Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[02-12-04]
Документы прошлогоМедынская "зачистка" 1930 г.Редактор и ведущий Владимир Тольц
Елена Зубкова: События, о которых сегодня пойдет речь, произошли в эти дни 75 лет назад, в январе и феврале 1930 года. Тогда в стране полным ходом шла компания массовой коллективизации и, так сказать, "сопутствующее" ей мероприятие - раскулачивание. Или, выражаясь официальным языком, "ликвидация кулачества как класса". В наших передачах мы не раз обращались к теме коллективизации - что в общем понятно: слишком круто повернулась тогда жизнь деревни, как впрочем, и вся наша история. И сегодня мы тоже будем говорить о раскулачивании. Но не в деревне, а в городе. И случилось это в городе Медыни, что в Калужской области. Владимир Тольц: Простите, Лена, я не ослышался? Вы сказали о раскулачивании в городе? Все-таки мы привыкли считать, что раскулачивание - это "антикрестьянское" мероприятие, типично деревенское. Кстати, и партийные решения не оставляют никаких сомнений на этот счет: "ликвидация кулачества как класса". Она ведь рассматривалась в этих партийных бумагах как одно из непременных условий коллективизации именно деревни. Елена Зубкова: Все это так. Однако всегда находились "энтузиасты", готовые то ли в порыве революционного романтизма, то ли под влиянием собственных, шкурных, так сказать, интересов развить "букву" партийного постановления. Например, "под сурдинку" раскулачивания вполне можно было организовать поход и против так называемых "чуждых" элементов в городе. Какая разница - кулак, нэпман или просто "бывший" - все они в глазах партийного активиста имели одно лицо - лицо классового врага. Поэтому погром в городе Медыне, устроенный в 1930 году, скорее всего списали бы в разряд очередных "перегибов". Если бы не одно дополнительное обстоятельство. Погром этот проводился руками военных - регулярной частью Красной армии, расквартированной недалеко от города. Такая вот воинская "зачистка" образца 1930 года. "Секретно. Начальнику Политического управления Московского военного округа. Политдонесение Политического отдела 81-й стрелковой дивизии. Об участии 243 стрелкового полка в непосредственном раскулачивании. При совместном выезде с комдивом в г. Медынь в связи с участием полка в непосредственном проведении мероприятий по раскулачиванию кулаков и торговцев, установлено следующее: 28-го января с.г. на заседании бюро Райкома ВКП (б) было принято решение произвести раскулачивание торговцев и лишенцев. Для выяснения, как практически произвести последнее, секретарь райкома тов. Лаврушин выехал в г. Вязьму, где и согласовал вопрос с окружкомом и окрисполкомом. Председателю Медынского райисполкома к приезду тов. Лаврушина было поручено выявить всех подлежащих раскулачиванию. По возвращении секретаря райкома 30 января было созвано расширенное заседание бюро райкома, на котором секретарь райкома т. Лаврушин заявил, что мероприятия по раскулачиванию в округе одобрили, после чего приступили к обсуждению списка хозяйств, подлежащих раскулачиванию. Пред. Горсовета т. Коптелов заявил, что в этом списке много пропущено хозяйств, подлежащих раскулачиванию и я с этим списком не согласен, и если вы не дадите мне времени для дополнения списка, я руководство и всю ответственность, как председатель Горсовета, с себя слагаю. Райком дал ему на это дело один час, поручил проверить и дополнить список, что Коптелов и сделал, включив в список еще 27 хозяйств. После окончательного составления списка, он на заседании райкома не обсуждался, а решено было переходить к проведению мероприятий по раскулачиванию. Елена Зубкова: Получается, что идея раскулачивания исходила от городских властей. В числе организаторов названы райком партии, председатель райисполкома, руководители горсовета и местный милицейский начальник. О привлечении к этому делу армии речь сначала вообще не шла. Однако операция задумывалось с размахом - чего только стоит упоминание о дополнительном списке, сочиненном всего за час. Стало ясно, что своими силами не обойтись. "Председатель Рика Машкаров, председатель Горсовета Коптелов, начальник милиции