Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[03-08-04]
Кавказ и Центральная АзияКоран - премудрости перевода (часть 1)Редактор программы Тенгиз Гудава Тенгиз Гудава: Интересное явление: в мусульманских республиках СНГ зачастую люди знакомятся с Кораном, читая русский его перевод. Адекватный перевод на родной язык - дело очень непростое, а читать Коран в арабском оригинале могут лишь единицы. И получается, что вновь выручает "великий могучий" - или так не получается? Обсудить эту тему мы постараемся в таком составе: из Москвы по телефону - академик Валерия Порохова - автор новейшего и очень популярного перевода Корана на русский язык; из Берлина - Руфат Саттаров - аспирант-исламовед Свободного Берлинского Университета; из Швеции - азербайджанский журналист Хасан Ага; со мной в пражской студии Радио Свобода ответственный редактор газеты "НГ-Религии", религиозного приложения к "Независимой газете" Марк Смирнов. Все современные религии основаны на собственных священных писаниях, текстах, книгах. Но книга не может быть написана одновременно на нескольких языках, отсюда мгновенно возникает проблема перевода, коммуникации. Вот взять Коран, мы в основном будем об этой священной книге сегодня говорить. Валерия Михайловна Порохова, вы - переводчица Корана на русский язык, но русских мусульман достаточно мало. А как обстоят дела с переводом Корана и других священных книг ислама, Хадиса-пророка на, скажем, татарский, башкирский, чеченский или казахский языки? Есть адекватные и признанные переводы? Валерия Порохова: К сожалению, нет. Есть переводы, притом, что меня больше всего удивило, это ни в коем случае не льщу себе, не делаю себе никакого комплимента, но по моим поездкам по Киргизии и Казахстану, я там бываю достаточно плотно, по крайней мере в год несколько раз, я читаю там лекции в крупных городах и в университетах. Самое интересное, что при наличии казахского и при наличии киргизского перевода, читают в общем-то, мне, конечно, об этом несколько неудобно говорить, читают только мой перевод. Я вам могу сказать, почему, я объясняю. Потому что перевод сделан в рифмованной прозе, потому что он легко воспринимается на слух, потому что он выполнен в литературном русском варианте и несет очень обширный комментарий, причем такой комментарий достаточно дотошного исследователя. Это объясняется количеством немецкой крови во мне, я дотошная. Я до тех пор, пока не докопаюсь до какой-то истины, которая признана мусульманским миром, именно ориентируя меня только на принятие исламского мира этих положений, до тех пор я не публикую. Поэтому на меня произвело очень большое впечатление, что и Казахстан, и Киргизия читают русский перевод, покупают, либо получают в подарок. Сейчас Назарбаев напечатал 10 тысяч моего перевода для бесплатной раздачи, это очень большая была победа. И потом он напечатал вторые десять тысяч. То есть, вы понимаете, это значит, что приоритет все-таки отдается русскому переводу. Но, я думаю, это связано с тем, что Казахстан, Киргизстан, вообще центрально-азиатские страны, они все были в основном, вы сами знаете политику СССР в этом отношении, они в основном русскоязычные. То есть они были взращены на нашем менталитете, на русском менталитете, на российских ценностях, литературных ценностях, я имею в виду. Они с огромным удовольствием, да не только они, а весь мир читали русскую классику, и поэтому им ближе по духу, по восприятию именно русский перевод. Это очень любопытно. Может быть, потому, что русский язык славится необычайным богатством. Но есть переводы, достаточно хорошие переводы на татарский. Я, думаю, что неплохие переводы на киргизский и казахский. Но это связано с предпочтениями русскоязычных мусульман бывшего Советского Союза, которые предпочитают русские версии. Тенгиз Гудава: Спасибо, Валерия Порохова. Руфат Саттаров, скажите, есть перевод Корана и других священных для ислама книг на азербайджанский язык? Как их можно оценить, эти переводы? И вообще, как азербайджанцы приобщаются к исламу? Руфат Саттаров: Я хотел бы в этом вопросе согласиться с госпожой Пороховой. Дело