Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-12-02]
Россия как цивилизацияНовый календарьАвтор Елена ОльшанскаяВедущая Ирина Лагунина В передаче участвуют:
Ирина Лагунина: 15 декабря 1699 года Петр 1 издал указ о новом летосчислении. После 31 декабря 7208 года (от Сотворения мира) В России должно было наступить 1 января 1700 года (от Рождества Христова). Прежнее празднование Нового года с 1 сентября отменялось. Царь приказал украсить ворота домов еловыми и можжевеловыми ветвями, а ночью устраивать "иллюминацию". Для этого в бочках поджигали солому и хворост. Петр выбрал не исправленный астрономами календарь, который с 1582 года ввел в католических странах папа Григорий ХШ-й, а прежний, юлианский, с отставанием на 11 дней. Протестантские Швеция и Англия, бывшие в тот момент примером для русского царя, вскоре, однако, приняли папское новшество. Но Россия два следующих века оставалась верна староримскому календарю. Елена Ольшанская: В конце 16 - начале 17 века Россия должна была погибнуть от Смуты. За несколько десятилетий до этого Иван Грозный залил кровью города и села, перевернул народный быт. Но смута - это не борьба против деспота, смута в России началась, когда умер сын Грозного, Федор Иоаннович, и пресеклась династия Рюриковичей. Смута - это паралич власти, появление царей-самозванцев, голод и эпидемии, разложение общества, это польско-литовское завоевание страны и выход на историческую сцену вольного казачества. "Во время междуцарствия разрушалось и наконец рассыпалось вдребезги государственное здание России, - писал в 19 веке Константин Аксаков, - но под этим развалившимся зданием открылось крепкое земское устройство... в 1612 - 13 годах земля встала и подняла развалившееся государство". Поднявшееся государство во главе с новой царской династией - Романовых - начало быстро обновляться. Людмила Черная: Смута была стимулом, толчком к развитию совершенно новых культурных явлений. Сергей Соловьев считал, что 17-й век для русской истории - это век переходный, потому что страна перешла от сельской к стране городов, и тип жизни изменился, и тип страны изменился. А Ключевский вообще считал, что 17-й век - это время, когда, как он выражался, резко возрос спрос на ум, на умных, образованных, развитых людей. Действительно, ситуация настолько обнажила отставание России от Европы в военном, техническом, образовательном плане, что осознание этого отставания сразу стимулировало развитие переводной литературы, очень много стали переводить. Еще в Смутное время переводчик Посольского приказа переводит не только техническую литературу, но и басни Эзопа. То, что раньше считалось запрещенным, не просто не рекомендовалось для чтения, а исключалось из круга чтения - и вдруг пошла античная тематика, все меняется, после Смуты резко меняется жизнь. Конечно, в Москве, прежде всего, и в крупных городах, которые приходят в себя, начинают развиваться, там начинает развиваться культура. Андрей Богданов: Если взять низший городской слой, работных людей, мелких ремесленников, в 17-м веке происходит резкой рост их грамотности. Буквально за три десятилетия (это 50-70-е годы,) число грамотных в этих слоях возрастает втрое, достигает 50%. Среди купцов совершенно потрясающая цифра - грамотных 100%. Нет купца, который не мог бы писать, читать и тогда еще считалось обязательным петь. Обучались нотам, а с 70-х годов уже обучались и нотнам линейным, это считалось обязательным образованием. Это образование давали широкому кругу населения в приходах, потому что попов было несколько больше, чем требовалось для службы, и, как правило, в каждом приходе имелась своя школа, где учились дети разного возраста все вместе, и бедному учителю приходилось изворачиваться, давать одним азбуку, а других уже учить писать. Но, тем не менее, образование было. Купцы нанимали преподавателей частных, как правило, к ним ходил в дом или местный поп или очень часто нанимали иностранцев. Иностранцев не буквально приезжих, приехавших и уехавших, а живших в Москве. Ведь в Москве были целые улицы немцев, поляков, армян, персов, то есть, в слободах жили разнообразные иностранцы. И в зависимости от ориентации своей купец обучал сына восточным языкам, или польскому, или немецкому, но, по крайней мере, один язык иностранный купеческий ребенок должен был знать. Елена Ольшанская: Еще отец Грозного Василий Ш дал своим телохранителям (набранным из литовцев и поляков) целую слободу. Со времен ливонских походов Ивана Грозного в Москве на правом берегу Яузы для пленных была