Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-07-01]
Лицом к лицуКирсан Илюмжинов
Сегодня у нас в гостях президент республики Калмыкия Кирсан Илюмжинов. В Элисте единственный памятник в мире, по-моему, гениальному шахматисту Остапу Бендеру, и по информации, имеющейся у нас, вы собираетесь такой же памятник поставить в Рио-де-Жанейро. Кирсан Илюмжинов: Ну, наверное, это любовь к нашей советской литературе. В "Аргументах и Фактах" большая статья на всю страницу - мол, построит ли Кирсан Нью-Васюки. Хоть я не собирался строить Нью-Васюки, но так получилось, что если журналисты попросили, - то мы построили в степи. Журналисты начали развивать эту тему: "Не окажется ли Остап Бендер в Рио-де-Жанейро, куда он так стремился?". Отдавая дань уважения нашим журналистам, я приобрел землю на набережной в Рио-де-Жанейро. Пензенские скульпторы сейчас уже заканчивают скульптуру. Где-то в сентябре-октябре "ФИДЕ-Коммерс" арендует большой самолет, чартер, и все артисты, которые участвовали в "Двенадцати стульях " и в "Золотом теленке", а это Арчил Гомиашвили, Юрский, Пуговкин, мы все поедем туда и устроим грандиознейшее шоу на набережной с открытием памятника. Карэн Агамиров: Вопросы президенту Калмыкии задают журналисты Флеминг Розе, корреспондент датской газеты "Ютланд Постен" в Москве, и Илья Колосов, ТВЦ. Кирсан Илюмжинов - самый молодой в новейшей российской истории руководитель суверенной республики. Президентом Калмыкии он был избран в возрасте 31 года, и вот уже 8 лет у руля. За эти годы Илюмжинов заматерел. Стал более державным. Не мельтешит назойливо на экране со своими достижениями. Может быть, потому, что их больше нет? Или, может быть, дважды президент - Калмыкии и ФИДЕ - в рекламе уже не нуждается? Хотя нет, та же история с памятником Остапу Бендеру в Рио-де-Жанейро - это, конечно, пиаровская акция. Илюмжинов и здесь опять первый. Да, не тот это человек, чтобы останавливаться на достигнутом. Наверняка в мыслях о новой вершине. Ведь недаром коллеги нарекли его "динамитом". Дружбой Илюмжинов дорожит. Для политика редкое качество. Администрация президента Калмыкии - это, образно выражаясь, 1 "а" класс школы номер 3 города Элисты. Компания, сплотившаяся вокруг 7-летнего, но уже тогда неудержимого Кирсана, и спустя 30 с лишним лет - есть костяк его президентской команды. А вот в центре отношение к Илюмжинову всегда было сложным. Сегодня - особенно пристальное. Бывший любимчик центральных СМИ, сегодня фигурирует в репортажах-близнецах, как злостный прожигатель государственного добра, хотя совсем недавно очередная проверка Счетной Палаты зафиксировала - серьезных нарушений в Калмыкии нет. Флеминг Розе: Вы очень богатый человек. Вы человек, который получил власть в жизни. Вы себя реализовали как председатель международной шахматной федерации. Вы еще очень молодой. Что вы еще хотите от жизни? Какие цели вы еще хотите перед собой ставить? Кирсан Илюмжинов: Сейчас хочу порт построить. Все-таки мы - калмыки не только степные волки, но и морские волки. Многие забывают, что у нас 150 километров каспийского побережья. В свое время Петр Первый прорубил окно в Европу, но с окном в Азию мы медлим, хотя Россия не только европейская страна и держава, но и евразийская держава. Поэтому есть проект "север-юг", который в республике Калмыкия мы несколько лет назад разработали, утвердили, зарегистрировали в ЮНИ, в ООН, уже получили статус девятого международного транспортного коридора. И никто не верил, что мы в голой степи построим сейчас порт. Но буквально вчера я еще один протокол подписал - с иранской фирмой, и в этом году мы уже начинаем строить порт, и республика Калмыкия превратится в один из морских субъектов Российской Федерации. Флеминг Розе: А в чем смысл? Кирсан Илюмжинов: Окно нужно, во-первых, для развития экономики, для поднятия благосостояния, и с другой стороны, также для развития экономики Российской Федерации. Я считаю, что экономика должна развиваться и опираться на два крыла. Не только на Европу смотреть, но и видеть азиатский рынок, а это 80 процентов товаров. Сейчас товары и грузы - индийский чай, хлопок из Индии, из Пакистана, шелка китайские, техника из Юго-восточной Азии - попадают в Россию так: Суэцкий канал - Западная Европа - Хельсинки - Москва. Это примерно 45-50 суток. Если мы строим порт в Калмыкии, то из Дубаи до Москвы груз будет доходить за 7 суток, сокращая время в пути в 7-8 раз. Меньше - соответственно, и себестоимость, соответственно, и экономика начинает развиваться. Вроде бы Россия евразийская страна, но мы почему-то дешевые азиатские товары получаем с европейскими наценками. Сейчас же Россия поворачивается лицом к Азии, и уже Европа, европейские страны, будут те же дешевые азиатские товары получать с прибавочной стоимостью. Уже в России будут оставаться те самые доллары, которые пойдут на развитие экономики. Флеминг Розе: Когда этот проект будет пущен в действие? Кирсан Илюмжинов: Стоимость проекта 2 миллиарда 800 миллионов долларов. Он состоит из трех очередей. Первая очередь наступает через полтора