Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-09-05]
Россия как цивилизацияЦелинаАвтор и ведущая Елена Ольшанская
"Прошу послать меня на разработку целинных и залежных земель. Я не комсомолец, но в любую минуту готов выполнить указания партии:" Весной 1954 года вышло постановление Верховного Совета СССР, изменившее жизнь сотням тысяч молодых людей. На Алтай, в Казахстан, в Оренбургскую и Новосибирскую области отправились энтузиасты - распахивать степь. Стране обещали изобилие хлеба, мяса, молока, однако экономический расчет скрывал под собой политический: для сплочения граждан срочно требовалась новая великая цель. Это было последнее поколение легендарных советских людей, не знавших усталости и уныния. Они были готовы ко всему, кроме разочарования в своих идеалах. В программе "Россия как цивилизация" - рассказ одного из бывших комсомольцев-целинников. Елена Ольшанская: "В горячее время уборки день в колхозе "Солнечный" отличается от ночи только расцветкой, а больше ничем. Днем и ночью ходят по квадратам лафетки, трактора и комбайны, гудят на глубинных токах зернопульты и тугой прозрачной параболой взвивается в воздух зерно: Одна за другой наполняются степным золотом машины, и чумазые шоферы, проверив, не заснул ли кто-нибудь случайно под колесом, садятся за баранку и включают ладонью первую скорость:" - так начинается повесть Сергея Антонова "Аленка", по которой в начале 1960-х годов классик мирового кино Борис Барнет снял одноименный фильм. Фильмов, спектаклей, книг, статей, журналистских репортажей было очень много: Партия поручила творческой интеллигенции воспевать труд целинников; однако сами эти молодые люди, от родных, освоенных земель уехавшие на незнакомые просторы, в массе своей не могли не нравиться: они были героичны, наивны и обаятельны. 19-летний поэт с комсомольской путевкой, Эдмунд Иодковский (полное имя - Эдмунд Феликсович), прославился в то время как автор слов песни "Едем мы, друзья, в дальние края, будем новоселами, ты и я:". Летом на сбор урожая отправляли студентов, солдат, под амнистию шли заключенные, имевшие навыки в сельском хозяйстве. Первый сноп выращенной пшеницы, грубая деревянная скамейка и стол первопроходцев, их одежда, посуда - все это теперь музейные реликвии. В тишине пустого выставочного зала я познакомилась с Альбертом Семеновичем Егоровым. Он переходил от витрины к витрине, на груди у него висела медаль за освоение целины. "Вы бывший целинник?" - спросила я. - "Бывших целинников не бывает", - ответил он. Мы разговорились, и я записала его рассказ. Альберт Егоров: Мы были студентами московского Историко-архивного института. И нас в 1957 году послали на целину, два курса, на Алтай. От нашего института - порядка 150 человек, а еще были студенты МГУ, Геологического института, Института стали и сплавов. Тогда административное деление было такое - Ленинский район города Москвы. Нам дали на сборы один день. Сказали: "Получайте, ребята, стипендию, на эту стипендию покупайте харчи". И через день мы все собрались, оказалось две тысячи человек студентов. Нас погрузили в товарные вагоны. Спали мы на голых досках. В составе было два пассажирских вагона: в одном лазарет, а во втором ехало высшее начальство. Почти шесть дней мы ехали. Раз в сутки нас кормили горячей пищей в солдатских столовых. Были стоянки в крупных городах, около трех часов, на это время мы все выгружались. В товарных вагонах, понятно, удобств не было, ни умыться, ничего. Недалеко от Свердловска кто-то сказал: ребята, пойдем в скверик, там фонтан, можно умыться. Мы, несколько человек из МГУ и несколько человек из Историко-архивного института пошли туда, умылись. Назад возвращаемся с ведром воды, навстречу идет тетенька и говорит: "Ребята, выливайте вашу воду. Поезд ушел". Не может быть! Подошли - пусто, ни эшелона, ничего. Был один какой-то умный, грамотный кандидат наук из МГУ, он тут же побежал к начальнику, стал выяснять, как нам дальше добираться. Мы остались, можно сказать, в неглиже - в спортивных костюмах. Кроме полотенец и комсомольских путевок у большинства ничего не было. Потом мы 8 часов ехали в товарных вагонах через Уральские горы, потому что это сейчас поезда ездят быстро, а тогда поезд был с паровозом. Нас потом