выделена Немецкая Слобода, жители которой торговали вином без акциза. В 1578 году Грозный воспылал злобой на богатую слободу, и она была по его приказу взята штурмом и разграблена, но при Борисе Годунове опять ожила. После Смуты иностранцы селились во многих городах России, в Москве - на Поковке и Чистых прудах, на Тверской, Арбате, в Сивцевом вражке, держали русскую прислугу и одевались в русское платье, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Тем не менее, соседи - купцы и домовладельцы - не терпели конкуренции и часто жаловались властям. В 1652 году две лютеранские и одна реформатская церкви, уже стоявшие в центре столицы, были снесены, и для иностранцев была выделена "Ново-Немецкая" слобода ("где были наперед сего немецкие дворы"), чуть выше по Яузе, чем прежде, и они зажили там своим отдельным бытом. Им запретили носить русское платье, держать русскую прислугу, грозили смертной казнью за "богохульство". Контакты с русским населением резко уменьшились, но зато другая, западная, культура стала жить и развиваться рядом со старомосковской. Сами иностранцы, шутя, сравнивали себя с раком, которого в наказание решили утопить в воде. Людмила Черная: В 1619-м году патриарх Филарет, когда он вернулся из польского плена, включил в требник проклятие "брадобритцам" - людям, бреющим бороды на европейский манер. А известно по другим источникам, что молодежь очень увлекалась европейским платьем и бритьем бород. И это был именно жгучий интерес, потому что, если раньше говорили о западном влиянии, то, я считаю, нужно говорить иначе, потому что влияние всегда подразумевает активность позиции того, кто влияет, а Западу в этом случае было абсолютно не до нас и все равно, что усваивается на Руси, что не усваивается. Нужно говорить именно о том, что русское общество захотело усвоить то, что было на Западе давно распространено и начало этот процесс. Андрей Богданов: При дворе Михаила Федоровича гастролировали театральные группы немецкие, выступали акробаты, жонглеры, кукольный театр. При дворе шились костюмы немецкие. Я насчитал полных костюмов 280 в 1640-м году, за пять лет до смерти Михаила Федоровича. У него в Грановитой палате был построен немецкий орган, и мастер-органист на нем играл, а на нем сверху птички еще пели, причем птички были механические, автоматические. Даже когда на органе не играли, можно было нажать кнопочку, и птички запоют. Использовались духовые инструменты, струнные западные. Елена Ольшанская: Еще в смутную эпоху боярин Федор Головин рассказывал по секрету поляку Маскевичу, что у него был брат, который "имел большую охоту к языкам, но не мог открыто учиться им; для этого он держал у себя в доме тайно одного из немцев, живших в Москве; нашел также поляка, разумевшего язык латинский. Оба они приходили к нему тайно, переодевшись в русское платье, запирались с ним в комнате и читали вместе латинские и немецкие книги, которые успели приобрести и уже понимали недурно". В 1672 году знание языков уже пугало правительство - был издан специальный указ: "В городах, на посадах и слободах, и в уездах, селах и деревнях, во всех местах, всяких чинов людям учинить заказ крепкий с большим подкреплением, чтоб те люди польской и латинской печати книг никто у себя в домах тайно или явно не держали, а приносили бы и отдавали бы воеводе". Людмила Черная: Купец Кириллов, он потом был думным дьяком, человеком приближенным к власти, одел своих слуг в ливреи, то есть, этого не было даже еще при дворе, он как бы опережал в этой моде, в этом стремлении царский двор. Строганов, который тоже купец и по происхождению, и по образованию, вводящий у себя совершенные инновации. На окраине России он может приглашать для создания усольской эмали зарубежных мастеров. Так появляется новый вид русского искусства. Он заказывает художникам свои портреты, портрет жены. Андрей Богданов: Очень метко заметил Николай Устюгов, замечательный историк, который занимался в основном социальной экономикой, но у него есть чудесная работа по образованию, об был знатоком наших архивов. Он написал, что "в первой половине 17-го века мне встречались неграмотные воеводы, во второй половине 17-го века неграмотного воеводу я не встречал". То есть, действительно все дворяне, которые претендовали на хоть какие-то посты в государстве - военные, административные, судебные, были грамотны полностью и, конечно, без изучения латыни стать европейски образованным человеком было тогда невозможно. Людмила Черная: Переводная литература, особенно с польского