года. Мы надеемся, что через полтора года, и даже чуть раньше, первый паром, первый корабль из калмыцкого порта Логань уйдет в порт Амирабад, это южное побережье Каспийского моря, Иран. Илья Колосов: Слушая вас, вспоминаешь Маяковского: "Я планов наших люблю громадье..." Что вообще позволяет вам в нынешней ситуации строить столь объемные и долговременные планы? Я поясню свой вопрос. Когда я сказал, что иду на Радио Свобода интервьюировать Кирсана Илюмжинова, они сказали: а он что, еще у власти? Чем вы можете объяснить вот ту самую войну, ну может быть, это громко, по крайней мере, атаку на вас в государственных СМИ? Кирсан Илюмжинов: Здесь мне трудно отвечать, потому что не я атаку начинал. Я считаю, что, наверное, разница в дистанции, в менталитете. Мы, наверное, чуть-чуть дальше ушли и в реформах и во всем том, что раньше воспринималось, как дико, неординарно... Помните, в 1993 году, во время моей предвыборной программы, когда я избирался президентом Калмыкии, я пригласил всех артистов России. И Алена Апина, и Маша Распутина, и Кармен - все приезжали. И "Бони М". И мы на сцене танцевали. Тогда и хлеба и зрелищ народу было... Вот, через несколько лет, в 1996 году, на выборах президента России Борис Николаевич с Женей Осиным на сцене в Ростове-на-Дону также лихо там отплясывали и так далее... Или - кодекс о торговом обороте, который мы приняли в 1994 году, и который прокуратура все требовала отменить. Через два года уже Россия приняла Гражданский кодекс. В 1993 году мы ввели систему уполномоченных, то есть полпредов президента республики Калмыкия в районах. В 1993 году! И вот через 7 лет Владимир Владимирович Путин, президент России вводит ту же самую систему в Российской Федерации. Ну, наверное, чуть-чуть запаздывают. Но мы не обижаемся. Ничего. Время еще есть. Илья Колосов: То есть вы объясняете этот конфликт, эту напряженность в отношениях между Калмыкией и федеральным центром именно тем, что вы впереди центра идете? Кирсан Илюмжинов: Ну, если обратиться к классикам, - есть Тургенев Иван Сергеевич - "Отцы и дети". Та же самая проблема - дети уходят вперед, и я считаю, что в провинциях, не только в Калмыкии, некоторые реформы ушли вперед. Им не помешал заскорузлый менталитет некоторых кремлевских чиновников или так называемых политологов. Но эти политологи, они не рождаются в провинции... Я считаю, что были у нас лаборанты от экономики и сейчас появились политлаборанты от политики. Карэн Агамиров: Я подшивку взял в Интернете за 1996 год. Вот о Кирсане Николаевиче почти все газеты пишут в таких восторженных тонах: владеет языками, не пьет, не курит... По-прежнему, кстати, да? Кирсан Илюмжинов: Времени нет. Карэн Агамиров: В быту скромен. Не кинулся покупать виллу на Канарах, а живет в отчем доме, как и все жители Элисты. Это по-прежнему, спустя пять лет? Кирсан Илюмжинов: Продолжаю. Не на Канарах, нигде не купил. Продал дом в Америке. Карэн Агамиров: Землю в Рио-де-Жанейро - и то для Остапа Бендера, да? Кирсан Илюмжинов: Ну, там небольшая сумма - всего несколько тысяч долларов. Это чисто так, номинально. Карэн Агамиров: Да, но вот пишут о том, что из всех суверенных президентов Кирсан Илюмжинов - самый власть имущий. Гениальное изобретение - "Корпорация Калмыкия", которую он создал. Она по-прежнему у вас действует? Кирсан Илюмжинов: По-прежнему действует и участвует в экономике республики. Карэн Агамиров: А в шахматных талантах Илюмжинова нужно сравнить с Нобелем, изобретателем динамита. "Илюмжинов взорвал ФИДЕ. ФИДЕ все - к чертовой матери". Это я дословно цитирую. Ну, и так далее. Для меня вот эти атаки со стороны российских СМИ, они странными показались. Почему? Потому что вы всегда понимали верховную власть. В 1994 году вы отказались от собственной конституции и приняли Степное уложение. Вы говорили, что вы готовы отказаться от названия "Президент Калмыкии" и стать губернатором Калмыкии. Подчеркивали, что должна быть сильная центральная власть, и даже сказали, что во главе монарх должен быть. Да? Кирсан Илюмжинов: Царь. Карэн Агамиров: Это же должно, наоборот, власти вроде нравиться, что вы всегда так вот понимаете. И сегодня особенно, когда выстраивается сильная центральная власть, вертикаль вот эта, и администрация президента вроде бы в этом же русле. Откуда же атака? Для чего она нужна? Как вы сами чувствуете? Кирсан Илюмжинов: Для этой вертикали личности не нужны. Что сейчас выстраивается? Безликое унитарное государство. И личности не нужны. Легче управлять серыми личностями и серыми людьми, которые будут брать под козырек. А если какие-то лидеры, или губернаторы, или какие-то министры думают по-своему, то, наверное, это место другое. Сейчас же выстраивается унитарное, нормальное такое, жесткое централизованное государство. Карэн Агамиров: Но вы же не по-своему думаете, а как они, считай? Кирсан Илюмжинов: Я не против. Пусть оно выстраивается, но диалектика развития... Да, государство должно быть жесткое, централизованное. Но если все будет так серо, то рано или поздно мы придем к тем самым знаменитым брежневским