Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
3.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-03-04]
Россия как цивилизацияРеставраторАвтор и ведущая Елена Ольшанская
В передаче участвуют: "Я нахожусь в аудитории, где студенты реставрируют иконы - каждый свою. И если у кого-то возникает вопрос, я отвечаю. Вот и все", - так объясняет свой метод преподавания профессор, специалист по древнерусской живописи Виктор Васильевич Филатов. Он - из рабочей семьи, но в 20-е годы советская власть лишила его родителей избирательных прав и выслала из Москвы. Позже отца расстреляли. Сын "лишенцев" с трудом смог окончить школу и поступить в институт, на фронте ему не сразу доверили оружие. Вернувшись с Великой Отечественной войны, Виктор Филатов выбрал голодную и непрестижную в то время профессию реставратора. "Сегодня меня хвалят за то, за что громили вчера, - признается он. - А я остался, кем был. При каждом режиме нужно самоутверждаться... - так не лучше ли потратить время на что-нибудь другое?" Елена Ольшанская: На площади имени Соловецких юнг троллейбус разворачивается, конечная остановка. Это окраина Москвы, Южное Измайлово. Безликие типовые постройки, зимой улицы покрыты многослойными наростами льда, а вокруг блочного дома, где живет профессор Филатов, в день моего прихода образовался сплошной каток. Как же он в свои 80 лет выходит за хлебом, как ездит на работу... - думала я, с трудом удерживая равновесие. Но оказалось, что Виктор Васильевич привык к трудностям с раннего детства. Виктор Филатов: Я родился в 1918 году. В 1928 году отцу пришлось уйти из семьи, чтобы нас не трогали. Мы были лишены избирательных прав, то есть, лишенцы так называемые - такая была прослойка, созданная советским правительством. Мои родители происходят из крестьян, они писались крестьянами до советского времени. В начале 19 века генеральша Лонгинова выиграла в карты пять семей крепостных и привезла их в Москву. Все так и жили в большой деревне напротив Немецкого кладбища, на ее земле. Отец прадеда - Илларион, он завел сына Филата, и все Филатовыми стали. Мой прадед работал в Большом театре на установке декораций. Так как крестьяне были почти безземельные (огороды только на окраине Москвы), то это была его основная профессия. Дед в селе Выхино, куда входила наша деревня, работал в управе. Старшая сестра отца вышла замуж за жестянщика (он назывался фабрикантом, хотя у него было меньше 10 человек рабочих) в Зарядье. Моему отцу было 12 лет, когда сестра взяла его смотреть за рабочими, он воспитывался там, а после смерти ее мужа стал одним из технических руководителей, совладельцем. Фабрика жестяных изделий Филатова и Крюковой. Во время 1 Империалистической войны они получили большой заказ от правительства на производство жестяных коробок для противогазов. Противогазные коробки на том же предприятии делали вплоть до войны 1941 года. После революции мы были лишены продовольственных карточек. Я - самый младший. Нас пять человек было, остались без карточек, без денег, без родителей. Маму в 1930 году в сентябре месяце выслали. Единственное, что меня спасло, это то, что в доме отца оставили одну комнату за нашей семьей. На работу таких, как мы, государственные предприятия не принимали. Сестра ушла в артель, а брат был вынужден уехать в Свердловск, чтобы там поступить на государственную службу. Он получил специальность электрика-высоковольтника. Так бы все было нормально, но он в 1932 году вернулся в Москву, поступил работать на Московский электрозавод большой. А там, как тогда было принято, обязательно раскрывали вредительство, и моего брата подставили как одного из вредителей. Он был отправлен в Казахстан в лагерь. Его направили на тракторную станцию, и он там работал электриком, но, будучи заключенным, в 1934 году заболел и очень быстро скончался. Отца расстреляли в 1937 году в ноябре месяце. Елена Ольшанская: В Конституции РСФСР, принятой 10 июля 1918 года V Всероссийским съездом Советов, были перечислены основные категории граждан, которые лишались избирательных прав. Там говорилось: "...