Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[22-01-05]
"Энциклопедия русской души"Что такое дачная жизнь?Ведущий Виктор Ерофеев Виктор Ерофеев: Сегодня у нас в гостях пианистка Алла Басаргина и журналист Мария Шахова. Тема сегодняшней передачи - дачная жизнь. Вот так в середине зимы, в разгар нашей революции пенсионеров, революции седых волос - я бы ее назвал так (это, действительно, достойнейшее дело), мы решили поговорить немножко о дачах. Потому что, действительно, в разгаре зимы хочется вспомнить лето, тепло, эти запахи дачной жизни, малину, сени, когда входишь в дачу, деревянный пол - все то, что составляет особенность нашей дачи. Вот об этом мы и поговорим. И, конечно, я хочу узнать у наших радиослушателей, почему они любят дачу. Хочу вам сказать, дорогие радиослушатели, что слово "дача" - одно из редчайших слов русского языка, которое знает весь мир, оно не переводится на другие языки, невозможно. Знают англичане, американцы, французы, все, и китайцы тоже. Потому что это не вилла за городом, это не какой-то загородный дом, а это именно дача. Слово "дача" помимо того, что это понятие действительно специфически русское, оно еще отражает особенности нашей экономической структуры. Потому что "дача" происходит от слова "дать" - давать, дача - сдача. И дачу первоначально давали, то есть давали в подарок. Ее не покупали, а давали тем людям, которые ее заслужили. Таким образом, Россия всегда как бы нарушала рыночные отношения и вперед денег выставляла идею служения государству, а особенно служение государству, которое было тоталитарным или авторитарным. То есть здесь все связано. Но именно на дачу как раз ездили отдыхать от тоталитарного режима. Именно на дачу ехали, чтобы стать частным жителем, чтобы получать удовольствие от жизни. Маша, вы ведете передачу о дачах на канале НТВ. О чем вы рассказываете в ваших передачах? Мария Шахова: Вы знаете, каждый раз это абсолютно новая передача, и она как бы не повторяется. Там одно общее слово "дача", а остальное разное. Потому что каждый раз это история какой-то семьи, какого-то определенного места, и на этом завязывается вся история. Это может быть несколько историй людей, которые объединены одной профессией, поэтому они каким-то образом попали туда. Виктор Ерофеев: То есть вы снимаете передачи на даче. Это и старые дачи, и новые. То есть вы в курсе, что у нас под Москвой, по крайней мере, происходит с дачами. Мария Шахова: Пожалуй, да. Виктор Ерофеев: А какие дачи вы сами любите - старинные или те, которые построили в 90 годы? Мария Шахова: Нет, те, которые построили в 90 годы, - это уже не дачи, это коттеджи. Уже современное слово, которое ломает все представление, созданное словом дача. Виктор Ерофеев: Особенно коттеджи с башенками фалообразными. Мария Шахова: Это, видимо, какая-то мечта детства, то ли когда-то сказку прочитали, то ли картинку увидели, то ли какой-то мультфильм, скорее диснеевский, и построили чудовище. А вот те дачи старые, бабушкины, родителей, они с запахом, стародавним запахом. Виктор Ерофеев: Помните, у Вознесенского: "Мой дом забивают дощатый...". Вот ощущение дачи - дощатый дом. Мария Шахова: Вы знаете, как сказал Володя Вишневский однажды, он сказал: "Не то уж нынче натяженье гамака". Оно действительно не то. Виктор Ерофеев: Наверное, это наш постоянный слушатель Александр из Санкт-Петербурга. Здравствуйте. Слушатель: Да, Виктор. Виктор Ерофеев: Поделитесь с нами своими впечатлениями о дачах в разгар зимы, когда так слякотно в Москве. Слушатель: Во-первых, хотелось про передачу Шаховой - это больше чем о дачах, это о поколениях. Дача - это как предлог. Как у Гениса есть предлог - кухня, так у Шаховой предлог дача, а рассказывают там о мире. Это, во-первых. Во-вторых, что касается дач. Воспоминаний набоковских не хотелось будить. Поскольку сейчас то, что происходит у нас в стране, вызвало, скажем, дача как желание, любой нормальный человек хочет иметь дачу в том понимании дачи, в нашем русском понимании дачи. Но, тем не менее, в отличие от других предметов - книга, картина, если очень захочется, может купить. Ту дачу, дачу мечты, наверное, вряд ли может иметь каждый. И дача - это все-таки экономический объект. Я иногда, Виктор, вот о чем думаю. Вы их назвали коттеджами, домами с башенками, пошлыми, тем не менее, эти дома с