Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-10-02]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманВ Израиль со скрипкойВ Израиле есть такой анекдот: когда садится самолет с эмигрантами из России, проще всего узнать, кто из них пианист - только они выходят из самолета без багажа, у всех остальных в руках скрипка. Вот мой сегодняшний гость, гость в нашей студии, это именно тот, у кого была в руках скрипка - профессор Тель-Авивского университета Семен Ярошевич. В Израиле он 12 лет, его последняя должность в России - профессура в Горьковской консерватории. Перед тем он заведоапл кафедрой струнных инструментов во Владивостоке и там же был одним из основателей Института искусств. А до того, Семен Львович, я скажу только, что аспирантуру в Московской консерватории вы проходили и заканчивали у Давида Ойстраха. Теперь представлю другого участника нашей передачи: из Иерусалима по телефону писатель, публицист Рафаил Нудельман. Семен Львович, можно вполне говорить, что национальными профессиями для евреев являются медицина, право, журналистика и музыка. И, естественно, тот контингент эмигрантов, который приезжает и приезжал из бывшего Советского Союза и из России, в частности, в Израиль, он несет в себе непропорционально много музыкантов. Не тесно ли им в маленьком Израиле? Семен Ярошевич: Я думаю, что мнение о том, что в Израиль приехало большое количество музыкантов, я педалирую это слово, музыкантов, оно в общем верно, но не всегда это музыканты самого высокого уровня. Поэтому вообще-то тесно. Но настоящих больших музыкантов не так много пропорционально, как это обычно и бывает в мире. Так что устроиться на работу настоящему специалисту - это возможно, а в большинстве своем люди вынуждены менять профессии, приспосабливаться к обстоятельствам. Лев Ройтман: Хорошо, я не специалист, но у меня такое впечатление, что, хотя на мировой музыкальной сцене евреев-музыкантов множество, выходцев из Израиля, тех, кого можно назвать израильскими музыкантами, в частности, скрипачей не так много. Я ошибаюсь? Семен Ярошевич: Я думаю, что выходцев из Израиля среди выдающихся скрипачей, среди скрипачей первого ряда достаточно много, пожалуй, очень много. Это и Перлман, и Цукерман, и Шломо Минц, и последний по времени, самый молодой из них Максим Венгеров, хотя это человек, получивший и музыкальное образование, и все, что он умеет, в России, но сейчас формально он числится израильским музыкантом. Так что в свое время их было очень много. Сейчас вообще, мне кажется, интерес к музыке в мире несколько ослабевает, соответственно, выдающихся музыкантов первого ряда становится меньше, поэтому сейчас их меньше. И потом у меня однажды был разговор с Айзеком Стерном на эту тему, когда он спросил - что вы хотите? Я сказал, что я хочу, чтобы мы учили здесь, мы это умеем делать не хуже, чем в Америке, а к вам пусть они ездят на гастроли. Он говорит: "У тебя ничего не получится, потому что мы платим больше". Вот этим объясняется то, что когда появляется очень талантливый молодой человек, чувствующий перспективу, он стремится уехать в Америку, где возможностей больше. Лев Ройтман: Есть выражение "утечка мозгов". Получается, что у вас утечка смычков? Семен Ярошевич: Получается так. Лев Ройтман: Вы педагог, Тель-Авивский университет, профессура, класс скрипки, каким образом вы сейчас, так сказать, рекрутируете своих питомцев? Есть ли достаточный престиж у этой профессии? Семен Ярошевич: Я думаю, что престиж этой профессии падает, к сожалению, должен это констатировать. Но пока мы устраиваемся. У меня такое ощущение, что в ближайшие десять лет их будет все меньше и меньше. И единственное, что мы можем сейчас делать, это качественно работать, привлекая к нам студентов и абитуриентов из других стран, что, в общем-то, мы и делаем. Лев Ройтман: Семен Львович, как профессор вы имеете раз в семь лет, шесть лет работаете, седьмой - академический вольный год, когда вы при сохранении зарплаты в чем-то на вольных хлебах. Сейчас здесь, в Праге, ведете мастер-класс в специализированной музыкальной гимназии и будете вести такой класс в Пражской консерватории, а после этого вам предстоит продолжение вашего вольного академического года и в Германии, и в Румынии, насколько я знаю из нашего предыдущего разговора. В связи с этим, как бы вы сравнили музыкальный уровень сегодня, берем скрипку, в Израиле и в Чехии? Семен Ярошевич: Дело в том, что традиционно Чехия это очень крупный европейский музыкальный центр, где огромное количество оркестров, огромное количество высших учебных заведений музыкальных, школ. И что я должен констатировать - большое стремление к тому, чтобы играть на скрипке. Очень много учащихся, студентов, которые играют на скрипках. Общий средний уровень высокий. К сожалению, нет пиков, нет Эверестов. Я думаю, что интерес к музыке в Чехии выше, чем в Израиле, хотя относительно контингента людей, сейчас в связи с приездом эмиграции из России в Израиле, очень много музыкантов, много