Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-05-05]
Выставочный залМебельная выставка Ильи ПигановаРедактор и ведущая Лиля Пальвелева Лиля Пальвелева: Мебельная выставка Ильи Пиганова прошла недавно в Москве, в Музее архитектуры. Название выставки "Конец второго тома" современный нам художник позаимствовал у поэта Михаила Кузмина. Это строчка из известного стихотворения, где в сложных, многослойных образах отразилось ощущение перелома: на смену гармоничному девятнадцатому веку пришел век двадцатый. Что же касается Ильи Пиганова, то для него "Конец второго тома" - это конец наших девяностых, которые длятся до сих пор, и до сих пор в искусстве актуально цитирование произведений былых времен. Так, Пиганов, чем бы он ни занимался - живописью, фотографией, коллажами или изготовлением авторской мебели - отсылает нас и к искусству барокко, и к русскому церковному искусству, и даже к исламским мотивам. На выставке одного из самых заметных московских художников побывала моя коллега Елена Фанайлова. Ей слово.
Елена Фанайлова: В последние годы Илья Пиганов работает для кино и делает мебель. Шкафы и комоды Пиганова можно купить и поставить дома. По функциональным свойствам, совсем не пафосным своим качествам они мало отличаются от мебели IKEA. Однако на лакированных поверхностях его мебели располагаются копии пророков из росписи Филиппино Липпи и фигуры из "Воскресения" Луки Синьорелли, исламские орнаменты и декоративные мотивы церкви Спаса-на-Крови. Ложный русский поставец "Красный цветок" отсылает к рассказу Гаршина, а панно с изображением орхидеи - к роману Пруста. Арт-критик Ольга Кабанова считает, что работы Пиганова можно назвать одним словом - декаданс. Ольга Кабанова: Утонченность, совершенно какая-то рафинированность, порок, который есть в декадансе, как мы его понимаем, о нем уже как-то и забыли. Блестяще стилизовано, стилизовано не то, что с юмором, а с некоторой отстраненностью от этого. Это игра в декаданс, но она такая виртуозная, что сама по себе эта стилизация составляет какое-то новое, абсолютно неожиданное качество. Мне кажется, ничего такого подобного в смелом отношении к красоте и к красивости, что мы понимаем, как красивость, просто давно не было в нашей дизайнерской мебели или в арт-объектах. Мне нравится форма мебели, которая повторяет итальянскую мебель Возрождения - благородные линии. Кресла возрожденческие и шкаф - они упрощены, но вот эта линия, которая восхищает всегда в ренессансной мебели, она и осталась. То, что на ней какие-то уже совершенно дешевые отделки, то, что с ней идет такая игра, мне кажется, это очень здорово. Елена Фанайлова: Мебель, упомянутая Ольгой Кабановой, недавно была показана в Музее архитектуры. Там Илья Пиганов сделал комнату, которую в традициях позднего Возрождения, назвал "Чертоза", или "трапезная". Говорит искусствовед Аркадий Ипполитов, куратор выставки Ильи Пиганова. Аркадий Ипполитов: Второе у него название "Мясо барокко". Вот эти необычайно декоративные, проложенные золотом куски мяса на черном фоне, как бы самая сущность и чувственное восприятие морокко. Чувственность - главная черта Ильи Пиганова. Елена Фанайлова: Русский художник Илья Пиганов любит английского режиссера Питера Гринуэя. Есть, по крайней мере, три работы, названия которых напрямую говорят об этой любви - шкаф "Книги Просперо" и два панно: "Дитя Маконы" и "Записки у изголовья". На последнем изображается живот девушки с маленьким иероглифом, по кайме - черепа с костями. Цитаты Пиганова выдают его причастность к постмодерну. Директор Института современного искусства Иосиф Бакштейн уверен, что творчество Пиганова относится к современному искусству, а не к искусству мебельщика. Иосиф Бакштейн: Художник вот эту границу между вещами, которые является искусством, вещами, которые не являются, проводит каждый раз в другом месте. Поэтому он рискует. Достоинство Ильи Пиганова как художника состоит в том, что он отвечает прямо, недвусмысленно. Он не боится того, что это все назовут искусством прикладным. Он художник. Он совершил этот жест совершенно осознанно. В силу осознанности жеста, его такой очевидности и прочитываемости - это является больше, чем прикладным искусством.