Шакиров, работники Райфо тт. Кученков и Никулин сейчас же отправились в полк, где подписали мандаты, заготовленные помполитом полка т. Вашугиным. Полк в это время был собран по тревоге в клубе полка, где под председательством комполка т. Новосельского был открыт митинг, где секретарь райкома т. Лаврушин в пятиминутном выступлении рассказал о предстоящем раскулачивании. Взрывом аплодисментов это мероприятие было одобрено, после чего без всякого обсуждения приступили к формированию и инструктированию бригад. На инструктивном совещании первым выступил начмилиции т. Шакиров, указав, как брать имущество и подписку о выезде из пределов города Медыни (была взята установка - раскулаченным покинуть город в 2 и 4 дня), причем на вопрос: "что брать?" - Шакиров, Вашугин дали установку - "Брать все", а Машкров добавил: "До последней тряпки - и тряпки пойдут в утильсырье". В конце совещания уполномоченных бригад были розданы удостоверения, и распоряжением командования полк в составе выделенных бригад, с оркестром, вышел из казарм в город для проведения в жизнь намеченных мероприятий по раскулачиванию. Соответствующих мероприятий по подысканию и отводу достаточного количества помещений под отбираемое имущество со стороны гражданских работников произведено не было. Были лишь выделены лица, которым поручалось принимать отбираемое имущество, и в процессе самого раскулачивания тт. Машкаров и Вашугин, избегав весь город в поисках лишенцев, решили имущество складывать в сарай во дворе казармы сводной роты. В процессе самого раскулачивания бригадами забиралось все имущество, вплоть до одеял из-под ребенка, снятия пеленок, и обыск женщин - оставались только стены, причем во время изъятия был отмечен следующий факт: у лишенца Голикова бригада из 3-х красноармейцев сначала покушала, а потом приступила к обыску. Последнее объясняется тем, что значительная часть красноармейцев и начсостава, поднятая по тревоге, не успела в полку пообедать. Красноармейцы, участвующие в изъятии имущества, приносили отобранные вещи и продукты (сахар и прочее) в РИК, причем работники РИКа разрешили красноармейцам брать себе некоторые продукты, говоря: "Съешьте сами, пусть не едят дети кулаков". В то же время председателем Рика, Пред. Горисполкома и уполномоченными по изъятию имущества разрешалось красноармейцам брать со склада мелкие вещи (карманные фонарики, статуэтки, мыло, книги, карандаши и т.п.), что, естественно, способствовало разложению отдельных красноармейцев и младших командиров и запутывало понимание последних в отношении изъятого имущества и ко всему мероприятию в целом. Руководство изъятием имущества было по существу сосредоточено в РИКе, в лице Машкарова, Вашугина, Новосельского, Зайцева и Шакирова. Отбираемое имущество перевозилось на подводах артдивизиона и хозроты в сарай сводной роты. Когда последние были заполнены, имущество складывалось тут же во дворе в общую кучу. Хрупкие предметы (часы, зеркала, музыкальные инструменты и прочее) по разрешению уполномоченных бригад и начсостава вносились в казарму или уносились с собою на квартиры для временного хранения (2 - 3 факта). В результате такого отношения к имуществу, дезориентации военнослужащих в отношении его, отмечен ряд фактов присвоения и скрытия отдельных предметов, так, например: на чердаке помещения сводной роты было обнаружено младшим командиром платье и несколько пальто, о чем последний доложил по команде. Политрук Прошутинский не сдал в РИК 18 рублей, заявил, что он их потерял, о чем знали красноармейцы взвода связи. На следующий день Прошутинский заложил свои облигации и деньги вернул. Комвзвода Ивин присвоил радиотрубки. Елена Зубкова: К документу был приложен довольно внушительный список - вещей, домашней утвари, продуктов, которые красноармейцы прихватили с собой "по ошибке". Картина, надо признать, получалась неприглядная. Начались разборки, поиски "виноватых". "Партбюро полка и парторганизация в целом вопросом участия полка в раскулачивании не занимались и никакой работы вокруг последнего не проводилось. Гражданская парторганизация к этому вопросу тоже не была подготовлена. Характерно, что секретарь райкома ВКП (б) т. Лаврушин в процессе проведения работы по раскулачиванию нигде не показывался, а пред. Горсовета Коптелов вместо того, чтобы руководить работой - ушел в баню. О предстоящем участии полка в раскулачивании командованием последнего не были поставлены в известность ни командир дивизии, ни его помощник по политчасти. Между тем, уполномоченным Особым отделом при полку в 10 час. 31-го января с.