Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)

 

 Новости  Темы дня  Программы  Архив  Частоты  Расписание  Сотрудники  Поиск  Часто задаваемые вопросы  E-mail
29.3.2024
 Эфир
Эфир Радио Свобода

 Новости
 Программы
 Поиск
  подробный запрос

 Радио Свобода
Поставьте ссылку на РС

Rambler's Top100
Рейтинг@Mail.ru
 Радио Свобода - XX век

Изгнанник столетия - Александр Солженицин

Иван Толстой:

Изгнанник века - Александр Солженицын.

Хроника жизни и борьбы одного - гонимого - человека с могущественным режимом.

Голос Солженицына:

"Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый. Таких дней в его сроке, от звонка до звонка, было 3653..."

Первые пробы пера, война и арест, шарашка и лагерь, смертельная болезнь и счастливое выздоровление, успех "Ивана Денисовича", арест архива, запрет на печатание, самиздат и тамиздат, Нобелевская премия, "Архипелаг ГУЛАГ", изгнание из страны, глобальное разрушение коммунистического мифа...

13-го февраля 74-го года специальным рейсом "Аэрофлота" из Советского Союза был выслан Александр Исаевич Солженицын. Ни сопровождавшие его сотрудники КГБ, ни западные дипломаты, ни члены Политбюро, во главе с Брежневым, не были уверены в том, что эта операция пройдет гладко. И совсем ничего о своей участи не знал сам писатель. Операция была сверхсекретной.

Из автобиографии, написанной по просьбе Нобелевского комитета:

"Я родился в 1918-м году, 11-го декабря, в Кисловодске. Отец мой, студент филологического отделения Московского университета, не окончил курса, так как пошел добровольцем на войну 1914-го года. Он стал артиллерийским офицером на германском фронте, провоевал всю войну, умер летом 1918-го года, еще за полгода до моего рождения. Воспитывала меня мать. Она была машинисткой и стенографисткой в городе Ростове-на-Дону, где и прошли все мое детство и юность. Там я окончил в 1936 году среднюю школу. Еще с детства я испытывал никем не внушенное мне тяготение к писательству и писал много обычного юного вздора. В тридцатые годы делал попытку печататься, но нигде не были мои рукописи приняты.

Я намеревался получить литературное образование, но в Ростове не было такого, как я хотел, а уехать в Москву не позволяло одиночество и болезнь моей матери, да и наши скромные средства. Поэтому я поступил на математическое отделение Ростовского университета: к математике у меня были значительные способности, она мне легко давалась, но жизненного призвания в ней не было.

В 1941-м году, за несколько дней до начала войны, я окончил физмат Ростовского университета. С начала ее, из-за ограничений по здоровью, я попал ездовым обоза и в нем провел зиму1941-42-го года, лишь потом, опять-таки благодаря математике, был переведен в артиллерийское училище и кончил его сокращенный курс к ноябрю 1942-го года. С того момента я был назначен командиром разведывательной артиллерийской батареи и в этой должности непрерывно провоевал, не уходя с передовой, до моего ареста в феврале 1945-го года".

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"До ареста я тут многого не понимал. Неосмысленно тянул я в литературу, плохо зная, зачем это мне и зачем литературе. Изнывал лишь от того, что трудно, мол, свежие темы находить для рассказов. Страшно подумать, что бы я стал за писатель (а стал бы), если б меня не посадили".

Из автобиографии:

"Арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944-45-м годах, главным образом за непочтительные высказывания о Сталине, хотя и упоминали мы его под псевдонимом. Дополнительным материалом "обвинения" послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений. Все же их не хватало для "суда". И в июле 1945 года я был "осужден" по широко принятой тогда системе - заочно, решением ОСО (Особого Совещания НКВД) в 8 годам лагерей. (Это считалось тогда смягченным приговором).

