Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
3.12.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-12-03]
Кавказские хроникиРуслан Хасбулатов о причинах начала чеченской войныВедущий Олег Кусов Олег Кусов: 12 декабря 1994 года, то есть ровно десять лет назад, российские вооруженные силы перешли административную границу Чечни. Уже через несколько дней после этого на территории республики стали гибнуть люди, столица Чечни подверглась массированной бомбардировке российской авиации. Блицкриг в Чечне, о котором говорили российские военачальники, не получился. Новогодняя ночь на первое января 1995 года обернулась неожиданным побоищем, унесшим тысячи жизней с обеих сторон. О причинах начала чеченской войны сказано уже много. У политика и экономиста Руслана Хасбулатова тоже есть своя точка зрения на этот счет. Среди многих причин, вызывавших войну на Северном Кавказе, Руслан Хасбулатов называет резкое ухудшение социально-экономического положения россиян. В такой обстановке расшатать российское общество, считает Хасбулатов, было довольно легко, направив агрессию людей в определенное русло. Руслан Хасбулатов: К сожалению, далее вопросы, связанные с осуществлением реформаторства в Российской Федерации, приобрели острый характер, развернулись противоречия между высшей исполнительной, законодательной властью. Сегодняшние олигархи, ЮКОС и прочие, они же так были сформированы, назначались в олигархи. Это младшие научные сотрудники, неудачники-инженеры, некомпетентные люди. Неплохие ребята, но они ничего не знали ни про социалистическую экономику, ни про капиталистическую экономику, что такое рыночная экономика, что такое банковская среда и так далее. Естественно, что отсюда началось не излечение от старых большевистских коммунистических болезней, а, наоборот, ухудшение того состояния, на котором стояло наше общество. И в этих условиях очень легко расшатать и довести до нестабильности фактически любой густонаселенный регион Российской Федерации. В этом смысле Северный Кавказ является наиболее регионом, имеющим предрасположенность к социальным конфликтам. Исполнительная власть вообразила, что она всесильная, она может делать все, что угодно. Она вскоре после некоторых противоречий с местным вождем генералом Дудаевым начала осуществлять военную операцию. Кавказ есть Кавказ, туда нельзя идти с войной. Война оборачивается войной против тех, кто начинает эту войну. Олег Кусов: Да и сам фактор Хасбулатова, по мнению некоторых аналитиков, в те годы сильно раздражал Кремль. После октябрьских событий 1993 года в Москве Борис Ельцин не хотел и слышать о возможном возвращении в политику Руслана Хасбулатова. Вот что пишет по этому поводу бывший министр по делам национальностей России Валерий Тишков: "Вадим Печенев, занимавший должность заместителя министра по делам национальностей, любитель аналитических записок, написал на имя руководителя администрации президента Сергея Филатова записку - какими могут быть последствия прихода Хасбулатова к власти в Чеченской республике: "Думается, что он довольно легко убедит свое чеченское окружение в необходимости подписания договора с Российской Федерацией типа российско-татарстанского. Тем самым формула ассоциированного члена федерации из исключений начнет превращаться в правило". Далее Печенев формулирует основную рекомендацию: "Приход к власти в Чечне любого деятеля харизматического типа от Дудаева до Хасбулатова пойдет во вред российскому государству". Поразительным в этом документе является рассмотрение ситуации сугубо в контексте верхушечной борьбы и личных политических интересов Ельцина". Олег Кусов: В середине 90 годов Виктор Баранец служил начальником информационно-аналитического отдела Министерства обороны России. По его словам, российский генералитет неохотно вступал в войну на Северном Кавказе. Виктор Баранец: Чеченская война стала результатом в высшей степени политической глупости. У нас были все шансы для того, чтобы эта война не началась. И только лишь, не побоюсь сказать, преступное упорство верховного главнокомандующего, президента Российской Федерации, то стратегическое время, которое было упущено Кремлем для того, чтобы попытаться политическими средствами избежать этого кровавого побоища, на основе всего этого и родилась так называемая чеченская война, страшная, домашняя война. Сваливать все только на генералитет - это абсолютная глупость. Позвольте вам напомнить некоторые отправные моменты, которые предшествовали началу чеченской кампании. Никто иной, как