Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[07-07-04]
Продолжение политикиСуд над Саддамом ХусейномАвтор и ведущая Ирина Лагунина
Ирина Лагунина: Юридическая общественность региона Ближнего Востока и Персидского залива бурлит. В Каире египетский адвокат, известный как защитник радикальных исламистских групп, заявил, что собирает комитет адвокатов для защиты Саддама Хусейна. Перед египтянином стоят две проблемы: получить разрешение от своего правительства на поездку в Ирак, и получить разрешение от Ассоциации юристов Ирака на юридическую практику в этой стране. На призыв египтянина обеспечить защиту Саддама Хусейна, по его словам, откликнулись шесть юристов. Намного более оживленные процессы происходят в Иордании. Жена Саддама Хусейна наняла команду защитников - более 20 адвокатов - для честного представления интересов ее мужа в суде. И они тоже обратились к юридической общественности за помощью. В результате в Аммане организуют автобусную колонну для перевозки всех желающих адвокатов в Багдад. Как утверждает глава комитета защиты Изам Газауи, желающих помочь - около 2000, и более половины из них готовы немедленно ехать в Багдад. Словно счета Саддама Хусейна не были заморожены. Первое публичное появление бывшего президента Ирака с того времени, как 13 декабря американские военные обнаружили его в местечке Дур, неподалеку от его родного города Тикрит, было почти закрыто для публики. В зал суда была допущена лишь очень ограниченная группа журналистов. Среди них - журналистка компании Си-Эн-Эн Кристиан Аманпур. Вот ее описание процесса, которое предоставила нам телекомпания. О поведении Саддама Хусейна: Кристиан Аманпур: Саддам Хусейн выглядел то понуро, то воинственно. Время от времени он обращался к судье, голос у него всегда сиплый, и тыкал в судью пальцем. Он спросит, какова юрисдикция этого процесса. Он постоянно повторял, что он по-прежнему является президентом Ирака. Ирина Лагунина: О том, как выглядит Саддам Хусейн после месяцев в тюрьме. Кристиан Аманпур: У него по-прежнему борода. Ее подровняли, это уже не та рваная борода, какую мы видели, когда его только изъяли из дыры в декабре прошлого года. Его лицо стало тоньше. Оно было темным. Под глазами - большие мешки. Но в целом он выглядел как тень себя самого-президента. Ирина Лагунина: О том, как Саддам Хусейн определяет себя. Кристиан Аманпур: Он сильно похудел. И выглядел уставшим. Он выглядел несколько побежденным. Он сел. Судья, ведущий расследование, который сидел в зале суда и ждал его, в первую очередь спросил, как его зовут. Тот дважды повторил: "Я Саддам Хусейн, президент Ирака". Ирина Лагунина: О том, как Саддам Хусейн отреагировал на предъявленные обвинения. Кристиан Аманпур: Он отказался признавать, что захватил Кувейт. Он повторял: "Как вы можете это говорить? Я сделал это для иракского народа". Затем он опять сказал: "Я сделал это для иракского народа. Как вы можете защищать этих собак?" Это он сказал о кувейтцах. Судья остановил его, сказал: "Не употребляйте подобные выражения в суде. Позвольте мне напомнить вам, что вы находитесь на судебном процессе. И подобная лексика здесь запрещена". Ирина Лагунина: О том, как Саддам Хусейн относится к самому суду. Кристиан Аманпур: В какой-то момент он посмотрел вокруг, на его лице мелькнуло что-то вроде улыбки, и он сказал: "Это все - театр. Настоящий преступник - Буш. Это он хочет донести свое послание". Ирина Лагунина: Позже появилось заявление и самого Саддама Хусейна, сделанное перед судом. Саддам Хусейн: Седьмой пункт обвинения состоит в том, что Саддам Хусейн, будучи президентом Республики Ирак и командующим вооруженными силами, и его вооруженные силы вошли в Кувейт. Это означает, что все произошло официально. Так разве можно предъявлять обвинения в том, что было сделано официально, и разве можно относиться к ответственному лицу без официальных гарантий, записанных к конституции и законодательстве, в том числе и в том законе, в соответствии с которым вы проводите свое расследование. Ирина Лагунина: Саддама Хусейна обвиняют в совершении преступлений по семи пунктам. Это обвинение предварительное, и судья предупредил, что более подробный список будет представлен позже. Пока же предполагается, что бывший президент Ирака понесет ответственность за этнические чистки в курдских районах в 1987-88 годах, за применение отравляющих газов в курдских деревнях в 1988 году, за жестокое подавление шиитских и курдских восстаний в 91-м, за уничтожение религиозных шиитских