языка. Польша как бы буфер между Россией и Европой в усвоении европейской культуры. И то, что давно уже на Западе публиковалось, у нас посредством Польши тоже стало появляться, распространяться. Появилась и купеческая культура, и купеческая литература. Писались произведения, которые создавались для купцов и героями этих произведений были купцы, либо купеческие дети, либо купеческие жены. Известна повесть о Карпе Сутулове, она так называется "О Карпе Сутулове", но посвящена она жене Карпа Сутулова, Татьяне Сутуловой. Там рассказывается любовно-авантюрная история о том, как во время отсутствия мужа-купца к его жене приходят разные представители, в том числе и духовенства, разного тиха ухажеры, и как она с ними справляется. "Бог все видит, если мы с тобой скроем от мужа правду нашего прелюбодеяния, то Бог все равно видит", - так она говорит священнику, например. То есть, она и ложе супружеское "не повреди", да еще прибыток добыла своему мужу, так как получала от ухажеров какие-то подарки и деньги. Была повесть знаменитая "О Фроле Скобееве", который как бы из грязи в князи попал, женившись на дочке Ордин-Нащокина. Чтобы проникнуть в покои Аннушки, он нарядился девицей, стал у нее в услужении, добился любви, и отец был вынужден отдать ее замуж. Знаменитые произведения, получившие широкое распространение в 17-м веке. Андрей Богданов: Иностранцы рассказывают страшные вещи о нравах наших дам. Например, у нас, в отличие от немецких или голландских городов, совершенно открыто по улицам ходили женщины легкого поведения, которые так и назывались "продажные бабенки", у них был отличительный знак - бирюзовый перстень во рту, чтобы перепутать с порядочной дамой. Их можно было снимать прямо на перекрестках, у церкви, где хочешь. В Китай-городе, где были торговые ряды, там, где современная Красная площадь, на месте ГУМа, по Никольской, по всем параллельным улицам шли торговые ряды - они там просто кишели. Ну а порядочные русские дамы, которые, решив отдохнуть от дома, от семьи, вываливались компаниями за город и там парились в банях, пропивали последние рубахи, и в таком уже оборванном виде через неделю-другую возвращались домой. Это считался нормальный загул - да, жена загуляла. То есть, это купцы, ремесленники, какие-то мелкие торговцы. Людмила Черная: Очень много скоморохов, празднование различных языческих календарных праздников, различных обрядов. Церковь все время с этим борется, издает указы. Молодежь, например, приходила в церковь, чтобы познакомиться. Они беседуют, смеются, не думают совершенно ни о душе, не молятся. Андрей Богданов: Дамы играли при дворе очень большую роль. Достаточно вспомнить падение правительства Бориса Морозова. Совершенно всесильный временщик правил при царе Алексее Михайловиче. Юный Алексей Михайлович мне напоминает Людовика 14 в старости, он был страшно богомольный, очень многое отменил, ликвидировал театральные представления, которые были при его отце, но при этом никогда не правил сам. Так вот, когда при нем правил Михаил Морозов, одной из его комбинаций стало выдать Марию Ильиничну Милославскую, свою воспитанницу, замуж за царя. Таким образом он приковывал царя к себе, а сам женился на сестре царицы и стал не только воспитателем, но и свойственником царя. Но поскольку Борис Морозов был старый, а жена молодая, то он ее ревновал, а "ревность породила плеть", как написал один современник. Дамы при дворе, в то время как мужчины заседали в Грановитой палате, собирались в покоях царицы. Короче говоря, Бориса Морозова засмеяли до такой степени, что он потерял всякий авторитет в глазах царя, и тихо-мирно удалился от политической жизни. Людмила Черная: Произошло оправдание женского естества. Почему женское естество как бы ниже по рангу, чем мужское? По русским средневековым представлениям и в церковных поучениях, как писал патриарх Адриан в 17-м веке, он еще стоял на этом, что "женщине брадные волосы не даны, ибо подвластна суть". Но поскольку русская церковь считала, что борода - это вообще образ Бога на человеке, то мужчина выше, поскольку ему даны брадные власы. В 17-м веке большое распространение получает "Сказание о человеческом естестве видимом и невидимом", в котором совершенно другое объяснение, почему у женщины нет бороды. "Брадные власы не даны ей суть да долгую лепоту лица имеет, да любима будет подружием своим", - то есть, для красоты. Женщина должна быть красивой, ее функция - иметь долгую "лепоту лица", в семейной жизни - "согнездная любовь", т.