Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
25.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[10-06-03]
Факты и мненияВедущий Лев Ройтманe-mail: RoitmanL@rferl.org Заслуженным эмигрантам - в Россию бесплатноМинистерство иностранных дел России извещает: "...в соответствии с поручением президента Российской Федерации В.В.Путина широкому кругу представителей русской эмиграции во Франции (и членам их семей) в знак признательности за их активный вклад в развитие связей с исторической родиной с 1 июня сего года будут выдаваться бесплатно годовые многократные российские визы." Точка, вернее, многоточие: слишком уж много возникает вопросов. Например, кто останется в узком, очевидно, кругу тех, кто бесплатную визу не заслужил и не получит? Почему вообще обошли эмигрантов в Америке или в Германии, или в Чехии или, скажем, в Израиле? Кто и как будет оценивать эмигрантские вклады или отсутствие таковых? Русские эмигранты - имеются в виду только из географической России или со всей территории бывшей Российской, затем советской империи? Вопросы, вопросы... Все это вопросы для размышления участникам сегодняшней передачи: в Праге - историк эмиграции Иван Толстой, наш сотрудник; в Париже - собственный корреспондент "Литературной газеты", писатель, юрист Аркадий Ваксберг. Аркадий Иосифович, вы в Париже, дело касается Франции в основном, так что начинать вам. Вы общаетесь с представителями так называемыми, не знаю, кто в данном случае может считаться представителем, а кто массой, российских эмигрантов. О российской эмиграции писали и в своей автобиографии "Моя жизнь в жизни". Как вы оцениваете этот подарок России широкому кругу неопределенных представителей эмиграции? Аркадий Ваксберг: Я очень хорошо помню то, что послужило началом этой, по-моему, весьма благородной акции. В феврале этого года во время приема в его честь в парижской мэрии президент Путин встретился с небольшой группой тщательно отобранных, весьма достойных представителей парижан с русскими корнями и, забыв, видимо, о том, какая у кого компетенция, публично поручил российскому посольству выдать нашим соотечественникам-эмигрантам российские паспорта, то есть фактически принять их в российское гражданство, что, естественно, посольство в силу закона "О гражданстве" делать не вправе. И вот теперь юридическая ошибка исправлена, а суть осталась, обещание выполнено, и это очень отрадно. Я сам был свидетелем того, какую радость доставили тогда не только непосредственным собеседникам Путина, но и вообще всем французам русского происхождения, а таких очень много, слова президента. Это было наглядным проявлением того, о чем мечтали они сами или их предки по восходящей и те, кто "унес собой Россию", как образно и точно выразился Роман Гуль, и те, кто еле унесли из России ноги, спасаясь от того ада, в который превратил Россию Великий Вождь и Учитель. И вот теперь декларация обрела форму нормативного акта. И, действительно, как вы уже сказали, стоит вникнуть детальнее в его содержание. Президент Путин, помнится, говорил о том, что надо создать условия для того, чтобы эти люди, назовем их общим словом бывшие эмигранты, чтобы люди стали ближе к своему отчеству, чтобы они могли в нем бывать всегда, когда смогут и захотят, дабы чувствовать себя там не гостями, а соотечественниками в буквальном смысле этого слова. Однако теперь, как явствует из текста документа, вами прочитанного, и из сделанных уже авторитетных комментариев, речь идет отнюдь не о всех бывших россиянах или их прямых потомках, покинувших когда-то родину, кстати, отнюдь не по своей прихоти и не с камнем за пазухой, а в силу тех трагических катаклизмов, которые всем хорошо известны. Нет, это относится не ко всем, а лишь к тем, кто будет отобран, кто заслужил, подчеркиваю, заслужил эту привилегию. То есть это не акт запоздалого и справедливого раскаяния за то, что натворили в свое время предшественники нынешней власти, а награда не просто за лояльность, а за некую активную, опять же подчеркиваю, за активную деятельность по налаживанию деловых, придется подчеркнуть и это слово - деловых отношений с Россией. Например, в помощи регионам, в пропаганде ее нынешних достижений, в культурном сотрудничестве, в передаче хранимого ими наследия и так далее. Я полагаю, что такая деятельность, очень нужная стране, очень полезная и очень желанная, конечно, заслуживает поощрения, притом