застойным годам, и снова все рухнет, но уже не советская империя рухнет, а российская империя. Карэн Агамиров: Да, это печальные предсказания. Но, вы, наоборот, всегда подчеркивали, что этого не будет. Этого допускать нельзя. Кирсан Илюмжинов: Все удивились. В марте 1994 года, я сказал, что мы отменяем Конституцию... Мы же не только Конституцию Калмыкии отменили, а мы отменили декларацию о суверенитете, и я отменил закон о гражданстве республики Калмыкия. И когда я объяснял своим гражданам, я говорил, что нужно сейчас отказаться, иначе через полгода войдут танки в один из субъектов Российской Федерации, так оно и оказалось. Карэн Агамиров: 7 лет назад вы говорили? Кирсан Илюмжинов: Да, вот в марте 1994 года мы отказались, а в ноябре 1994 года танки вошли в город Грозный, в один из субъектов Российской Федерации. Илья Колосов: А кто принимал и конституцию, и то, что вы потом отменили? Кирсан Илюмжинов: Мы отменили то, что было принято в семидесятые годы, мы отменили старую конституцию Калмыкии. И в 1991 году, когда был парад суверенитетов, тогда и приняли декларацию о суверенитете Калмыкии. Ну, все тогда, не только республики, но и многие края и области принимали такие декларации и законы о гражданстве. Даже и в Псковской области, если в их конституцию посмотреть, то там суверенитет над воздушным пространством до сих пор есть, если мне память не изменяет. По крайней мере, в прошлом году я читал конституцию. Карэн Агамиров: Отказались вы от права на самоопределение, от выхода из состава России? Кирсан Илюмжинов: Да. Я сказал: зачем играть в бумажные суверенитеты, если мы работаем в единой рублевой зоне, если у нас одна граница, если у нас одни пограничники-таможенники? Какой тут может быть суверенитет? Карэн Агамиров: Может быть, эта атака инициирована в СМИ противниками президента Путина, с которыми у вас вроде бы одинаковые взгляды получаются? Откуда-то из другого лагеря? Может быть такое? Кирсан Илюмжинов: Нет. Я нормально воспринимаю. Я даже не анализирую ситуацию, - в каких СМИ: в РТР... или как... Атакуют, не атакуют... Но действую по принципу - нужно работать, а дальше время покажет. Если не через год, то через 10 лет, если не через 10 лет, то через 100 лет. Флеминг Розе: Атака на вас в государственных СМИ. Был знаменитый фильм Елены Масюк. Его несколько раз показали по российскому телевидению. Не очень лестный для вас фильм, но, тем не менее, вы потом в интервью сказали, что вам нравится этот фильм. Чем вам нравится этот фильм? Кирсан Илюмжинов: Как говорят, любая антиреклама есть реклама. Это раз. Второе. Недавно я прочитал интервью Аркадия Вольского. Он сказал, что любое упоминание в прессе - это очень хорошо, кроме некролога. Поэтому, коль ты политик, то ты уже обречен на то, чтобы тебя или любили или критиковали, то есть это как бы светлая сторона или оборотная сторона медали. А фильм, действительно, мне понравился. Он такой сочный, красочный. Несмотря на текст, что плохо там живут. Но лица людей говорят, - нормальный город. Самое главное, что в России увидели, что эти семь лет мы не стояли на месте, а мы работали, созидали. Мы не разрушали, не взрывали. Что плохого из того, что мы строим города в степи? Что плохого в том, что люди ходят на футбол, работают, веселятся? Там какие-то цифры она называла, миллионы, миллиарды... Футболиста за 5 миллионов долларов я хотел купить, Роналдо или Ривалдо, хотя я никогда... Но это неважно. Но самое главное, что цифры - уйдут, а в подсознании российского народа, всех тех, кто смотрел, останется же, что есть такая республика Калмыкия. Если вспомнить... Лет 10 назад я в МГИМО учился, и учительница по английскому языку, когда я сообщил, что из Калмыкии, сказала, что у вас холодно. Я говорю: "Почему холодно?" - "У вас медведи там, на севере". Я служил в Ростове-на-Дону. Это рядом с Калмыкией, а сержанты, прапорщики не знали, что это по соседству. Думали - калмыки - какие-то чукчи с севера, а сейчас уже знают, что есть такая Калмыкия. Это уже хорошо. Флеминг Розе: Ну, это, конечно, благодаря вам. И известно, что вы мастер пиаровских акций. Но время пиаровских акций, наверное, закончилось. Вам уже удалось несколько раз сделать так, чтобы Калмыкия оказалась на первых полосах мировой печати. А все-таки, по сути, что вы собираетесь делать? Кирсан Илюмжинов: Что касается пиара. У меня нет ни начальника по пиару, нет ни пиаровской службы. Вообще, я не занимаюсь пиаром. Я не думаю - какое слово сказать или какую, там, шуточку запустить по Остапу Бендеру. Наверное, сама жизнь и есть пиар. А самое главное, у меня один принцип - это работать, работать и работать! Я в 1989 году закончил институт. В 1993 году избрался президентом, и у меня еще не было ни одного выходного дня, ни одного отпуска трудового, рабочего отпуска. Флеминг Розе: Но, тем не менее, я слышал, что вы собираетесь обнародовать очередную акцию осенью этого года. Может быть, это будет связано с тем, что вы хотите полететь в космос? Кирсан Илюмжинов: Нет. Ну, наверное, осенью это связано с Остапом Бендером. Осенью у нас очень много