е., в одном гнезде с "подружием своим". Если средневековое представление о женской красоте - что красота тело и душу губит (это было записано в "Про'логе", а "Пролог" - любимая книга средневекового чтения, по дням года, по церковным праздникам, все это читали, все знали). И это было общим место, Аввакум говорил, что красота " суть тля, пагуба и лжа" - все это прелесть, а прелесть - это то, что прельщает, вводит в грех. Женская красота вводит в грех, женская красота не нужна. В 17-м веке вдруг совершенно новый взгляд, что женская красота нужна, что она должна занять свое место. Кстати, не только женская красота, а вообще внешняя красота, представление о прекрасном освобождается от внутреннего средневекового благочестия. Кстати, зеркало очень полюбили в 17-м веке, зеркальное отражение и жизни и в живописи. Появились первые трактаты эстетические о том, что нужно отражать художнику - нужно отражать жизнь как в зеркале. Андрей Богданов: При дворе читали рыцарские романы. Читали про всякую возвышенную любовь, читали авантюрные приключения уже на грани благопристойности. Читали совершенно непристойную литературу, как переводную, так и отечественную. Народная литература, которую читали и исполняли при дворе, (специально была потешная палата людей, которые должны были смешить двор). То есть, царевна, например, шла в церковь, молилась, возвращалась в свои хоромы, и ее веселили. И это были веселости такого рода, что даже старик Иван Егорьевич Забелин, замечательный историк Москвы 19-го века, писал, что "это непечатно ни при какой цензуре". Осмеивались все - царь, патриарх, судьи, воеводы, церковная служба. Что там говорилось об отношениях полов - это просто невыразимо. Современная литература, употребляющая матерные слова, по сравнению с народной литературой 17-го века не идет просто ни в какое сравнение. Это была сплошная непристойность. То есть, две стороны жизни сочетались совершенно свободно, официальная и неофициальная. Церковь всегда запрещала азартные игры, карты. И немецкие и русские рисованные карты дарили маленьким царевичам и царевнам, детям богомольного царя Алексея Михайловича, чтобы они в них играли. Их изготовляли иконописцы, иконописцы ведь писали не только иконы. Алексей Михайлович позволял себе некоторые насмешки, он любил дураков, карл и уродов. Один из его уродов, без рук, без ног, научился писать иконы ртом, он держал кисточку во рту, и писал иконы. До сих пор сохранились иконы, которые он писал для царя, на них даже подписано, что "писал такой-то, а писал он ртом". Елена Ольшанская: При Алексее Михайловиче появились так называемые "Вести-Куранты" - прообраз будущих газет, списки мировых новостей. Степан Шамин: В Европе газеты печатные появились в начале 17-го века. В Россию они доставлялись очень нерегулярно, точнее, попадали просто случайно, в переписанном виде. В то время наше правительство очень сильно страдало от отсутствия оперативной информации о политических событиях в Западной Европе. Туда постоянно посылались посольства, но, однако, пока посольство туда доберется, пока оно вернется обратно, очень сильно информация устаревала. И в 1665-м году организовали регулярную почту, и через эту почту в Посольский приказ стали регулярно приходить европейские газеты, из них переводчики Посольского приказа отбирали около 20% информации, которая была важна для нашего правительства, это уже переписывалось набело, и затем один экземпляр предназначался для царя лично, зачитывался царю и комнатным боярам, а другая копия предназначалась Боярской думе. Мы очень внимательно следили за всем, что творится буквально по всей Европе. Допустим, сообщение из Парижа: "Одна баба ходила беременна 25 лет. Померла. Доктора ей брюхо взрезали и нашли там дитя бородато". Кроме стихийных бедствий и чудес, эпидемии всяких болезней, в первую очередь чумы, очень интересовали. Кстати, тоже двояко: с одной стороны, четко выяснялось, где сейчас эпидемия, и по материалам "Курантов", просто закрывали границу. То есть, газеты были основанием для того, чтобы границы были с каким-то государством закрыть. Несколько раз мне попадались материалы о том, как поляки жалуются, что граница закрыта, я думаю, что другие европейские торговцы тоже страдали. Здесь предпринимались карантинные меры. С другой стороны, выписывались всякие сведения о чудесах, которые во время этой чумы происходили - гробы над полем летающие, мертвые с косами вдоль дорог стоящие. Чудеса, кстати, как и стихийные бедствия, воспринимались как непосредственное проявление воли Бога. И как мы сейчас через газеты стремимся