лидеров в 74-м, за уничтожение политических и религиозных лидеров на протяжении последних 30 лет и за войну в Кувейте, которую режим партии Баас начал 2 августа 1990 года. Война с Ираном, которая продолжалась 8 лет, с 1980 года и довела иракскую экономику до истощения, несмотря на прибыли от нефти, полученных в 70-х годах, в списке претензий к Саддаму Хусейну не упоминается. Этот первый и пока единственный день процесса над бывшим иракским лидером и 11 его ближайших помощников подвергся серьезной критике со стороны международных правозащитных организаций. Ричард Дикер, директор программы международной юстиции в правозащитной организации "Human Right Watch". С ним говорили мои коллеги из югославенской редакции Радио Свободная Европа. Основные моменты критики трибунала. Ричард Дикер: Это будет очень важный судебный процесс, поскольку преступления, совершенные в Ираке за эти годы, носили массовый по размаху характер и были слишком серьезными по тяжести вины. Поэтому суд над Саддамом Хусейном и его ближайшим окружением важен с той точки зрения, что может принести хоть какое-то чувство торжества справедливости тем, кто пострадал от этого режима. А для того, чтобы принести это чувство справедливости, для того, чтобы дать хоть долю утешения жертвам преступлений, процесс должен быть честным, правосудие должно вершиться судом, свободным от политического давления и применяющим закон беспристрастно. Нас беспокоит то, что нынешний специальный иракский трибунал может не справиться с этой задачей. Закон, по которому сформирован этот судебный орган, его статут, содержит серьезные упущения с точки зрения прав человека. Да и вообще возникает вопрос, насколько иракцы в состоянии самостоятельно провести эту столь сложную и столь важную юридическую процедуру. Ирина Лагунина: В апреле судьи и обвинители из Багдада посетили Гаагу, международные трибуналы по бывшей Югославии и Руанде, а также международный уголовный суд. Так что знания у них есть, и "Human Right Watch" говорит в основном об отсутствии опыта. А тот факт, что трибунал в Багдаде был учрежден Временным правящим советом, органом, который больше не существует... Ричард Дикер: Тот факт, что суд был создан под оккупационными властями, тоже наводит на серьезные размышления. Именно поэтому мы предлагаем, чтобы сейчас, когда власть формально была передана иракскому правительству, новые власти внесли бы поправки в закон, учреждающий этот трибунал, приняли бы несколько иной подход по сравнению с правящим советом. Ирина Лагунина: Но чем отличается юридическая основа иракского трибунала от, скажем, гаагского, который рассматривает дело Слободана Милошевича? Ричард Дикер: Например, тем, что гаагский трибунал по военным преступлениям создан в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН, а это - международный орган, призванный поддерживать международную безопасность и мир. Иракский трибунал был создан Временным советом, не являвшимся даже органом суверенного правления в стране в условиях оккупации. Иракский специальный трибунал почти полностью состоит из иракцев, в гаагском трибунале работают лучшие судьи многих и многих стран мира. Иракский специальный трибунал может приговорить тех, кто совершил наиболее тяжкие преступления, к смертной казни. В гаагском трибунале приговор в виде смертной казни невозможен. Максимум - пожизненное тюремное заключение. Ирина Лагунина: Слабость и сила эти двух трибуналов - в сравнении? Ричард Дикер: Думаю, что у обоих есть и сильные, и слабые стороны. Например, сильной стороной может быть то, что судебный процесс проходит непосредственно в той стране, где были совершены преступления. Это - сильная сторона иракского трибунала именно потому, что те, кто стал жертвой преступлений режима, смогут почувствовать и своими глазами увидеть реальный процесс правосудия. Этого явно не происходит в случае с трибуналом по бывшей Югославии, который находится за сотни километров от Боснии, Хорватии и Сербии. Единственное сильное сомнение в случае с иракским трибуналом состоит в том, что у него нет тех ограничительных рамок, которые ставит практика уважения прав человека. Гаагский трибунал, пусть он и не совершенен, путь он и делал какие-то ошибки, все-таки основан на понятии уважения прав человека, и именно поэтому может гарантировать обвиняемому честный судебный процесс. А, в конце концов, мне кажется, честный судебный процесс - это самое главное, потому что это единственное, что дает людям возможность почувствовать: правосудие