в том, что современные азербайджанцы так же являются наследниками советского пространства, в котором представители республик говорили минимум на двух языках - на родном своем, в частности, в Азербайджане на азербайджанском языке, и на русском языке. Поэтому, конечно, переводы Корана на азербайджанский язык существуют. Но дело в том, что во время Советского Союза существовал определенный запрет на различного рода религиозные публикации, в частности, на переводы Корана на азербайджанский язык. Впервые азербайджанский современный перевод увидел свет в 1990 году, когда покойный академик Буниятов и ныне здравствующий профессор Амидалиев перевели Коран на азербайджанский язык. Этот перевод является до сих пор эталоном, одним из лучших переводов Корана на азербайджанский язык. Чуть попозже, через год или два появился другой перевод на азербайджанский язык, выполненный известным азербайджанским востоковедом Нориманом Гасым-Оглу. На данное время я могу насчитать минимум четыре перевода Корана на азербайджанский язык. Но параллельно вместе с этим, как говорила госпожа Порохова, в Азербайджане также имеют большую популярность переводы Корана на русский язык. В частности, перевод покойного академика Крачковского, который издавался в 1963 году. Но из-за того, что был издан маленьким тиражом, его пришлось переиздавать. И в этом смысле интересно отметить интересный факт. Дело в том, что в 1983 году одно из эмигрантских изданий в Нью-Йорке начало издание данного перевода на русский язык. И только в 1986 году перевод Корана Крачковского издавался на территории бывшего Советского Союза и переиздавался ровно 14 раз в таких крупных городах, как Москва, Душанбе, Баку и Ташкент. Сегодня успехом среди мусульман Азербайджана, русскоязычного слоя мусульман Азербайджана пользуется перевод госпожи Пороховой. Несомненно представляет огромный интерес перевод господина Османова, и недавно презентованный в Москве перевод молодого азербайджанского теолога Эльмира Кулиева. В частности, последний перевод - это первый перевод Корана на русский язык, который был произведен непосредственно представителем азербайджанского востоковедения. Тенгиз Гудава: Спасибо. Хасан Ага, обилие переводов и на азербайджанский язык Корана с арабского, и на русский язык - это не создает ли определенные проблемы для человека, который пытается приобщиться к знаниям, к истинам этой священной книги, не создает ли это ему проблемы излишнего выбора? То есть ему приходится все время выбирать, каким образом получать эти сведения. Хасан Ага: Дело в том, что, говоря вообще о переводах священных текстов, тут надо задуматься, что такое священный текст и что такое перевод. Все священные тексты - это тексты древние, а зачастую даже уже на так называемых мертвых языках, языках, которые никто не использует или понимают только специалисты и то не до конца. Чему пример последний фильм "Страсти Христовы", который пришлось снабжать цифрами, поскольку арамейский язык сейчас знают только специалисты. Так вот уже с самого появления священных текстов была необходимость в их трактовке. В частности, если говорить о Коране, это то, что называется тапсиром, комментарии самого пророка, других ученых, что-то, что принесло время и открыло смысл аятов со временем. Любой переводчик при переводе, при толковании какого-то слова, и Валерия Михайловна здесь подтвердит мои слова, он обращается не только к словарю за просто соответствием в том или ином языке, еще важно этого слова или понятия религиозное значение. И здесь уже перед переводчиком стоит вопрос выбора. Поэтому я бы сказал так: любое толкование любого священного писания - это уже перевод с самого языка, может быть, на тот же самый язык. А любой перевод - это в каком-то смысле толкование. И если подходить с религиозной точки зрения, то выбор - это то, что бог дал человеку как главное и основное право и за которое он и несет в конце концов ответственность соответственно религии. Поэтому здесь от выбора не уйти, всегда приходится выбирать, всегда придется выбирать то, что тебе по душе. А я бы, например, посоветовал, обращаясь