получить информацию о том, чего хотят те или иные политики, так, собирая информацию о чудесах и стихийных бедствиях, тогда пытались выяснить, что в данной конкретной момент хочет Господь Бог. Андрей Богданов: Я как-то задумывался, а как бедные бояре сидели в Грановитой палате, там хоть потолок и высокий, но душно летом. А они сидели целый день, заседали и занимались государственными серьезными делами, одетые в шубы. Оказалось, это называлось холодная одежда. Во-первых, она была вся из шелков, во-вторых, без подкладок, кстати, холодная как раз означает - без подкладки. И получалось, что на человеке один слой - это тонкая рубашка, другой слой - зипун, третий слой - кафтан и четвертый - шуба. Причем, шуба шилась так: верх шелковый, а меха подбирались самые легкие, и они не столько создавали тепло, сколько не пускали тепло. Елена Ольшанская: Алексей Михайлович вошел в историю под именем Тишайшего. Он был богомолен, поддерживал кружок ревнителей древнего благочестия, куда, среди прочих, (как это часто бывает) входили будущие заклятые враги - протопоп Аввакум и патриарх Никон. Но именно при Алексее Михайловиче случился церковный раскол, а до того - несколько крупных народных восстаний. После Смуты тяжесть налогов в городах возросла вдвое, но платили их только 30% дворов - остальные были по разным причинам от налогов освобождены. Слезные челобитные оставались без ответа. Причиной бунтов в одном случае стало непомерное повышение цен на соль, а в другом - введение медных денег. Правительство платило медью, а налоги захотело взимать серебряными монетами, которые перечеканивались из европейских талеров. Началась инфляция. Андрей Богданов: Мы все прекрасно знаем восстание Степана Разина, мы забываем о том, что у нас было огромное восстание в Новгороде и в Пскове, которое с огромным трудом правительство смогло подавить. Тогда правительству приходилось решать вопрос, направлять ли армию против собственного города, причем города, который мог оказать сопротивление. Те же псковичи упорно сопротивлялись правительственной армии. У нас были восстания в столице, которые начались с 1648-го года в полном хронологическом совпадении с Английской революцией. Совсем недаром царь Алексей Михайлович первым из европейских монархов осудил английскую революцию и предложил сюзеренам всей Европы объединиться для подавления английской революции с тем, чтобы эта зараза не расползлась по всей Европе. Алексей Михайлович реагировал так остро именно потому, что его народ уже показал, что он может восстать точно так же. И если Карлу Второму отрубили голову, то Алексей Михайлович прекрасно помнил, как восставшие ворвались в его дворец, и один из них выговаривал царю, крутя у него пуговку на кафтане, и пуговку эту оторвал. То есть, страх был очевиден, и соприкосновение с восставшим народом очень непосредственное. Елена Ольшанская: Важнейшим памятником, закрепившим согласие царской власти, дворянства и горожан, стало новое Соборное уложение 1649 года. В нем были учтены бесчисленные изменения и дополнения, принятые после Судебника 1550 года. В Российском государственном Архиве Древних Актов хранится свиток, имеющий 310 метров в длину. 25 глав и 967 статей Соборного Уложения охватили вопросы военно-политического строя, экономики, сословные отношения, судопроизводство и многое другое. Соборное Уложение оставалось законом в 18 и в 19 веке. Одной из главных, принадлежащих человеку ценностей, там была названа честь. Людмила Черная: Были два кита - местничество и представление о чести. Если человеку не доставалось место его предка, значит он наносил ущерб не только себе, он наносил ущерб всему роду, потому что все его потомки лишались заранее той чести, того места, которое им положено. Честь оберегали страшно, именно честь рода. По чести рода получался чин: порода - честь - чин. Не было породы, не было чести, не было и чина, соответственно. И было страшное количество судебных разбирательств, местнических было много дел, судились по обвинению в бесчестии, по нанесению ущерба чести. Как-то не так посмотреть, не снять шапку, не уступить дорогу, это все уже рассматривалось как ущемление чести. Ольга Кошелева: В Соборном уложении расписана социальная структура, сказано, что допустим, церковному иерарху полагается такой-то штраф за бесчестие, боярину столько-то, стольнику столько-то, и так далее. Да и до этого была такая традиция, Соборное уложение ее еще раз письменно зафиксировало. Каждый человек стоял на ступеньке социальной лестницы, ему дана была определенная