свершилось. Ирина Лагунина: Перед судом предстают два бывших президента. Можно ли сравнивать эти судебные процессы? Ричард Дикер: В чем их можно сравнивать, так это в том, что оба они - очень сложные юридические процессы. В обоих случаях рассматриваются очень тяжелые преступления, природа которых одинакова - геноцид, преступления против человечности и военные преступления. А этот род противоправных действий очень сложно доказывать в судебном порядке. Ирина Лагунина: Ричард Дикер, международная правозащитная организация "Human Right Watch". Джон Сероун, профессор международного права, сейчас ведет исследования в Институте Макса Планка в немецком городе Хайделберг. Международные правозащитные организации высказывают опасения, то такие дела, как преступления против человечности, геноцид, военные преступления - это очень сложные судебные разбирательства. Собственно, только что это сказал Ричард Дикер. Почему? Есть какие-то юридические причины? Например, расплывчатость формулировок. Джон Сероун: Самая большая проблема - это масштаб преступления. Сложно доказать, например, преступление против человечности. Это по определению серьезное преступление, которое включает большое количество жертв. Так что прокурорам приходится вести длительное и кропотливое расследование. Более того, обвинению надо доказать и множество сопутствующих моментов. Например, если предъявляется обвинение в военных преступлениях, то надо сначала доказать факт существования вооруженного конфликта. В Ираке это, впрочем, не так сложно. Но вот если предъявлять обвинение в преступлениях против человечности, то надо сначала доказать, что это была широкая и систематическая кампания против части гражданского населения страны, что эта кампания была частью государственной политики, затем надо представить доказательства того, что кампания эта проводилась бесчеловечными методами, и что эти методы применялись именно и только к этой группе гражданского населения. Так что здесь - сочетание различных определений преступления и сложной системы доказательства на основе собранных фактов. И работать с подобными делами очень сложно, особенно суду, который раньше ни с чем подобным дела не имел. Поэтому, я уверен, что иракский трибунал все равно вынужден будет полагаться на помощь международных юридических советников, у которых есть опыт работы в различных международных трибуналах, созданных с начала 90-х годов. Ирина Лагунина: Джон Сероун, профессор международного права. К разговору с Джоном Сероуном мы еще вернемся. А сейчас звонок в Багдад. У телефона в Иракской столице мой коллега Камран Карадаги. Вот международные организации обеспокоены тем, что Саддаму Хусейну не было предоставлено право на защиту с первого момента его появления в суде, и сомневаются, что суд будет честным. А что для иракцев означает "справедливый суд"? Камран Карадаги: Ответ на этот вопрос зависит от того, с какой точки зрения смотреть, и кто отвечает. Например, в Халебдже в Курдистане была демонстрация, и демонстранты потребовали, чтобы Саддама Хусейна прямо без суда казнили в самой Халебдже. Где-то в других районах Ирака, особенно в шиитских районах, люди говорят: зачем суд, мы все знаем, что Саддам - преступник, и надо его казнить немедленно, без всякого суда. Это - с одной стороны, но с другой стороны, суд, конечно, нужен. Очень много есть иракских организаций, которые следят за соблюдением прав человека, считают, что Саддаму Хусейну надо предоставить право защитить себя, чтобы было все законно. А что касается правительства здесь, то сам премьер-министр говорит, что у него есть свое личное мнение об этом, но его личное мнение ничего не значит, самое главное - что решит суд. И какое бы ни было решение, он как премьер-министр примет это решение, потому что справедливость должна быть на основе закона. Так что есть разные точки зрения. Ирина Лагунина: Я продемонстрирую слова Камрана Карадаги двумя интервью на улицах в пригороде Багдада. Жители этого района во времена прошлого режима как раз подвергались преследованиям: Бушра Аскар: Что я хотела бы от суда? Я хочу, чтобы суд приговорил его к смерти и чтобы его повесили на центральной площади в Багдаде, как он делал с нашими сыновьями. У меня пропали без вести два племянника, сначала он изгнал их семьи, а затем схватил и их самих. Ничего плохого они не делали. Мы до сих пор их ищем. Ирина Лагунина: Эту шиитскую женщину зовут Бушра Аскар. В суннитских кварталах, напротив, кто-то полагает, что Саддамах Хусейна судить не за что