башенками могли бы обеспечить, на мой взгляд, может быть это революционно-анархистский, пафосно сказано, раза в три поднять пенсии пенсионерам, если бы с них брали нормальный налог на имущество. И тогда бы те, кто строил дачи с башенками, думали, какую мне дачу построить - одноэтажную или пятиэтажную. Потому что, насколько я знаю, в Европе это очень важный момент. Построить я могу все, что угодно, а как потом расплачиваться с налогом на имущество. Виктор Ерофеев: Александр, а вы сами какую любите дачу? Слушатель: Я люблю старую дачу, где пахнет деревом, действительно деревянную дачу. Виктор Ерофеев: Скрипучую немножко? Слушатель: Дачу усадебную. Виктор Ерофеев: Где есть приведения, чуть-чуть бродят по ночам вместе с котами. Мне кажется, что дача - это продолжение русской кухонной культуры. Ведь все творческие люди в России, кстати говоря, творческие люди в России как раз и имели дачи, потому что жили на гонорар и могли себе позволить иногда купить. Ученые и творческие люди культуры. Николина гора из этого состояла в 30 годы - самое престижное место под Москвой. Сейчас оно перепахано под какие-то невероятные проекты. Там Шанхай 21 века. А вот раньше, мне Сергей Петрович Капица, говорил, что его отец тоже имел там дачу, когда туда ездили, там боялись волков. Мария Шахова: Там боялись разбойников на этой горе в лесу. Это все правда. Виктор Ерофеев: Кажется, такой маленький период времени, с 30 годов 70 лет прошло, а все в нашей стране поменялось. Наташа из Москвы, что у вас на душе по поводу дач? Слушательница: Вы меня по голосу, наверное, узнали. Я певец все той же песни - православие, время, монастырские земли. Виктор Ерофеев: А дачи должны жить в этой вере? Слушательница: Этот слушатель совершенно прав - какие дачи? Уже звонят на "Народное радио", я слушаю как православный журналист, что народ говорит, даже телефон свой умудрилась оставить и три дня собираю мнение народа. Мало того, что не могут понять, почему православное священство разъезжает на шикарных иномарках. Ездила в паломничество, тоже народ ропщет. Сначала я говорила: "Да не надо. Да какое вам дело?". А теперь, правда, на фоне нищеты демонстрации внедорожников, "Мерседесов", зачем? Русский человек не завидует, он просто несправедливость не любит. Виктор Ерофеев: Наташа, у вас есть дача? Слушательница: Я казачка донская. У меня еще от дедушки раскулаченного усадьба, за которой смотрят родственники двоюродные. Я туда еду под Ростовом-на-Дону и получаю огромное наслаждение. Но они там справляются. Виктор Ерофеев: Вы сажаете там цветы? Как вы православно относитесь к этому пространству? Что вы там делаете? Слушательница: Я на короткий срок приезжаю туда, поэтому как бы залягу на землю, и знаю, что там бабушка моя, дедушка ходили, кровь пролита дедули моего раскулаченного. Набираюсь энергетики. Конечно, цветы. Удивляюсь рукам. Двухлетний племянник сам ходит лучок собирает. Понимаете, сейчас уже призыв у народа такой - буржуйки готовьте. Это москвичи друг другу говорят. И к земле поближе, голода боятся люди. Виктор Ерофеев: Спасибо вам большое. Я хотел бы прочитать письмо, которое пришло на наш сайт от Александры из Москвы. Вот действительно, можно сказать, письмо написанное с обожанием дачи: "Я просто обожаю дачу. Более того, я думаю, что она для меня имеет несколько символический характер. У меня ее никогда не было, поэтому символически точно. И я всю жизнь дачу снимала и для дочки, для мамы. Люблю погоду на даче, думать, читать". Просто гимн даче. У нас в студии помимо Маши Шаховой замечательная пианистка Алла Басаргина. Кстати говоря, моя соседка по даче, но не под Москвой. Сейчас Алла расскажет, что у нее за дача есть. Алла Басаргина: Я хочу еще раз поблагодарить за неожиданно оказанную мне честь - приглашение на эту передачу. Потому что не знаю, насколько я буду соответствовать уровню радиостанции, уровню собеседников, поскольку я по профессии работаю в другом жанре, но постараюсь как-то соответствовать. Виктор Ерофеев: Аллочка, вы работаете в жанре дачницы, по крайней мере, несколько месяцев в году. Алла Басаргина: Дело в том, что вообще по натуре я скорее антидачница, по своей сути. Так же, как, может быть, я вспомнила Марину Цветаеву, которая говорила, что она приемлет слово "быт", только если после него следует слово "кочевников". Так и для