г. было донесено в Калугу по линии Особого отдела ОГПУ об участии полка в раскулачивании. Начальник ОГПУ округа т. Мазурин сообщил о последнем командиру дивизии и мне на заседании бюро окружкома ВКП (б) только 2-го февраля, после чего срочно был вызван в Калугу помполит тов. Вашугин, который информировал нас о происшедшем, при чем не сказал об отрицательных фактах, имевших место во время раскулачивания. :. В связи с происшедшим 243-й полк, который должен был выйти для производства посевной кампании и коллективизации в район, был задержан на два дня, с целью проверки готовности полка к этой работе и очищению бригад от отдельных неустойчивых элементов. Выводы: - Участие полка в раскулачивании является грубейшей политической ошибкой, которая произошла в результате голого администрирования со стороны командования полка и отсекра бюро: - Со своей стороны считаю, дальнейшее пребывание т. Вашугина и Новосельского в руководстве полка невозможным, в связи с чем требуется немедленная смена их, в то же время, за допущенные искажения линий партии руководство полка привлекается к партийной ответственности. 6 января 1930 г. Начальник политического отдела 81-й стрелковой дивизии Войтченко. Инструктор-информатор Махортов". Владимир Тольц: Дивизионное начальство изложило дело во всех подробностях. Однако из этого рапорта так и неясно, кто же все-таки стал жертвой кампании. Упоминаются какие-то городские "кулаки", нэпманы, и, главным образом, лишенцы. Для организаторов "зачистки" подобной "наводки", наверное, было достаточно. Но для современного слушателя требуются пояснения. Мы пригласили на нашу передачу историка Татьяну Смирнову. В прошлом году Татьяна выпустила книгу о так называемых "бывших людях" Советской России. О тех самых лишенцах. Скажите, Татьяна, а кто, на Ваш взгляд, мог попасть в категорию лишенцев в 1930 году в городе Медыни? Татьяна Смирнова: Что касается категории лишенцев - это вопрос одновременно и очень сложный, и очень простой. С одной стороны, вопрос очень простой, потому что данная категория имеет четкие юридические границы социальные. Лишенцы появляются в 18 году, когда в соответствии с конституцией были перечислены категории граждан, лишенные избирательных прав. Во-первых, это душевнобольные, естественно, во-вторых, это лица, совершившие уголовные преступления и лишенные избирательных прав по суду. Но кроме этого там были перечислены еще и следующие категории. Это лица, живущие на нетрудовые доходы, кроме того это лица, использующие наемный труд, это лица, занимающиеся торговлей и торговые посредники и это все духовенство бывшее и нынешнее и все те лица, которые относились когда-либо к царской охранке, к полиции царской, к особому корпусу жандармов. С одной стороны, эта категория лишенцев вполне понятна. Но, с другой стороны, надо отметить, что на практике, кто именно является лишенцем, определяли местные избирательные комиссии. И определяли они это с собственным классовым чутьем и революционным рвением. Фактически в категорию лишенцев мог попасть кто угодно. Владимир Тольц: Погром, устроенный красноармейцами в Медыни, получил скандальную известность. Им заинтересовались тогда и ОГПУ, и Прокуратура. Городские власти вынуждены были оправдываться. "Окружному прокурору по Вяземскому округу. Объяснение От временного председателя Медынского РИКа Машкарова Я.Я., члена партии. 