оркестров, много всевозможных ансамблей. И единственное, что меня не устраивает в Израиле, это степень и уровень подготовки в начальных школах. Во многих из них работают педагоги, приехавшие очень давно, не самого высокого уровня. И пока происходит ротация, пока их места замещают педагоги из России, мы не получаем достаточного количества и достаточного качества учащихся. Лев Ройтман: Спасибо, Семен Львович. "Допросив" вас, хочу включить в разговор и другого участника - это, напомню, Рафаил Нудельман, публицист, писатель, по телефону из Иерусалима. Рафаил, когда вы идете по иерусалимским улицам, как иногда, периодически оказываясь в Израиле, иду я, вы наверняка видите музыкантов достаточно высокого класса, которые играют на уличных углах, возле магазинов, играют за деньги. Это жизненная неудача? Как правило, это люди из бывшего Советского Союза. Рафаил Нудельман: Я бы не сказал, Лев, что это музыканты высокого уровня. С другой стороны, должен заметить, что, бывая в Европе, я очень часто вижу там на улицах музыкантов из России, которые приезжают, как правило, группами, играют на улицах, собирают соответствующие деньги. И в общем не вижу в этом ничего зазорного. У нас на улицах в последнее время больше пиликают, чем играют. И я помню даже забавного человека, который украшал центральную улицу нашего Иерусалима, многократно изуродованную взрывами, такого человека, который стоял в солдатской шинели, открывал рот и что-то, совершенно не имея ни слуха, ни уха, пел. Люди, оторопев от такого полного несовпадения облика и исполнения, подавали ему больше, чем всем другим. Я хочу сказать, что как любитель музыки, как потребитель музыки, я разделяю опасения Семена Львовича, но не только потому, что уровень образования начального музыкального в Израиле, как он сказал, пока еще низкий. Я боюсь, что большую роль играет также и наше нынешнее экономическое и политическое положение. Упомянул Семен Львович Венгерова. Вы знаете, Венгеров в последние годы как-то старательно избегает приезжать в Израиль, хотя он числится израильтянином. Было уже несколько приглашений на концерты, и он несколько раз их систематически отвергал. Но в принципе, я бы сказал, что из тех групп людей искусства, которые приехали в Израиль из России, музыканты не занимают последнего места, так мне кажется, по своей успешной, как это называется здесь, абсорбции или интеграции в израильскую культурную жизнь. По разговорам со своими друзьями, хорошими знатоками ситуации, я убеждаюсь, что, скажем, в консерваториях израильских и преподаватели, и студенты в основном говорят теперь по-русски. Многие израильские ансамбли на 90% состоят из выходцев России, причем, ансамбли высокого уровня. Например, в иерусалимском квартете всего один коренной израильтянин. Или такой "Андалузский оркестр", который исполняет восточную музыку, марокканскую, греческую, там только дирижер еврей-марокканец, все остальные русские. Вот интересная судьба Эмиля Айбиндера, бывшего руководителя молдавского ансамбля "Жок", аккордеониста высокого класса. Он, приехав сюда, возглавил кафедру балканской музыки в Иерусалимской академии Рубина, музыкальной академии, создал студенческий ансамбль, который считается ансамблем мирового уровня. Вот Ганелин, очень известный джазист, возглавил здесь кафедру джаза в академии Рубина. Судьба крупных музыкантов, судьба музыкантов первого класса, музыкантов-исполнителей, скрипачей, виолончелистов, это, конечно, общая судьба для всего мира, им тесно в маленькой стране. Я хотел рассказать характерную историю Гандельсмана. Он впервые гастролировал в Америке в составе оркестра Спивакова, и Айзек Стерн сказал тогда, что он вполне способен пройти конкурс в любой лучший оркестр Соединенных Штатов и в других странах, и в то же время дал ему совет - поезжайте лучше в Израиль, что Гандельсман и сделал. Он здесь прошел конкурс, стал профессором, концертмейстером Тель-Авивского оркестра. Но, как говорится, ему было тесно, и он уехал в Соединенные Штаты, он там входит в известный во всем мире квартет "Файн Арт", и очень часто приезжает в Израиль, даже ведет мастер-класс, то есть он работает на две родины. Лев Ройтман: Семен Львович, приезжать интересно музыканту в ту страну, где у него есть достаточная аудитория, где залы могут собирать достаточно публики, чтобы не было слишком гулкого эхо, скажем так. Как обстоит с этим дело в Израиле? Семен Ярошевич: Должен сказать, что в Израиле большое количество концертов всевозможных. И есть, например, такое явление, которого я не видел нигде. Допустим, аудитория - наша филармония, в которой базируется оркестр Зубина Мета, оркестр Тель-Авивской филармонии. Он дает с одной программой практически шесть концертов, что почти невозможно в другой стране, в том числе четыре концерта на своей основной площадке - зал на три с половиной тысячи мест. И зал всегда полон, люди запасаются абонементами заранее, и я думаю, что это явление очень отрадное. Хуже то, что аудитория в основном пожилая, и