генералы, начиная с 1992 года, и Грачев, и в свое время Шапошников, начальник генштаба Колесников, они не однажды докладывали в секретных записках Ельцину о том, что: Борис Николаевич, еще есть шанс договориться с Дудаевым. Я бы хотел вспомнить заседание Совета безопасности, где обсуждался вопрос о проведении силовой операции. Ведь вы посмотрите, сейчас, у кого ни спросишь, и у Степашина, и у Грачева, и других силовиков, которые там присутствовали, оказывается, никто не хотел начинать эту войну. Только после громыханий ельцинских, после его криков, после стучания ногами и кулаками Кремль поставил генералов на колени и сказал "фас". Я в то время служил в Минобороны, я занимал должность начальника информационно-аналитического отдела, естественно, многое, я бы сказал, мне больно это и слышалось, и виделось. Я хорошо помню настроение нашего высшего генералитета. Вы бы видели лица этих людей, вы бы слышали их разговоры. Была некая такая генеральская обреченность, когда нам ставили задачу о подготовке этой силовой операции. Чеченская война изначально стала несчастной для нашей армии. Олег Кусов: Депутат Государственной Думы России Виктор Алкснис считает, что армия в середине 90 годов была заинтересована в подавлении режима Джохара Дудаева. Виктор Алкснис: Армия является наиболее чувствительной к проблемам территориальной целостности страны, к проблемам угрозы территориальной целостности. Люди в форме наиболее болезненно воспринимают все это. Ясно, что именно военные и требуют соответственно более острой реакции на происходящее. Но это было не связно отнюдь с желанием получить какие-то чины, это была реакция на то, чтобы на территории Российской Федерации происходит военный мятеж, и если его не задавить, то этот мятеж может распространиться на весь Кавказ. Олег Кусов: Есть мнение, что и генералу Джохар Дудаеву не хватило дипломатических способностей договориться с Москвой. Рассказывает бывший министр иностранных дел Ичкерии в правительстве Джохара Дудаева Шамиль Бено. Шамиль Бено: К сожалению, Дудаев считал себя глобальным игроком. Я ему напомнил про судьбу Эммануэля Норьеги в Панаме. Если в Чеченскую республику входили бы американские войска или британские или французские, не потому, что я их люблю, а потому что они более дисциплинированные, я их поддержал бы, я шел впереди них. Потому что они забросили бы два-три батальона, для Чечни вполне хватало бы, если цель - Дудаев. Я сказал, что они забрали тебя и часть твоего окружения, но нас оставили в покое. К нам идет российская армия. Российская армия, которая переживает реформы, которая недисциплинированна. Буквально было сказано, что она не имеет коммунистической дисциплины, а ценностей Иисуса еще не приобрела. То есть это большая банда вооруженных людей, которые, заявляя, что они добираются до тебя, своими танками раздавят сначала мою семью, мою улицу, а потом, может быть, случайно доберутся и до тебя. Олег Кусов: Политолог Тимур Музаев в 90 годах работал в Грозном. В 1994 году его пригласили в качестве эксперта в Министерство по делам национальностей России. Тимур Музаев: До самого последнего дня все-таки была надежда на то, что войны удастся избежать. Ситуация была совершенно определенная. Все понимали, что начало войны не приведет ни к чему хорошему, об этом говорили буквально и эксперты, и политики, и политологи, и простые люди, и журналисты, и министры. В это время как раз при Министерстве по делам национальностей была создана группа экспертов, которые предлагали различные варианты, как решить проблему кризиса в Чечне. Там были совершенно разные предложения. Кто-то предлагал продолжить переговоры с Дудаевым, более интенсивно вести, договориться попробовать. Кто-то предлагал использовать оппозицию для свержения Дудаева и затем уже ввести Чечню в российское правовое поле. Кто-то предлагал экономическую блокаду. Кто-то предлагал блокаду и переговоры. Предложений было огромное количество. Я все эти документы помню, во всех документах, не было ни одного документа, где бы красной линией не проходила такая мысль, что ни в коем случае нельзя вводить в Чечню российские войска, ни в коем случае нельзя начинать прямые военные действия, прямую войну. Поэтому до последнего дня мы надеялись, что российские ультиматумы, все эти слова о возможном введении российских войск, что это является попыткой давления, шантажа дипломатического для того, чтобы побудить сделать какие-то уступки и начать переговоры с позиции силы. Но этого не произошло. Российское руководство