и проходят демонстрации в поддержку Саддама Хусейна, например, в том самом городе Дур, где его обнаружили американские военнослужащие. Господин Карадаги, а что-то уже известно в Багдаде о составе будущего трибунала? Там будет, как в новом правительстве, - пропорционально представлены все группы населения Ирака? Или он будет сделан по партийному списку? Камран Карадаги: Нет, конечно, пока еще состав суда не объявлен. Эта первая сессия - это еще вообще не суд, это просто прокурор предъявил обвинения Саддаму Хусейну и еще 11 бывшим иракским высокопоставленным лицам. Министерство юстиции и профсоюз иракских юристов исходят из иракского закона, и они оправдывают то, что произошло. По этим законам, это не был еще суд, это просто прокурор зачитал обвинение. И все, что требовалось от обвиняемых, это выслушать обвинение и сказать, считают ли они себя виновными или они себя считают невиновными. Юристы говорят, что по этим же иракским законам, адвокатам не обязательно присутствовать на вот этой первой сессии. А сам суд еще не создан, мы еще не знаем, кто будет судить Саддама Хусейна. Ирина Лагунина: А тот факт, что трибунал был создан не существующим теперь Временным советом в момент оккупации, как влияет на общественное сознание в стране? Камран Карадаги: Некоторые именно на основе этого и полагают, что весь процесс незаконный. Особенно те адвокаты, в Иордании, а арабских странах, которые хотят защищать Саддама Хусейна. Но иракское правительство ссылается на резолюцию Совета Безопасности ООН, поскольку эта резолюция признала оккупационные силы, по этой резолюции оккупационные силы имели право принимать законы. А Совет Безопасности - высший орган в мире, и поэтому и созданный оккупационными властями закон о трибунале имеет легальные основания. Ирина Лагунина: По телефону из Багдада мой коллега Камран Карадаги. Но обращусь еще раз к юристу. Джон Сероун, профессор международного права. Насколько с юридической точки зрения необходимым условием честного судебного процесса является наличие адвоката с первого дня, то есть со дня предъявления обвинений? И насколько серьезным нарушением было то, что в зал пустили слишком ограниченную группу журналистов? Джон Сероун: В идеале хорошо, когда у обвиняемого есть защитник с самого начала процесса. А что касается доступа в зал суда, то юридически он может быть ограничен по соображениям безопасности, особенно учитывая ситуацию в Ираке. Но в данном случае ведь есть не только юридические соображения, но и желание максимально представить этот трибунал как честный и открытый судебный процесс. Именно поэтому надо было сделать все, чтобы права обвиняемого были соблюдены на всех стадиях процедуры суда. И надо было рассматривать безопасность в широком контексте, то есть не безопасность на данный момент, а условия обеспечения безопасности в будущем. А это значит, надо было рассматривать и вопрос о том, насколько стабильность будущей жизни зависит от того, насколько справедливым будет нынешний судебный процесс. Ирина Лагунина: Как вы в целом оцениваете с юридической точки зрения обращение с Саддамом Хусейном? Вот, например, суд еще не сформирован, судьи еще только отбираются, а обвинения ему уже предъявлены. Джон Сероун: Саддам получил статус военнопленного, но это не означает, что он свободен от судебного преследования. Военнопленные, если они нарушили законы и правила войны, могут быть осуждены судом противника, государства, в руках которого они находятся, и даже оккупационными силами. Так что Саддам мог бы быть осужден даже судом Соединенных Штатов - но только за военные преступления. Право оккупационных властей судить его за другие преступления весьма ограничено. Более того, оккупационные власти не могут менять уголовный кодекс страны, которую они оккупируют. Именно поэтому юристы подвергают критике закон об учреждении трибунала, его статут. Он меняет уголовное право Ирака. Критика справедлива, особенно если учесть, что этот закон писался в Вашингтоне. Сейчас весь процесс передали в руки нового иракского правительства именно для того, чтобы сгладить впечатление, что оккупационные власти меняют законодательство. Но есть и другое преимущество. Если судебный процесс проводится иракскими властями, то никаких юридических проблем не возникает: иракский суд может предъявить ему претензии по всему комплексу противоправных действий, в том числе, и тех, которые были совершены не в ходе этой войны, а в прошлом. Ирина Лагунина: А если бы для Ирака был создан международный трибунал