пересадили на какой-то проходящий пассажирский состав. Но так как мы были чумазые все, проводники нас в вагоны не брали, но зато мы сели в вагон-ресторан. У этого кандидата наук были какие-то деньги, он купил нам кофе, печенье. До станции Свердловск, я помню, мы доехали. И слышим объявление, что с такого-то тупика эшелон номер такой-то отправляется. Мы бегом бежим, ищем этот тупик, на ходу вскакиваем в вагоны. На факультете журналистики МГУ тогда училась внучка Хрущева - Юлия Хрущева. А на каком-то другом факультете училась дочка министра внешней торговли Патоличева. Но мы все были студенты, какая нам разница, кто, чего. Елена Ольшанская: В 1943 году военный летчик Леонид Хрущев погиб во время одного из боевых вылетов. Органы НКВД усомнились в его смерти, объявили "предателем родины" и отправили в ГУЛАГ его молодую жену. Никита Сергеевич Хрущев удочерил тогда осиротевшую двухлетнюю внучку, от нее долго скрывали судьбу ее настоящих родителей. Я нашла в интернете беседу журналиста с Юлией Леонидовной Хрущевой, там есть упоминание о целине: ":Помню, в 17 лет я с подругой поехала на лето в алтайский колхоз, по-целинному бедный и запущенный. Работали в бригаде: мальчишки - на току, девчонки возили полову. Регистрируясь на месте жительства, мы сказали: "Если из райцентра спросят, знайте, мы не имеем никакого отношения к ТЕМ Хрущевым, мы не высокопоставленные". Я понимала: узнай местные, что я дочь Хрущева, начали бы свозить ко мне продукты, от молока до яиц". Альберт Егоров: Мы проехали после Свердловска Омск, Тюмень, Новосибирск, а после Новосибирска повернули на юг, направо. Приехали на Алтай, и там нас распределили, кого куда. Подогнали уйму машин, дело уже было вечером. Мы поехали в одном направлении по тайге, ни света, ничего, ехали часа четыре. Приехали в какой-то Залесовский район Алтайского края. И там нас, историков-архивистов, распределили на три части. Одна занималась подработкой зерна непосредственно в Залесове: отгрузка машин, сортировка, фасовка зерна, а две бригады разместили в деревнях. Помню названия - Тундриха, Витохино и еще что-то такое. Когда я поступал в институт, у меня был рабочий стаж, может быть, я был чуть постарше других, хотя на втором курсе мне было 20 лет. С нами было два преподавателя: один - бывший партизан чехословацкой бригады, Куликов Юрий Владимирович, а второй - завкафедрой физкультуры. Лично мне Куликов, который был партизан в чехословацкой бригаде, сказал: "Ты, Альберт, будешь бригадиром в деревне Тундриха". В этой деревне Тундриха, когда мы оказались там, первым делом нам притащили матрасовки, мы набили их соломой. Лежали рядом девочки с мальчиками, никакой половой сегрегации, все были вместе, все было едино, в одном помещении, но все было строго морально. И мы там отработали приблизительно месяц. Овощи нам давали бесплатно, мясо мы получали. Зарабатывали мы где-то по полтора трудодня. Это 1957 год, тогда система оценки была трудодни. Начальник мне говорит: "Слушай, Альберт, у меня девки пропадают в деревне Вытохино, их десять человек. А девочки все очень хороших родителей, они ни черта делать не умеют. Может ты пойдешь к ним?". Елена Ольшанская: "Мы едем на славное, но трудное дело. Среди нас не должно быть нытиков. Не страну Муравию, не фантастический остров едем искать. Нет!: Мы пойдем: путем, указанным нам партией, и пробудим столетиями дремавшие земли, которые дадут советскому народу миллионы пудов зерна.: Нам предстоит : заставить вечно дремавшие земли служить советскому народу. И мы посмотрим еще, кто сильнее - природа или советские люди с комсомольской путевкой..." В черноземных областях центральной России в это время царило страшное запустение. В колхозах не хватало корма для скота. Крестяне раскрывали крыши коровников и скармливали животным старую солому. Коровы давали молока меньше коз. Падеж был страшный. Все людские ресурсы, деньги, техника шли на ударные стройки коммунизма. Этим иногда пользовались руководители соседних с целиной хозяйств. Вот рассказ одного из приехавших по комсомольской путевке: ": Мы жили в Матвеевке. Откровенно говоря, никакой целины, вокруг - деревни. Здесь не было ничего общего с теми палатками и необъятными просторами, о которых тогда столько говорили, писали