Приговор я отбывал сперва в исправительно-трудовых лагерях смешанного типа (описанного в пьесе "Олень и шалашовка"). Затем в 1946 году как математик был востребован оттуда в систему научно-исследовательских институтов МВД-МГБ и в таких "спецтюрьмах" ("Круг первый") провел середину своего строка. В 1950 году был послан в новосозданные тогда особые лагеря для одних политических. В таком лагере в Экибастузе в Казахстане ("Один день Ивана Денисовича") работал чернорабочим, каменщиком, литейщиком. Там у меня развилась раковая опухоль, оперированная, но недолеченная (характер ее узнался лишь позже)".

Хроника:

1950-51-е годы - Экибастузский особый лагерь, общие работы. Задуман "Один день Ивана Денисовича".

1951-й - Экибастузский особый лагерь, общие работы. Написана пьеса "Пир победителей".

1952-й - Экибастузский особый лагерь. Начата пьеса "Пленники".

1953-й - в Коктереке, на юге Казахстана, куда Солженицына направляют на вечную ссылку, закончена пьеса "Пленники".

Конец 1953-го - у Солженицына стремительно развивается раковая опухоль, он находится на грани смерти. Не может есть и спать. Его отпускают на лечение в Ташкент, где в раковой клинике наступает неожиданное выздоровление. Возвращение в Коктерек.

1954-й - написана пьеса "Республика труда". Все вместе - "Пир победителей", "Пленники" и "Республика труда" составляют трилогию "1945-й год".

1955-й - задумана повесть "Раковый корпус", начат роман "В круге первом".

Лето 1956-го - окончание ссылки. Вернувшись в Россию, Солженицын поселяется в деревне Мильцево Владимирской области.

1957-й - закончена первая редакция романа "В круге первом".

1958-й - переезд в Рязань. Заканчивает вторую и третью редакции романа "В круге первом". Обе уничтожает. Задуман и начат "Архипелаг ГУЛАГ".

Через 40 лет французский политолог и философ Алэн Безансон так охарактеризует воздействие этой книги и этого автора:

Алэн Безансон:

"До появления Солженицына в нашем мире не было такого писателя, такого большого человека, типа Толстого, который смог бы стать тараном, способным сокрушить ворота лжи. Его книги прозвучали на весь мир. Их эффект был особенно велик во Франции в 70-е годы. И куда, в какую сторону не заносило бы Солженицына в последующие годы, сделанное им будет засчитано ему как заслуга на вечные времена".

Иван Толстой:

На вопрос, какая из выпущенных им солженицынских книг любимая, директор парижского издательства "ИМКА-Пресс" Никита Струве ответил:

Никита Струве:

"Это, конечно, "Архипелаг ГУЛАГ". Это книга века или, скажем, второго полустолетия нашего века. Это действительно книга-событие. И я счастлив, что был причастен к ее изданию. Мы ее издали в декабре 1973-го года, в течении полутора месяца надо было все набрать, прочесть корректуру. Мы с женой ее читали, все это было тайно. В общем, это удалось. Эта книга взорвалась, как бомба. думаю, что эта книга останется еще на много десятилетий. Она написана одновременно художественно и как исследование. Она написана, с одной стороны, художественно, с другой стороны, и исторически. Она уникальна и по форме, и по ее значению, и просто по силе, в ней заключенной".

Хроника:

1958-й - созданы первые "Крохотки". Солженицын пишет их во время велосипедных поездок по Средней России.

1959-й - за месяц с небольшим написан "Один день Ивана Денисовича". Написан киносценарий "Знают истину танки".

1960-й - написан рассказ "Правая кисть".