меня дача приемлема, только если она находится в Коктебеле. Хотя это немножко странно так по моей биографии. Виктор Ерофеев: Объясним, что Коктебель - это в Крыму, недалеко от Феодосии, 25-30 километров от Феодосии. У Аллы там прекрасный, очень красивый и в то же время очень скромный дом в таком, я бы сказал, болгарском стиле, увитый виноградом. Деревянный, очень красивый. Алла Басаргина: Я хочу сказать, что, наверное, странно, что я такая антидачница, потому что в моей жизни дач было довольно много. Во-первых, во время войны мы попали, моего отца после первого ранения направили в санаторий "Архангельское", и мое детство во время во время войны прошло в Архангельском, и мы жили там в дачных условиях. Затем дача Большого театра в Серебряном бору, где мне тоже часто приходилось бывать. Это тоже не дом отдыха, не санаторий, это именно дача. И, кроме того, у всех моих любимых и близких друзей есть дачи в разных замечательных местах Подмосковье - это и Переделкино, и Красная Пахра и Валентиновка, Загорянка. Подмосковье я знаю довольно хорошо. Тем не менее, никогда в жизни мне не приходила мысль купить или построить или снять дачу. Просто не приходила даже в те годы, когда было повальное увлечение, и не только покупались участки, но и давали, в Большом театре давали бесплатно участки. Просто не зарождалась такая мысль. Может быть потому, что я очень люблю Москву летом, если мне приходится в ней бывать. Я считаю, что это какое-то особенное время года в Москве, когда очень красиво, немножко пусто. И сейчас Москва хорошеет с каждым годом. И если мне приходится летом оставаться в Москве, мне никогда в жизни не приходит мысль поехать к кому-то на дачу, только если меня не слишком усиленно зазывают. Виктор Ерофеев: Такая роскошная, томная, кружевная Москва летом. Алла Басаргина: И если я еду на дачу летом, то только потому, что я очень хочу повидать своих друзей, но не потому, что мне хочется подышать свежим воздухом или еще что-то. И когда меня неожиданно пригласили на эту передачу, я не знала, кто будет еще в студии, кто будет собеседником, я подумала, что дача меня интересует только в том ракурсе, в котором ведет свои замечательные передачи Маша Шахова. И потом оказалась такая приятная неожиданность, что именно с Машей мы встретились. Виктор Ерофеев: Вот наш, кстати, старинный слушатель, который давно не звонил. Николай из Смоленской области, как вы там? Слушатель: Добрый вечер, Виктор. Виктор Ерофеев: Вы на даче небось? Слушатель: Я был три дня на даче, если КПЗ можно назвать дачей. Это курсы похудания. Виктор Ерофеев: Опять книжки украли в магазине? Слушатель: Нет, Виктор, я защищал интересы пассажиров пригородных поездов. И начальнику меня побить не удалось, хотя он бывший спортсмен. Тогда он нашел свидетелей, что я его матом обругал, и мне судья дал трое суток. Вот я трое суток отдыхал в КПЗ. О дачах. В этом КПЗ был один мальчик, он работал в Москве по женским сумочкам, по телефонам сотовым. И говорит, что зарабатывал тысячу рублей в день. Я спрашиваю: "А где ж ты жил?". "А жил я на стройке коттеджей под Москвой. Строители пускали за символические деньги". Получается, что он тоже дачник. Виктор Ерофеев: Николай, вы абсолютно правильно сказали. Потому что у моих родителей есть дача под Кубинкой под Москвой в сторону Смоленской области. И я когда к ним приезжаю, я с ужасом думаю, у нас же сезонные обычно дачи, зимой не живут, она будет стоять несчастная, беззащитная, и ее будут грабить. И вот эти дачные грабежи - они одни из бичей русской жизни, вообще такое страшное и отвратительное понятие. Вот тут совершенно не по теме из Новосибирска Михаил пишет: "Здравствуйте, господа. Обсуждая не так давно "Лолиту", господин Ерофеев, вы даже вскользь не упомянули о "Волшебнике". Мягко говоря, это очень странно, ведь "Волшебник" - это черновик "Лолиты". Про дачную жизнь в "Лолите" мало, там в основном про американские мотели. Но, тем не менее, отвечу Михаилу. Рад, что тут иногда обсуждаем литературные вопросы. Не только "Волшебник", но, обратите внимание, и в "Даре" есть черновик "Лолиты". Это тема, которая преследовала Набокова и, наконец, выплеснулась у него. Как вы знаете, в начале 50 годов, жена вытащила ее из помойки, потому что Набоков был недоволен "Лолитой" и выбросил ее. Жена спасла, и мы имеем этот чудесный