мероприятий: всемирную детскую олимпиаду мы проводим в Бразилии и генеральную ассамблею в Греции проводим. Может быть, это указ о паспортизации калмыцких родов. Может быть, это создание калмыцкого ханства. Я не знаю, что и как, мы пока на эту тему не думали. Но если будет заявление о создании калмыцкого ханства, то значит это очередной пиар. Флеминг Розе: А полетели в космос? Кирсан Илюмжинов: Есть планета у нас, и была мысль Остапа Бендера провести межгалактические соревнования, но, честно говоря, сейчас времени нет - в космос. Один раз я летал уже, в сентябре или в октябре 1997 года. Это уже было. Ну, это одного раза достаточно. Правда, не нашими российскими космическими кораблями, а с инопланетянами. Один раз забирали меня в космос. Флеминг Розе: Кто забирал? Кирсан Илюмжинов: Ну, вот на тарелке прилетели, забрали, и вот сутки находился я в космосе. Карэн Агамиров: А вы написали об этом? Кирсан Илюмжинов: Нет, еще не написал. Ну, я думаю, что просто за сумасшедшего приняли. Придет время - напишем. Илья Колосов: Пиар-акция, или вы говорите правду? Кирсан Илюмжинов: Да нет. Я думаю, что, может быть, в этом году выйдет книга моя, и там, возможно, я опишу этот момент. Может быть, я спал, не спал... У нас беседа откровенная. Я говорю, люди во сне летают, и я вот летал, был в космосе, и все описал, как будто наяву, все четко, что я там видел. Карэн Агамиров: Но до выхода книги хоть поделитесь с нами, кто это был? Кирсан Илюмжинов: Из моей квартиры... Прилетели, забрали. Были в желтых скафандрах. Я такой момент помню - мы зашли на космический корабль, и воздуха, кислорода стало не хватать. Мне тоже дали скафандр, и я не успел подумать, что воздуха не хватает, но товарищ - я не знаю, как его назвать, - инопланетянин показал на грудь: здесь вот покрути немного, ну, отрегулируй кислород. Отрегулировал. И что самое интересное, меня как бы не замечали. Я не понял, для чего меня взяли. То есть не водили специально по космическому кораблю, там, показывали. Корабль был громаднейшим. Там одна из кают была в большое футбольное поле. Иллюминаторы были. И мы опустились на одну из планет, взяли какое-то оборудование. И все мне подробно рассказывали, объясняли те, кто меня водил, капитан корабля или кто. Я помню, что просил быстрее меня вернуть на землю. Почему? Потому что я через два дня должен был проводить неделю молодежного самоуправления в Калмыкии, и я несколько раз обращался с этой просьбой. Но потом меня обратно привезли, и дальше все нормально было. Флеминг Розе: Это в каком году было? Кирсан Илюмжинов: Это в 1997 году, в конце сентября. Карэн Агамиров: А инопланетяне кто? Как они выглядели? Кирсан Илюмжинов: Ну, как человеки, - вот так вот выглядели. Карэн Агамиров: Здоровые, по 2 метра, как их описывают часто. Кирсан Илюмжинов: Да нет. Не воспринимайте меня как шизофреника. Я просто говорю, что видел их. Нормально, как мы с вами общаемся, так вот я и видел. И потом я это изложил. Это заметили два моих помощника: ты куда пропадал? Это было вечером. Тело мое ушло и потом пришло обратно. Но я все описал, и два моих помощника заметили мое отсутствие. Карэн Агамиров: А на самом деле ничего такого странного тут нет. Это же не вы один. Не вы первый, кто об этом рассказывает. А они вам какие-то напутствия давали? Программировали на дальнейшее? Кирсан Илюмжинов: Нет. Ничего. Я так и не понял, потом несколько дней ходил и думал: для чего меня забрали? И я себя ругал, что вопросы им не задал... Но, может быть, еще не время, чтобы эти внеземные цивилизации встречались. Кстати, я в своей книге отвечаю на вопрос, нужно ли нам сейчас встречаться, я считаю, что не нужно. В нравственном плане мы еще не дошли до уровня, когда мы можем встретиться с этими цивилизациями, с пришельцами. Илья Колосов: Кирсан Николаевич, на земле не всегда все так благодушно, как на небесах. Здесь никто не подскажет, что нужно подкрутить, чтобы дышалось легче. Как вам удается держать удар во взаимоотношениях с властью, и с прессой в том числе, которая не всегда к вам хорошо, положительно настроена. Что-то подобное я наблюдал однажды. Вот помните, выборная кампания и жуткая акция против Лужкова, но он был спокоен и знал, что в Москве-то все хорошо. Вы можете много говорить, но смотрите - Москва живет. Чем живет Калмыкия? Что позволяет вам так уверенно себя чувствовать? Кирсан Илюмжинов: Ну, наверное, результаты... В 1993 году, когда я принимал республику, калмыцкий бюджет на 99 процентов составляли дотации из той же МОСКВЫ, из федерального центра. Мы жили за счет тех денег, или дотаций, или подаяний, которые приходили из федерального центра, и задача стояла заработать деньги самим, хватит ходить с протянутой рукой, республика должна быть самодостаточной. В 1993 году по налоговому плану мы должны были собрать со всей республики около 2 миллионов долларов. Мы кое-как собрали, перечислили в Москву и еще на 100 процентов получили дотации. А через 4 года работы, в 1998 году за 1997 год мы налогов наличными собрали и перечислили 210 миллионов долларов, то есть в 100 раз увеличили