руководствуясь интересами рабочего класса в целом, РСФСР лишает отдельных лиц и отдельные группы прав, которые используются ими в ущерб интересам социалистической революции". Виктор Филатов: Мама была в Александрове сначала, потом там собралось слишком много репрессированных, и она переселилась в город Кержач. Ей пришлось с отцом развестись, чтобы сменить фамилию. Уже под своей девичьей фамилией она вернулась в Москву в году 1936 и стала работать у одних знакомых домработницей. Прописалась в Москве как Митрофанова и жила в семье моей старшей сестры, которая вышла замуж и тоже изменила фамилию - с Филатовой на Егоренко, по мужу. Мама жила у них. В 1937 году меня, как ни странно, приняли в институт, потому что в том же году весной на каком-то выступлении Сталин сказал, что дети за родителей не отвечают. Наш курс оказался как раз из той молодежи, которую раньше в институты не принимали. Московский текстильный институт, художественный факультет. Тогда это был единственный художественный институт, кроме архитектурного и будущего Суриковского, который готовил оформителей тканей. Я получил специальность художника-технолога по ткацким изделиям. В институте я с первого семестра был отличником. Отношение и деканата, и преподавателей ко мне было очень хорошее. Они меня даже опекали, зная, что я живу на собственные средства. Сестры вышли замуж, я жил один в той комнате, которая осталась от дома. Сталинская стипендия для отличников была утверждена ближе к 1940 году, но мне в ней было отказано. Елена Ольшанская: Когда началась война, Виктору Филатову было 23 года. Как сына репрессированного, его не сразу призвали в армию. Виктор Филатов: В 1941 году нас мобилизовали, то есть, предложили нам как комсомольскому призыву идти на спецзадание. Мы добровольцами пошли на стройку оборонительного рубежа под Ельней и Рославлем. Когда началось наступление большое, нас перевели поближе к Москве, а в сентябре вернули в институт заканчивать учебу. Нам дали возможность сдать все экзамены за последний курс. Задание по диплому мы должны были получить 15 октября 1941 года, когда Москва начала вся бежать, в день наступления немецких армий. Я решил не эвакуироваться с институтом, но дипломную работу, конечно, не начинал. Работал санитаром-эвакуатором в Первой градской больнице. А под первое января получил повестку, меня мобилизовали, я попал в автодорожные войска. От Москвы наша дорога начиналась по Ленинградскому шоссе до Волочка, где фашистскими войсками была перерезана дорога на Ленинград. Я попал на самый крайний участок в Торжок, фронт был от нас 12-15 километрах. С этой 9-й автодорогой я прошел по всей Тверской области через Белоруссию, Литву, из Литвы в Пруссию, а потом уже и под Кенигсберг подошли. Елена Ольшанская: Известно, что в Торжке был разгромлен местный музей, и, среди прочего, пропала бесценная рукописная книга 16 века, составленная ученым монахом Максимом Греком. Правда, вряд ли в то время она ценилась. Тем не менее, кто-то спас этот фолиант и после войны вернул его на место. Виктор Филатов: Когда я служил в Торжке, бомбили город очень сильно, и в одну из церквей свезли все из музея. Зимой из-под снега я взял две иконы небольшого размера. В 1943 году, когда меня послали в Москву за красками для оформления Ленинского уголка, эти две иконы я привез домой. Впервые о реставрации икон я услышал от моего старшего брата, который в 20-е годы посетил выставку в Центральных реставрационных мастерских, и я от него узнал, что на иконах бывает много слоев. Потом в институте был свой музей, который организовали на остатках Строгановского училища. У нас были хорошие альбомы по текстилю 19 века. И мы там организовали кружок по изучению древнерусского искусства. Я тогда впервые увлекся. Мы занимались на крышах башен Донского монастыря, а в башнях жили милиционеры, они заготавливали себе на зиму дрова. Как-то в поленице дров я заметил несколько икон. А я тогда еще заявил, что буду собирать иконы. Надо мной, конечно, посмеялись. В это время никто не занимался иконами, ничем подобным. Я взял икону из поленицы, а когда стал реставратором после войны, я ее раскрыл, она оказалась иконой Владимирской Божьей Матери петровского времени. Елена Ольшанская: В мае 1918 года, когда большевики закрывали монастыри, изымали церковные ценности, знаменитый художник и историк искусства Игорь Эммануилович Грабарь открыл первую Государственную художественно-реставрационную мастерскую. Началось восстановление памятников древнерусского искусства из Успенского и Благовещенского соборов Московского Кремля, из храмов в Новгороде. В Успенском соборе во Владимире были открыты фрески Андрея Рублева ... Однако эта деятельность все сильнее расходилась с планами советского правительства. В 1930 году в преддверии Первого музейного съезда человек, по фамилии Объедков, опубликовал в центральной прессе статью где утверждал, что деятельность мастерских Грабаря "не соответствует марксистско-ленинскому мировоззрению". В 1934 г. Государственные реставрационные мастерские были закрыты, многие их сотрудники попали в тюрьмы и лагеря. И только в разгар войны, 7 июля 1942 г. на территориях, освобожденных от фашистов, была создана