роман. У нас есть Сергей из Удмуртии. Сергей, вы откуда звоните нам - с дачи или с городского телефона? Слушатель: Я звоню из Удмуртии. Виктор Ерофеев: Расскажите, что вы думаете про дачи. Слушатель: Вы затрагиваете хорошую тему. Вы затрагиваете экологическую проблему. Основная тема нашей жизни, собственно. Потому что право на здоровую жизнь, на здоровую экологию - это основополагающее, краеугольное. Виктор Ерофеев: Право на здоровых детей тоже очень важно. Слушатель: Вы правильно затрагиваете тему. Человек имеет право на благоприятную экологическую среду. Но как это можно интерпретировать соответствующим образом, как это можно перевести людям из глубинки? Что значит благоприятная экологическая среда? Значит право на природную среду, то есть на дачу ту же самую. Я из небольшого города. Это очень небольшой городок, энергетически он соответствует Москве. Энергетика водного болотистого места. Виктор Ерофеев: Ловите рыбу там? Слушатель: Мы там все делаем, и рыбу тоже ловим, мы там всем занимаемся. Если человек имеет право на благоприятную природную среду, значит этим нужно пользоваться. Я житель небольшого города, но даже мы испытываем потребность жить на дачах. У нас много дач среди нашего города небольшого. Виктор Ерофеев: Спасибо, Сергей. Вы затронули очень важную тему экологии. Маша, а когда вы едете на дачу, что вас больше всего пугает в российских дачах? Не радует, а пугает? Мария Шахова: Пожалуй, меня пугает то, как это разваливается и то, чем это кончается. Потому что, я сказала бы, что я, наверное, изменилась после этой передачи, потому что я везде вижу, как разрушается семья, как она кончается, и что происходит с этим домом, который был средоточием семьи, большого количества людей, счастья, горя, праздников, несчастий. Какой-то истории, бесконечно длинной истории, 30-50 лет, сто лет, и в результате она обрушивается абсолютно. И никого не интересует собранное какое-то количество этажерок, которыми гордились, и те собранные книги, посуда - то, что было дорого, то, на что копились деньги другими поколениями. Это выкидывается, это продается, это разрушается, это просто убирается. И в результате оказывается, что совершенно другое нужно другим людям. И это так жалко кончается во всех случаях. Очень редко, когда остаются эти дома, наполненные той жизнью и той историей, которую тащили за собой бабушки, дедушки, папы, мамы, прабабушки, дети. Это такая редкость, это такая радость, когда ты вдруг это видишь. Виктор Ерофеев: Владимир Сергеевич из Москвы у нас на проводе. Здравствуйте. Владимир Сергеевич. Слушатель: Добрый день. Я Владимир Матвеев. Я родился в городе Москве в 40 году. 65 лет мне сейчас. То, что вкладывали раньше в понятие дачи в России - это было совсем другое дело. После того, как закончилось крепостное право, многие усадьбы, надо им было существовать, и многие помещики ставили коммерческие дачи. Мой род со стороны Андриановой бабушки начался с дачи. Несмотря на то, что они с дедом жили на Пречистенке дом 12, и дом рядом шел, ниже вроде 10, они друг друга не знали. И однажды мой прадед художник, который на Трехгорке работал, он повез в деревню под Москвой, там было куплено у Матвеева, моего деда, имение у Трубецких. И вот там бабушка и ее 12 сестер и сын познакомились с моим дедом. Брак был, конечно, нежелательный. И в основном ездили на дачу, конечно, некогда было врачу, учителю заниматься. То, что сейчас садовые участки - совсем другое. Туда приезжали люди в полном смысле отдыхать. Виктор Ерофеев: Спасибо вам большое. Замечательно вы сказали. Я просто не могу не дать слово Любови Константиновне из Москвы. Любовь Константиновна, ваше мнение о дачах? Слушательница: Я очень люблю ваши передачи "Апокриф" и по Свободе передачи. Обожаю передачи Маши Шаховой. И здравствуйте, Алла. Вы задели такую добрую, хорошую тему. Я простой участковый терапевт с многолетним стажем. И, конечно, никаких помыслов у меня о даче не было, пока не родился внук. В 90 появился внук, и я приложила все силы и под Савелово недалеко от Волги я купила скромный домик с четырьмя сотками. Я так обожаю этот домик. Там так уютно с занавесочками, с деревянным полом, с печкой русской. Тепло, даже можно зимой быть там, просто нет времени ездить, надо работать. И вот там я и моя дочь воспитывали моего внука. Я обожаю цветы. Когда