совершенно бездумно, совершенно авантюристически начало войну, в результате которой Россия потеряла в глазах народа Чеченской республики больше, чем за всю истории. Поскольку я помню, когда в ноябре российские танки входили в Грозный и в районы республики, Надтеречный, Шелковской, их население, не все, конечно, но большинство населения встречало с цветами. После декабрьских 94 году бомбардировок Грозного и после того, что устраивали федеральные военнослужащие в селах и городах республики, цветы исчезли, и о них речь не идет. Я думаю, что начало войны было самой большой ошибкой, после которой трудно представить, как можно все поправить. Олег Кусов: В середине декабря 1994 года во Владикавказе прошли переговоры между официальными делегациями России и Ичкерии. Накануне их проведения у президента Северной Осетии Ахсарбека Галазова еще оставались надежды на мирный выход из чеченского кризиса. Ахсарбек Галазов: Это предложение было высказано мной на Совете федерации, в Государственной Думе. Оно было тогда поддержано первым заместителем министра по делам национальностей Михайловым. Кстати, он и возглавил российскую делегацию во Владикавказе. И переговоры велись, мне кажется, довольно успешно. Были подготовлены соответствующие протоколы, участники переговоров вели дело к тому, чтобы на последнем этапе организовать встречу президента России и президента Чечни Бориса Ельцина и Джохара Дудаева. Но нашлись силы, которые этому помешали. На этапе предварительного подписания документов чеченская делегация вдруг прерывает свою деятельность, ссылаясь на то, что необходимо провести соответствующие консультации, она уезжает. Но переговоры так и не возобновились. Я думаю, что если бы в декабре 94 года удалось переговоры довести до конца, не было бы ни первой чеченской войны, не было бы и второй чеченской войны. Но нашлись силы и в России, и в Чечне, которые были заинтересованы в том, чтобы шла война. Потому что на этой войне одни наживали политический капитал, другие наживали денежный капитал. На беде, кавказской беде, в частности, чеченской, многие люди нагрели руки. Это не исключение из исторических правил, во все времена так было. Одни люди умирали во имя отечества, проливали свою кровь, а другие на этом делали капиталы и становились богачами. Олег Кусов: Как пишет в своей книге Ахсарбек Галазов "Пережитое", окружение российского президента потребовало в эти дни от Дудаева большую сумму денег за организацию встречи двух лидеров. Чеченцы ответили, что такой большой суммы они не имеют. Представитель оппозиционного временного совета Чечни Руслан Мартагов убежден, что решение о начале чеченской войны было принято в Москве еще задолго до осени 1994 года, а решение о начале второй войны в 1999 году еще за несколько месяцев до дагестанского похода Шамиля Басаева. Руслан Мартагов: Был конец июня - начало июля. В то время вроде бы ничего не говорило о том, что будет война. Принято считать, что война началась после неудачной вылазки антисепаратистской оппозиции в Грозном 26 ноября. Но документ в Совете безопасности, в то время там был Батурин еще, он подписан именно конец июня - начало июля. Я не могу сказать, знал ли об этом Борис Николаевич или нет. Но еще интересный факт: банк Менатеп в июле 94 года становится уполномоченным банком по восстановлению, я подчеркиваю - по восстановлению экономики и социальной инфраструктуры Чечни. В июле месяце об этом говорить абсолютно не приходилось. То есть это было запланированное действо с самого начала. Если бы здесь в Кремле не были бы заинтересованы в конфликте, они могли сделать только следующее: Кремль принимает заявление о недопустимости силового разрешения этого конфликта. За 51 день, который мы простояли на Театральной площади в Грозном, мы не получили даже знака поддержки наших действий со стороны Кремля. Но в полную очередь эту поддержку получал именно Дудаев, который мог открыто говорить, что: я разговаривал с Борисом Николаевичем, он мне обещал два десантных полка для того, чтобы это сборище разогнать. Если даже это был блеф, но на этот блеф не было опровержений со стороны официальных структур Кремля. Но мы на территории, которую мы контролировали, это север республики, мы провели референдум. Документы, насколько я помню, свидетельствуют, что 78,2% людей за то, чтобы оставаться в составе России, где-то процентов 12, сейчас точно не помню, за то, чтобы у нас конфедеративные отношения, два или три процента за то, чтобы выйти из состава России. Вот с этими документами по