и пели. Просто на селе не хватало людей и техники, а "под целину" выделяли и то, и другое". Альберт Егоров: Когда я оказался в этой деревне Вытохино, девчонки меня сразу прозвали Альберт Одиннадцатый. Их было десять, я - одиннадцатый. Моя задача была какая? Я вставал раньше всех, вторая половина сентября - уже заморозки, девчонки не могут умываться холодной водой. А спали мы в одном клубе, нары были парные. Я спал без пары, поскольку я командир, мне нельзя к девчонкам прикасаться. У меня было коромысло, я спускался в овраг, добывал воду. Приносил, у нас был кипятильник, я разогревал. Когда вода нагревалась, я тогда девчонкам говорил: "Девочки, подъем!" Они очень недовольны были, что надо подниматься. И одна из наших девочек, Роза Ушлиц, мы ее назначили поварихой, первым делом кипятила молоко. Мы пили кружку молока с сахаром и ели хлеб. Там местное население были немцы, которых завезли в Россию еще при Екатерине, они уже ассимилировались. Матерились они очень хорошо по-русски, а между собой говорили по-немецки. Я иногда с ними мог разговаривать, но иногда их не понимал. Одним словом, мы очень хорошо работали. А в этой деревне были посевы льна. Приходила машина, нас везли километра за три-четыре, там стояли скирды с льном, а у скирды стояла молотилка с тракторным приводом. Наша задача была скирду льна перемолотить, отмолотить семя, а солому потом так же складывали в новую скирду. Скирда была, допустим, длиной десять метров, высотой четыре-пять метров. Я один вилами сбрасывал сверху, а мои девушки, москвички нежные, внизу работали. Конечно, у них облетел маникюр-педикюр, потому что пыль, грязь. И мы практически весь световой день молотили этот лен. Девочки мои сначала, можно сказать, падали от усталости, потом привыкли. Нас опять выручала Роза Ушлиц. Лес очень хороший был, в тайге пятна берез. Мы смотрим: через эту белую тайгу на черном вороном коне едет Роза. В одном ведре она привозила очень хороший суп, в другом очень хороший гуляш. Мы едим, у нас перерыв где-то около часа, Роза уезжает, мы опять молотим Но когда приезжал вечером учетчик, он хватался за голову: "Что вы делаете, московские студенты, вы сбиваете нам расценки". Потому что у них председателю колхоза, например, платили три трудодня, а благодаря нашему ударному труду мы зарабатывали по пять трудодней. Елена Ольшанская: "В ту осень, ожидая большой целинный хлеб, со всей страны нагнали огромное количество грузовиков: В совхозы многих шоферов почему-то долго не отправляли, и они томились в районных гостиницах, резались в карты, пили горькую и дрались с местными парнями из-за девушек, - пишет в своих воспоминаниях журналистка Капитолина Кожевникова. - По совхозам я ездила на попутках - обстановка была сродни фронтовой. Приезжими корреспондентами местное начальство не особо интересовалось. Не до них. Да и знали, что напишут статьи хвалебные:. Никто не знал, куда девать зерно. Такое впечатление, что появление его было полнейшей неожиданностью... В тех краях в сентябре уже выпадает снег, а ледяные ветры такие, что не знаешь, куда от них деваться. Места суровые. И вот в такую-то погоду зерно сваливали прямо на ток, под открытое небо: Урожай сразу же обрекался на верную гибель. : Цена целинных урожаев была космической. Ни одно государство, кроме социалистического, таких затрат не выдержало бы." Альберт Егоров: У нас были черные бани, потому что никакого света, сплошная копоть. Девчонки сначала парились, потом я парился, ко мне приезжали начальники. Ребята приезжали из других отрядов, у меня была персональная лошадь, я их возил по тайге - кто где работает, опять же ночью, потому что днем некогда было. И таким образом мы до самых морозов пробыли, уже выпал снег. А когда перед отъездом мы все собрались, начальник мне говорит, что из 150 историков-архивистов надо семь человек выдвинуть на награждение медалью "За освоение целинных земель". Кого? У меня все девушки хорошо работали. В Залесовский район приехали деятели из краевого Комитета КПСС Алтайского края, они вручали нам медали от имени Президиума Верховного совета СССР. Когда мы приехали в Москву, был слет студентов в 1957 году. Помнится, это было в Театре имени Ленинского Комсомола. Нас опять поздравляли и награждали какими-то