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"Важней всего (...) был объем вещи, - не творческий объем в авторских листах, а объем в кубических сантиметрах. Тут выручали меня еще не испорченные глаза и от природы мелкий, как луковые семена, почерк; бумага тонкая, если удавалось ее привести из Москвы; полное уничтожение (всегда и только - сожжение) всех набросков, планов и промежуточных редакций; теснейшая, строчка к строчке (...), без всяких полей и двусторонняя перепечатка; а по окончании перепечатки - сожжение и главного беловика рукописи тоже: один огонь я признавал надежным еще с первых литературных шагов в лагере (...) Безопасность приходилось усилить всем образом жизни: в Рязани, куда я недавно переехал, не иметь вовсе никаких знакомых, приятелей, не принимать дома гостей и не ходить в гости - потому что нельзя же никому объяснить, что ни в месяц, ни в год, ни на праздники, ни в отпуск у человека не бывает свободного свободного часа; нельзя дать вырваться из квартиры ни атому скрытому, нельзя впустить на миг ничьего внимательного взгляда, - жена строго выдерживала такой режим, и я это очень ценил. На работе среди сослуживцев никогда не проявлять широты интересов, но всегда выказывать свою чужесть литературе. (Литературная "враждебная" деятельность ставилась мне в вину еще по следственному делу - и по этому особому вопросу, остыл я или не остыл, могли за мной агенты наблюдать). Наконец, на каждом жизненном шагу сталкиваясь с чванством, грубостью, дуростью и корыстью начальства всех ступеней и всех учреждений и иногда имея возможность меткой жалобой, решительным возражением что-то очистить или чего-то добиться - никогда себе этого не разрешать, не выделяться ни на плечо в сторону бунта, борьбы, быть образцовым советским гражданином, то есть всегда послушным любому помыканию, всегда довольным любою глупостью. Понурая свинка глубок корень роет".

Хроника:

1960-й год - написана пьеса "Свет, который в тебе", другое название "Свеча на ветру".

1961-й - создан облегченный вариант рассказа"Щ-854", будущий "Иван Денисович".

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"Двенадцать лет я спокойно писал и писал. Лишь на тринадцатом дрогнул (...) От написанных многих вещей - и при полной их безвыходности и при полной безвестности, я стал ощущать переполнение, потерял легкость замысла и движения. В литературном подполье мне стало не хватать воздуха.

Я не знал - для чего, у меня не было никакого замысла, просто взял "Щ-854" и перепечатал облегченно, опуская наиболее резкие места и суждения и длинный рассказ кавторанга Цезарю о том, как дурили американцев в Севастополе 1945-го года нашим подставным благополучием. Сделал зачем-то - и положил. Но положил уже открыто, не пряча. Это было очень радостное освобожденное состояние! - не ломать голову, куда прятать новозаконченную вещь, а держать ее просто в столе - счастье, плохо ценимое писателями. Ведь никогда ни на ночь я не ложился, не проверив, все ли спрятано, и как вести себя, если ночью постучат (...) Я - решился. Вот тут и сгодился неизвестно для какой цели и каким внушением "облегченный" "Щ-854". Я решился подать его в "Новый мир".

Я отдал - и охватило меня волнение, только не молодого славолюбивого автора, а старого огрызчивого лагерника, имевшего неосторожность дать на себя след (...)

Как мог я, ничем не понуждаемый, сам на себя отдать донос? Не скажу, что такой точный план, но верная догадка-предчувствие у меня в том и была: к этому мужику, Ивану Денисовичу не могут остаться равнодушны верхний мужик Александр Твардовский и верховой мужик Никита Хрущев (...) Как Твардовский потом рассказывал, он вечером лег в кровать и взял рукопись. Однако после двух-трех страниц решил, что лежа не почитаешь. Встал, оделся. Домашние его уже спали, а он всю ночь, перемежая с чаем на кухне, читал рассказ - первый раз, затем и второй (...) Для Твардовского начались счастливые дни открытия: он бросился с рукописью по своим друзьям и требовал выставлять бутылку на стол в честь появления нового писателя. Надо знать Твардовского: в том он и истый редактор, не как другие, что до дрожи, до страсти золотодобытчика любит открывать новых авторов".

Твардовский медлил, собирал отзывы, прежде чем решиться подать "Ивана Денисовича" Хрущеву. Точнее, эксперту Хрущева по культуре Владимиру Лебедеву. 20-го октября 1962-го года Хрущев принял Твардовского и объявил ему решение - печатать. "Иван Денисович" появился в 11-й ноябрьской книжке журнала. И пока еще не хлынули читательские отклики, Твардовский принялся обсуждать с Солженицыным следующие два рассказа - "Случай на станции Кречетовка" и "Матренин двор".