к переводам Корана, обращаться ко всем доступным переводам, если человек хочет по-настоящему углубиться во все смыслы того, о чем он читает. Да, конечно, влияние русского языка на постсоветское пространство огромно. Например, лично я сперва прочитал Библию по-русски, потому что это доступно. Затем Коран Крачковского, он оставил много вопросов. Затем Коран Саблукова, затем еще незаконченный перевод Валерии Михайловны, который публиковался в журнале "Наука и религия" и так далее. И каждый раз, естественно, та проблема, о которой вы сказали, возникала. А уже сейчас, овладев немного английским, я обращаюсь и к английским переводам, которых огромное количество. Поэтому, в данном случае, больше переводов, тем лучше. Естественно, это ставит в затруднительное положение читателя, но в этом и прелесть поиска. Тенгиз Гудава: Марк Смирнов, проблема языка или языков - это старобиблейская проблема. Достаточно сказать, что само понятие "язычество" как-то смыкается с этой проблематикой. Русская православная церковь признает необходимость познания священных книг других религий, например, ислама, о котором мы сегодня в основном говорим? Есть ли понимание, что все верующие, возможно, верят в одного бога, только обращенного разными лицами к разным народам? Марк Смирнов: Прежде всего надо сказать, что проблема перевода и понимания текста Корана, священной книги мусульман, она всегда существовала в церкви с момента появления, собственно говоря, ислама, который был неким вызовом для христианства. Конечно, отношения были самые разные. Если в древности, в средневековье проблема противостояния ислама и христианства заставляла христиан как-то определить, кто такой пророк Мухаммед и вообще, что это за откровения, которые он получил, что и записано в священной книге Коран, заставляло скорее заниматься контрпропагандой, вести и проповедь против ислама. Уже была проблема скорее отношения вообще - религия это или какая-то ересь, например. Не скрою, что, например, в древности многие богословы, особенно западные, поскольку прежде всего их коснулась проблема ислама, они воспринимали все это как нечто сомнительное, как нечто еретическое, и всяческие были совершенно искаженные представления об исламе, о личности пророка. И, конечно, сама книга ставилась под сомнение, никто не считал ее священной книгой религии какой-то самостоятельной. Но впоследствии возникли некие миссионерские задачи у церкви. В частности, коснулось и русского православия, особенно при завоевании Казани. Появились уже позже, в конце концов, во времена Екатерины Второй православные миссионеры, которые проповедовали православие и христианство среди татар и других народов, исповедующих ислам. И все это заставляло, естественно, богословскую мысль как-то реагировать, как-то понимать, знать, а, значит, и переводить. В принципе, упоминавшийся перевод Саблукова и другие попытки осмыслить ислам с точки зрения православного миссионерства предпринимались. Громадное здесь явление - это то, что, скажем, впервые жизнеописание пророка Мухаммеда появилось в пересказе или в переложении Владимира Соловьева, который совершенно первый в России, но не первый в Европе, потому что он уже ориентировался на западных исламоведов, в частности, на французскую школу исламоведческую, он впервые показал величие и религиозный масштаб гения, скажем так, пророка Мухаммеда. По крайней мере, он акцентировал прежде всего на том, что это откровение от бога. Другое дело, что признавали христиане и сейчас признают или нет - этот вопрос, естественно, вопрос очень открытый, но пророческое значение проповеди Мухаммеда и, соответственно, значит и его речений и самой священной книги Коран - это отмечалось. Сейчас я бы указал на то, что современное христианство, особенно на Западе, католическая церковь после Второго Ватиканского Собора начала диалог с исламом. И это опять заставляет не только уже думать о Коране, но еще и о богословских трактовках самого ислама, вступать в какой-то диалог с представителями богословской мысли мусульман. Другое дело, что никто не ставит под