была моложе на десять лет, то я ездила почти каждую субботу и зимой. Это необыкновенно. Виктор Ерофеев: Какая замечательная зарисовка. Вы как писатель, сделали замечательную зарисовку дачи. Мы слушаем вас как завороженные. Слушательница: Весной начинаются тюльпаны, нарциссы, потом георгины, потом все остальное. Обожаю, хоть места мало. Немножечко кабачков, немножко лучка, немножечко укропчика. Так изумительно, это так восхитительно. Имеется душек, внутри теплый, с душевой кабиной. Все гигиенично, все замечательно и симпатично. Обожаю дачу, обожаю загород. Там уже понастроили много коттеджей, как Маша сказала, и с башенками и без башен, когда едешь. Но я ничему не завидую, я обожаю свой скромный русский деревянный домик. Виктор Ерофеев: Любовь Константиновна, спасибо вам большое. Спасибо за добрые слова и за замечательную зарисовку. Просто левитановская зарисовка русской дачи в вашем исполнении. У нас на пейджер пришло сообщение Геннадия из Москвы: "Виктор, в нашей стране понятию дачи противопоставлено такое понятие как шесть соток. А это, увы, не дача". Давайте Машу спросим, дача это на шести сотках или не дача или это огородный участок? Любовь Константиновна сказала, что можно на четырех сотках дачу построить. Мария Шахова: Да это то, что вы из нее сделаете из этих шести соток. Если вы хотите действительно утром чувствовать запах салата свежего, вокруг вас за столом будет сидеть ваша семья и у вас будет картошка только что собранная - это счастье сидеть на шести сотках. Это ваше собственное ощущение, вашей жизни. Виктор Ерофеев: Аллочка, теперь подробнее о том, как у вас в Коктебеле. Коктебель - это на Черном море. До Москвы не так далеко, если лететь самолетом. И мы с Аллой дружим и знакомы по Коктебелю. Я обожаю бывать в их доме, Аллы и Стасика. И я просто хочу, чтобы Алла подробно рассказала, почему Коктебель, что там, это расширение российского пространства в духовном смысле. Алла Басаргина: Я сейчас хочу очень быстро рассказать одну маленькую дачную историю. На какой-то подмосковной даче за большим столом было традиционное дачное чаепитие, собралось общество. И одна очень пожилая дама никак не могла принять участие в разговоре. Она просто никак не могла вклиниться в этот разговор. Наконец она дождалась коротенькой паузы и сказала: "Я тоже знаю одну историю". "Расскажите, пожалуйста". Она сказала: "Вот здесь у нас жил один, так он умер". Почему я вспомнила эту историю? Потому что давно хочется что-то сказать, но никак не давали слова. Теперь, Виктор, я хочу сказать, что вы совершили один очень опрометчивый шаг тем, что вы предложили мне рассказать о Коктебеле. Это очень опасно. Потому что это тема не только отчасти сегодняшней передачи, я бы сказала, что это тема всей моей жизни и допускать меня до нее чревато большими опасностями. Как опять же говорит моя любимая подруга: "А что мне долго собираться - рот закрыла и пошла". Сейчас самое главное - вовремя меня остановить, чтобы я закрыла рот. Мария Шахова: Мы брали интервью однажды у Аллы в Коктебеле, мы сидели день, мы сидели ночь, мы сидели день. Алла Басаргина: Хорошо, тогда очень коротко. Моя счастливая судьба ложилась так, что в детстве я попала в Коктебель. Еще более счастливым моментом оказалось, что мы познакомились с Марией Степановной Волошиной, всю свою сознательную жизнь и уже взрослую жизнь я прожила в доме Волошина. Я не знаю, можно ли это назвать дачей, но это можно назвать совершенно уникальным домом, в котором собирались уникальные люди, многих поколений, и дом, который несет до сих пор все традиции русской культуры 20 века. Поэтому это стало местом моей души, это место моей мечты. И для меня возможность иметь дачу в Коктебеле - это, конечно, как говорится, на уровне сбычи мечт, это не просто дача. Это не мое выражение - это плагиат. Этого никогда невозможно было делать при советской власти, скажем так. Но до тех пор, пока была жива Мария Степановна, у меня не было такой необходимости, она скончалась в 76 году, и мы всегда и я, и моя мама были гостями дома, что уже необыкновенное счастье. Потом мы снимали комнаты, но всегда снимали на территории литфондовского писательского парка, чтобы это поближе к дому Волошина. И всегда была мечта очень смутная, не готовая осуществиться, что хорошо бы что-нибудь иметь свое. В 70-80 годах, когда я