5 февраля 1930 г. Точно не помню, какого числа, я был в райкоме партии, куда и прибыл только что приехавший из Калуги т. Вашугин, и последний сообщил, что мы делаем преступление - не раскулачиваем город, я в это время заявил, что в городе начинается перетасовка имущества нэпманами, что есть факты задержки последних, было место два случая и оба были инспектором по налогам задержаны, после этого мы начали шире говорить, что надо будет что-то сделать, и решили 28 января собраться в райкоме. (:) На этом заседании мы ни к чему не подошли, как практически раскулачить город и решили послать т. Лаврушина в окружком и окрисполком. Мне было предложено к приезду т. Лаврушина из Вязьмы составить и выявить всех, кого можно раскулачить в городе. На этом же заседании присутствовал уполномоченный окружкома т. Зайцев, который сказал, что нужно всех выявить и обобрать, взять с них за старое, за новое и за два года вперед. Одновременно я ему заявил, что те, кто должен по налогам - 9 хозяйств, мы в этих хозяйствах все изъяли, и на этом разошлись. Я 29 января выехал в Передел на проведение районного совещания в сельском совете. Этого числа я получаю в 3 часа дня телефонограмму от т. Лаврушина с указанием, чтобы я срочно явился в райком, в ночь я выехал и прибыл в Медынь, время было позднее, я к т. Лаврушину на квартиру не пошел, а в райкоме света не было. : А на завтрашний день в 7 часов утра пошел на квартиру к т. Лаврушину. Он встал и сказал, что здесь говорить неудобно, пойдем в райком. Придя в райком, он мне заявил, что в окружкоме говорил с Мамончиновым, в окрисполкоме говорил с Дрыншевым и Голушковым, последнее наше мероприятие одобрили и сказали: проводите, а также договорился с ними по части выхода полка в деревню. (:) В 9 часов утра я пришел в РИК, вызвал т. Крупнина и т. Кочеткова, последние принесли с собою список, где было занесено 52 хозяйства на раскулачивание и на отдельном списке были выбраны зажиточные кустари. Райком был почти в полном составе, на райкоме т. Лаврушин вторично заявил, что это дело в округе одобрили. Я тогда зачитал список и список кустарей. Райком сразу список кустарей аннулировал и пришли к единому мнению: кустарей не задевать, а выделить из них двух - Каганца, часовых дел мастера (скрытая спекуляция золотом) и Дроздова. Вторично зачитываю список, в это время поднимается т. Каптелов и заявляет, что я в корне с эти списком не согласен. В этом списке масса пропущено, и если вы сейчас не дадите мне сроку, я, как пред. Горсовета, всю ответственность и руководство с себя слагаю. Райком дал ему на это дело 1 час, поручил проверить и дополнить, и т. Каптелов при проверке дополнил к данному списку 27 хозяйств: Когда дополнил т. Каптелов список, то после уже на райкоме не обсуждали, а решили подвергнуть раскулачиванию, сразу же сели на лошадь: я, Каптелов, Шакиров, Кученков и Никулин и поехали в полк. Первый выступил т. Шикиров, сказал, как брать имущество и как брать подписки о выезде из пределов города. После выступил я и сказал, что нужно к этому делу отнестись так, чтобы раз и навсегда размыть руки с нэпманами в городе, ликвидировать начисто. Был вопрос, что брать, так здесь ответил Шикиров, Вашугин, а также и я, что брать все и я дополнил - "до тряпки, и то пойдет в утильсырье". Признаю себя виновным в недопонимании раскулачивания, а также что доверился старым руководителям с большим партийным стажем, каковые неверно передали установку окружкома и окрисполкома". Елена Зубкова: Председатель районного исполнительного комитета ссылается на свою неопытность и излишнюю доверчивость. Но как-то не верится: организаторы "медынской операции" - а именно так акция называлась на языке военных - так вот организаторы этой "операции" действовали весьма уверенно и энергично. Чувствуется, что, как говорится, не впервой. Кампании против "классово-чуждых элементов" в городах проводились и раньше, можно сказать с первых лет революции. Чем же отличался от этих кампаний медынский погром? С этим вопросом я обращаюсь к нашей сегодняшней гостье - Татьяне Смирновой. Татьяна Смирнова: Да, действительно, кампании против классово-чуждых элементов проводились достаточно регулярно, начиная фактически с 18 года. Причем, надо сказать, что в самые первые годы советской власти, в 18-20 году, эти кампании были более наглые и откровенные, чем та кампания, о которой говорите вы. Дело в том, что в 18-19 годах, как говорили сами представители советской власти, они говорили о том, что местные власти практически не признавали