Елена Фанайлова: Директор Музея архитектуры Давид Саркисян ценит, прежде всего, прикладные качества работ Пиганова. Давид Саркисян: Для меня это не современное искусство. Для меня это мебель, а наш Музей имеет огромную коллекцию мебели, надо сказать. Она неоднородная по составу, но драгоценная. Там всего пятьсот предметов, но это половина того самого Музея мебели, описанного у Ильфа и Петрова. Эта мебель очень интересна, она играет с историческими темами, потом уже один предмет мебели оставим для нашей коллекции, для развития ее. Этот дом был когда-то жилым домом. Это был не музей, а живой интерьер. Поставить здесь мебель, играющую с историческими темами, это тоже, я считаю, очень интересно. Елена Фанайлова: Воззрения художника Ильи Пиганова на своего клиента таковы. Илья Пиганов: Все те люди, которые имеют мои вещи - картинки ли, мебель (с мебелью я, например, знаю всех - с этими людьми я непосредственно общаюсь, разговариваю), они, действительно, все разные. Я не везде видел, где стоят эти предметы, потому что они пока не везде стоят, кто-то еще не достроил что-то, но они все разные. Конечно, их объединяет смелость. Сейчас крайне сложно быть смелым, особенно, на уровне вкуса. Легче купить что-то известное. Смелость - проявление индивидуальности. Наверное, это объединяет тех людей, которых я вижу и знаю. Елена Фанайлова: Известная актриса Татьяна Друбич, давний друг художника Ильи Пиганова, считает, что потенциальный владелец мебели от Пиганова - индивидуалист, похожий на самого художника. Татьяна Друбич: Вещь, с которой можно прожить жизнь, и с радостью оставить ее детям. Эти вещи могут стать антикварными. У меня Илюшины работы переезжают со мной. У меня разные были пространства - и маленькие, и комнаты, и однокомнатные квартиры, дома, дачи - и везде они приживаются. В этих вещах есть (слово нехорошее) честность, какая-то истинность. Мне нравится, что Илья ни во что не играется. Он везде такой - в работе, в жизни. Очень талантливый. Поскольку я как родственник практически участвую в жизни Ильи, то мне дорога первая работа, первенец. А первенец - это поставец, который называется "Туся". Я ее очень люблю. Это съемка - грузинская девушка стоит в коврах. Елена Фанайлова: На наш взгляд, человек, который захочет купить мебель Пиганова, должен обладать чувством юмора, потому что за красотой его работ таиться тонкая насмешка над представлением о том, что такое хорошо и что такое плохо и в современном искусстве и в искусстве интерьера. Лиля Пальвелева: Считает Елена Фанайлова. На волнах "Радио Свобода" вы слушаете передачу "Выставочный зал", и теперь очередь рубрики ЛИЧНОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ. В парижском музее Орсэ открылась выставка "Постимпрессионизм: от Сёра до Клее". Выставку посетил наш коллега Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Поезд постимпрессионизма этой весной въехал в бывший вокзал, ныне музей Орсэ, привезя в Париж 120 работ представителей этого направления буквально со всего света. Название выставки - "От Сёра до Клее". Собственная коллекция музея, с шедеврами Поля Синьяка и Жоржа-Пьера Сёра, вполне представительна: и картина "Папский авиньонский замок" так и осталась на постоянном месте на 5-м этаже. Но когда внизу к знакомым работам Сёра, вроде "Цирка", добавлены другие картины художников - пуантилистов, может быть, чуть менее известных, может быть, менее раскрученных, вроде голландца Яна Тооропа, из тех же заокеанских собраний, вроде музея Индианаполиса, или европейских, например, Хельсинки или Копенгагена, создается совершенно новая масштабная реальность торжества искусства столетней давности. Выстроена цепь преемственности от Поля Синьяка до Эмиля Нольде, но стержнем экспозиции стал тандем основоположников метода дивизионизма: Сёра - Синьяк. Работы Жоржа Сёра есть почти в каждом из полутора десятков тематических залов: и в "Ритме", и "Идиллии". Вот в зале "Свет" ранняя воздушная "Сена в Курбевуа". Это первый этап - влияние, как кажется, Японии, а потом уж - бурное освобождение цвета, прованские пейзажи Поля Синьяка или Анри Эдмона Кросса - "Мыс Лайет" или невдалеке Жан Метцингер: "Две обнаженные в экзотическом пейзаже". А в зале "Поза" и сам Поль Синьяк, на яхте около Сен-Тропе, в фуражке-капитанке - блистательный портрет работы Тео Ван Риссельберга. Между прочим, из частной коллекции - так бы мы его и не увидели. Были авторы, для которых постимпрессионизм стал способом творчества, как для Анри-Эдмона Кросса и Максимильена Люса. Были те, у кого он был минутным увлечением, как у Андре Дерена и некоторых других. Есть даже эксперимент на сей счет Жоржа Брака. Авторы экспозиции в Музее Орсэ задались целью убеждить публику, что почти каждый крупный художник рубежа XIX-XX веков пережил постимпрессионизм. И не зря они завершают выставку Василием Кандинским, Амадео Модильяни, Паулем Клее. Успеть в Париж увидеть "весь постимпрессионизм" в Орсэ можно до начала июля. Лиля Пальвелева: Своими впечатлениями поделился Михаил Соколов. Другие передачи месяца: |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