уже работала в Большом театре и могла себе в финансовом плане позволить, это было невозможно, потому что нужно было выписаться навсегда из Москвы и только при условии прописки купить что-то в Коктебеле. Но вот с этой мечтой я жила, где-то на задворках моей души мечта хранилась. И вдруг в конце 90 годов приехал один наш коктебельский знакомый и стал рассказывать какие-то сказки, что сейчас все очень просто, быстро, за месяц, назвал какую-то маленькую сумму, можно купить, сделать, построить. И я загорелась и стала подбивать своего мужа на эту авантюру. Он сказал, что это авантюра, мы не можем по тем, по другим причинам. Но эта мечта так долго во мне зрела, что я все-таки его уговорила, и в 98 году мы купили участок. Сейчас я хочу, пользуясь возможностью редкой, публично признаться в любви к своему мужу, потому что только благодаря его энергии, талантам. Виктор Ерофеев: Он, кстати, замечательный бас-певец. Алла Басаргина: Реклама так реклама - Станислав Сулейманов, солист Большого театра. Только с его помощью можно было осуществить невероятный проект, который зародился в наших сумасшедших головах. Потому что все, что рассказывал Виктор о нашем доме, спасибо большое, это действительно сделано практически его руками, это его проект. Сначала нарисовала дом я, потом он немножко его подправил, и получилось чудо, как мне кажется. И вся мебель в этом доме сделана руками солиста Большого театра. Правда, у него есть помощник. Но это действительно дом моей мечты. Мой муж не был с детства в Коктебеле, он жил в другом регионе, и я его лет около 30 назад обратила в коктебельскую веру, то есть он тоже стал коктебельцем. Сын приехал в Коктебель, когда ему было два года и восемь месяцев. И моя внучка приехала в Коктебель, но уже вошла во двор своего собственного дома, когда ей был год и четыре дня. Виктор Ерофеев: Внучка Анфиса. Тоже передаем внучке привет. Алла Басаргина: Спасибо. Поэтому о Коктебеле лучше меня не спрашивать, потому что я очень плохая дачница с точки зрения посадок, я ничего не сажаю, я только смотрю и любуюсь на все. Меня не интересуют грядки. Меня интересует виноград, который посадил мой муж, как блюдо. Единственное, мне кажется, что я привношу в дом - люблю принимать друзей, готовить я могу. Виктор Ерофеев: Это самое славное, что есть в дачной жизни, между прочим. Я рад, что Алла немножко рассказала о Коктебеле, потому что Коктебель - это не только крымская земля, но еще вечная тяга к солнцу. И в Коктебеле одна пятая русской интеллигенции приезжала к Волошину. Посмотрите, в их стихах, в их картинах отразилось это солнце. Нам нужно это солнце. И мы, видимо, должны его извлекать или из нашей души или из южных мест, которые нам доступны. Тут у нас довольно серьезные заявления пришли на пейджер: "Уважаемый ведущий, захвачена вся подмосковная земля. Москвичам некуда выехать отдыхать. Михаил. Спасибо". Михаил, действительно, надо сказать, что с каждым годом Подмосковье превращается в зону коттеджного режима. И очень это неприятно. Потому что в принципе нам нужна такая экология, которая позволяла бы нам жить и дышать не только на дачах, но и в Москве. А когда вместо этого мы видим захват земли, это малоприятно. У нас тоже из Санкт-Петербурга пишет Аня: "К сожалению, у нас отнимают введением закона об отсутствии льгот права на глоток чистой воды, чистого воздуха даже во время выходных на даче. Цены на билеты в пригородных поездах растут в геометрической прогрессии. С лета увеличивают налог с наших участков. Кто же сможет содержать их? Анна". Наверное, Анна сама участница нынешнего движения за социальные права пенсионеров, которое я очень поддерживаю. Я уже на прошлой программе говорил, что я горжусь нашими пенсионерами. Вместо молодежи, которая проявляет социальную леность, наши пенсионеры показали нашему обществу образец социального достоинства и желания социальной справедливости. Просто преклоняюсь, дорогие пенсионеры, перед вами. Вера Михайловна из Химок, здравствуйте. Слушательница: Две минуты мне можете дать? В 70 годах я работала в министерстве. Нам выделили участок, о чем я всю жизнь мечтала. Мы с сыном эти шесть соток построили с большим трудом, превратили в кусочек рая. Потом у меня правнуки родились, внучка выросла там. Я только по субботам-воскресеньям ездила. В основном было больше цветов. Вы