знаками ЦК ВЛКСМ. Елена Ольшанская: Из "Положения о медали "За освоение целинных земель": "Медалью : награждаются колхозники, работники совхозов, МТС, строительных и других организаций, партийные, советские, профсоюзные и комсомольские работники за хорошую работу на освоении целинных и залежных земель в районах Казахстана, Сибири, Урала, Поволжья и Северного Кавказа: На лицевой стороне медали изображены: самоходный комбайн во время уборки урожая, на горизонте поля - элеватор: На оборотной стороне: внизу серп и молот с расходящимися от них солнечными лучами, вверху пятиугольная звездочка, с левой стороны пшеничный колос и с правой стороны кукурузные початки:". Важным пунктом "Положения о медали" был призыв к награжденному "служить примером выполнения своего гражданского долга". В советском понимании это расшифровывалось так: работать там, куда пошлют, получать столько, сколько дадут. У обладателей медали была привилегия при поступлении в сельхозинститут. Альберт Егоров: Закончили мы институт в 1961 году. У нас было очень хорошее распределение. Конечно, можно было заручиться какими-то связями и остаться в Москве. Но вот заходит в распределительную комиссию группа студентов, нам предлагают все большие города, начиная от Риги и кончая Астраханью и Южно-Сахалинском: кто куда хочет. Потому что историков-архивистов выпускалось в то время сто человек в год на весь Советский Союз. Я распределился подальше от Москвы, и вместе с Зоей Макаренко, у которой папа был герой Советского Союза, и Борисом Игоревичем Кремером, который впоследствии защитил диссертацию и стал помощником заместителя Брежнева, мы уехали на Сахалин. Другим ребятам, кто был на целине, диплом открывал дорогу во все учреждения, практически во все. Тогда в Москве построили новый дом СЭВ (стран Совета экономической взаимопомощи, Варшавского договора) очень многих наших выпускников брали туда. Многие работали в посольствах за границей, особенно, если кто знал язык, тому было легче. Я был на профсоюзной работе, я был инструктором спортивно-массовой работы в Обкоме профсоюзов рыбаков на Сахалине. Работал в органах соцобеспечения. Кроме Сахалина, я потом еще работал в Центральном архиве Молдавской республики, в Краснодарском краевом Архивном управлении. Я занимался историей целины, встречался с целинниками. Первый заезд был с 1954 года по 1958-й. В первый год выехало 500 000 парней и девушек, и буквально через год появилось 250 тысяч новых граждан Советского Союза. Так называемые казахские степи, они очень быстро стали застраиваться, многие остались и живут там до сих пор. Елена Ольшанская: В честь 50-летия начала освоения целинных и залежных земель в Казахстане была учреждена юбилейная медаль "Тынга 50 жыл" ("50 лет целине"). Россия до сих пор покупает у Казахстана хлеб - с тех почв, которые были тогда распаханы, хотя частью они заброшены сейчас из-за дикого, ненаучного освоения. В начале восьмидесятых годов журналист Юрий Кривоногов побывал в казахстанских степях. "Однажды, - пишет он, - мы ехали по немереным просторам на запыленном "козлике" с местным краеведом Салимом. Внезапно в знойном мареве по сторонам малонаезженной дороги встали по два высоченных дома. Я протер глаза, приняв их за мираж, Салим довольно рассмеялся: "Все правильно, четыре девятиэтажки. Раньше они назывались образцово-показательным целинным совхозом. Людей: освободили от всех домашних хлопот, чтобы они повышали свой моральный и образовательный уровень. Подвозили все - от воды, угля, продуктов до скрепки. Вспахали степь... Года три имели неплохой урожай. Потом культурный слой унесло постоянными ветрами. Видишь, даже полынь не растет, - обвел он рукой вокруг... Все разбежались, куда глаза глядят". Альберт Егоров: Что касается некоторых негативных факторов, тут дело в том, что на строительство некоторых совхозов присылали так называемый спецконтингент. Это условно-досрочно освобожденные ребята, которых сначала по амнистии после смерти Сталина в1953 году много выпустили, и часть этих ребят по приказу ГУЛАГа прислали, но они в основном занимались на стройках. За ними наблюдали, там были спецкомендатуры. А что касается личных столкновений, то они практически были невозможны, потому что драки начинаются после