Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
22.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
С христианской точки зренияВедущий Яков Кротов О глобализацииАнатолий Стреляный: Недавно в Москве состоялся митинг православных против глобализации, как назван нынешний этап объединения мира. Поговорив, они присоединились к "жириновской" демонстрации, которая как раз шла по Тверской. В протесте против глобализации православные постоянно оказываются и с коммунистами. Для одних глобализация - это просто возможность среди зимы есть бананы, другие видят в ней стремление неких злых сил загнать всех в одну религию - в религию потребительства. Уже и депутаты Госдумы вместе с богословами обсуждают плюсы и минусы глобализации. Самые здравые сошлись на обычном пожелании взять плюсы, а минусов не брать, как будто те и другие могут существовать отдельно. Что же реально стоит за этим словом? Можно ли усмотреть связь глобализации с тем стремлением к единству, о котором еще в древности мечтало человечество? Яков Кротов: Слово "глобализация" появилось и в русском языке, и в других языках только в 90-е годы. Но совсем недавно один из католических богословов заявил, что Папа Римский Иоанн Павел II уже в 1991 году в своей энциклике предвидел глобализацию и предостерегал против нее. Что же такое "глобализация"? Ведь не только католики, но и православные ее опасаются. И вот, в феврале 2001 года, архимандрит Алипий Костальский (Бороздин) выступил на седьмом Пленуме Синодальной богословской комиссии Русской Православной Церкви (заседание проходило в Троицко-Сергиевой Лавре) с докладом "Глобализация как инструмент апостасии". Слово "апостасия" означает по-гречески отступничество. То есть, глобализация есть проявление отшатывания, отхода современного мира от Христа. Архимандрит Алипий в своем докладе дал и определение глобализации: "Глобализация - это антихристианская идеология, создание нового мирового порядка с единым управляющим сверхнациональным центром. По замыслу его строителей, это планетарное государство, созданное на развалинах существующих государств, должно иметь единую религию, единую культуру, единое экономическое и политическое пространство". На том же заседании говорилось о глобализации, как пародии на вселенскость христианства. "Глобализация есть антихристианское явление, безумное и безбожное", - пишет Константин Гордеев, организовавший в Интернете специальный сайт, посвященный борьбе православных с глобализацией. Кто же задает тон в сегодняшнем антиглобалистском движении в России? И в чем суть этого движения? Владимир Прибыловский: Первый тон, можно сразу сказать, - это газета "Русский вестник", хотя ее религиозность мне лично кажется псевдорелигиозностью. Это газета бывшего инструктора ЦК КПСС Алексея Сенина (бывший инструктор отдела пропаганды или отдела идеологии ЦК), который теперь монархист, православный фундаменталист и так далее... Поэтому религиозность газеты, лично у меня, вызывает большие сомнения. Но, тем не менее, она себя, используя неприятное модное слово, позиционирует. Она же и борется с глобализмом, в основном. Ну, и всякие политизированные православные фундаменталисты, типа православных братств, как входящих в союз, так и не входящих. Русские националистические партии, у которых, на мой взгляд, и православие, и язычество обычно наигранно, это все - квази-религия. Яков Кротов: Но ведь не только какие-то маргиналы, не только православные фундаменталисты, которые стоят особняком и в среде православных, выступают против глобализации. В августе 2000 года Собор, архиерейский Собор православной церкви принял социальную концепцию, разработанную под руководством митрополита Кирилла. И в этой концепции отдельным пунктом говорится об угрозе глобализации. В чем же здесь дело? Почему боятся глобализации вполне вменяемые, культурные, образованные люди, повидавшие мир? Владимир Прибыловский: Во-первых, это реальное опасение того, что Россия, русские верующие попадут под влияние Папы Римского. Вообще, нельзя не признать, что Ватикан - глобалистская сила, учитывая, что она охватывает больше миллиарда людей. Ватикан - это глобализм. Поэтому, когда официальные люди из Церкви говорят о глобализме, я думаю, что они подразумевают часто Ватикан, а не американский империализм. Это первое. Второе - это игра на публику. Борьба с глобализмом становится модной. Кстати, на самом деле, проблема существует, существуют и несомненные негативные следствия глобализма. Может быть, мы, как всегда, отрицательные стороны глобализма раньше стали подхватывать, чем то положительное, что он несет. Христианская этика в этом очень сильно отличается от исламской и, вообще, от всех других. Она противоречит теперешней