цена. Иск о бесчестии предполагал определенные действия, которые под собой подразумевали оскорбление именно социального статуса. Произошла какая-то перепалка при дворе, все ужасно переругались, и один идет в суд. Он пришел в суд, и он подает иск, челобитную. Как это происходит? Есть подьячий, который записывает этот рассказ. И вот этот оскорбленный человек рассказывает: вот он меня, а я его... Вы представляете, как бывает у людей в такой ситуации. Конечно, подьячий всего этого записать не может, он эту речь определенным образом структурирует и записывает так, чтобы можно было вынести соответствующее решение, которое подходило бы под определенную статью законодательства. Из всех сказанных друг другу неприятных слов он выписывает те, которые действительно наносят бесчестие. Это такие слова как "вор", потому что "вор" - это тоже социальный статус, это человек, который выкинут из общества, лишен всякой чести, вор чести не имеет. "Неслуживый" - ужасное оскорбление, это значит ты не у государевых дел, ты не на службе, то есть, ты не соответствуешь своему социальному статусу. То есть, когда задевается честь, она фактически понималась очень близко к социальному статусу и никаких моральных или каких-то еще вещей здесь нет. Если человек называл другого дураком, это было оскорбление умственных способностей (или уродом), это не относилось к бесчестию. Андрей Богданов: У нас очень мало сексуальных скандалов в 17-м веке. Изнасилования были, за это судили. Оскорблена, допустим, женщина, она идет по улице, ее какой-нибудь пьяный оскорбит, это было. Но, судя по сохранившимся делам, очень мало, потому что очень сурово каралось. Но почему этого было мало? Дело в том, что, как правило, это все хорошо кончалось. Если все кончалось свадьбой, то любой самый наглый увоз невесты, соблазнение несовершеннолетней, все списывалось, лишь бы все хорошо кончилось, не вышло наружу. Развитие грамотности породило особый жанр - любовных писем. У нас сохранились любовные письма 17-го века не только знатных людей, но и одного подьячего даже. В городе Тотьме подьячий таким образом улестил поповскую дочь, и там было целое дело, но он на ней женился и дело прекратилось. Письма сохранились в следственном деле. Ольга Кошелева: Письма 17-го века изумительные. Из лучших комплексов - это переписка князей Хованских и переписка князей Голицыных. К сожалению, жанр недолговечный, они исчезали, их выбрасывали. Но вот переписка, допустим, князя Петра Хованского со своей женой Прасковьей. Хованский находился на Дону на службе, она находилось в подмосковной вотчине. Даже, несмотря на то, что ни о каких чувствах друг к другу они не пишут, но все равно между строк всегда читается очень многое, видно, насколько они были близки. Но даже не это главное. Княгиня Прасковья и хозяйством занимается, и с родственниками со своими у нее всякие отношения. Письма показывают круг общения и круг каких-то занятий, интересов и так далее. И видно, как княгиня берет на себя улаживание массы вопросов, ведь к ней обращается огромное количество людей, женщин, с различными просьбами. У князя Хованского в полку их сыновья, мужья, они хотят, чтобы они вернулись, они просят, чтобы она побила челом, чтобы он взял их с собой в Москву, еще какие-то просьбы. Пишет ее очень близкая, то ли, двоюродная сестра, Агафья Кравкова, с которой они вместе воспитывались, у них одна общая няня. Эта няня то гостит у одной, то у другой. И это такой период 17-го века - стрелецкий бунт, Софья, все эти перемены, а Матвей Кравков - стрелецкий полковник. Как раз попадает в бунт, у него огромный долг, он ранен. В семье трагедия. Сын тоже боится. И вот Агафья пишет княгине Прасковье массу писем с просьбой, чтобы походатайствовал ее муж, как-то выручил. Елена Ольшанская: Люди были тесно связаны друг с другом взаимной порукой - важнейшей формой деловых, дружеских и родственных отношений. Ольга Кошелева: Что бы человек ни делал, если он что-то покупает, если он куда-то едет, он обязательно должен иметь поручителя за себя. Существовала даже такая поговорка: "порука - мука". Человек что-то продает, человек заключает подряд, обязательно при любой сделке он должен иметь каких-то поручителей. Зачем? Если он убежал, исчез от суда, значит в суд привлекаются эти самые "поручики". И если подряд оказался невыполненным и деньги, взятые в долг, пропали, значит это все возвращают поручики. При любом судебном деле, какой бы ни был это иск, даже о бесчестии, все равно человек должен иметь поручиков. И масса таких