сомнение, что бог проявляет себя в самых разных проявлениях. Отсюда у католической церкви есть диалог не только с исламским миром, но и с иудаизмом, с буддизмом и вообще с неверующими даже. Но сейчас общее понимание у христиан о том, что бог в своем откровении может говорить с разными людьми на разных языках, открывать себя в разных проявлениях разным людям великим. Тенгиз Гудава: Марк, в вашем издании - в религиозном приложении к "Независимой газете", как я могу судить с первого взгляда, солидная доля уделяется исламской тематике. Понятно, сегодня это злободневная тема. Как это воспринимается, допустим, читателем? Интерес к исламу, к исламистике высок сегодня в России? Марк Смирнов: Безусловно. Это связано с тем, что Россия - это многонациональная и поликонфессиональная страна, здесь много различных религий. По крайней мере, мы говорим о трех или четырех официальных традиционных религиях в России. Поэтому наши читатели не делятся на русских или татар или башкир, это, естественно, самый разный читатель. А тема ислама сейчас особенно востребована, потому что религия все больше входит в контекст жизни российских граждан. Причем носит не только отвлеченный мистический характер, поиск смысла жизни, например, и так далее, но еще и социально-политический. Потому что сегодня об исламе, наверное, говорят все выпуски новостей. В любом выпуске новостей телевидения, на радио, в газете всегда будет что-то об исламском мире: или это события на Ближнем Востоке или на Кавказе, но все равно. Тенгиз Гудава: Спасибо. Валерия Михайловна Порохова, вы правильно сказали, и я сам это замечаю, что в республиках бывшего Советского Союза, в особенности в Центральной Азии и на Кавказе в какой-то мере, многие приобщаются к Корану, к исламу не через прочтение этих откровений на родном языке, а на русском. Кстати, так же они приобщаются ко многим научным откровениям. В этом смысле, вероятно, терять интернациональный язык для Киргизии или Туркменистана равносильно созданию барьера на пути к религии, к богу. Как ту быть - оставлять советский интернациональный принцип русского языка и доминирования его, переходить к арабскому, то есть совсем первому, на котором был написан Коран? Какие тут могут быть общие прогнозы и советы? Валерия Порохова: Во-первых, президент Киргизии уже утвердил русский язык вторым государственным языком Киргизии. То есть уже русский язык идет на одном уровне с киргизским в Киргизии. Я думаю, что, может быть, это будет и в Казахстане. Потому что, во-первых, огромное количество там русских проживают, они остались, не выехали, они любят эту страну, эта страна к ним доброжелательна. В принципе, я думаю, что это может быть и там. Потому что мы имеем прецеденты во многих регионах мира, где установлено два государственных языка общения - это и Объединенные Арабские Эмираты и так далее. Поэтому в принципе искусственно изживать русский язык в тех регионах, где он мил сердцу и душе, не стоит. Потому что это красивый язык, это язык Пушкина, Чехова, Тургенева. Достоевского. Просто взять и искусственно оторвать людей от этого массива от того языка, на котором они читают эти произведения в оригинале. Хотя Европе приходится читать произведения этих корифеев литературы на переводных языках, на английском, на французском, они восторгаются и Пушкиным, и Достоевским. Так почему же Центральная Азия не должна восторгаться этими же писателями, когда они читают его в подлиннике на русском языке? Что касается переводов, я поддерживаю позицию, что чем больше переводов - тем лучше. Потому что человек в каждом переводе найдет ту жемчужину, которая составит ожерелье коранической школы данного языка. Действительно, арабский коранический - это не арабский светский, который изучают в наших вузах. Поэтому очень жалко, что наши исламоведы и арабисты, выучившие светский язык общения, отошли немножко от коранического арабского языка и как-то к этому не очень тяготеют, потому что, я считаю, что это очень важно. Очень важен следующий момент: когда человек переводит Коран, берет на себя перевод писания, я необязательно говорю о