ad hoc, то есть специальный трибунал, как для Югославии или Руанды, это дало бы какие-то преимущества? Джон Сероун: Конечно, Совет Безопасности ООН мог бы создать специальный трибунал аналогичный тем, которые созданы для бывшей Югославии и Руанды. И это дало бы определенные преимущества - трибунал находился бы под юрисдикцией международного сообщества, ему легче было бы придать вид честного и открытого процесса, поскольку судило бы все международное сообщество в целом и все международное сообщество следило бы за тем, чтобы этот процесс был справедливым и открытым. Так что с точки зрения международного права были все основания создать именно такого рода трибунал. С другой стороны, все мы знаем, что специальные трибуналы - предприятие весьма дорогое. Те два, которые сейчас существуют, обходятся в 100 миллионов долларов в год каждый. И многие говорят, что полезный выход из их работы не соответствует этим затратам. Справедлива эта критика или нет, но она известна государствам-членам Совета Безопасности. А вторая проблема состоит в том, что создание трибунала ad hoc потребовало бы согласия всех членов Совета Безопасности, в том числе и Соединенных Штатов, а у США были причины не слишком интернационализировать этот процесс. Ирина Лагунина: Какие причины? Джон Сероун: Насколько я понимаю, Соединенные Штаты, то есть нынешняя администрация, несколько устали от международного права. Если вы помните, США довольно сильно сопротивлялись вводу в действие Международного уголовного суда и распространению его юрисдикции на все вооруженные силы, в том числе на миротворческие войска. Соединенные Штаты не хотят больше поддерживать эти международные органы юстиции, решения которых обязательны для всех субъектов международного сообщества. А в более широком смысле США не хотели отдавать контроль за ситуацией международному органу, решение которого еще к тому же имеет обязательную силу. Ирина Лагунина: Как вы думаете, нынешний трибунал, то есть тот суд, который только еще создается в Ираке, будет в состоянии справиться с задачей? Вот уже сейчас возникла проблема - Саддаму Хусейну в числе обвинений была предъявлена война в Кувейте в 1990 году. Однако ни слова не было сказано об ирано-иракской войне 1980-1988 годов, что вызвало серьезное недовольство Тегерана. И это после одного дня работы. Джон Сероун: Конечно, прокурорам пришлось применить избирательный подход - просто потому что размах преступлений настолько велик, что предъявить всё в качестве обвинения невозможно. Посмотрите на дело Милошевича - это более миллиона документов, огромные ресурсы, это масштабное судопроизводство. Конечно, у иракского трибунала, вероятно, просто нет ресурсов на то, чтобы проводить подобное разбирательство. И поэтому прокурорам придется отбирать отдельные статьи обвинения, а суду, вероятно, придется отбирать даже свидетелей, хотя бы из соображений экономии средств. Так что, скорее всего, они ограничатся небольшим числом очень серьезных обвинений, которые все равно будут выглядеть символически по сравнению с преступлениями, совершенными в годы режима Саддама Хусейна. Ирина Лагунина: Джон Сероун, профессор международного права, Институт международного права Макса Планка в немецком городе Хайделберг. Американская газета "Вашингтон Таймс" в связи с началом судебного процесса над Саддамом Хусейном публикует статью юриста, специалиста в области конституционного права Брюса Фейна. Комментарий называется "Этот суд нужен?" Саддама Хусейна надо просто расстрелять, пишет юрист. Его бесспорная вина в геноциде, преступлениях против человечности, военных преступлениях, массовых убийствах, пытках, изнасилованиях иракских диссидентов сделает этот процесс фарсом. Это как доказывать, что солнце встает на Востоке и заходит на Западе". Брюс Фрейн доказывает, что в соответствии с международным правом Саддам уже ответственен за все эти доказанные преступления, поскольку стоит на вершине командной цепочки. Если бы его просто расстреляли без суда и следствия, вряд ли кто в мире посмел сказать бы, что это - беззаконие. Так случилось с Чаушеску, и такова была история Бенито Муссолини. Более того, если бы его убили в момент захвата, а не брали в плен, то мало кто сказал бы, что это - несправедливая смерть. Открытый и громкий судебный процесс со множеством адвокатов лишь сделает из Саддама Хусейна национального героя, считает автор комментария. И это точка зрения юриста противоречит правозащитной. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