форм такого поощрения существует великое множество - ордена, различные медали, грамоты, принятие в почетные граждане того или иного города и прочее. Но многократная виза не может и не должна быть наградой, не должна быть условием для свободного по своему выбору и желанию посещения соотечественниками своей земли. И между ними, я имею в виду соотечественников, в этом их священном праве не должно быть деления на привилегированных и каких-то рядовых, на допущенных и недопущенных. Лев Ройтман: Спасибо, Аркадий Иосифович. Допущенных и недопущенных, на заслуженных и незаслуженных. Каким образом, Иван, с вашей точки зрения, эмигрант может доказывать свои заслуги с тем, чтобы их хватило на скидку до нуля в цене визы? Иван Толстой: Вы знаете, вообще сама постановка вопроса очень странная. Давайте подойдем к ней просто по-житейски. Вот большой эмигрантский дом стоит где-то в Париже, и его населяют самые разные бывшие наши соотечественники. Его населяют потомки белых эмигрантов, предки которых с оружием в руках воевали против молодой советской республики. Его населяют перебежчики 20-х годов из торгпредств, из каких-то других представительств, советских миссий, его населяют бывшие советские разведчики и их потомки, разнообразные нелегалы. Населяют люди, ушедшие с немцами и насильно уведенные немцами, люди, которые частично тоже воевали с оружием уже против окрепшей советской власти в 40-е годы. Этот большой умозрительный эмигрантский дом населяют матросы, бежавшие с советских кораблей, люди, оставшиеся на Западе после посещения культурными делегациями Советского Союза той или иной страны. Этот дом населяют люди самых разных кровей, народов и языков - евреи, армяне, грузины, русские. Полный ковчег людей, которые так или иначе покинули пределы России, Советского Союза и - снова России. И вот в этом огромном ковчеге кто-то считает великой ценностью возвращение на родину, и такого человека можно понять. Кто-то считает, что никогда в пределы бывшего Советского Союза или России он не вступит, потому что он проклял эту страну, у него свои какие-то взаимоотношения с ней. Кто-то считает, может быть, да, может быть, поеду, а, может быть, нет. Весело посмотреть на места своей молодости, может быть, взгрустнуть, может быть, наоборот, позлорадствовать, как они там плохо живут, а я теперь живу достойно, по-западному, по-европейски. То есть весь спектр, целый веер отношений, позиций и так далее. А что делает российская сторона? Она говорит: есть угольное ушко, и через это ушко вы должны заслужить пройти. И тут начинается отбор, тут начинается фильтр, тут начинается деление на чистых и нечистых. Это такой невероятно удобный, привлекательный полигон для злоупотреблений, для коррупции, для того, чтобы осчастливить одного и огорчить другого. Это просто совершенно немыслимый какой-то, особо изощренный механизм решения судьбы людей. Будут выстраиваться какие-то любимчики, кто-то будет искать подхода к комиссии, которая решает, кому давать эти визы и так далее. То есть начинается очень сложная жизнь большой коммунальной квартиры, которая заселялась в течение всего 20-го века беженцами, эмигрантами, невозвращенцами и так далее. Решить все это легко можно только одним способом - демократическим, то есть разрешить всем по закону делать то, что им по закону разрешено, больше ничего. Поэтому введение таких фильтров, изобретение таких тоненьких ушек игольных, вы знаете, это напоминает тему, которую мы с вами обсуждали, по-моему, месяца два назад, послание российского Патриарха к западным приходам переходить под юрисдикцию, под омофор Московской патриархии. Тогда, по-видимому, посыпятся какие-то блага, тогда Московская патриархия позаботится о том, о сем, может быть, в частности, похлопочет и о визах. То есть мы видим на протяжении уже длительного времени игру в эмиграцию. Эмиграция становится большой настольной игрой, и над ней, склонившись, в мундирах или в партикулярном платье большие люди в Москве решают большую "задачу". Лев Ройтман: Спасибо, Иван. Вы упомянули такой незначительный, казалось бы, элемент, вы как-то это упомянули вскользь - это проблема возможных злоупотреблений. Никто не намерен бросать камень в сотрудников консульского отдела российского посольства во Франции. Но не далее как 4-го июня Государственная Дума заслушала отчет Счетной палаты Российской Федерации о том, как распоряжаются