Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-03-01]
Факты и мненияВедущий Лев РойтманКто сжигал евреев в ЕдвабнеЛев Ройтман: Ни один народ не склонен замалчивать славные страницы своей истории. Замалчивание страниц бесславных их не отменяет, не перечеркивает, просто делает еще мрачнее. Вот это простое соображение подтверждается всякий раз, когда события, упрятанные под ковер, выходят на свет Божий, особенно, если под парадный ковер заглядывают иностранцы. Так случилось в Чехии, когда американец Пол Полански обнародовал тот факт, что в концлагере для цыган в городке Леты орудовали не немцы, а сами чехи. Так сейчас случилось в Польше, где опубликована книга американского профессора Томаша Гросса “Соседи”, об уничтожении полутора тысяч евреев в местечке Едвабне. Зарезаны, забиты насмерть, сожжены заживо польскими соседями-энтузиастами. А Франция, Латвия, Япония, Украина, Словакия, Хорватия со своими скелетами в шкафу? Участники передачи: Ежи Редлих, Варшава; Семен Мирский, Париж; Ефим Фиштейн, Прага. Ежи Редлих, в Едвабне давно установлен мемориальный камень, он извещает, что здесь были сожжены немецкой полицией и гестапо 1600 евреев. Как реагируют сейчас в Польше, когда непреложно выяснилось, что исполнителями этого ужаса были все же не немцы, а поляки-соседи? Ежи Редлих: Этот камень уже разрушен, его уже там нет с этой надписью. Будет там новый монумент, который будет рассказывать правду о том, кто убил. Но, тем не менее, в Польше ведется расследование Институтом национальной памяти. Новые показания собираются, и они не показывают однозначно, что руками лишь одних поляков были зверски убиты евреи в Едвабне. Там есть показания, что жандармы немецкие там были, что немцы снимали весь этот ужас фотоаппаратами, кинокамерами. Так что это был какой-то замысел пропагандистский. Были найдены еще одни документы 47-го года, это были иски в суд о признании погибшими нескольких еврейских жителей Едвабне. Все истцы говорят о том, что их родных убили немцы. Правда, разбирательство велось перед польским судом. Причем речь шла о наследстве, так что истцы не хотели, наверное, упоминать об участии поляков в убийстве. Так или иначе, соучастие поляков в убийстве евреев в Едвабне, оно уже доказано и несомненно. И это признается всеми, и даже в самом этом городке Едвабне. Но я бы хотел сказать о том, что, это уже известно, что Квасьневский, президент, решил от имени народа извиниться перед евреями. Против этого выступают немногие. Вот недавно был проведен такой представительный социологический опрос газетой “Речь Посполита”. Оказалось, что почти половина опрошенных знают о гибели еврейской общины в Едвабне и об участии поляков в этом преступлении, поддерживают выраженную президентом готовность извиниться перед евреями. Я думаю, что этот сравнительно высокий процент положительно свидетельствует об общественном сознании современных поляков. Лев Ройтман: Спасибо, Ежи Редлих. И попутный вопрос: в Польше ведь, скажем, и в коммунистические времена, уже мягко - коммунистические, 87-й год, поднимался ведь вопрос о моральной ответственности поляков за расправу над еврейскими согражданами. И тогда литературный критик Ян Блонский ставил этот вопрос. Тогда, надо сказать, как помниться, польская общественность реагировала на это как на вынесение сора из избы, как на марание национального гнезда. Есть ли сегодня, как доминирующий фактор в польской реакции, вот этот элемент - не марать национальное гнездо? Ежи Редлих: Нет, совершенно нет. Сейчас доминирует все-таки вот этот элемент раскаяния и признания участия поляков. Но, конечно, не в массовом масштабе, а в отдельных местностях. Признание именно вины перед евреями. Лев Ройтман: Спасибо, Ежи Редлих. Я как-то упоминал об этом в наших передачах, мне вспоминается строка из песни Вольфа Бирмана, немецкий бард, который с сарказмом поет: “Евреям мы уже простили, цыганам еще нет”. И я перехожу к Ефиму Фиштейну, Чехия. Ефим рядом со мной в пражской студии Радио Свобода. История с концлагерем в Леты, это один из двух концлагерей для цыган, где, как я выразился, орудовали чехи, а не немцы. Естественно, это происходило в период немецкой оккупации. В этих лагерях гибли цыгане, они служили перевалочными пунктами для отправки цыган в прямые лагеря уничтожения, в Треблинку, в Освенцим. Вскрыт лагерь в Леты, его история для чехов, как мы знаем, в высшей степени неприятная, американским историком, политологом Полом Полански. Как в Чехии тогда реагировали на это? Ефим Фиштейн: Реагировали, несомненно, и в ту пору, когда казалось, что цыганская проблема Чехии стоит наиболее остро в Центральной Европе. Сейчас уже так не кажется, поскольку ясно, что огонь критики переместился с Чехии на Словакию, Румынию и, в частности, Венгрию в последнее время. Тем не менее, история с лагерем для цыган или для ромов, как сейчас говорят, была известна и в прошлом. Ведь чешский начальник лагеря, некто Йозеф Яворский, был судим сразу после войны, правда, осужден не был. Никто не был осужден за причастность к этому. Нужно, наверное, для