эффективность нашей экономики, и практически на 100 процентов начали формировать свой бюджет. Или взять по прошлому году. Если взять план за 2000 год, который спустило министерство по налогам и министерство финансов для республики Калмыкия, то мы должны были перечислить в бюджет РОССИИ полтора миллиарда рублей. Мы за прошлый год перечислили 6,5 миллиардов рублей. По количеству дорог с твердым покрытием Калмыкия в начале девяностых годов находилась на последнем месте в СССР, не в России, а в СССР. В год тогда строилось около 20 километров дорог. Мы в прошлом году построили около 180 километров, и сейчас вышли уже на 100 километров дорог в год. Илья Колосов: Откуда деньги на это? Кирсан Илюмжинов: Деньги мы из федерального центра не берем. Мы зарабатываем эти деньги. Говорят, что под лежачий камень вода не течет. Ездим, приглашаем. В прошлом году количество инвестиций в экономику республики увеличилось, по данным Госкомстата, в 12,5 раз.
Илья Колосов: Что производит Калмыкия? Кирсан Илюмжинов: В 1999 году мы собрали всего 140 тысяч тонн пшеницы. Потребность республики - 100 000 тонн. Прошлый год - 240 тысяч тонн пшеницы, в этом году мы получим 400 тысяч тонн. В следующем хотим выйти уже на 600 тысяч тонн, при потребности республики в 100 тысяч тонн. По овцепоголовью мы вышли из кризиса, и уже три года подряд у нас идет рост поголовья, и в этом году мы уже перешагнули миллионную черту. У нас сейчас уже миллион 100 тысяч овец на население в 320 тысяч. Мы начали разрабатывать наши старые нефтяные месторождения. Если учесть изученность на нефтеносность, у Калмыкии - около 1 процента, у Татарстана, Башкирии - около 100 процентов. Мы начали сейчас изучать нашу территорию, добывать нефть, и сейчас нефтепровод пойдет по маршруту Тенгиз - Новороссийск. Фабрику по обработке шерсти через месяц мы запускаем. Построили ее вместе с французами. Сейчас собираем шерсть, и это будет одна из крупных фабрик. Илья Колосов: Ну, а как же относиться тогда той информации, которую мне удалось получить незадолго до нашего интервью, что у Калмыкии долг 586 миллионов рублей за электроэнергию потребленную? Это не соответствует действительности? Кирсан Илюмжинов: Нет. Любой регион должен деньги. И если учесть то, что ты должен рубль, потом набежит пени в десятки, сотни раз, то я считаю, что при той монополии, которая есть, невозможно так формировать энергетическую политику. Республика Калмыкия единственный регион на юге России, который не имеет собственных источников производства электроэнергии. Мы не виноваты в том, что у нас голая степь и нет электростанций. Почему электроэнергию мы должны закупать в 2-3 раза дороже, чем наши соседи? Почему на старых хозяйствах "висят" еще старые советские долги, которые умножаются, удваиваются и утраиваются? Мы признаем долг. Мы все время работаем, реструктуризируем. Ну, и США тоже живут в долг. Мы не можем все в одночасье, мы не волшебники. Флеминг Розе: Вы буддист. Вместе с тем вы, по крайней мере, в прошлом, очень крутой бизнесмен. Я читал, что вы были посредником, когда были конфликты между группировками организованной преступности и так далее. Как это все в вас сочетается, и что для вас значит быть буддистом? Кирсан Илюмжинов: Буддистом я, наверное, в детстве был, когда я в садик не ходил. Бабушка меня воспитывала, и я все время молился Будде. Но сейчас я больше космополит. Я верю в один абсолют, то есть в одного бога, в одного всевышнего, в космос, а Будда, Христос, Магомет - это дети одного бога, которые несли его учение для людей, это с одной стороны. А, с другой стороны, - верю в многочисленные перерождения. В 108 перерождений. Не в этой жизни, так в следующей. Поэтому жизнь воспринимаю такой, как она есть. Да, приходилось участвовать и в разборках, и в драках, в перестрелках, и в армии служил и прошел через дедовщину, стариковщину и все... Но я воспринимал жизнь философски. Кто-то наступает, критикует... Ну, сегодня покритикует, а завтра он, может быть, помолчит. Свободно отношусь к жизни, поэтому, наверно, занимался и бизнесом, и религией, и политикой. Флеминг Розе: Но Далай-лама не бизнесмен. Кирсан Илюмжинов: Далай-лама не бизнесмен, но и я не лама. Если бы я был ламой, то, наверное, нужно было бы отойти от мирских сует. Хотя я и собираюсь, может быть, после того как наскучит заниматься политикой, уйти в монастырь. Может быть месяц, год или, может быть, 10 лет, но поработать над собой в монастыре. Или в буддийский монастырь пойду, или в католически костел. Несколько лет назад, когда был у Папы Римского в Италии, меня возили в горы и даже келью показали, где я могу посидеть, помедитировать. Или - в один из православных монастырей. У нас есть прекрасные монастыри. Для себя я еще не решил. Флеминг Розе: Какие пороки у вас есть, над которыми вы хотели бы поработать? Кирсан Илюмжинов: Я не работаю над собой. Я не говорю, что хочется вот это качество человеческое ликвидировать, а другие как бы наработать. Я так не думаю, не смотрюсь на себя в зеркало. Какой я есть, вот такой и есть. Как оно идет сверху, так