форме глобализма. Но, как мне кажется, противоречит и психологии человека. Психологии человека не свойственно подставлять другую щеку, когда его ударили. Яков Кротов: В то время, когда некоторые православные боятся Ватикана, как глобалистской силы, иерархи и миряне самой католической церкви активно выступают против глобализации. В июле 2001 года в Генуе должно пройти совещание семи экономически развитых стран мира и примкнувшей к ним России. В преддверии саммита католическое движение "Фокуляре" организовало в Генуе семинар под покровительством кардинала, местного епископа Диониджи Титтоманци. Тысяча человек заседали несколько дней и постановили, что экономику нельзя измерять только спросом и потреблением, нужна экономика коммуниона, то есть, сопричастия всех людей к экономическим процессам, интеграционная экономика. В частности, богачи треть своих доходов должны отдавать беднякам, треть маленьким издательствам, благотворительным обществам и так далее, и треть инвестировать в производство. А Папа Иоанн Павел II в апреле 2001 года предупредил, что глобализация, уничтожая барьеры на пути перемещения людей, капиталов, товаров, информации, является триумфом рынка и рыночной логики. А это означает, подчеркнул Папа, что люди, чьи способности ограничены, будут страдать и чувствовать себя на обочине, будут чувствовать себя ущемленными. Значит, не глобализация, но интеграция должна в мире развиваться. Почему боятся глобализации и что вкладывают в понятие интеграции, которую ей противопоставляют? Александр Чуев: Процессы интеграции - процессы естественные. Они основываются на нормальном, естественном ходе истории, взаимопроникновении культур, искусства, экономических интересов. Они носят, как правило, индивидуальный характер, потому что инициируются людьми, гражданами, организациями, юридическими лицами. Инициируются снизу, а потом уже оформляются сверху различными международными договорами и соглашениями между государствами. Процесс глобализации - процесс иной. Он, подчас, совершенно не инициирован снизу и является продуктом определенных корпораций, групп политического, лоббистского влияния и выражением интересов либо экономики определенных стран или транснациональных корпораций, либо политических интересов групп государств или каких-то международных организаций. Процессы электронного учета населения планеты или общих, скажем, процессов электронной торговли - это процессы, диктуемые сверху международными банковскими консорциумами, экономическими организациями и так далее. С точки зрения верующего, их интересы, безусловно, лежат в области власти и принижения значения человека, как образа и подобия Божьего. Поэтому интеграция воспринимается нормально, в ней человек активная фигура, он - Творец, он создатель этого процесса. А при глобализации человек принижается до, извините, номера, до винтика. Первыми глобализаторами, очень сильными глобализаторами были большевики. Между сегодняшней глобализацией и глобализацией, как ее понимали члены большевистской партии, отличия только в том, что способы глобализации разные и цели декларируются разные. А по существу, схема процесса одна и та же. Информационное вовлечение людей, организаций и государств в единую унифицированную систему, которую контролирует сервер. Компьютерная сеть состоит из станций и серверов. Сервер контролирует, на самом деле, большое число станций, которые к нему подсоединены. Если сервер выключается, то станции уже не работают. Вот так же и здесь. Если строить по этой схеме, то принцип глобализации заключается в наличии единого центра, который контролирует многие и многие серверы и станции. А когда нужно что-то поменять, то сначала меняется все в этом центре. Яков Кротов: Мне случалось видеть и слышать от православных богословов, что сам Господь Иисус Христос, поскольку он пришел на спасение всего мира, был первым и, в этом смысле, единственным настоящим глобалистом. Поэтому всякая прочая глобализация - это уже богоборчество. Оправдано ли предубеждение против глобализации, как процесса насильственного? Евгений Соборов: Пытаться каким-то образом развести понятия глобализация, интеграция, единство, вселенскость, соборность - занятие неблагодарное. Это эмоциональные оттенки, а не суть вопроса. Глобализация является объективным законом, и, хотим мы того или не хотим, она происходит и будет происходить дальше. На мой взгляд, 20-й век был веком глобализации. Огромные скорости, разрушение границ, общение людей, которое и не снилось ни в каком другом веке, это все глобализация и, безусловно, 20-й век - это век глобализации. В 21-м веке мы будем пожинать плоды глобализации так же, как 20-й век пожинал плоды науки 19-го века и превращал ее (науку) в технологию. Национальные границы в экономике - это уже ностальгия, какие-то судорожные попытки удержать совершенно отжившие старинные предметы быта. Их нет, их уже нет. Что касается выделения некой элиты, которая лично принимает решения за весь остальной мир, то глобализация, как раз в этом отношении, более размыта, чем это было во времена аристократии, когда все государи Европы были родственниками. Сейчас этот процесс значительно прозрачней и понятней, и значительно большее количество людей участвует в принятии решений. Хотя, в действительности, не все, скажем, так. Но вот "этих не всех" остается все меньше и меньше. У каждого появляются свои каналы давления и влияния через те страты, в которых он участвует. Достаточно посмотреть на движение "зеленых" или защиту животных. Это достаточно серьезные силы, с которыми приходится считаться любому политику, при любых решениях. И в нашей стране этот процесс уже вовсю идет. Я думаю, что это влияние все больше и больше будет возрастать и это, безусловно, очень хорошая черта глобализации. Именно в смысле религиозной жизни, в смысле человеческих отношений с Богом, все меньше и меньше будет возможности спрятаться за спину "гуру". Все меньше и меньше будет значить хоровое пение, скажем так, и все больше будет возрастать личная персональная ответственность, личное отношение с Богом. До людей начинает доходить то, что отношение с Богом это и отношение с самим собой, а не только какие-то внешние проявления. Яков Кротов: Очень часто, когда анализируют процессы глобализации, сводят их к процессам американизации. И в любом случае вспоминают концепцию американского политолога Самуэля Хантингтона, который разделил мир на несколько регионов и цивилизаций, в зависимости от их вероисповедной окраски. По этой схеме, которая достаточно распространена среди многих журналистов и публицистов, получается так, что глобализация исходит из протестантского региона и сопротивление глобализации оказывают в странах католических. Например, во всей Латинской Америке, где часто говорят о пороках глобализации, в Италии, в странах юго-восточной Азии и в православных странах. Есть ли корреляция между оппозицией глобализации и конфессиональной принадлежностью жителей той или иной стороны? Виталий Найшуль: Господствующее мнение в начале прошлого столетия, 20-го века, заключалось в том, что протестантские страны, в силу их культурных и религиозных особенностей, гораздо лучше вписываются в капитализм, чем страны других культур. И эта точка зрения цвела, цвела, пока не натолкнулась на явное противоречие, когда страны, по крайней мере, двух других культур - католической и конфуцианской, начали чрезвычайно быстрое развитие в 50-60-е годы и продемонстрировали совершенно невиданные экономические успехи. Про конфуцианские страны я могу напомнить то, что было в 60-е в Южной Корее. Про католические страны, скажем так: "беспримерный рост экономики Ирландии вызывает сильную зависть в протестантской Англии". В Ирландии, насколько я знаю, "среднедушевые" показатели сейчас выше, чем английские. И вот этого старта у стран православной культуры не было, пока еще. Греция, например, одна из самых, если не самая слабая страна европейского экономического сообщества. И в посткоммунистических странах Европы четко видна разница между странами православной культуры, которые имеют относительно невысокие экономические успехи, и странами западной христианской культуры, которые развиваются значительно быстрее. Однако, это не означает, что проблема такая смертельная. Все экономисты помнят дискуссии 50-х годов и, например, заявление о том, что в странах юго-восточной Азии вообще никогда роста не будет. Это была господствующая точка зрения, когда вычисляли, чем они отличаются от протестантов, почему там не будет ничего работать и так далее. Оказалось, что капитализм, на самом деле, совершенно не нуждается в американизации. Надо просто к нему привыкнуть, и это можно делать сознательно, а можно делать бессознательно, то есть, относясь к нему, как к некоторому новому явлению. Но когда начинается рост? Когда культурные ценности данной страны и стимулы, которые они порождают, начинают совпадать с теми стимулами, которые дает рынок, когда они начинают работать в одном направлении? Рынок - это добровольное сотрудничество людей, но сама система не является системой добровольной. Я, как агент на рынке, добровольно вступаю в сотрудничество в поисках денег, в поисках средств существования, в поисках самореализации с другими людьми, и каждая из этих договоренностей - это мое решение вступать или не вступать. Но вся система вместе является системой, которая, на самом деле, не создана никем и не контролируется никем. Никто