федеральными имуществами, то есть это и посольские имущества, это и коммерческие имущества, которые находятся под контролем и под управлением российских дипломатических ведомств в разных странах. Те злоупотребления, которые выявила Счетная палата, они, конечно, стоят гораздо дороже, чем годовая многократная виза в Россию. Исчисляются эти ущербы миллиардами долларов, это результат прямых злоупотреблений, то есть чистейшей воды коррупция. Вы говорили об этом многонациональном в полном смысле этого слова доме российской эмиграции. На днях скончалась наша многолетняя сотрудница Гюльнара Патаридзе. Гюльнара была с 68-го года членом нашей Грузинской редакции, с 86-го года она ее возглавляла. Гюльнара еще владела русским языком, хотя родилась во Франции, вся ее семья живет во Франции, только незначительная часть проживает в Грузии. Гюльнара, мы все так всегда считали, и не хотели считать иначе, даже если мы были неправы, Гюльнара - из царского рода Багратионов. Я подчеркиваю - я не знаю, так это или нет. Вопрос: Гюльнара, которая была 17 лет до смерти директором Грузинской редакции Радио Свобода, заслужила бы у консульства в Париже бесплатную многократную годовую российскую визу? Я понимаю, что на этот вопрос нам среди участников этой передачи ответа никто не даст. Аркадий Ваксберг: Я все-таки хочу подчеркнуть ту мысль, которая вами была только что высказана. Все то, о чем мы говорим, не имеет никакого отношения ни к российскому посольству, ни к российскому МИДу, которые просто исполняют предписание кремлевской администрации. Именно ей надлежит четко определить свое отношение к русской эмиграции, принципиальное, а не узкопрагматичное. А это значит, определить свое отношение к советскому прошлому, чего, как мы знаем, увы, не происходит. Я хотел бы подчеркнуть, что в принципе, мне кажется, акт, о котором сегодня идет речь - это акт благородный, но он даже не половинчатый, а какой-то четвертичный, менее или более того, он не принципиален по своей сути. И, естественно, надлежит вспомнить в нашем разговоре, что форма, в которую он сейчас облечен, напоминает мне очень похожую по стилю акцию товарища Сталина, если я не ошибаюсь, 46-го года, когда он в ознаменование победы простил за какую-то их вину, свалив все с больной головы на здоровую, и вернул гражданство бывшим эмигрантам первой волны, сыграв на их глубокой и неистребимой любви к родине, на их патриотических чувствах. Чем это кончилось для большинства из тех, кто отозвался - хорошо известно. Естественно, буквальной параллели здесь быть не может ни в коем случае. Тем, кого сегодня удостоят многократной бесплатной визой, никакой ГУЛАГ не грозит, кроме почета ничто их в России не ждет. И если я напоминаю о той странице недавней истории, то лишь для того, чтобы подчеркнуть поразительное сходство мышления. Тогда советский паспорт был декоративной, но формой квази-прощения за мнимые грехи, а сейчас многократная бесплатная виза - формой награды за особые услуги, за особые заслуги, если точнее. Именно такой подход сам по себе меня и смущает. Между тем, истинно патриотические чувства проявляются в самом желании обретения права в любую минуту отправиться на родину предков, как в свой дом. И уже в одном только этом заключена, если хотите, действенная помощь своей стране, где профессиональный патриотизм выродился в орудие политических игр. Ибо те, о ком идет речь, не рвались бы в Россию, если бы не понимали, что в ней произошел реальный демократический поворот. Само это стремление уже - реклама демократических преобразований в России. Я с трудом представляю себе деление эмигрантов на полезных и бесполезных, на желанных и не очень, а то и совсем нежеланных, на какую-то их внутривидовую дифференциацию. Не говоря уже о том, что абсолютно непонятно, чем полезны эмигранты, вы тоже это отметили, чем полезны эмигранты, живущие во Франции, больше опять же полезных, но живущих, скажем, в Англии, Германии или Америке. Лев Ройтман: Спасибо, Аркадий Иосифович. Иван Толстой, ну вот, есть заслуженные, мы уже касались этого, есть, наверное, менее заслуженные, все это становится предметом посольского и консульского усмотрения. Консул во Франции говорит, что необязательно быть голубых кровей, чтобы быть заслуженным перед Россией, и это вполне понятно, перед Россией заслужены не только графы, очевидно, не только князья. Но говорит это консул по фамилии