оно и идет. Флеминг Розе: Вас страсть не мучает иногда? Кирсан Илюмжинов: Я знаю, что плохо нельзя делать ближнему. Я еще в бизнесе научился этому. Если кого-то обманешь, если через горло переступишь, то потом это вывернется или потерей денег, или у тебя все хорошо будет - и "Мерседес" и деньги, а в личном отношении - или семью потеряешь, или еще что-то, или болезни какие-то получишь. Поэтому стараешься никого не обижать и идти по жизни. Земля - круглое место, всем хватит. А всевышний, он смотрит. Если карма хорошая, много положительного набираешь, и значит, будет тебе воздаваться сверху, а если будешь обманывать, то рано или поздно на тебе или на детях это отразится. Карэн Агамиров: Буддисты отличаются особой выдержкой. Я с трудом представляю вас в монастыре. Вы же динамит. Как там уединиться? Кирсан Илюмжинов: Я могу в большой толпе уединяться. Часто на собраниях мне приходится выступать, быть, проводить. Вот как бы идет собрание, а я медитирую, ухожу в себя, я как бы и не присутствую. Это помогает мне восстанавливать силы. Карэн Агамиров: Я вопрос о выдержке, почему задал? Биография ваша в комиксах есть, в картинках, Там приведен один из фактов молодости вашей, что когда вы учились в МГИМО, вас вызывали в КГБ тогдашнее. Я не знаю, что вам предлагали тогда, ну как обычно. Вы сказали, что столько очей и без меня хватает здесь, и отказались сотрудничать с органами. Это вы проявили выдержку, если так было на самом деле. Так было? Кирсан Илюмжинов: Конечно. Меня просто исключили из института, из партии за распитие. Помните, 1987 год, лигачевская кампания. Приняли эту программу "Борьба с алкоголизмом". Виноградники вырубались. Я день рождения отметил в красном уголке в общежитии МГИМО. Там было спиртное. Друзья фотографировали, и эти фотографии на следующий день попали на Лубянку, и там я на фоне "Сибирской" водки и шампанского. Ну, меня вызвали и сказали: "Пил?" Я говорю, что пил. "Крепкие?" Я говорю, что шампанское. "Нет, тут водка стояла". За распитие спиртных напитков исключили тогда из партии, правда, потом переменили на строгий выговор, и из института за нарушение общественного порядка меня исключили, но через полгода я восстановился и в партии, и в институте и закончил МГИМО. И тогда в КГБ предлагали и сказали, что друзья написали, что я афганский шпион. Шпион не шпион, но выпускники МГИМО очень многие шли в разведку работать, и мне предложили сотрудничать, работать. Я сказал, что нет, я, наверное, сам поработаю для себя. Карэн Агамиров: Вы не ощущаете в сегодняшнем российском обществе российском возвращение той атмосферы семидесятых, начала восьмидесятых, когда - доносительство, когда все опять построено вокруг ФСБ, вокруг других каких-то разведок, их много сейчас в России? Друг за другом следят, стучат. Ощущаете такую тяжелую атмосферу в обществе сегодня? Кирсан Илюмжинов: Честно говоря, на себе не ощущаю. За Россию трудно говорить. А что касается своей республики, то такую атмосферу я, как лидер, как президент, не чувствую. Мы не потакаем, хотя можно написать в КГБ, на соседа донести. Хотя я в Швейцарии работаю, у нас штаб-квартира находится в Лозанне. У меня там работает около 10 сотрудников. Так вот, меня пригласили в полицию. Пригласил шеф полиции Лозанны по поводу нашей сотрудницы. Почему? Потому что соседи написали на нее, что она слишком поздно выключает свет. Она приходит с работы в 10-11, и у нее до часу, до двух часов ночи свет горит, и соседи написали, что это мешает окружающим и пусть теперь она выключает свет. А что касается России, то у нас есть уже теперь опыт этого, и не дай Бог вернуться в эти времена. Как гражданин Российской Федерации я буду бороться против того, чтобы это время вернулось. Карэн Агамиров: Говорят, вот бывший директор ФСБ у власти, и отсюда все и пошло.... Кирсан Илюмжинов: А это уже зависит не от того, какая профессия у тебя или где я работал. Я тоже ни одного дня не работал ни чиновником, ни инструктором, ни секретарем, а сразу как бизнесмен и возглавил регион. Тут неважно, где ты работал - в КГБ, в ЦРУ, бизнесменом, или ламой, или священником был, а важно то, что заложено в тебе, каков уровень твоей культуры, и востребованность общества в том или ином лидере. Ну, как говорят, народ достоин своего короля, или король достоин своего народа. Значит, сейчас время, когда был востребован Владимир Владимирович. Он нужен такой - человек из ФСБ или КГБ. Илья Колосов: Какая средняя зарплата в Калмыкии? Кирсан Илюмжинов: Около тысячи рублей. Илья Колосов: Это чуть более 30 долларов. Скажите, вам не стыдно владеть гаражом из нескольких "роллс-ройсов"? Кирсан Илюмжинов: Шести. Илья Колосов: Шести. Вот я даже точно не знаю. Вы пока им счет ведете. Я просто знаю высказывание интеллигентных людей в России, к мнению которых, наверное, стоит прислушаться, действительно культурные люди. Они говорят, что сейчас в России богатым быть стыдно. Кирсан Илюмжинов: Ну, не знаю, стыдно, не стыдно... Но я и пришел на этой волне. У нас был лозунг: "Богатый президент - богатая Калмыкия". Ну и что, если бы нищий