справедливости сказать, что речь идет о лагере, основанном в 40-м году, как сборный лагерь для мелких воришек, который в 41-м стал лагерем сборным для цыган, тогда являвшихся объектом немецкого геноцида. Полицейские, охранявшие лагерь, было их 47 человек, были исключительно чехами. Тем не менее, речь идет о протекторате Чехии и Моравии, которые государственным суверенитетом не располагали в эти года. Появился декрет Германии о том, что цыгане подлежат сбору и последующей переправке, появился и этот лагерь. Вернее говоря, был приспособлен для пребывания здесь какого-то количества цыганских семей, общим количеством до полутора тысяч человек во все времена здесь побывало. Так что, для восстановления полной справедливости это следует сказать, потому что использование слов типа цыганский геноцид, который Пол Полянски и использует, кажется мне не совсем уместным, ибо сводит совершенно на нет уникальность еврейского геноцида, к которому, может быть, можно приравнять армянский геноцид в начале века, но уж во всяком случае не смерть от тифа трехсот человек в этом лагере в Леты. Тем не менее, правдой остается то, что чехи сами крайне неохотно шли и в то время, а сейчас попросту проблема заглохла, на раскрытие каких-то деталей, что они полемизировали и со всеми другими обстоятельствами существования этого лагеря. В частности, предлагались в качестве контраргумента фотографии другого лагеря, который находился не там, а несколько в другом месте. Фактом остается и то, что на этом месте сейчас находится свиноферма, построенная в 79-м году, когда все и думать забыли о том, что там был какой-то лагерь. И эта свиноферма не была перенесена на другое место, просто рядом с ней стоит камень, который, кстати, поставлен совсем недавно, пару лет назад, и напоминает о том, что здесь находился лагерь сборный или концентрационный, как хотите, для цыган. Нужно сказать, что и сами представители ромских инициатив не слишком много внимания этому уделяют. И в последние годовщины депортации цыган в эти лагеря обычно там собираются до десятка активистов из числа ромских инициатив. Лев Ройтман: Спасибо, Ефим. Нужно, наверное, также сказать, что на специальном заседании правительства было решено свиноферму не ликвидировать. Несмотря на то, что президент Гавел настаивает на ликвидации этой свинофермы на месте гибели цыган. Следует, наверное, также сказать, что в свидетельствах, которые собраны Полом Полански, достаточно фактов, которые говорят об энтузиазме чешских полицейских, которые топили цыган, детей в пруду, рядом с которым находился этот лагерь. И, наверное, также стоит сказать о том, что в чешской интеллигенции эта реакция, подавляющая реакция чешского населения - апатия, безразличие, а иногда и оправдание того, что произошло, вызывает, я бы сказал, омерзение. Семен Мирский, я сказал в начале передачи, что свой скелет в шкафу есть, по-видимому, у каждого и назвал Францию, в частности. Вот мне пришлось в свое время, еще до начала процесса над Клаусом Барбье, читать книгу британского писателя Боуи “Лионский мясник”. Во Франции тоже, кажется, не очень торопились с этим процессом в свое время? Семен Мирский: Во Франции не было трагедий подобных Едвабне, не было лагерей уничтожения типа Освенцима или Треблинки, но были лагеря интернирования, дорога из которых вела прямиком в Освенцим. Самым известным лагерем на территории Франции был лагерь Дранси к северу от Парижа. Построенный в 30-е годы 20-го столетия и служивший казармой, лагерь Дранси был француза ликвидирован в июне 40-го года, немедленно после вступления вермахта в Париж. Служивший затем лагерем для военнопленных, в августе 41-го он становится концентрационным лагерем для евреев и остается им в течение ровно трех лет, до августа 44-го, когда западные союзники, как мы знаем, освободили Париж. Между этими двумя датами, август 41-го - август 44-го, из лагеря Дранси в лагерь Освенцим было отправлено 67 эшелонов, в которых находилось в общей сложности 70 тысяч человек. Большинство из них было умерщвлено в газовых камерах. Как пополнялись бараки лагеря интернирования Дранси? Облавы на евреев проводились по приказу немецкой комендатуры, но исполнителями были французские полицейские правительства Виши. Первая такая большая акция была проведена 20-го августа 41-го года, когда было схвачено и доставлено в Дранси все еврейское население второго квартала города Парижа, 4232 человека, примерно половина из них были женщины и дети. До июля 43-го года в нем вообще не было ни одного чина СС, и только в июле 43-го в Дранси прибывают пятеро немцев во главе с Алоисом Бруннером, который становится комендантом лагеря. Что же касается правовой, если можно так выразиться, основы содействия, коллаборации французских властей в оккупированной Франции в политике уничтожения евреев, то здесь необходимо упомянуть закон, о котором, возможно, наши слушатели слишком мало знают. Это закон о статусе евреев, датированный 3-м октября 1940-го года за подписью главы французского государства маршала Филиппа Петена, главы правительства