не знает, какие будут цены на золото, никто не знает, какие будут валютные курсы, никто не знает, какие будут цены на те или иные товары. Это система, которая чем-то напоминает погоду. Движение воздушных масс, какие-то факторы оказывают на нее воздействие. Но, может быть, это не совсем такое стихийное, как движение воздуха, но очень похоже. Яков Кротов: Глобализация, говорят и ее сторонники и ее противники, превращает мир в глобальную деревню. Вопрос в том, а какая это деревня? Та деревня, которую мы знаем из истории средних веков, деревня, над которой стоит феодал? Или епископ, митрополит, а может быть князь? И приглядываясь к тому, откуда происходит протест против глобализации, как контроля над человеческой личностью, мы обнаруживаем, что эти протесты, как правило, раздаются в странах, где контроль очень велик, но этот контроль в руках национальных правительств, в руках государственных чиновников. Таким образом, подозревают глобализм в жажде власти, в стремлении все контролировать, потому что видят в глобализме отражение самих себя. Древний принцип православной аскетики предостерегает, что каждый в другом видит тот грех, от которого страдает его собственная душа. Не таковы ли и антиглобалисты? Как меняет глобализация современного человека? Не государство, не культуры, а каждого конкретного человека? Если мы обратимся к истории европейской цивилизации, то увидим, что именно в недрах западной католической церкви появились первые глобалистские проекты. Начало, пожалуй, относится к концу 10-го столетия, когда представители германской династии Оттонидов и, прежде всего, император Оттон III вместе с Папой Сильвестром попытались создать единое христианское государство, возродить Священную Римскую империю. Это была мечта добрая, мечта о христианском мире, христианском доме, который объединил бы все народы Европы и положил бы конец войнам. Не только император и Папа, но многие европейские князья, герцоги, епископы тогда принимали обет воздержания от военных действий. Так зародилась концепция Божьего мира. И вот, постепенно, в течение тысячи лет это стремление победить милитаризм, победить человеческую разобщенность превратилось в то, что теперь называют глобализация и то, что теперь очень часто вызывает неприязнь христиан. Почему же тогда христиане протестуют против глобализации, реально объединяясь при этом очень часто с левыми политическими силами? Силами, которые протестуют против экономического измерения глобализации. Почему же христиане протестуют против глобализации? Евгений Сабуров: Когда христиане протестуют против глобализации, это выглядит, по меньшей мере, странно. Поскольку Господь пришел для всех, и нет ни эллина, ни иудея, и надо очень сильно изощриться для того, чтобы найти какие-то христианские аргументы против глобализации. Но правда, какая-то, в этом есть. И я думаю, что она связана именно с такой подменой понятий. Пытаются глобализации противопоставить национальную самоидентификацию, которая действительно нужна для выезжающих, для тех, кто будет в мире, кому нужно оставаться русским, нужно думать о своей стране... Вот эту правду пытаются как-то пропихнуть, у меня другого слова нет, под различными знаменами в стремлении показать, что именно наша церковь всё правильно славит, а все остальные неправильно славят, поэтому надо здесь оставаться. Надо сказать, что в истории такие попытки были успешными. Достаточно вспомнить тех же евреев или армян. Попытка сохранить народ путем некоторого такого религиозного обособления. Яков Кротов: Выступая на заседании богословской комиссии Русской Православной Церкви в феврале 2001 года архимандрит Алипий (Бороздин) Кастальский говорил: "Глобализация - это антихристианская идеология. По замыслу строителей нового мирового порядка это планетарное государство должно иметь единую религию. Глобализация предполагает в религии создания единой универсальной религии на базе традиционных вероисповеданий". И многие богословы, православные видят во Всемирном Совете Церквей организации, объединившей несколько сотен христианских общин, нечто параллельное Организации Объединенных Наций. Говорят об опасности такого объединения всех христианских конфессий с равнодушным отношением к тому, что их реально разделяет. Поэтому говорят о глобализации, как об атаке на православие. А с дальним прицелом - на ликвидацию всего христианства. Насколько оправданы эти страхи перед религиозной глобализацией? Александр Чуев: Что касается процессов глобализации в религии, безусловно, деятельность католической церкви, вообще, миссионерская деятельность, в широком смысле, очень сильна на сегодняшний день, если говорить о христианском мире. Иногда это переходит некоторые границы