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"Его уроки (моей самоуверенности) оказались тонкими, особенно по деревенскому материалу. Нельзя говорить "деревенские плотники", потому что в деревне - каждый плотник; не может быть "тесовой драни", если поросенок жирный; то он не жадный; проходка в лес по ягоды, по грибы не труд - а забава (впрочем, тут он уступил, что в современной деревне это уже - труд, ибо больше кормит, чем работа на колхозном поле); еще - что у станции не может расти осинка, потому что там все саженое, а ее никто никогда не посадит; что "парнишка" старше "мальчишки". Еще он очень настаивал, что деепричастия не свойственны народной речи, и поэтому нельзя такую фразу: "заболтав, замесив, да испеку". Но тут я не не согласился: ведь наши пословицы иные так звучат".

Хроника:

Декабрь 1962-го - после публикации "Ивана Денисовича" Солженицын готовит облегченный вариант "Республики труда" под названием "Олень и шалашовка" для театра "Современник". Спектакль запрещен.

Январь 1963-го - в "Новом мире" напечатаны рассказы "Случай на станции Кречетовка" и "Матренин двор". Начата работа над "Раковым корпусом" и над "Красным колесом". "Иван Денисович" выходит в "Роман-газете" и отдельным изданием.

Весна 1963-го - написан рассказ "Для пользы дела".

Лето 1963-го - закончена пятая редакция романа "В круге первом", предназначенная для печати. Множество людей присылают Солженицыну свои записки о лагерях. Писатель становится доверенным летописцем лагерной жизни, которому несут правду.

Весна 1964-го - впервые Солженицын пускает в самиздат свои произведения. Это "Крохотки".

Лето 1964-го - в редакции "Нового мира" обсуждается роман "В круге первом". Печатание объявляется на следующий год.

Октябрь 1964-го - Солженицын переправляет роман "В круге первом" на Запад. В журнале "Грани" напечатаны "Крохотки", это первая публикация в зарубежной русской прессе, произведения Солженицына, отвергнутых в СССР.

Конец 1964-го - составлен окончательный план "Архипелага ГУЛАГ".

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"Осенью 1963 года я выбрал четыре главы из "Круга" и предложил их "Новому миру" для пробы под видом "Отрывка". Отказались. Потому что "отрывок"? Не только. Опять тюремная тема... она же "исчерпана"? и, кажется, - "перепахана"?

Тем временем нужно было напечатать проспект - что пойдет в будущем году. Я предложил: повесть "Раковый корпус", уже пишу. Так название не подошло! Во-первых, символом пахнет, но даже и без символа - само по себе страшно, не может пройти.

Со своей решительностью переименовывать все, приносимое в "Новый мир", Твардовский сразу определил: "Больные и врачи". Печатаем в проспекте.

Манная каша, размазанная по тарелке! "Больные и врачи"! Я отказался".

Хроника:

Зима с 1964-го на 1965-й - под Рязанью в Солодче написаны первая и пятая части "Архипелага ГУЛАГ".

Сентябрь 1965-го - захвачен архив Солженицына, хранившийся у Теуша. "Архипелаг" спрятан в Эстонии, в Укрывище, работа над ним приостановлена.

Октябрь 1965-го - написана статья "Не обычай дегтем щи белить - на то сметана". Опубликована в "Литературной газете", единственная газетная публикация Солженицына в СССР.

Зима с 1965-го на 1966-й - работа в Укрывище над "Архипелагом". Последняя публикация в СССР - в январской книжке "Нового мира" за 1966-й год рассказ "Захар Калита". Начинается травля писателя на закрытых партийных собраниях и в учреждениях по всей стране. Говорят о том, что во время войны он был полицаем, что арестовали не по политической статье, а за уголовщину. Опровергнуть клевету негде.

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"В эту пору К(орней) И(ванович) Чуковский предложил мне (бесстрашие для того было нужно) свой кров, что очень помогло мне и ободрило. В Рязани я жить боялся: оттуда легко было пресечь мой выезд, там можно было взять меня совсем беззвучно и даже безответственно: всегда можно свалить на произвол, на "ошибку" местных гебистов. На переделкинской даче Чуковского такая "ошибка исполнителей" была невозможна. Я гулял под темными сводами хвойных на участке К(орнея) И(вановича) - многими часами, с безнадежным сердцем, и бесплодно пытался осмыслить свое положение, а еще главней - обнаружить высший смысл обвалившейся на меня беды".