проведению референдума на северной территории Чечни я приехал в Москву. Я имел такую возможность написать, что по итогам референдума, мы, жители таких-то, таких-то районов просим считать нас в составе Российской Федерации со всеми вытекающими. Встречался я с Михайловым. По той обстановке, которая была в Москве, по итогам встреч с Михайловыми, другими чиновниками встречался, я понял, что мы никому не нужны. Я понял, что эти документы, которые я привез в Москву, они могут быть использованы как предмет какого-то шантажа, может быть того же Дудаева, как предмет торга. Поэтому я уехал из Москвы и не стал эти документы им отдавать. Можно ли было предотвратить эту войну? Конечно, можно было и даже очень просто. Также можно было предотвратить вторую войну. Предлагалось это предотвращение в мае. За полтора месяца до Дагестана у меня был разговор в Министерстве внутренних дел Российской Федерации. Был предложен четкий план. Мы в течение двух суток берем под свой контроль тот же север республики. Дальше мы не наступаем, мы просто выставляем блокпосты, проводим перепись населения, обмен паспортов. Бюджетные ассигнования, которые шли в республику, а шли впрямую на подпитку боевиков, мы переводим на себя, на ту часть населения, которое с нами, выплачиваем пенсии, зарплаты бюджетникам, и живем так год, два года. Неизбежно, я же знаю, что происходит в республике, неизбежно жители близлежащих сел через несколько месяцев пришли бы к нам и сказали - мы хотим жить так, как вы, чтобы у нас не похищали людей, чтобы у нас не было беспредела вооруженного. Мы выезжаем в это село, туда же приглашаем Масхадова или кого-нибудь другого и как можно больше наблюдателей со стороны и проводим прямое голосование в этом селе, кто хочет с нами - поднимите руки. Кто против? Большинство за нас. Так, Масхадов, с этого часа это село под нашим контролем. Ваше появление здесь будет расцениваться как вооруженная провокация. Со стороны федеральных силовых структур нам нужно было только одно: если пойдет на нас массированное наступление, мы даем вам квадраты и, пожалуйста, чтобы зря не гибли люди, либо артиллерией их обработайте, либо авиацией. Но меня выслушали, заинтересовались, кстати, хозяин кабинета очень заинтересовался, сказал, что я на коллегии доложу об этом, и мы должны встретиться через неделю. Через неделю, когда я встретился с ним, он виновато улыбнулся и сказал: "Оказывается, Руслан Магомедович, средств для проведения такой операции в российском бюджете нет". Олег Кусов: Спикер Государственной Думы России в 1994 году Иван Рыбкин считает, что российские политики до сих пор не сделали соответствующих выводов в отношении чеченской войны. Иван Рыбкин: Мы в итоге имеем до сих пор второй Сталинград в лице Грозного на рубеже тысячелетий и веков. Это ужасно. И сотни тысяч загубленных жизней. Солдатские потери еще считаются, а сколько погибло мирных жителей - одному Господу Богу известно. И то, что люди раз за разом наступают на эти грабли, меня просто поражает. Наш президент Владимир Владимирович Путин был директором Федеральной Службы Безопасности, ничему не научился и, я считаю, ничего не вынес из того печального опыта первой чеченской войны. Даже невзирая на то, что Александр Иванович Лебедь лежит в могиле, не находится человека, который сказал бы доброе слово о том, что он эту войну закончил, сломал хребет войне хасавюртовскими соглашениями. Олег Кусов: Руслан Хасбулатов не раз отмечал, что у обеих сторон современного чеченского конфликта одни хозяева в Москве. Руслан Хасбулатов: Это было очевидно, и люди, кстати, в Чечне уверены, они и сейчас уверены в том, что у Масхадова, Басаева, Алханова, Кадырова у них общие хозяева. Чечня - это территория двести на двести километров, это меньше, по-моему, одного из районов Московской области, и там стотысячная группировка российских вооруженных сил. И не они не могут поймать. Олег Кусов: Чеченская война по-прежнему остается инструментом политики партии войны в России. Руслан Мартагов: Сегодняшний день - это контроль власти над Путиным. И мы видим, что и Путин пытается повернуть ситуацию в свою сторону. Помните, после беслановских событий - назначение губернаторов, другие чисто административные, которые к терроризму не имеют никакого отношения подвижки. С другой стороны, те, кто может регулировать этот конфликт, они с помощью конфликта, как перевод в горячее состояние, в вооруженные вылазки, теракты, они контролирует Путина и его окружение. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