нравственности. Если говорить об Украине, о проблемах, которые сегодня там существуют, о том, какими способами отбираются храмы у верующих, каким образом идут конфликты, то это не есть хорошо... Это, на самом деле, определенного рода уже деятельность. Ну, католическая церковь всегда славилась в определенные века определенными силовыми подходами к распространению веры, и вот, в некоторых местах, мы видим, сегодня это также существует. Я не хочу оскорблять чувства католиков, не хочу говорить о том, что это какая-то отрицательная сторона самого религиозного учения. Нет, конечно, это определенные люди, они действуют, и каждый человек действует в меру своих нравственных особенностей. Но, тем не менее, есть проблема. Об объединении религии, я считаю, говорить, конечно, рано. Объединения такого нет, и в ближайшее время не предвидится. Но, тем не менее, такие опасения относительно некоторых религий или определенных расширений давления возможны. И, безусловно, в этом смысле, православная вера хочет защититься, так же, как она в свое время пыталась защититься от большевиков. Русская Православная Церковь прошла серьезный период гонений, и та оскомина, которая набилась после жизни в атеистическом государстве, когда давили, били и изничтожали, она не может сегодня не перейти на других людей, на другие организации, даже на другие государства. Потому что, если наше государство перестало быть гонителем религии, то это не значит, что мы потеряли подозрительность, которая долгими годами воспитывалась. Вера выстояла, благодаря тому, что она сумела путем такого отсечения подозрительности и где-то ухода из мира, где-то сотрудничества с миром сохранить себя. И сегодня, возможно, повторяется тот же процесс, но на другом уровне. Яков Кротов: К глобализации богословы, прежде всего католические, предъявляют и антропологический упрек. Глобализация, подчеркивают они, ориентируется на совершенно необычный тип человека. Этот человек - потребитель. Поскольку глобализационные процессы многим жертвуют и основную энергию направляют на то, чтобы устранить барьеры на пути перемещения товаров. Это, прежде всего, идеология бизнеса. Но товары нужны для потребителей. Глобализации боятся как проявления победы мещанства над духовным поиском, над идеалом. Насколько влечет за собой глобализация искажение человека и превращение его в человека потребляющего? Виталий Найшуль: На этот вопрос очень хорошо отвечать на примере нашей страны, потому что мы знаем ее проблемы намного лучше, чем проблемы других православных стран. Ведь от нас же не требуют, чтобы мы много потребляли, от нас не требуют, чтобы мы становились американцами. Все, что от нас требуется - это научиться работать за небольшие деньги. Вопрос, на самом деле, состоит не в том, чтобы мало просить за свою работу, проблема состоит в добросовестном труде хотя бы за те деньги, которые сейчас получаем. Ответственный труд, работа на хозяина, ощущение того, что ты обязан сделать, даже если хозяин не смотрит на тебя... Это все входит в стандартный набор требований, которые предъявляет православная этика. Есть замечательная книга "Нравственное богословие для мирян", которая недавно была переиздана. И один мой знакомый экономист сказал, что часть положений этой книги можно прямо включать в корпоративный кодекс. Как должен вести себя работник, как должен вести себя наниматель. Под этим подпишется большинство работодателей, вернее, подпишется как подсказкой. Они хотели бы, чтобы было так. Проблема не в том, чтобы быть такими же честными, как американцы или быть такими же работоспособными, как американцы. Проблема состоит в том, чтобы быть честнее и работоспособнее, чем мы являемся сейчас. Ведь банковская система работает здесь не как в Америке, и не работает не потому, что в Америке она работает, а потому, что наша не работает, поскольку невозможно доверить деньги на срок. Поэтому это наша проблема, это не проблема Америки, это не проблема миссионеров. Другое дело, что если оказывается, что в других странах какие-то дела делают лучше по причине, в том числе, и лучшего морального состояния общества, не лучшего религиозного состояния, но лучшего морального... Оказывается, что американцы или какие-то другие страны, например, голландцы, они просто очень крепко держат слово. И те, кто крепко держит слово, получают существенные экономические преимущества. Тогда они своим поведением ставят вас в сложные условия. Если вы банк и если вы хитрите, а другие держат слово, то вам будет плохо. Но в этом будут виноваты не те, кто держит слово, а будете виноваты вы. От нас не требуют, чтобы мы отказались от своих ценностей, но мы по тем вещам, в которых преуспели западные страны, должны подравняться. Научиться