Катушев, Александр Катушев. Я понятия не имею о его происхождении, но если я соотношу его имя с советским чиновничьим иконостасом, то там был знаменитый Катушев, знаменитый только и всего своей очень высокой партийной должностью. И вот теперь, быть может, потомок того Катушева будет решать, заслужили ли, представим себе, потомки Толстого, участники Толстовского фонда, который поддерживал эмигрантов, поддерживал в том числе эмигрантов антисоветских, заслуживают ли они допуска бесплатного в нынешнюю Россию. С вашей точки зрения, представьте себе, что вы являетесь советским, простите, это оговорка по Фрейду, вы является российским консулом во Франции, кого бы вы могли зачислить в разряд тех, кто не заслужил? Иван Толстой: Я бы хотел ответить так: если бы я был российским консулом во Франции, и я был бы человеком, исполняющим приказы моего начальства, я не буду говорить сервильным, но исполняющим приказы начальства, значит я должен получить от каких-то московских инстанций, в частности, от компетентных органов, я должен получить список тех людей, которым не возбраняется, а, может быть, даже рекомендуется выдать годовую бесплатную российскую визу. Наивно было бы предполагать, что это делается без компетентных органов, такое решение принимается. Но если бы я был фрондером, если бы я был, невозможно себе представить, но независимым российским консулом, тогда, конечно, я обратился бы к книге под названием "История русской эмиграции", может быть, даже "Политическая история русской эмиграции", и обнаружил бы, что такой книги нет. А разве можно такие вопросы решать без истории проблемы? А история проблемы интереснейшая, потому что политическая история русской эмиграции даже в каком-то сжатом своем виде, даже справочник статистический, даже некий комментарий к подобной проблеме он сразу поставил бы столько вопросов о 20-м веке, о взаимоотношениях власти и народа, о взаимоотношениях любимчиков и изгнанных, о том, как преследовались эмигранты на чужбине, о том, кому позволялось возвращаться, о том, в каком неведении, в тумане держалось население метрополии, то есть Советского Союза и России, и о том, какие мифы гуляли по эмигрантским колониям в Париже, в Берлине, в Аргентине и где хотите в других местах. То есть, будь я российским консулом, я встал бы перед неразрешимой проблемой - что делать, кто есть кто и кому давать привилегии? А тут, если бы я был независимым и тем самым нравственным человеком, то есть с независимыми средствами существования, с независимыми деньгами, а только он может быть свободен в принятии решений, так вот, если бы я был таким независимым консулом, то для меня вопрос истории эмиграции на самом деле был бы решающим, он показывал бы, по каким путям нужно идти. И уж создание ситуации привилегий было бы для меня, независимого консула, совершенно нетерпимым, потому что там, где привилегии, там начинаются и требования ответных, как правильно говорит Аркадий Иосифович, услуг за эти привилегии, и начинается та самая коррупция, которая, дай Бог, не возникнет во Франции с нашими эмигрантами. Лев Ройтман: Иван, я вас устами российского консула Александра Катушева заверяю, что те проблемы, которые вы так изящно обрисовали здесь у микрофона, не возникнут действительно. Он говорит буквально следующее, я цитирую его по газете "Время новостей": "Определять же, кому выдавать или нет бесплатную годовую визу, будет только российская сторона. И я уверен, что у нас тут проблем не будет". Так что не ожидайте никаких проблем, они будут решены. Позволю и себе комментарий: по методу медведя в посудной лавке. Аркадий Ваксберг: Поскольку речь зашла о человеке, которого я хорошо знаю, о нашем начальнике консульского отдела посольства России во Франции Александре Александровиче Катушеве, то могу сказать, что это очень серьезный, деловой и честный человек, но он исполнитель, он человек, который сам не может принимать никаких решений, об этом очень точно сказал Иван Толстой. Он выполняет поручения, которые идут из Москвы, исполняет решения, принимаемые там. И вот эта система дифференциации она не им придумана, она придумана наверху, и она является продолжением общей политики, которая в кремлевской администрации ведется. Лев Ройтман: Спасибо, Аркадий Иосифович. Естественно, решение было принято в Москве в рамках политики "диктатура закона"... Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