у меня есть большое подозрение, что в ближайшие десять лет она уменьшится - это плохо. Хотя, вы знаете о том, что у нас в армии служат все, и девушки, и юноши, и вот солдаты, служащие в армии, посещают эти концерты бесплатно, я видел довольно много солдат там, но это люди, которые занимаются музыкой в частной, в цивильной жизни. Очень много всевозможных концертов камерных ансамблей, квартетов, трио. Так что музыкальная жизнь есть. Кстати, я хочу немножко поправить Рафаила. Дело в том, что Максим Венгеров сейчас не приезжает не только в Израиль, у него, по-моему, проблемы какие-то со здоровьем. И поэтому, я не думаю, что он не приезжал, потому что он боится этой ситуации. Он базируется, живет, у него дом в Израиле, хотя живет он постоянно, по-моему, в Голландии, я точно не знаю. А не приезжает, вот он и в Чехии не был на концертах, там какие-то проблемы со здоровьем. Лев Ройтман: Рафаил, как вы оцениваете уровень интереса к музыке, скажем, в широких слоях израильтян, если мы говорим о классической музыке? Рафаил Нудельман: Семен Львович абсолютно прав. Интерес к музыке в Израиле, я думаю, можно сравнить с интересом к музыке в крупных городах России. Традиция музыкального слушания, слушания классической музыки здесь очень высока. Но я должен разделить опасения Семена Львовича, я тоже боюсь, что эта традиция ослабевает вместе с уходом ее носителей. Не секрет, что главными носителями являются выходцы из Европы, если разделить израильское население. Между тем, у молодежи очень большая, как повсюду в мире, тяга к музыке современной, молодежной, року и так далее, она собирает не просто полный зал, аудиторию, а полные стадионы. И вот эта европейская часть населения составляла в Израиле когда-то большинство, а сейчас все более и более на глазах съеживается и уходит. С ней уходят многие другие традиции, традиции высокой литературы, интересы к переводной литературе высокого уровня, традиции посещения театров. Все съеживается. А поскольку экономическое положение Израиля из-за войны тоже ухудшается, и дотации людям искусства, коллективам искусства становятся все меньше, я разделяю опасения Семена Львовича, что дело будет не так хорошо в будущем, как сейчас, если не изменится резко ситуация. Лев Ройтман: Семен Львович, но вам-то сравнить проще. Тель-Авив, сравнивать будем с Нижним Новгородом, Нижний Новгород где-то в два раза больше по населению. Представим себе, что на одной площадке концертной, которая вмещает более трех тысяч человек, четыре раза подряд дается одна и та же программа концертная, классическая музыка. Будет ли заполнена такая площадка в Нижнем Новгороде, по вашему бывшему опыту? Семен Ярошевич: Дело в том, что Нижний Новгород достаточно культурный город в этом плане, и филармония там посещалась очень хорошо, хотя зал в три раза меньше. Но, я думаю, что четыре раза подряд с одной и той же программой симфонический оркестр там выступить не смог бы. Лев Ройтман: Рафаил Нудельман, когда мы говорим о том, что съеживается та культурная среда, где существует спрос, как вы говорите, на высокую литературу, на классическую музыку, не думаете ли вы, что если бы вы говорили не об Израиле, что это вполне применимо и к России, применимо, могу сказать, и к Чехии, живя здесь, наверное, применимо к Америке и стопроцентно применимо к Германии? Рафаил Нудельман: Я недавно был в Германии и подолгу несколько раз до этого был тоже. Меня поразило там одно обстоятельство, одна особенность. Там высочайшая, я не побоюсь этого слова, высочайшая культурная традиция любви к музыке в самых маленьких, я бы сказал, городах и поселках. Я был на концертах органной музыки в очень маленьких городах, и там эти кирхи были заполнены слушателями, тоже, правда, специфический контингент и по возрасту, и по виду. Но, тем не менее, такая плотная среда. Я не знаю, как обстоит дело в Чехии, как обстоит сегодня дело в России. В Израиле я говорю о съеживании специфическом, о съеживании демографическом, а именно не по возрасту даже. Лев Ройтман: По культурной пуповине, я понимаю вас. Последний вопрос Семену Львовичу: выезд в Израиль когда-то был связан с анекдотом - ехать, не ехать. Если мы говорим сегодня о музыкантах - ехать, не ехать? Семен Ярошевич: Если этот человек ощущает себя профессионалом высокого класса, он может рискнуть. Человек среднего уровня работу соответствующую не найдет. Кстати, я позволю себе несколько оппонировать Рафаилу. Дело в том, что и в Чехии, и в Германии, у меня нет ощущения, что здесь съеживается среда потребителей музыки. Такого количества концертов, которое происходит в Чехии и Германии, и такого количества слушателей я не встречал больше нигде. Это, очевидно, традиции. Лев Ройтман: Спасибо, Семен Львович. Естественно. Но большинство тех, кто ходит здесь и сейчас на концерты органный музыки, ходит здесь на концерты, это приезжие, это туристы. И поскольку это все происходит в центре Праги, то это у всех на виду. Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