делать товары дешевле других, это первое. Добросовестный и качественный труд. Второе. От нас, как ни странно, требуется научиться не воровать, научиться вести дела честно. От нас никто не требует отказаться от Пушкина, перестать ходить в церкви. Экономика этим не занимается. Если вы умеете производить лучше других - вы король. Если вы это не умеете делать - вы нищий и вам придется жаловаться на несносную эксплуатацию других стран. Яков Кротов: Может ли верующий человек, христианин вписаться в глобалистское общество, в глобалистский проект? Есть ли какое-то противоречие между глобализацией и христианским взглядом на человека? Владимир Прибыловский: Здесь я признаю правоту антиглобалистской критики, унификации культуры, духовности и так далее, но считаю, что средства борьбы должны быть не политические, а внутренние для каждого человека. И христиане разные, и глобализм разный. Глобализм включает в себя широкое распространение сугубо светских, даже не антиклерикальных, а фактически антирелигиозных идей, начиная от допустимости гомосексуализма и кончая признания всех религий равноправными. Разумеется, это все противоречит и христианству в целом, и доктрине Русской Православной Церкви абсолютно. Леваков не устраивает именно экономический глобализм. Но существует и культурный глобализм, политический глобализм и так далее. Культурный глобализм в виде всемирной американизации культуры, он существует, может быть, даже раньше. С ним, кстати, левые не борются, а всевозможные религиозные круги, как раз против этого возражают, когда искренне, когда нет. Яков Кротов: Почему в критике глобализации православные объединяются с католиками? Может быть потому, что действительно глобализация подрывает какие-то основы христианского мировоззрения? Виталий Найшуль: Мне кажется, западный мир тяготеет к идее прогресса и с этой идеей соизмеряет, что происходит. То есть, он выдается в вещах, которые происходят в мире. Моя позиция состоит в том, что за глобализацией не надо видеть ни того, ни другого. Это не средство улучшения жизни и нравственности людей, это и не какая-то вещь, которая придумана темными силами или какими-то глобальными темными силами для того, чтобы нанести урон. К этому всем придется адаптироваться. В истории цивилизации были многократные сдвиги. Например, когда появилось огнестрельное оружие, появились пушки, упало рыцарство, характер военного соперничества изменился. Нечто похожее происходит все время. Все время, как бы, соревнование между странами, соревнование между людьми приобретает какие-то новые формы. В эти новые формы вписываются люди и страны и, отчасти, они достигают успехов или претерпевают неудачи просто прагматически, а отчасти - провиденциально. Никакая глобализация не заставляет людей быть безнравственными. Вот этого ей приписать нельзя. И, с другой стороны, глобализация специально не поощряет нравственность, она просто выставляет цены, вознаграждение за те или иные товары и заставляет жить в этом мире. Яков Кротов: Большинство христиан, когда размышляют о глобализации, редко вспоминают и императора Оттона III и Папу Сильвестра, чаще обращаются к Библии. И тогда в глобализации видят второе Вавилонское столпотворение. Когда же сегодня протестуют против глобализации, опять говорят о том, что строят новую Вавилонскую башню, что дегуманизируют человечество. Является ли глобализация новым вариантом империализма и колониализма? Евгений Сабуров: Я так ни в коем случае не думаю, по очень простой причине, - мир структурируется. Он структурируется не таким образом, как он был структурирован раньше, но он структурируется. В чем опасность такого всемирного царства вавилонской башни? Во вселенской смази, в отсутствии индивидуальности не на уровне человека, а на уровне человеческих связей, привязанностей, страт. Действительно, есть опасность в мыслях такого всемирного фаланстера. Дело в том, что человечество начинало с этого. Достаточно посмотреть на дворец в Кноссе и понять, что коммунизм это наше очень давно прошедшее "вчера". В том, что греки назвали общежитие, где живет чудовище, лабиринтом, они совершенно правы. Сейчас, в общем-то, этой опасности нет. Общество очень структурировано. Оно структурировано другим способом, уже не насильно. Государство - это, все-таки, насильственный способ структурирования общества. А нация - это структурирование по крови, это, вообще, вызывает большие вопросы, особенно у христианина. А структурирование, которое сейчас проходит, по профессиям, по интересам, по культурным ценностям - оно нормально, потому, что оно создает многообразие и многополярность мира уже не в смысле противостояния государств, а в смысле разных домов, разной их окраски, архитектуры. И