Пьера Лаваля и всех основных членов кабинета министров Франции правительства Виши. В законе от третьего октября содержится долгий перечень профессий, которые отныне запрещены для евреев или, как сказано в законе, представителей еврейской расы. Я хотел бы резюмировать, поскольку времени у нас мало. Во Франции в годы Второй Мировой войны не было Бабьего Яра, не было Понар и Едвабне, но был лагерь Дранси, был закон о статусе евреев и было бесконечное число доносов со стороны французских соседей на тех или иных евреев, имущество которых или магазины которых французы хотели получить. И вот этого, за вычетом уничтожения еврейского населения руками французов, ибо этого в принципе не было, оказалось достаточно для того, чтобы отношение правительства Виши и значительной части французского населения к евреям в годы Второй Мировой войны осталось самым черным и самым страшным пятном на истории Франции. И надо сказать, что французы в массе своей в послевоенные годы проявили истинное покаянье и сегодня есть, пожалуй, очень мало белых пятен в истории этого периода Франции, которые еще не были извлечены на свет Божий. Лев Ройтман: Спасибо, Семен Мирский. Вы упомянули Понары, кажется, никто пока в Литве на национальном уровне, подобно президенту Польши, извиниться не собирается. Можно вспомнить и кровавый погром во Львове, когда туда вошли немецкие войска. Впрочем, даже немножко раньше, судя по некоторым свидетельствам. Можно вспомнить и Японию, несколько другой сюжет. Япония так и не извинилась за то, что она совершила во Второй Мировой войне. В частности, не извинилась перед женщинами-кореянками, которые доставлялись в Японию, да и не только в Японию, оставались в Корее для ублажения японских солдат, превращались в половых рабынь. Ежи Редлих: Ну что ж, я еще напомню вкратце, как польская печать относится ко всему этому делу Едвабне. Называется десять главных грехов поляков по отношению к евреям. Первый грех - это молчание. “Кто молчит перед лицом убиения, становится соучастником убийцы” - это из листовки польского движения сопротивления во время гитлеровской оккупации. Второй грех - это безразличие, равнодушие. Когда горело варшавское гетто, крутилась карусель за стеной в арийской части города, здесь люди жили более-менее нормально. Третий - это алчность. Поляки занимали дома, магазины, мастерские убитых евреев. Никто не оценил масштабы этой кражи, но они огромные и требуют возмещения. Четвертое - это трусость. Правда, в Израиле в саду Яд Вашем большинство оливковых деревьев посажено в память о поляках "справедливых среди народов мира", но, тем не менее, поляки могли спасти больше евреев, чем это удалось. Могли бы больше спасти, если бы была солидарность, а не доносили друг на друга о том, что скрывают евреев. И пятый грех - это неблагодарность. Ведь евреи наряду с поляками отстаивали Польшу в армии, в партизанских отрядах. Об этом не упоминается. Шестой грех - отвержение. Польские националисты всегда считали евреев чуждым элементом, отсюда бойкот еврейских магазинов, бойкот еврейских студентов в вузах и, наконец, погромы в довоенной Польше. Седьмой - это казенный антисемитизм. Столетиями прилагались усилия, включая и законодательные, чтобы сделать евреев подданными второй категории. Восьмой - это нечистая совесть. Большая часть этнических поляков мечтала о том, чтобы избавиться от евреев, в смысле выслать их подальше. Вот и сотворилось “черное чудо” - 90% евреев-польских граждан провалилось под землю. Правда, не польскими руками, но к удовлетворению многих поляков. Это слова католического ксендза Станислава Мусява, который много пишет по этим вопросам. Девятый грех - это одержимость еврейским присутствием. Послевоенные погромы не осуждались общественностью и церковными властями. После погрома в Кельце из Польши сбежало двести тысяч евреев, которые спаслись от гитлеровской катастрофы. Затем было еще несколько экзодусов, в том числе в 68-м году, когда при одобрении и поощрении со стороны коммунистических властей лиц еврейского происхождения лишали работы и заставляли эмигрировать. И наконец, десятый грех - это повседневный бытовой антисемитизм, который до сих пор существует уже в независимой Польше, где почти нет евреев. После 89-го года антисемитская риторика - это неотъемлемый атрибут в парламентских и президентских выборах. Пять из тринадцати кандидатов в президенты на последних выборых взяли на вооружение антисемитизм. Лев Ройтман: Спасибо, Ежи Редлих. Итак, десять заповедей польского антисемитизма. Вы упомянули погром в Кельце. Я для наших слушателей напомню - это 46-й год. А что касается так называемых "праведников мира" - неевреев, в честь которых высажены памятные деревья в Яд Вашем, то следует заметить, завершая наш сюжет о Едвабне, что семья, например Врыжиковских, которая спасала и спасла шестерых евреев от уничтожения в Едвабне, была вынуждена на гребне уже послевоенной ненависти своих сограждан из Едвабне, покинуть не только Едвабне, но и Польшу, они эмигрировали в Америку. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