Комиссия по охране и учету памятников искусства. А 1 сентября 1944 г. - дата открытия Государственной центральной художественно-реставрационной мастерской (ГЦХРМ). После демобилизации в 1945 году Виктор Филатов пришел туда работать. Виктор Филатов: Мои сверстники и выпускники нашего факультета очень удивились - что я свихнулся, что ли - пошел на реставрацию икон. Меня приняли в 1945 году после демобилизации учеником реставратора. Я очень быстро освоил эту специальность, сам научился раскрывать иконы. Первую икону я раскрыл дома. Это было очень интересное явление, когда своими средствами - мылом, водой и прочими - я стал промывать икону, и после смывки копоти и олифы увидел чистый лик Богоматери. Меня это очень удивило и вдохновило. Я понял многослойность записи, стал заниматься технологией иконописи. Реставрация (или возобновление, как оно называлось в старое время) в русскую живопись пришла еще в 13-15 веках. Через каждые сто лет иконы подновляли, но, таким образом, на лучших иконах накапливались два, три, четыре, пять слоев живописи. И чем больше икона чтилась, тем больше на ней оказывалось слоев. Особенно много слоев, как известно, оказалось на иконе Владимирской Богоматери, которая с 12 века находилась во Владимире, куда ее из Киева привез Андрей Боголюбский, князь. Ее раскрытие проходило в первой Реставрационной мастерской в 1919 году. С нее начали удалять слои, как мы и сейчас это делаем, начиная с верхнего слоя, открывая нижележащий под ним слой, и так углублялись по векам. Определяя каждый век, раскрывали его и доходили до первоначального слоя. Первоначальный слой получался уже в небольших фрагментах. Раньше был такой принцип обновления икон, что участки разрушенные вырезали ножом и выбрасывали, накладывали новый грунт и писали уже в стиле того времени, в тех традициях, когда происходило обновление иконы. Руководителем вновь открытых реставрационных мастерских был заведующий отделом иконописи Третьяковской галереи Николай Петрович Сычев, профессор, который до того отбывал срок на Беломоро-Балтийском канале, а потом, после окончания 20-летнего срока в 1949 году, он меня взял с собой в Суздаль, на раскрытие росписи середины 19 века. Потом нас, бригаду художников-реставраторов, направили на восстановление памятников Новгорода, где я работал в Софии Новгородской, в Нередице разбитой. Мы укрепляли то, что сохранилось с 12 века, под руководством Кирикова, нашего старшего реставратора, и Сычева. А когда я только поступил в ГЦХРМ, меня воспитывал Баранов Иван Андреевич, который работал реставратором одновременно и в Третьяковской галерее, и в музеях Московского Кремля. Елена Ольшанская: Церковь Спаса Преображения в Нередице с фресками 1199 года - из числа великих памятников русской культуры. В октябре 1941 года здесь проходил рубеж при отступлении советской армии. Обе стороны использовали здания храмов как огневые точки. В Нередице сохранились лишь те части стен, которые оказались под завалами рухнувшего купола. После войны Виктору Филатову и его коллегам приходилось спасать шедевры, пострадавшие не только во время боев. В предшествующие "мирные" десятилетия многое было разрушено и находилось на грани исчезновения. Виктор Филатов: В 1953 году от реставрационных мастерских и министерств были направлены реставраторы: Демина Наталья Николаевна (от Рублевского музея, искусствовед и хранитель) ,Казанская, реставратор от ГЦХРМ, и я. Нам поручили разбирать фонды, которые всю войну стояли в церкви Николы Надеина в Ярославле, где был поврежден северо-западный угол, и там гнездились вороны и голуби. Иконы были поставлены когда-то перед войной штабелями к стенам и к столбам. И мы там из-под голубиного навоза толщиной сантиметров 15-20 извлекали эти иконы (нам дали двух старушек из музея в помощь, уборщиц), определяли художественную ценность, содержание и оказывали срочную помощь тем иконам, которые были очень сильно разрушены. И там я обнаружил (Демина мне помогла) икону Сергия Радонежского с Куликовской битвой и другими событиями, написанную каким-то ярославским мастером. Я ее опубликовал в сборниках Пушкинского дома в Ленинграде, которым руководил академик Лихачев Дмитрий Сергеевич. Познакомился с ним, с его сотрудниками. Потом дерзнули устроить первую выставку икон. Художественный музей в Ярославле начал возрождаться. И тогда мне пришлось коснуться одной из самых древних икон ярославских - иконы Божией Матери. Я ее приводил в экспозиционное состояние. В Центральную художественно-реставрационную мастерскую в наш отдел реставрации древнерусской живописи очень часто заходили искусствоведы, исследователи русских икон. И у нас