говорили, виноград на юге. Мой домик обвивал тоже виноград. Правда, виноград декоративный, но с маленькими крохотными ягодками. Когда моим правнукам исполнилось три годика, я им такое стихотворение сочинила коротенькое: "Вам по три уж годика, времечко бежит и на ваших полочках много книг лежит. Скоро сами вы будете читать, сказочки рассказывать, песни сочинять. А пока, родимые, я на дачку вас зову. Там ковер травы душистой, я вам, детки, подарю. Подарю вам небо ясное и лучистую зарю, и волшебною водою утром умываться позову. Лес кудрявый, птичьи стаи, пары бабочек, шмелей. Будут песни петь вам добрые про любовь и про зверей". И еще один куплетик. Дело в том, что сейчас моим правнукам по 12 лет, мне 80, правнуки, сын и внучка обожают эту дачку. Правда, она лет восемь назад у нас сгорела из-за электропроводки. Это наша беда. Всеми силами мы построили новый домик. Как я сына успокаивала: не горюй, построим другой лучше прежнего. Виктор Ерофеев: Построили? Слушательница: Построили, правда, он виноградом пока не обвит. Но, надеюсь, еще обовьем его виноградом. И правнуки мои 12-летние никуда не хотят никогда, они ждут, не дождутся лета поехать на дачу. Правда, у нас, к счастью, напротив еще лес. Виктор Ерофеев: Спасибо. Мне очень нравится гордость в вашем голосе, когда вы говорите о правнуках, которые не хотят никуда поехать как только на дачу. Мы неслучайно передачу сегодня в слякотный московский день посвящаем дачам. Потому что без солнца, без дачной загородной жизни жить невозможно. По поводу русских дач пишет наш слушатель. Вот не подписываются слушатели, пишут интересно. "Был дачный поселок Трехборка по Белорусской железной дороге, был чудесный лес. Года два-три назад некоторые откупили вокруг него место, и весь поселок оказался обстроен домами. Что нам теперь делать?". Что делать? Жить вот так с обстроенными домами. Надо было раньше думать. Маша, есть ли возможность, когда пройдет этот бум коттеджей, каким-то образом вернуться к теме не только архитектурной, именно моральной и символической теме дач? Можно ли думать о возрождении русской дачи? Мария Шахова: Может быть, когда застроят все, что возможно, каждый сантиметр Подмосковья, и тогда они начнут обживать свои эти странные дома и начнут искать в них какую-то прелесть. У каждого будет своя, видимо, каждый устроит жизнь по-своему. Но, думаю, что они придут к тому же - к тому же самовару, к той же веранде, которую будут пристраивать. Виктор Ерофеев: Кстати, о самоваре мы не сказали. Самовар с шишками. Мария Шахова: Потому что все-таки слово коттедж - это очень красиво, но это все-таки не русский эквивалент. Виктор Ерофеев: Там Русью не пахнет. Юрий Владимирович из Волгоградской области. Слушатель: Добрый вечер. Это город Волжский, 30 километров от Волгограда. У меня есть такой вопрос: вы упомянули о коттеджном строительстве, я просто скажу в продолжение темы. Мне кажется, что нынешнее руководство российское во главе с Путиным, оно может специально заломить такие земельные налоги, что людям со средним достатком будет не оплатить. И поэтому элитное строительство просто захлопнет эти дачи, которые люди нажили своим честным трудом. И есть еще одна опасность введения частной собственности на землю - это реституция, когда те же дачники будут, возможно, изгнаны своими прежними владельцами земель. Виктор Ерофеев: Я не думаю, Юрий Владимирович, насчет последнего я не уверен. Насчет первого я совершенно с вами согласен. Не думаю, что придут наши князья, графья и прочее и скажут, что это наши земли. Но смысл правильный. Вообще в Волгоградской области, наверное, тоже виноград растет, я подозреваю, как и в Крыму. Алла, помимо того, что вы сказали добрые слова в адрес внучки и в адрес мужа. Алла Басаргина: Внучке я не говорила добрые слова, я констатировала факт. Она себя плохо вчера вела. Виктор Ерофеев: Я еще хочу вернуться к той традиционной даче. Все-таки, варить варенье, солить огурцы - эти вещи, которые Василий Васильевич Розанов, наш замечательный философ, воспринимал как суть нашей жизни, они сохранились в вашей семье или то, что говорила Маша, постепенно куда-то растворяется, расходится и перестает быть? Алла Басаргина: В моей семье не сохранились эти традиции. Я бы скорее сказала, что в моей семье сохранились традиции русской дачи, где ничего не делали и много