распития спиртных напитков, а там ничего не было. Мы пили только молоко и чай. Елена Ольшанская: Конфликты на стройках коммунизма тщательно скрывались, только теперь историки смогли опубликовать некоторые документы, например: 1 августа 1959 года рабочие первого палаточного городка на строительстве Карагандинского металлургического завода в Темиртау, вернувшись с работы, обнаружили, что в очередной раз нет воды для питья и умывания. Разгневанная толпа около 11 часов вечера взломала замки на цистерне с квасом, но хватило не всем. Тогда разгромили столовую, в это время полууголовные элементы разграбили галантерейный ларек. В три часа ночи милиционеры, разогнав рабочих, арестовали двух 18-летних парней, за которыми как раз никакой вины не было. На следующий день в городок привезли цистерну питьевой воды, которая поразила людей бледно-розовой окраской, это вызвало уже массовое возмущение и даже восстание. Оно было, конечно, жестоко подавлено, однако своих постов лишились и видные партийные руководители. Пока целина была в центре внимания, люди верили и надеялись, что все ошибки будут исправлены. Максимальные урожаи выпали на первые годы. Затем пошли полосы неудач. В 1963 году в стране наступил острый продовольственный кризис. В магазинах выстраивались длинные очереди, белый хлеб и муку выдавали строго по норме на каждого члена семьи, по паспортам с пропиской, а в некоторых районах - по справкам, заверенным печатью медицинских учреждений, только для больных и детей дошкольного возраста. Поскольку в связи с пропагандистской кампанией районы традиционного хлебопашества были в тот момент обескровлены, пришлось срочно покупать зерно за границей. В народе шутили: "Хрущёв посеял на целине, а собрал урожай в Канаде". Альберт Егоров: Конечно, говорить, что зря потратили деньги на освоение целины - так говорить нельзя. Потому что Господу Богу и Илье Пророку не прикажешь. Урожайность колеблется из года в год. Но то, что подняли очень много земли, очень много освоили и благодаря чему мы сейчас - пусть Казахстан уже самостоятельное государство: - но там же степи, а благодаря тем, кто там был, эти степи дают урожай. И у нас есть колбаса, у нас есть своя курятина, мы от "ножек Буша" уже отказываемся. Поэтому освоение целины имеет не только хозяйственное значение, а, прямо скажем, геосоциальное и геополитическое. Елена Ольшанская: В России немало серьезных ученых и специалистов. Однако научные рекомендации плохо согласуются с волевыми решениями, касающимися миллионов людей. Сегодня понятно, что целинный проект погубили его масштабность и пропагандистский пафос. "Бывших целинников не бывает" - эти слова Альберта Семеновича Егорова я вспоминала, когда искала встречи с другими участниками исторического события. Большинство из них, несмотря на юбилейные торжества и почести, чувствует себя оскорбленными: их юность подвергается критике, их самоотверженность, став политической валютой, обесценена. Современный язык скучен: "Превышение рациональных масштабов землепользования, постоянный вынос питательных веществ вместе с урожаями зерновых культур, незначительная компенсация этих потерь минеральными и органическими удобрениями, гигантское развитие эрозии и потеря гумуса сократили к 2000 г. естественное плодородие сельскохозяйственных земель Оренбургской целины примерно в 2,5 раза по сравнению с 1954 г. За последние 30-35 лет почвы потеряли от 30 до 50% запасов гумуса, а площадь экологически нарушенных земель увеличилась за этот период в 8 раз. В ряде хозяйств востока и юго-востока области, где были распаханы темно-каштановые и каштановые почвы, эрозия приобрела катастрофический характер, охватив более 90% всех площадей: С 1965 по 2000 г. из 10 целинных районов Оренбургской области выехало более 280 тыс. жителей, что в 4 раза превышает численность первоцелинников", - пишет в аналитической статье-исследовании сотрудник кафедры географии и регионоведения Оренбургского государственного университета Е.А. Семенов. Статья называется "Шагреневая кожа Оренбургской целины". Ей предпослан эпиграф, пословица американских индейцев: "Мы не получаем землю в наследство от родителей, мы берем ее в долг у наших детей". |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