пришел, то он бы начал зарабатывать для себя, для своих родственников, для своих друзей, и пока он бы там зарабатывал деньги для себя, народ бы нищенствовал, а потом бы другой пришел такой нищий... Мы сейчас меняем одну общественно-экономическую формацию на другую, и как бы от капитализма к социализму переходили, от социализма к капитализму переходили... Ну, угрызений совести у меня нет. Ну да, я на "роллс-ройсе" езжу, ну я езжу и езжу. Кстати, когда предвыборная кампания была, я позвонил в Москву и сказал, чтобы прислали "Линкольн" мой черный, вот этот 11-метровый "Линкольн". Я сказал, что буду ездить по деревням и агитировать за меня. И мой весь штаб предвыборный взбунтовался, все до единого, все 10 человек. Они сказали: "Кирсан, не делай этого. Как ездишь ты на "Волге", так и езди". Другие два кандидата - один на "Москвиче" ездил старом, а другой тоже на "Волге". "Ты не должен, - такой "Линкольн" крутой в окружении джипов". А я почувствовал... Когда в один район поехал, я почувствовал, что нужно людям показать, что есть уровень! Вот как можно жить, когда в некоторых у нас районах не видели иномарку. И вот когда машина пришла в Элисту, ее у въезда в Элисту встретили мои помощники и запрятали в балке, отогнали в какой-то гараж. Сказали, что машины нет, и будешь ездить на "Волге". Я сказал, что если машину не выгоните, то я снимаю свою кандидатуру и уезжаю в Женеву. Тогда мы создали Транснациональную корпорацию, и я должен был за границей работать. Они выгнали эту машину. Мы поехали в один совхоз, в другой совхоз. И потом, все-таки калмыцкие дороги - это не швейцарские дороги, и колодки полетели, и в третье село мы едем на "Волге". Так вот, у села встретила целая делегация, директор совхоза, ветераны. Они говорят: "Мы не пустим тебя в наше село". Я говорю: "Почему? Вот у меня запланирована встреча с жителями". - "Нет. Ты нас не уважаешь. Ты в соседнее село на "Линкольне" приехал, а почему наши дети не должны видеть "Линкольн"?" Карэн Агамиров: Обиделись. Правильно. Флеминг Розе: Известно, что Далай-лама - это не только духовное лицо, а это и лидер тибетцев, которые сейчас в изгнании. РОССИЯ выступает против независимости Тибета. Как вы относитесь к тому, что подвергаются преследованиям тибетцы, которые разделяют вашу веру. Они даже не имеют права на культурную автономию, и опять Далай-лама ездит по миру и пытается объяснить людям, что там происходит. Кирсан Илюмжинов: Ну, наверное, не случайно Далай-лама лауреат Нобелевской премии мира. И конечно, так как Далай-лама наш духовный лидер, наш народ исповедует буддизм, и поэтому мы боремся за то, чтобы, конечно, больше свободы было у тибетцев, чтобы они вернулись на родину. Кстати, каждый год я посещаю Дарамсала, это в Индии, в Гималаях, где сейчас находится Далай-лама, и конечно, моя позиция, что справедливость должна торжествовать. Ну, и здесь тоже позиция России. Из-за отношений с Китаем мы не должны приглашать были, хотя несколько раз Далай-лама был у нас. Ну, вот через месяц Далай-лама должен приехать в Элисту. Три республики его пригласили: Калмыкия, Бурятия, Тува. Мы пригласили Далай-ламу как духовного лидера, чтобы он провел учение Калачакры и все. Но две республики отказались - Бурятия и Тува, и отозвали свои подписи. И тоже хотят, чтобы Калмыкия не приглашала Далай-ламу. Но я руководителям России старался объяснить, даже и справку написал, что недавно Далай-лама был в США, во времена Клинтона он останавливался в резиденции Клинтона, сейчас в резиденции Буша, недавно он был в Прибалтике. Любое государство считает за честь принять у себя лауреата Нобелевской премии, а мы почему-то все время смотрим на Китай - молиться нам или нет. Я считаю, что тут есть политика давления и противовеса, такая дипломатия, что Далай-лама не должен быть. Но сейчас народ в республике Калмыкии этой ситуацией очень возмущен. В последний раз Далай-лама был в 1992 году, и на всех встречах, которые я провожу с жителями нашей республики, все пожилые люди прямо умоляют, просят меня, чтобы Далай-лама перед их смертью посетил республику Калмыкия. Флеминг Розе: Когда вы говорите, что справедливость должна восторжествовать, что вы имеете в виду? Что Тибет имеет право на свою... Кирсан Илюмжинов: ...независимость. Потому, что Тибет всегда был отдельным государством, суверенным, независимым. Не их вина в том, что у них нашли урановое месторождение, а Китай в пятидесятых годах вынужден был разрабатывать свое атомное оружие, и выкинул тибетцев за пределы КНР. Ну, а сейчас для китайцев это вопрос престижа. Карэн Агамиров: Возвращаясь к российским делам. Издательский дом "Жизнь" опубликовал в номере 7 за 18 июля перепечатку интервью Бориса Березовского итальянской газете "Ля Република". Насколько это соответствует действительности, мы пока знать не можем. Но, тем не менее, я цитирую, Березовского спрашивают: "Вы говорите, что в России будет новый президент?" "Да, - говорит он. - К концу года будет новый президент. Это будет один из губернаторов, которого Путин пытается раздавить". Кирсан Илюмжинов: Ну, у Бориса