случаев, когда, допустим, человек проиграл иск о бесчестии, должен заплатить штраф, и исчез. Едут приставы, забирают его поручика, сажают в тюрьму. Елена Ольшанская: Одним из европейски образованных людей 17 века, человеком чести в понимании уже следующего, 18 века, был крупный дипломат, ближайший боярин царя Алексея Михайловича, Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Людмила Черная: Люди служили не государству, а государю, а у Ордина-Нащокина появляется понятие, что служить надо не государю, а государству. Когда Ордин-Нащокин заключил договор с Польшей, он призывал выполнить этот договор честно. Два года прошло, после двух лет обещали отдать Киев полякам, надо отдать. А его, конечно, сразу боярство обвинило в том, что он предатель, что он чуть ли не шпион. И он подал в отставку. Это первый человек, наверное, на Руси, причем, он два раза подавал в отставку. У него была трагическая история с его сыном, который с документами поехал за границу и остался там. Вот тогда в первый раз Ордин-Нащокин подал в отставку, обращаясь к Алексею Михайловичу, " как вы можете мне доверять, если мой сын так поступил". На что Алексей Михайлович ему ответил (знаменитые строки из письма): "Молодые люди как птицы, летают семо и овамо (тут и там). Полетает, посмотрит, ему же интересно, и вернется домой". Так и получилось, сын вернулся, но, конечно, карьеры он не сделал. Ольга Елисеева : При Алексее Михайловиче приглашали образованных людей в Россию и изредка, но все же уже начинали посылать юношество за границу учиться. Был просто очень неудачный опыт при Борисе Годунове, когда четыре уехавших так и остались в Англии. После этого боялись посылать дворянское юношество за границу. При Алексее Михайловиче снова происходит некоторое послабление. При Федоре тоже ездят учиться за границу, немного, правда, гораздо больше уделяется внимания обучению внутри страны. Степан Шамин: Первая попытка послать студентов для обучения в Европу, сделанная Борисом Годуновым, окончилась провалом, поскольку во время Смуты студенты, лишившись поддержки правительства, сами стали выживать как могут, один даже в Англии стал пастором. Когда уже при Михаиле Федоровиче русское посольство требовало вернуть его обратно, англичане его не отдали. Для русских это было большим шоком, потому что отпадение от православия рассматривалось как окончательная гибель души, непрощаемый грех, и не верили, считали, что англичане злые, тайно держат. В конце концов, пришлось оставить пастора англичанам. Елена Ольшанская: Иностранное слово "диссиденты" вошло в русский язык после церковного раскола. Казалось, что люди, пережившие немало перемен, отнюдь не ангелы в жизни и поступках, примут исправления в церковных книгах, предложенные патриархом и царем, и одобренные, кстати, Вселенским Собором. Но многие со страхом ждали предсказанного в 1666году Страшного Суда, готовились к нему, и восприняли церковную реформу как первый знак явления Антихриста. Ни духовная, ни светская власти не могли совладать с людьми, шедшими семьями - с братьями, сестрами, родителями, женами и детьми - на страшные мучения, в ссылку, в костер, чтобы спасти свою душу. При этом никто не стеснялся в выражениях. Сидя в земляной тюрьме, протопоп Аввакум писал Алексею Михайловичу хулительные письма, предсказывая ему изощренные адские муки. Аввакум был сожжен на костре после смерти Тишайшего, в короткое царствование Федора Алексеевича, царя-реформатора, мечтавшего открыть в Москве университет. Надо сказать, что на просвещенном Западе в том же 17 веке активно жгли ведьм и колдунов. Андрей Богданов: К концу 17-го века движение староверов стало массовым оппозиционным движением. Они уже наладили свои литературные центры и свою систему бегства. Они помогали крепостным бежать, передавая их с одной тайной станции на другую, допустим, бежать в Сибирь в свободные общины. То есть, церковь, сама не имея богословских каких-то серьезных религиозных оснований для разделения, социально распалась на две группы - на официальную церковь, лояльную государству, и на общины староверов, которые не были едины между собой. Эти оппозиционеры сохранялись, в 18-м веке они оказали помощь Емельяну Пугачеву. В 19 веке, мы знаем, что большая часть богатейших купцов принадлежала к староверческим общинам, потому что государство оставалось таким же старым, феодальным. Елена Ольшанская: "Русские националисты всегда считали 17 век эпохой самого полного расцвета национальных идеалов. Русские западники видели в том же самом столетии период подготовки петровской реформы, то есть, европеизации России. То и другое одинаково верно. Мы видим в этих двух утверждениях не два противоречивых положения, исключающих друг друга, а две стороны одной и той же истины... ", - писал историк культуры Павел Николаевич Милюков. Новый Год справляли на Руси 1 сентября. Каждый раз заново начинался счет неделям, а дни первой новогодней недели именовались буквами славянского алфавита (воскресенье, всегда 1 сентября) - "аз", потом "веди", "глаголь", "добро", "есть", "зело", "земля". 