можно, и нужно ходить к соседям, и не надо колючей проволокой обносить свой дом. Яков Кротов: Можно ли говорить, что глобализация поощряет человека потребительского типа, которому не так важно "быть", как важно "иметь", по выражению психолога Эриха Фромма. Евгений Сабуров: Глобализация усиливает давление на творческие личности, давление, естественно, со стороны потребительского общества. Потребительское общество существовало всегда и потребительский облик человека всегда при нем. Чем, собственно говоря, глобальное потребительское общество отличается от того, что было раньше? Все меньше и меньше влияние отдельных личностей, все больше и больше влияние всех. Это - неизбежные издержки свободы, неизбежные издержки восстания масс. Не на кого пенять! Это просто означает, что от усатого вождя, который раздавал премии, мы переходим к тому, что продукция оценивается населением. Вот в этом смысл потребительского общества. Яков Кротов: В конце 19-го века православный мыслитель Владимир Соловьев создает концепцию, согласно которой Россия должна сыграть уникальную роль в мировой истории, роль объединителя человечества. Когда всё христианское человечество, а за ним и все люди, и все страны соединятся религиозно, под властью римского первосвященника, политически - под властью российского самодержца. Сам Владимир Сергеевич Соловьев затем предпочитал не вспоминать об этой своей утопии. Есть ли здесь совпадение с идеей глобализации, с реальными глобализационными процессами? Александр Чуев: Точки совпадения - в процессах объединения. Если процессы объединения будут идти под знаком общих нравственных начал, общих духовных принципов, общего понимания определенных социальных задач человечества и культурных его задач, задачи могут быть самые разные. Вселенские, в конце концов. Как раз соборность, это есть единение богоравных людей, единение людей, где каждый человек образ и подобие Божие. Их единство создает духовную среду, определенное духовное деланье. Процессы глобализации - это объединение силовое, объединение сверху, объединение помимо воли людей, низводящее их волю до безволия машин или животных. И, вот в этом смысле, безусловно, противоречия существуют между православным пониманием объединения, соборности, интеграции и пониманием глобализации с экономической точки зрения или с точки зрения политических и других групп влияния: межгосударственных, государственных и иных. Яков Кротов: Неслучайно, в России глобализации противопоставляют интеграцию. Интеграция хорошо знакомое явление, оно на слуху. Достаточно упомянуть интеграционные процессы между Белоруссией и Россией, о которых так часто сообщают газеты и телевидение. Ясно тогда становится и отличие интеграции от глобализации. Интеграция организуется институтами, парламентариями, чиновниками. Это необязательно насильственный процесс, да вообще он необязательно дает результаты, но это обязательно процесс властный, политический. Человек с человеком интегрироваться просто не может, уровень не тот. А глобализация - это только на слух слово страшное, а на деле - сел человек за компьютер, вышел в Интернет, общается с жителем противоположного полушария безо всяких посредников, вот и глобализация. Купил банан, съел - тоже глобализация. Продал своих матрешек в Нью-Йорк - глобализация. С глобализацией борются не для того, чтобы дать человеку свободу, а чтобы сохранить старые, привычные ограничения человеческой свободы, в лице решений множества больших и малых начальников. Применительно к церковной жизни, может быть, единство Церкви как интеграция, когда солидные богословы, иерархи собираются на конференции, договариваются, что можно, а что нельзя членам их конфессий, делят сферы влияния. А, может быть, единство церкви в глобализации, когда поверх барьеров, без указаний, без благословения, а иногда и, несмотря на проклятия, люди вместе молятся, вместе ухаживают за больными, ищут свет и мудрость не там, где начальники разрешили, а там, где подсказывают собственные глаза и разум. Количество ошибок при глобализации очень велико, больше чем при интеграции и любых других процессах. Достаточно вспомнить, для чего используют Интернет отдельные несознательные граждане. Но, если уж, соединились концы Земли для добра, не через планы руководства, а через личные усилия людей, то это соединение надежное. В конце концов, с Богом ведь тоже не тогда надежно соединяемся, когда человек интегрируется с ним благодаря каким-то посредникам, а когда осуществляется самая первичная глобализация - человек и его Создатель вместе, словно они вдвоем во Вселенной, и от их отношений зависит судьба всей Земли. Другие передачи месяца: |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