центр. И, более того, уполномоченные ВЦИК жаловались на то, что на местах им просто говорили, что никакого наркомата юстиции, никакого центра, никакого ВЦИК мы просто не признаем категорически. И на местах творилось все, что угодно. Эти реквизиции и конфискации происходили очень часто, они принимали массовый характер. И чаще всего они обосновывались очень простым явлением: кому-то было что-то надо. Буквально даже есть такие документы, где представители местной власти так и объясняют, почему они конфисковали тот или иной предмет. Они просто говорят, что взял такую-то одежду, потому что у меня ее не было, потому что было холодно, а она мне была нужна. Взял такие-то, такие-то продукты, потому что хотел есть. Взял седло, потому что мне надо было делать разъезды по уезду и так далее. Таких примеров очень много на документальном уровне. Если говорить о конце 20 - начале 30 годов, то здесь эти реквизиционные кампании принимают немножко иной характер. Если в начале 20 годов центр боролся с этими незаконными конфискациями и реквизициями, то в конце 20 годов, можно сказать, что центр негласно, неофициально, но поощрял эти кампании. С конца 20 годов в прессе началась активная массированная пропаганда ненависти ко всем классово-чуждым. И фактически в прессе призывали к слежке, призывали выявлять врагов и истреблять, уничтожать, отбирать у них все награбленное и так далее. Одновременно с этим представители центральной власти в официальных выступлениях и документах внешне проявляли недовольство этим нагнетанием классовой ненависти и призывали к спокойствию, лояльному отношению к классово-чуждым. Но всем понятно, что пресса не развернула бы такую массовую кампанию без не просто поддержки, а без прямого указания власти - это очевидно. Елена Зубкова: На а медынское дело, чем же оно все-таки отличалось от этих массовых реквизиций? Татьяна Смирнова: Я бы сказала, что по самому характеру никакого отличия нет. Главное отличие, наверное, заключается в масштабах и в том, что была привлечена армия. Я бы сказала, что это медынское дело, в нем очень наглядно проявились две сопутствующие в тот момент тенденции. С одной стороны, это, как я уже говорила, нагнетание классовой ненависти и ужесточение социальной политики. С другой стороны, одновременно с этим, уже начиная с 30 года, власть постоянно пытается найти какой-то язык с представителями так называемых социально-чуждых классов. Владимир Тольц: В общем, в разбираемом нами сегодня случае за медынский погром пришлось отвечать не только городским начальникам, но и военным. Вот что докладывал наркому Ворошилову командующий войсками Московского военного округа Корк в феврале 1930 г. "В дополнение к тому, что изложено в материалах, Реввоенсовет округа считает необходимым добавить нижеследующее: Как гражданские органы, так и 243 полк после производства операции по изъятию имущества у лишенцев осознали, видимо, всю незаконность своих действий и в связи с этим стремятся свалить вину в происшедшем друга на друга. По словесному докладу комдива 81 [дивизии] горсовет Медыни уже вынес постановление о возвращении 39 семействам изъятого у них имущества, причиной чему является то, что в числе 70 семейств, у которых было отнято имущество, имеется по непроверенным данным более половины не лишенных избирательных прав и 6 советских служащих. Если изъятие имущества у лишенцев возможно признать законными действиями, то в отношении изъятия имущества у советских служащих и лиц, не лишенных избирательных прав, действия 243 полка можно рассматривать не иначе, как самый обыкновенный погром, произведенный лишь без кровопролития. Командир 243 полка, согласившись на это изъятие имущества, проявил инициативу в форме преступного превышения власти. Командование полка, допустившее официальное хищение некоторой частью личного состава полка отбираемого у граждан Медыни имущества, поставило полк в условия неизбежного разложения. На основании указаний Вашего заместителя тов. Уншлихта, Реввоенсоветом округу сделано распоряжение о немедленном отстранении от занимаемых должностей командира полка тов. Новосельского и его помощника по политической