18 век начался петровскими реформами, и одной из первых реформ было введение этого самого 18 века в России. В своем указе о новом, европейском календаре Петр приказал россиянам в первый раз праздновать Новый год, как и прежде, семь дней. Веселье падало на запрещенные церковью языческие "святки". Людмила Черная: Святки связаны с совершенно другим явлением, не с началом нового года, а с зимним солнцестоянием, с теми границами года сельскохозяйственного, которые в язычестве неукоснительно соблюдались. Зимнее солнцестояние, самый короткий день и самая длинная ночь, и летнее солнцестояние, когда был праздник Ивана Купалы - вот две ключевые границы года. Святки - это, считалось, страшные дни. С одной стороны, праздник, ходят ряженые, поют колядки, обязательно они должны заходить в каждый дом, и хозяева обязательно должны их хорошо угостить, потому что это не просто гости пришедшие, а эти ряженые как бы представители той открывшейся границы между этим и тем светом, они как бы люди с того света. Они хорошо понимали, что они переходят вот эту запретную границу, и сами боялись остаться на том свете. Почему они были ряженые, в кого они наряжались? Они наряжались в мертвецов, которые с того света приходят сюда. Одежду надо было выворачивать мехом наружу, шапки выворачивали или надевали специальные шишаки. Изображали стариков, иногда смерть с косой. Начинался новый год сельскохозяйственный, и нужно было в этот пограничный период, очень опасный для каждого дома, для каждого человека, принести весточку о том, что будет благополучие в семье, а благополучие исключительно связывалось с богатством, чтобы был урожай, чтобы плодился скот, чтобы не было никакого мора, чтобы не было никаких экстремальных явлений в природе. Вот сущность святок. Поэтому их и называют "страшные дни", они пограничные. Андрей Богданов: Новый год у нас праздновался первого сентября, была торжественная церковная служба, соответствующий пир у царя, на котором присутствовали патриарх с духовенством. Но на святки (праздник неофициальный) та же самая знать развлекалась исключительно простонародно. Во дворце строили качели, точно так же, как на качелях качался в святки самый простой народ, выходивший за город, где устраивались огромные качели, и даже страшно было на них качаться, девицы визжали громко, визжали от души. Точно такие же качели устраивались и во дворце для маленьких царевен, которых неприлично было показывать народу, а они во дворе внутреннем на этих качелях качались. Рождество опять праздновалось официально, это великий праздник, и официально же происходило "славление", когда певчие ходили по дворам славить и, естественно, собирать дары. Потом у нас была Масленица, конец весеннего поста, это чисто церковный праздник, но он у нас был связан с бесовскими игрищами, с ряжеными, с переодеваниями, с сожжением Зимы, со взятием снежного городка. Петр 1 ввел новый год очень грамотно, это одно из его немногих мероприятий, которое внедрилось в русскую жизнь сразу, без всякого сопротивления. Он велел праздновать Новый год первого января и описал, каким образом следует украшать свои дома. Еще тогда елки не ставили, но потом их начали ставить, в 18-м веке во дворец уже огромные елки привозили. И стояли они в Кремле, как до сих пор в Кремле и стоят. Петр написал, как нужно украшать дома, устраивать салюты, жечь костры и всячески гулять. Ах, гулять? - сказал народ. И с удовольствием, незамедлительно этой гулянкой занялся. На самом деле, многие продолжали отмечать Новый год и первого сентября. Кстати, когда был введен сентябрьский Новый год, а до этого у нас был мартовский (с 1 Марта), то многие праздновали сентябрьский Новый год, а на всякий случай еще и в марте. А когда Петр ввел январский Новый год, то люди отмечали новый год первого сентября (мы его до сих пор отмечаем, когда дети идут в школу, у нас новый учебный год), отмечали затем и первого января, потому что это здорово - это лишний праздник. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