был свой круг людей, которые этим интересовались серьезно. Я с ними легко входил в контакт, потому что меня интересовало и графическое, и цветовое строение древнерусской живописи. Мне в этом деле очень помогли исследования Тица. Он дал очень точную схему построения иконы - соразмерность высоты, ширины иконы, с соразмерностью вписания в эту плоскость изображения, которую я потом проследил на фресках владимирского Успенского собора, на столбах. Эта схема, оказывается, существовала всегда, о чем я написал даже специальную статью в свое время. Эта соразмерность была продиктована еще, как ни странно, канонами греческой и античной скульптуры. Это очень самостоятельная область начертания русских икон, фресок. И росписи - росписи Рублева, особенно иконы Рублева - строились по определенной графической схеме. Елена Ольшанская: Виктору Васильевичу Филатову принадлежат реконструкции знаменитых фресок Андрея Рублева в Звенигороде - от которых не так много осталось - иногда это всего лишь "фрагмент плаща". Филатов - автор трех учебников: по реставрации иконописи и масляной настенной живописи, а также "Краткого иконописного словаря" и "Словаря изографа" (сейчас к изданию готовится новый уникальный словарь-справочник по надписям на иконах). Первая монография "Русская станковая темперная живопись, техника и реставрация" вышла в издательстве "Искусство" в 1962 году. Само слово "икона" было тогда под запретом. Виктор Филатов: Мы официально занимались "древнерусской станковой темперной живописью". "Иконопись", "икона" были исключены из нашей официальной лексики. Когда я в издательство сдал книгу "Древнерусская живопись", то для того, чтобы икона не появилась на обложке и чтобы она не составила основную часть книги, мне предложили обязательно включить живопись 19 и 20 веков. Для этого пришлось начать реставрацию таких произведений. Первая картина, как ни странно, была "Похищение Европы" Серова - та самая картина, которая во время революции была за границей, на выставке в Венеции. Потом она много путешествовала по всяким хранилищам западноевропейским, и в 1941 году весной ее возвратили семье Серовых, наследникам. Они ее успели только посмотреть. И тут же отправили в эвакуацию вместе с экспонатами Третьяковской галереи в Новосибирск. Там во время войны она хранилась до возвращения в Москву. Затем владельцы ко мне обратились с просьбой о ее реставрации, поскольку картина была написана в смешаной технике масляной живописи, темперы, клеевой живописи и даже пастельной живописи. Это была первая моя работа, с которой я начал реставрацию живописи 19-20 веков. В 1963 году защитил диссертацию и с 1963 года начал читать курс технологии живописи (западноевропейской и русской) в Московском университете на искусствоведческом отделении. Елена Ольшанская: Кто-то донес на Филатова в МГУ, что лекции его напоминают религиозную пропаганду. Вызванный для объяснений, он ответил начальству: "Видите ли, я - человек верующий. Как же иначе можно преподавать историю религиозной живописи?". За это был немедленно изгнан с преподавательской работы. Виктор Филатов: Я воспитывался в семействе, которое исповедовало нашу официальную церковь. Религиозным я был постольку, поскольку нужно было уметь прочитать молитву "Отче наш" перед принятием пищи. Но меня это серьезно никогда не занимало. Я знал, конечно, Богородичные молитвы. Символ Веры я изучил совсем недавно, когда на серьезную операцию попала моя жена, это было лет десять назад. Я почему-то решил, что за дни операции должен выучить весь Символ Веры. Правда, мне приходилось с ним иметь дело как реставратору, но тут я его выучил наизусть. Я решил, что если я это освою, то операция пройдет нормально. Так и получилось. Елена Ольшанская: Есть в Москве церковь 17 века - Рождества Христова в Измайлове. Каждая из икон этого когда-то полуразрушенного здания побывала в руках Виктора Филатова либо как объект реставрации, либо как часть составленной им "Описи имущества храма", либо была заново написана им самим. Теперь он приходит сюда молиться . И учеников водит - на практику. Несмотря на редкость профессии, учеников у Виктора Васильевича много. "Я учу руками, - утверждает он. - В каждом моем учебнике - фотографии рук, что-либо делающих. Если я даю студенту совет, это означает, что я сам так делал и не раскаиваюсь". К Виктору Васильевичу Филатову я пришла, чтобы поговорить о древнерусской иконописи. Советский ХХ век немало сделал для ее уничтожения. Чудом выжил и сам Филатов. Усилиями таких людей, как он, линия не прервалась, спасено многое, чему предстояло погибнуть. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