Хроника:

Лето 1966-го - Солженицын пишет письмо на имя Леонида Брежнева о конфискации своего архива. Ответа нет.

Осень - обсуждение "Ракового корпуса" в секции прозы московского отделения Союза писателей.

Ноябрь 1966-го - первое интервью Солженицына иностранному корреспонденту, журналисту из Японии. Выступление в Курчатовском институте перед физиками и в Лазаревском перед востоковедами.

Весна 1967-го - возвращение из Укрывища с дописанным "Архипелагом". В Рождестве-на-Истье написан основной текст книги "Бодался теленок с дубом".

Май 1967-го - открытое письмо Солженицына 4-му Всесоюзному съезду Советских писателей.

"Я предлагаю съезду принять требование и добиться упразднения всякой - или скрытой - цензуры над художественными произведениями, освободить издательства от повинности получать разрешения на каждый печатный лист (...) Я предлагаю четко сформулировать в пункте 22-м Устава ССП все те гарантии защиты, которые предоставляет Союз членам своим, подвергшимся клевете и несправедливым преследованиям, - с тем, чтобы невозможным стало повторение беззакони (...). Я спокоен, конечно, что свою писательскую задачу я выполню при всех обстоятельствах, а из могилы - еще успешнее и неоспоримее, чем живой. Никому не перегородить путей правды, и за движение ее готов принять и смерть. Но, может быть, многие уроки научат нас, наконец, не останавливать пера писателя при жизни?

Это еще ни разу не украсило нашей истории".

Хроника:

В самиздате распространяются романы "В круге первом" и "Раковый корпус". Определяется построение "Красного колеса" - принцип узлов - сплошного густого изложения событий в сжатые отрезки времени, но с полными перерывами между ними. "Раковый корпус" и "В круге первом" выходят в Европе отдельными книгами.

Декабрь 1968-го - Солженицыну 50 лет. Телеграммы со всей страны. Ответ писателя: "Моя единственная мечта - оказаться достойным надежд читающей России". Этот ответ "Литературная газета" печатать отказывается.

Ноябрь 1969-го - на заседании рязанской писательской организации Солженицына исключают из членов Союза. Издательство "Посев" начинает выпускать первое собрание сочинений писателя.

Лето 1970-го - письмо в защиту Жореса Медведева, посаженного в психиатрическую больницу.

8-е октября 1970-го - присуждение Александру Солженицыну Нобелевской премии по литературе. Обоснование - за нравственную силу, с которой он продолжил извечную традицию русской литературы. Телеграмма Солженицына Шведской академии: "Рассматриваю Нобелевскую премию как дань русской литературе и нашей трудной истории".

На даче Ростроповича в Жуковке Солженицын, по приглашению хозяина, прожил несколько месяцев зимой 1970-71-го годов. Во время недавнего приезда Ростроповича в Прагу, я спросил его: правда ли, что ему приходилось отстаивать жильца перед властями?

Мстислав Ростропович:

"Когда он у меня жил, и два министра - министр культуры Фурцева и министр внутренних дел Щелоков меня вызвали и сказали, что я должен его выгнать из своего дома. Я сказал, что если вы ему дадите комнату хотя бы, он сам уйдет, но я его никогда не выгоню, так что этого не ждите".

Хроника:

Весна 1971-го - написано предисловие к роману "Август четырнадцатого". Призыв к эмигрантам собирать материалы о революции.

Лето 1971-го - на Западе создан специальный сейф для хранения фотокопий всех произведений Солженицына.

Декабрь 1971-го - кончина Александра Твардовского. Солженицын пишет поминальное слово. По тайной инструкции в библиотеках уничтожают все экземпляры "Ивана Денисовича".

Февраль 1972-го - Генрих Белль скрепляет своей подписью завещание Солженицына на случай смерти, исчезновения или ареста.