части тов. Вашугина. В отношении личного состава, уличенного в корыстном присвоении денег и разных вещей во время изъятия имущества у лишенцев лично для себя, Реввоенсовет округа считает целесообразным осуществление самых жестких карательных мер, в первую очередь, в отношении начсостава. Вместе с тем Ревсовет просит Ваших указаний: какую линию взять по разрешению этого вопроса практически. Ряд вопросов, связанных с операцией 243 полка в Медыне требуют специального расследования, а потому РВС округа командирует в Медынь комиссию. В связи с необходимостью в ближайшие дни выехать в части 19 и 55 дивизий, где на почве раскулачивания можно ожидать ряда столкновений с кулаками, Ревсовету не представляется возможность принять личное участие в расследовании событий, имевших место в Медыни. Командующий войсками округа Корк За члена РВС МВО Хрулев". Владимир Тольц: Понятно, что после того, как события в Медыне получили огласку, военные начальники пытались хоть как-то "сохранить лицо". Не вполне ясно другое: как руководство полка позволило втянуть себя в этот конфликт? Известно, что нарком Ворошилов был категорически против использования регулярных воинских частей при проведении коллективизации и раскулачивания и даже издал на этот счет специальный приказ. Приказ этот, правда, нарушался, и в Медыне мы имеем дело как раз с таким случаем. Но на все есть свои причины. И полковое начальство имело с этого дела свой "навар", да и, если верить документам, рядовые красноармейцы участвовали в "медынской операции" не без энтузиазма. Может быть, в конце концов, армия просто голодала, и погром в Медыне был "жестом отчаянья"? Елена Зубкова: Если говорить о положении армии, то она, конечно, не жировала. Но и не бедствовала. Более того, красноармеец в те годы питался лучше городского рабочего. Армия находилась на особом снабжении, был введен специальный красноармейский паек. В 1930 году, о котором идет речь, красноармеец должен был получать в сутки 1 кг хлеба, 250 г мяса, 700 граммов овощей. Конечно, не все из "положенного" доходило до армейской столовой. Но в те годы армия все-таки не голодала. Причины поведение красноармейцев во время медынского погрома скорее кроются в другом: в армии, состоящей в основном из крестьян, еще сильны были антигородские настроения - особенно по отношению к тем, кого традиционно причисляли к "буржуям". А "буржуя" и пограбить было не грех. Такова была революционная мораль. Владимир Тольц: Кстати, о революционной морали. Вся эта "медынская история" вот ведь на какие размышления наводит: помимо морали существует еще и закон, некие нормы, регулирующие разную деятельность - в том числе и деятельность карательную, репрессивную. И я хочу спросить нашего сегодняшнего эксперта: скажите, Татьяна, насколько вообще правомерно говорить о законе и ограничительных нормах в таких экстремальных случаях? Татьяна Смирнова: Что касается закона, то наша страна всегда отличалась особым отношением к закону. То есть то, что принималось, и то, что реально происходило - это совсем не одно и то же. Особенно ярко это проявилось именно в 20-30 годы. Здесь закон во многих отношениях практически не действовал. Если говорить о реквизициях, то здесь законы были очень противоречивые. С одной стороны, власть возражала против незаконных конфискаций на местах. И даже в июне 18 года был разработан проект положения, который ограничивал такие незаконные конфискации. Однако этот проект так и не был принят. И, напротив, через несколько месяцев в том же 18 году была принята инструкция, в соответствии с которой местные советы сами решали, какой размер революционного налога взимать, у кого конкретно взимать и даже им было предоставлено право в любой момент устанавливать какие-то единовременные чрезвычайные налоги. Но я хочу еще раз отметить то, что в 20-30 годы на местах очень слабо выполнялись законы центра, они практически не выполнялись. Даже уполномоченные ВЦИК неоднократно отмечали, что практически нет такого документа или такого органа, который помог бы каким-то образом реализовать центральную политику на местах. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
