творчески семью. Татьяна Вольтская: Неблагополучные семьи есть не только в России. О том, как работают с детьми из таких семей в Латвии, рассказывает наш корреспондент из Риги Михаил Бомбин. Михаил Бомбин: Трудные дети, неблагополучные семьи - их проблемами в Латвии занимаются сразу несколько, как государственных, так и общественных организаций. Рассказывает директор правозащитного общества "Спасайте детей" Валентина Эйхенберг. Валентина Эйхенберг: Довольно болезненный вопрос. Я просто это знаю из собственного опыта, я знаю, что значит забирать ребенка из семьи, отнимать от родителей. Механизм как узнать о неблагополучии, мы узнаем из сиротских судов, только благодаря жителям, благодаря соседям. Михаил Бомбин: Поступает, грубо говоря, сигнал. Валентина Эйхенберг: Бывает, что поступает сигнал от врачей от педиатров. Когда родился ребенок, и вдруг ни слуху, ни духу, мать пьянствует. Михаил Бомбин: За кем последнее слово? Решает сиротский суд и потом приходит полицейский и забирает ребенка? Валентина Эйхенберг: Поступает сигнал в сиротский суд, сиротский суд обследует семью. Если он видит моментально, что там действительно полное нарушение прав ребенка, и ребенку угрожает или его жизни и здоровью нахождение в это семье, моментально забирает вместе с полицией и отправляет в детское учреждение. Если это маленький ребенок - в дом малютки, если это старшего возраста - в детский дом. Но сиротский суд имеет право отнять опеку у родителей, взять ребенка на шесть месяцев. И в течение шести месяцев и сиротский суд, и социальные работники должны проверять эту семью и должны социальные работники работать с родителями. Михаил Бомбин: А дальше что? Валентина Эйхенберг: Если, допустим, никаких изменений нет, тогда отнимают родительские права надолго. Михаил Бомбин: Ребенок воспитывается до 18 в приюте? Валентина Эйхенберг: В детском доме. Но сейчас есть альтернатива. Сейчас таких детей отдают семьям-воспитателям. Наша организация, по крайней мере, выступает за то, чтобы была адаптация за границей. Мы считаем, лучше пусть ребенок воспитывается в семье за границей, чем он здесь живет до 18 лет в детском доме без семьи. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