говорили. И я позволю себе так нескромно сказать, что это уходит к сочинениям Пушкина. И если вспомнить его набросок литературный "Мы проводили вечер на даче", то там никто ничего не говорил, а говорили о Клеопатре. Он называется, после того, как меня пригласили на эту передачу, я открыла Пушкина, почему-то мне казалось "Гости съезжались на дачу", но в том томе академическом написано "мы проводили...", только у меня выскочило "вечер" или "время", скорее "вечер на даче". Вот эта беседа о Клеопатре удачно сочетается с египетскими ночами в спектакле Фоменко, на который мы с вами, Машенька, надеюсь, попадем. И потом я еще полезла в словарь Даля, где нет слова дача. И в русский энциклопедический словарь Павленкова, где написано про дачу так: первое значение - загородный дом. Второе значение - кусок земли, разделенный межами. И третье значение - это дача как дача чего-то, дача показаний. Я немножко поразмышляла на эту тему, что если трактовать дачу как загородный дом, в нашем представлении это совсем другое. То, что в русской культуре совершенно хрестоматийные образы, мы выросли с этой литературой - это и Бунин, и Тургенев, и Чехов, и выражение "дачный муж", и Пушкин, и Набоков, его можно продолжать до бесконечности. Конечно, нашему дому больше близка ситуация ничегонеделания, высоких разговоров. И эта прелесть того, что замедляется. Я вообще считаю, что на дачах, любых дачах, если это не сельскохозяйственные работы. Потому что очень многих увлекают совсем другие вещи, и это тоже замечательно, когда любят что-то сажать, выращивать - цветы, огурцы. Это просто другое времяпрепровождение, каждый получает удовольствие по-своему. Но вот эта замедленность времени по сравнению с городским ритмом, когда можно посмотреть на небо, когда можно посмотреть на очертание коктебельских холмов или на вообще любой пейзаж, время немножко останавливается и есть возможность о чем-то подумать, а не просто бежать, когда тебя толкают, пересаживаются. Еще в пробке можно подумать, в пробке расслабиться. Виктор Ерофеев: Это другое, там думаешь о другом. Алла Басаргина: Поэтому весь стиль жизни дачников, праздных дачников, как мы, он другой, и для меня в том самая большая прелесть. Потому что у нас открытый дом, действительно, и самое большое счастье, когда к нам приходят. Однажды упоминаемая вами внучка Анфиса пришла и с удивлением, никого не обнаружив, спросила: "А где гости?". И это был какой-то жуткий совершенно вечер, когда мы никуда не пошли, и к нам никто не пришел. Виктор Ерофеев: И совсем другого типа гости, не московские. Алла Басаргина: Хотя, это землячество коктебельское не трогайте, а то я опять буду говорить. Я только последнее сказать или предпоследнее, не знаю, как время пойдет. Я думаю, что я в состоянии была бы прожить на даче одна, даже есть у меня такая странная идея, одна и всю зиму. Мне бы тоже было достаточно. Мне было с собой не скучно или, как теперь говорят, я самодостаточна. Виктор Ерофеев: Кстати говоря, у Гачева, нашего философа, который был у нас на передаче несколько недель назад, есть книга "Зима с Декартом". То есть человек живет на даче, снег... Еще дачи наши российские зимой, когда надо к порогу расчистить лопатой огромной и с удовольствием это делаешь. И тут, кстати говоря, нам пишут: "Уважаемый, Виктор, слушаю вашу передачу. Прекрасная передача". Дело не в прекрасности передачи, посмотрите, каких гостей я сегодня пригласил, гости прекрасные. "Я звоню из Питера. У меня дача в Волгоградской области, вернее, родительский дом. Родители умерли уже как десять лет, но там жил еще мой прадед. Он умер в 59 году, ему было 90 лет". Точно, как Алла говорила, жили, жили и умерли. У нас из Чебоксар есть звонок от Владимира. Владимир, здравствуйте. Слушатель: Я дачи люблю, и я мог бы жить, как ваша гостья сказала, может быть и лето, и зиму. У меня квартира еще, я один живу. Виктор Ерофеев: Сергей из Московской области, два слова буквально. Любите дачу? Слушатель: Дачи люблю. Но, к сожалению, к концу передачи так и не прозвучало, что это такое. Дача играет две роли в жизни человека. Первое - это возможность проявить индивидуальность свою. А, во-вторых, отдохнуть от других индивидуальностей. Виктор Ерофеев: Спасибо, Сергей. Вашими словами и заканчиваем передачу. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