Март 1972-го - Солженицын направляет всероссийскому Патриарху Пимену Великопостное письмо. По его словам, с того письма, точнее уже с августа 14-го, начинается процесс раскола его читателей.

Апрель 1972-го - Солженицын, пользуясь правом выдвижения кандидатур на Нобелевскую премию, предлагает в качестве лауреата писателя Владимира Набокова. Начата работа над воззванием "Жить не по лжи". Готовится сборник "Из-под глыб".

Лето 1973-го - Солженицын пишет статью "Мир и насилие", в которой выдвигает кандидатуру академика Сахарова на награждение Нобелевской премией мира.

Август 1973-го - написано "Письмо вождям Советского Союза".

30-е августа - после 5-дневного допроса в Ленинградском КГБ, машинистка Елизавета Воронянская выдает, где закопан неуничтоженный ею экземпляр "Архипелага ГУЛАГ". Придя домой, Воронянская вешается.

5-е сентября - Солженицын узнает о случившемся и дает распоряжение: немедленно печатать "Архипелаг". Книга выходит в Париже в издательстве "ИМКА-Пресс", с которым Солженицын давно тайно сотрудничает.

В январе 1974-го на даче у Чуковских в Переделкино Солженицын слушает чтение глав "Архипелага" по Радио Свобода.

Из книги "Бодался теленок с дубом":

"Радио наслушивался я вдосталь: собственный "Архипелаг" доносился из эфира как живущий сам по себе, своими болями полный, а мной никогда не построенный, не могущий созданным быть - и меня же до слез пронимал. Мировой отклик на издание книги превзошел по силе и густоте все мыслимое".

Хроника:

Январь 1974-го - закончена статья "Образованщина" для сборника "Из-под глыб". Интервью и заявление прессе по поводу травли в советских газетах. Кампания читательских писем против писателя.

Угрозы по телефону.

Специальное заседание Политбюро 7-го января, где решается судьба Солженицына.

Из совершенно секретных рабочих записей заседания Политбюро. Напечатаны на пишущей машинке в единственном экземпляре.

"Брежнев, председательствующий: Этот хулиганствующий элемент Солженицын разгулялся. На все он помахивает, ни с чем не считается. Как нам поступить с ним?

Косыгин: По этому поводу есть записка товарища Андропова, в этой записке содержится предложение о выдворении Солженицына из страны.

Подгорный: Найдется ли такая страна, которая без согласия примет его к себе?

Брежнев: А если его выдворить в социалистическую страну?

Андропов: Едва ли, Леонид Ильич, это будет принято социалистическими странами, ведь мы подарим им такого субъекта. Может быть нам попросить Ирак, Швейцарию или какую-то другую страну? Жить за рубежом он может безбедно - у него в европейских банках на счетах находится 8 миллионов рублей.

Капитонов: Если мы выдворим Солженицына, то как поймет это наш народ? Что мы этим покажем - свою силу или слабость?

Гришин: Товарищу Андропову, очевидно, следует поискать страну, которая согласилась бы принять Солженицына.

Косыгин: Нужно провести суд над Солженицыным и рассказать о нем. А отбывать наказание его можно сослать в Верхоянск, туда никто не поедет из зарубежных корреспондентов: там очень холодно".

Хроника:

2-го февраля 1974-го западногерманский канцлер Вилли Брандт в одном из своих выступлений заявляет, что Солженицын может беспрепятственно жить и работать в Федеративной Республике Германии. Председатель КГБ Андропов немедленно сообщает об этом Брежневу по телефону и параллельно в "Записке особой важности" в ЦК КПСС. В западную Германию специально вылетает человек для проведения деликатных переговоров с доверенным лицом Брандта.