Коране, говорю то же самое и о Библии, о других писаниях Господних, которые ниспосланы все одной рукой, безусловно, перевод должен быть кем-то санкционирован, я в этом абсолютно убеждена. Просто сделать перевод и сказать, что вот я сделал перевод Корана - это неверно. Об этом должны сказать крупные ученые, которые должны санкционировать данный перевод. Перевод должен быть проверен на корректную передачу, на концептуальную передачу смысла и должен быть завизирован крупными учеными, после этого он может называться переводом писания на иностранный язык. Вы знаете, непроверенный перевод, я считаю, что даже доступа к нему у читателя не должно быть, потому что там всегда инсинуации, которые отвечают страстям переводчика. Безусловно, в каждом переводе есть пристрастие, в каждом переводе есть и какие-то свои инсинуации. Поэтому должен быть санкционированный перевод, каждый перевод должен отсылаться, безусловно, в академию, это единственная инстанция, которая сейчас занимается крупномасштабным исследованием переводов на иностранный язык. И должны быть инакоязычные комиссии, которые проверяют перевод на значимость. Потому что перевод - это очень важная вещь. Тенгиз Гудава: Валерия Михайловна, вы говорите "должен быть перевод санкционирован". В исламском мире, кто санкционирует перевод? Валерия Порохова: Научно-исследовательская академия, которая находится в Египте, которая, как только приходит перевод на иностранном языке, она собирает комиссию этого языка и очень скрупулезно проверяет данный перевод, выполненный переводчиком. Причем она вызывает переводчика каждый год и каждый год предъявляет примечания, замечания, на которые переводчик должен обосновывать свою точку зрения и искать консенсус в том смысле, который должен в данном контексте. Это очень важно. Потому что, когда вы отдаете перевод на проверку, вы ездите туда, и я ездила в Египет как на работу. Я ездила туда в течение пяти лет, и каждый раз мне давалась кипа документов, которые мы обсуждали, передачу значения каждого слово. Там сидят те люди, которые занимаются только кораническим арабским, не светским арабским, там сидят люди, которые занимаются этим веками, передача идет из поколения в поколение. Поэтому это очень важный момент. Тенгиз Гудава: Валерия Михайловна, в Египет, вы говорите, ездили как на работу, это достаточно дальний путь. В России есть какие-либо структуры, которые на местном уровне могут замещать этот египетский центр? Валерия Порохова: Думаю, что даже нет необходимости в таких структурах России, потому что Россия не является носителем ни этой религии, ни этой культуры, ни этого языка. Поэтому, если здесь учреждать подобную структуру, во-первых, нет необходимости в этом, потому что эта структура существует. Например, если какая-нибудь страна хочет печатать данный перевод на русском языке. Например, когда президент Арабских Эмиратов хотел печатать мой перевод, они что сделали? Они не печатали, они обратились в академию, что существует такой перевод, как вы считаете, его нужно печатать? Те сказали - да, можно печатать и тиражировать. Это очень грамотный подход. То есть читатель знает, что он читает проверенный перевод. Могут быть разночтения, безусловно, разночтения бывают между крупнейшими учеными мира, и эти разночтения должны быть отражены в комментариях, но перевод должен быть проверен. В каждой стране не нужно, нет никакой необходимости открывать подобные академии в других странах. Потому что им надо набираться опыта. А кадровый состав этой академии? Откуда брать кадры, которые будут владеть тем уровнем квалификации, который необходим для такой вещи, как перевод писания, Господнего писания? Нет, просто нет необходимости в таких инстанциях. Есть, безусловно, институт Корана в Саудовской Аравии, есть институт перевода Корана в Кун, в Тегеране. Я была и там, и там. Но совершенно уровень, который даже близко не сравним с академией в Египте. И даже если в Саудовской Аравии кто-то захочет печатать какие-нибудь переводы, безусловно, будет обращаться в египетскую академию. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