Абрамовича свое видение, своя система координат. Если он в своей системе координат высчитал, то, наверное, у него есть какие-то отправные моменты. Из-за чего, я не знаю, почему он такой вывод сделал, но я такой ситуации не вижу и не предвижу. Все развивается нормально и в политическом плане, и в экономическом плане. Если Борис Абрамович увидел такую ситуацию, значит, он увидел, и это уже его дело. Карэн Агамиров: Но вы сами не чувствуете, что что-то может произойти в этом году, в начале следующего года, что тучи сгущаются, что что-то такое назревает? В России давно уже не было такого. А говорят, что раз в два года нужно встряхивать людей. Кризис в 1998 году был, пора уже что-то такое... Да? Кирсан Илюмжинов: Может быть. Ну, кто знает? Мы же не знали, что Останкинская башня чуть не упадет. Стояла, стояла и чуть не рухнула. Трудно говорить. Мы не знаем, что через минуту будет. Илья Колосов: Вы говорите, что ни на что нет времени. У вас масса дел и обязанностей. Вы не стали рабом того, что вы сами себе придумали - денег, власти и так далее? Вы чувствуете себя свободным человеком? Кирсан Илюмжинов: Нет, свободным не чувствую. Вот, как белка в колесе. Кругом одни ответственности и обязанности. Просыпаешься утром, и нужно... месяц прошел, и нужно зарплату выплачивать учителям и врачам. Сейчас посевная - нужно горючее искать. Там генеральная ассамблея ФИДЕ движется. Конечно, становишься рабом всего и вся. Я чувствую себя рабом всего и вся, и я не могу вырваться из этого круга - взять и выключить все телефоны и на несколько дней куда-то удалиться. Илья Колосов: Вам это нужно или нет? Ведь однажды это все... Кирсан Илюмжинов: С одной стороны, это не нужно, потому что, как говорят, голыми мы родились, пришли в этот мир и голыми и уйдем из этого мира, мы не унесем с собой ни власть, не унесем с собой ни "Мерседес", бриллианты или эту радиостанцию мы с собой не унесем. Но с другой стороны, как человеку мне интересно просто проявить себя, попробовать. Я был в бизнесе. Надоело бизнесом заниматься - пошел в политику. Сейчас, если мне надоест политикой заниматься, я спокойно уйду в монастырь. Для себя я, когда я бизнесом занимался, я определил, что я для денег нужен, а не деньги для меня. Сейчас вот власть - не власть для меня нужна, а я для власти. Интересно, что я должен в этой финансовой среде проявить себя. Илья Колосов: То есть однажды вы можете свободно от власти отказаться? Кирсан Илюмжинов: Да проблем нет! Да я так и от денег отказался. Я же от денег отказался. С одной стороны, я как бы контролирую и курирую все и могу собрать любую сумму. В 1993 году, когда в Калмыкии стал президентом, около 50 машин своих отдал. До сих пор я езжу на своих машинах, не беру у государства бензин. Около 20 миллионов долларов личных я вложил в республику... А эти деньги можно было вложить в другое дело или скупить еще что-то еще. Или власть. Я мог бы быть президентом и не выдумывать эпатажные моменты про Остапа Бендера. Был бы таким себе, средним президентом, и работал, никто бы не дотрагивался. Карэн Агамиров: А, может быть, это раздражает как раз кого-то в центре, что вы стали таким бескорыстным, от всего отказываетесь? Кирсан Илюмжинов: Ну, наверное. Я, если я зарабатываю, то я отдаю. Если что-то от власти получаю, то еще больше... Вот получил в Калмыкии, и этого достаточно оказалось, чтобы ФИДЕ взять... Это - 160 стран мира, это 600 миллионов шахматистов, 60 тысяч соревнований в год, это империя очень большая. Сейчас я чувствую, что подхожу к какой-то черте. Если я для себя скажу, что хватит, то спокойно уйду в монастырь. Там посижу несколько лет, а потом расскажу вам, как там мне, в монастыре. Карэн Агамиров: По традиции, в конце беседы, в конце нашего разговора, мы должны подвести итоги встречи с президентом Калмыкии Кирсаном Илюмжиновым. Флеминг Розе: До этой встречи Кирсан Николаевич для меня был загадкой, и он так и остался загадкой. Мне очень понравилось его высказывание насчет Тибета, и я очень уважаю такое отношение, хотя есть другая официальная позиция. А человек, который одновременно может общаться свободно с Далай-ламой, с Саддамом Хусейном, с Папой Римским и Слободаном Милошевичем... Я не узнал загадку, которая в вас заложена, но это на будущее. Илья Колосов: Меня больше поразило, что Кирсан Николаевич может общаться не только с Далай-ламой и с представителями Ватикана, но и спокойно может говорить нам с вами на Радио Свобода о своем общении с инопланетянами. На самом деле, может быть, я плохо разбираюсь в людях, а может быть, Кирсан Николаевич очень замечательный актер, может быть, и то и другое, но мне после сегодняшней беседы президент Калмыкии симпатичен. Карэн Агамиров: Кирсан Николаевич, баба Ванга, после того как вы были избраны президентом Калмыкии, нагадала вам: "Я вижу двух Кирсанов", - и через некоторое время вы стали и президентом ФИДЕ. Но, может быть, появится еще и третий Кирсан, но только желательно, не на другой планете и не в монастыре, а все-таки здесь, в России. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