9-го февраля в очередной записке ЦК Андропов так излагает план операции:

"12-го февраля вечером совпосол в Бонне товарищ Фалин обращается к статсекретарю Франку, именно к нему, с просьбой принять его по срочному вопросу в 8.30 13-го февраля. Товарищ Фалин будет принят Франком, которому должен сделать заявление по поводу выдворения Солженицына. В 10.00 начнется заседание Кабинета. Брандт поручает Бару, Франку и представителю МВД принять положительное решение. По просьбе западногерманских властей, самолет с Солженицыным должен быть рейсовым и прибыть во Франкфурт-на-Майне к 17-ти местного времени 13-го февраля. С момента выхода Солженицына из самолета советские представители уже не участвуют в осуществлении акции. Если в последнюю минуту Брандт, несмотря на все его заверения, по тем или иным причинам изменит свое решение, то Солженицын останется под арестом, и по его делу прокуратура ведет следствие".

12-го февраля Солженицын арестован в своей московской квартире и увезен в Лефортово. 13-го февраля самолет доставляет его в аэропорт Франкфурта-на Майне. Из аэропорта писатель направляется в загородный дом к Генриху Белю.

Иван Толстой:

Мой коллега Марио Корти был одним из тех западных друзей русской литературы, кто, рискуя карьерой, переправлял самиздатские рукописи в свободный мир. В приложении к "Теленку" Солженицын пишет:

"Еще потом - много книг, нужных для работы, перевезет Марио Корти, сотрудник итальянского посольства в Москве, очень сочувствующий подавляемому русскому христианству. Спасибо! вот и они опять на моих полках".

Марио Корти:

"Мой отец был, наверное, единственный итальянский рабочий, который голосовал за либеральную партию, партию предпринимателей. Он не участвовал в забастовках, не разделял революционные цели организаторов. Он всегда вступал в конфликт с пикетирующими завод. На рабочем посту подвергался остракизму, издевательствам, травле. Ему пришел на помощь Солженицын. Заводской местком состоял в основном из членов леворадикальной организации под названием "Лотто контино", по-русски, грубо говоря, "Перманентная революция". Из нее вышли несколько левых террористов. Они мне рассказали поразительную вещь: когда вышел "Архипелаг ГУЛАГ" по-итальянски, внутри организации создавались группы чтения. И произошло непредсказуемое: слово правды нашло свой путь в сознание целого поколения молодых людей с экстремальными взглядами. Эти люди преобразовались под впечатлением "Архипелага ГУЛАГа", организация "Перманентная революция" самораспустилась. В конечном счете изменилась вся атмосфера в Италии. Коммунисты постепенно, но верно, стали признавать то, что они сначала осторожно называли "ошибками советского режима". В 1977-м году леворадикальная газета "Манифесто" организовала крупное мероприятие "В защиту прав человека в Советском Союзе". В том же году венецианское "Бианале" было посвящено свободному слову и искусству. И в том же самом году в Риме состоялись "Сахаровские слушания" с поддержкой коммунистов. Моего отца на заводе больше не трогали. Спасибо и за это, Александр Исаевич".

Иван Толстой:

В феврале 1974-го завершился всего лишь один из этапов жизни и борьбы Александра Солженицына с коммунистическим режимом. 20-летнее изгнание оказалось для него не из легких. Он встретил восторженный прием одних и непонимание других, он круто разошелся с третьей волной эмиграции, он создал Всероссийскую Мемуарную Библиотеку и серию трудов по новейшей Российской истории. Он доработал окончательные редакции своих произведений и написал "Красное колесо". В 1994-м начался новый этап - жизнь в посткоммунистической России. Новые годы уже не связаны для писателя со страхом за написанное. И о былых днях Александр Исаевич может сказать эпически спокойно, так, как он говорит в финале "Одного дня Ивана Денисовича", - свои голосом:

Голос Солженицына:

"Засыпал Шухов вполне удоволенный. На дню у него выдалось сегодня много удач: в карцер не посадили, на соцгородок бригаду не выгнали, в обед он закосил кашу, бригадир хорошо закрыл процентовку, стену Шухов клал весело, с ножовкой на шмоне не попался, подработал вечером у Цезаря и табачку купил. И не заболел, перемогся. Прошел день, ничем не омраченный, почти счастливый. Таких дней в его сроке, от звонка до звонка, было 3653. Из-за високосных годов три дня лишних набавлялось".


c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены