Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[20-02-04]
Ведущий Сергей Сенинский
Сергей Сенинский: Выпуск открывает панорама экономических новостей и событий последних дней - Одна неделя года "Одна неделя года" Мария Салычева: Курс доллара к евро на минувшей неделе достиг нового рекордно низкого уровня - ниже, чем 1,29. Но уже на следующий день вновь резко повысился - сразу на 2,5 цента. Один из руководителей Европейского центрального банка заявил о нежелательности дальнейшего роста евро. К концу недели курс доллар/евро на международных торгах был ниже уровня 1,27. Иван Толстой: Одно из крупнейших корпоративных слияний в Соединенных Штатах. Компания сотовой связи Cingular покупает - за 41 миллиард долларов - подразделение мобильной связи корпорации AT&T. Новая компания становится крупнейшим оператором мобильной телефонной связи в США, и - четвертым в мире, после двух китайских компаний сотовой связи и британской Vodafone. Мария Салычева: Немецкая электротехническая корпорация Siemens объявила о намерении перевести большую часть рабочих мест программистов в своих подразделениях в США и Западной Европе - в Индию, Китай и страны Восточной Европы, где стоимость труда значительно ниже. Уже сегодня из 30 тысяч программистов Siemens по всему миру 3 тысячи работают в Индии. Иван Толстой: В России начались специальные торги зерном из государственных запасов, сделанных в прошлые годы. Они организованы правительством с целью сбить текущие цены на зерно, которые в этом году оказались почти вдвое выше, чем в среднем за последние несколько лет. Всего на торгах будет продано примерно 1,5 миллиона тонн зерна, то есть не более месячной потребности страны только в продовольственном зерне. Мария Салычева: Государственная Дума одобрила - в первом чтении - поправки к закону "О защите прав потребителей". Они предусматривают, в частности, что покупатель товара по каталогу или через Интернет - может отказаться от сделанной покупки в течение первых 10 дней. Одновременно предлагается ограничить возможность возврата дорогостоящей аппаратуры только случаями её действительно крупных поломок. Иван Толстой: В 2003 году в России было продано более 3 миллионов 800 тысяч персональных компьютеров. Это на четверть больше, чем в 2002 году. 92% всех продаж пришлось на настольные компьютеры, 6% - на ноутбуки и 2% составили серверы. Из всех европейских стран больше, по сравнению с Россией, было продано персональных компьютеров только в Германии, Великобритании и Франции. Сергей Сенинский: Одна неделя года - панорама экономических новостей и событий... Продолжаем выпуск... Правительство начинает в России зерновые интервенции Итак, на минувшей неделе прошли первые так называемые "интервенционные" торги зерном из государственных запасов, которые правительство России организовало для того, чтобы как-то сбить нынешние, высокие, цены на зерно в стране. Год назад государство наоборот, закупало зерно, чтобы удержать падавшие тогда цены от еще большего падения. Всего на торгах в этом году будет продано примерно 1,5 миллиона тонн зерна. Это - много или мало, по сравнению с тем, сколько требуется? Тему открывает - из Москвы - генеральный директор информационно-аналитического центра "СовЭкон" Андрей Сизов: Андрей Сизов: Сейчас в так называемых "интервенционных" фондах у России примерно 1,5 миллиона тонн зерна. Если в России потребляется 18 миллионов тонн "продовольственного" зерна в год, то 1,5 миллиона тонн - это менее объема потребления за один месяц. То есть этот запас сможет обеспечить потребление страны в целом только в течение одного месяца. Это - не такой большой запас, чтобы быть уверенным, что после его продажи это позволит стабилизировать ценовую ситуацию. Можно ожидать, что когда эта акция закончится, хлебным комбинатам придется столкнуться с дефицитом зерна. И придется закупать зерно уже по более высоким ценам, чем оно сейчас на рынке. Сергей Сенинский: Цены на зерно росли в стране в течение нескольких месяцев, а интервенции начинаются только теперь. Тему продолжает - из Омска - генеральный директор компании "Сибирский зерновой альянс" Александр Ковалев: Александр Ковалев: Я лично считаю, что такие меры государства могут не оказать вообще никакого влияния. Когда цена предопределена, и все это выстроено в порядке аукциона, то вполне очевидно, что цена будет подниматься. И не исключено, что она может оказаться точно такой же, как и сегодня на рынке. Цена за тонну упала всего на 150-200 рублей, и дальше не пошла. Никакого вала продаж не было, и, соответственно, значительного снижения цены точно не будет. Есть только единственный вариант: если участники аукционов сговорятся и искусственно создадут цены на определенном уровне. И если не было бы таких мер - государственной интервенции, то цена шла бы еще выше. И, соответственно, росли цены на хлеб и муку. Сергей Сенинский: В прошлом году государство пыталось поддержать цены, теперь - сдержать их рост. Эффект в прошлом году - и возможный - нынешний? Из Краснодара - заместитель генерального директора компании "Югпродуктсервис" Мераби Лория: Мераби Лория: На Кубани в позапрошлом году был самый большой урожай за минувшие 50 лет. А в прошлом году крестьяне собрали меньше хлеба, но зато 99% сбора было очень высокого качества. Я считаю, что итоги торгов, как и тогда, повлияют совсем в небольшой мере. За килограмм фуражного зерна, как давали тогда 60 копеек, так больше никто и не давал. И вряд ли это серьезно повлияет и на сегодняшние цены. Даже если государство начнет продавать зерно из запасов.... Нет... Я думаю, что это все связано с президентскими выборами: просто немного сбить цены на хлеб... Сергей Сенинский: Интервенционные торги зерном. Почему они стали необходимыми - после далеко не самого плохого урожая зерновых в России? Сколько вообще требуется сегодня стране зерна и в чем должна проявляться роль государства в регулировании зернового рынка? Обо всем этом - разговор впереди сегодня, в рубрике "Рынки и потребители" - во второй части этого выпуска. Новые поправки к закону "О защите прав потребителей" Государственная дума России одобрила - пока в первом чтении - новые поправки к действующему закону "О защите прав потребителей". О некоторых из вероятных новых его положений мы говорим в Москве с главным юридическим советником Международной конфедерации обществ потребителей Надеждой Заморёновой. Разработчики законопроекта называют новацией одно из его положений, согласно которому устанавливается ответственность юридических лиц и индивидуальных предпринимателей - импортеров за "ненадлежащее" качество импортного товара. Говорится и том, что сегодня в России таких организаций, ответственных перед потребителем, по сути, нет. Но как же так? Ведь, покупая, скажем, новый немецкий автомобиль или японский телевизор, потребитель заранее знает, кто именно будет ремонтировать покупку - по гарантии - если вдруг она окажется "ненадлежащего" качества? Надежда Заморёнова: Надежда Заморёнова: Я думаю, что включение подобного положения в текст закона действительно улучшит положение потребителя на российском рынке. Потому что сейчас очень часто встречается ситуация, когда представительства иностранных фирм не обладают полным перечнем полномочий, которыми должны обладать изготовители товара. Например, если вы покупаете импортный принтер, а потом, по каким-то причинам, вы не можете обратиться к продавцу и обращаетесь к изготовителю - в представительство этой иностранной фирмы, вам говорят, что расторгнуть договор они не могут. Что они могут только починить этот принтер, а все остальные пункты статьи 18-ой закона они тоже выполнить не могут, так как не обладают соответствующими полномочиями... И я думаю, что включение в закон подобной нормы как раз устранит такие ситуации и позволит потребителю обращаться к изготовителю товаров или его представительству. Сергей Сенинский: А если у какой-то компании - скажем, из Юго-Восточной Азии, Турции или Восточной Европы вообще нет своего представительства в России? Надежда Заморёнова: Сейчас пока сложно говорить о том, какова будет общая практика применения этой новой нормы. Но я думаю, что тогда уже можно будет обращаться к официальному импортеру или дилеру этих товаров, которые действуют уже на территории РФ. Раньше ответственность возлагалась либо на продавца, либо на изготовителя. Может быть теперь, с введением этой нормы, ответственность будет возлагаться и на оптовых импортеров. Сергей Сенинский: В законопроекте содержатся также положения, направленные на защиту прав потребителей при продаже им товаров через Интернет или по каталогам. А какие нормы действуют в России уже сегодня? Ведь купленный, скажем, через Интернет ноутбук кто-то ведь будет ремонтировать по гарантии уже сегодня... Надежда Заморёнова: Во-первых, при продаже через Интернет некоторых товаров, особенно дорогостоящих или технически сложных товаров, возникают некоторые проблемы именно с определением ответственного лица - в случае возникновения каких-то неприятностей. Одно дело, когда речь идет о торговой сети, которая обладает рядом реально существующих магазинов и одновременно ведет продажу через Интернет. Тогда совершенно понятно, к кому нужно обращаться в случае возникновения каких-то проблем. А если магазин существует только виртуально, и это - исключительно Интернет-магазин, то он зачастую не указывает полную информацию о себе. Он не указывает юридического адреса, он не указывает гарантийных мастерских. Иногда бывает, что они очень небрежно относятся к оформлению документов на покупку. И получается, что человек купил дорогостоящий товар через Интернет, а потом выясняется, что ему и претензии-то предъявлять не к кому. Именно поэтому, в связи с развитием новых технологий продаж некоторых товаров, вводится более подробное регулирование этой сферы... Сергей Сенинский: Не совсем понятны и положения законопроекта, касающиеся случаев покупки дорогостоящей аппаратуры. Если сегодня, в случае любой поломки тот же телевизор продавец обязан принять обратно, то теперь предлагается ограничить возврат товара лишь случаями крупных поломок. Но кто и как будет определять, крупная это поломка или - умеренная, которую и устранить можно? И, наконец, как определять, дорогостоящая это техника или нет? Надежда Заморёнова: Что касается этой нормы, у меня к ней двоякое отношение. Мне не нравится, что закон изначально основывается на так называемых "оценочных" категориях. Так как непонятно, что такое "дорогостоящий" товар? Для одного человека и 200 рублей уже будет много, а для другого человека и 2000 долларов - вполне нормальная сумма. Поэтому, оценивать какие-то полномочия потребителя и связывать их с такими категориями, на мой взгляд, сомнительно... Сергей Сенинский: Но разработчики законопроекта говорят о "необходимости баланса интересов покупателей и предпринимателей"... Надежда Заморёнова: С другой стороны, подобная формулировка 18-ой статьи более логична. Раньше дорогостоящий и технически сложный товар нельзя было обменивать на товары аналогичной марки и на товары такие же, но другой марки. Однако расторгать договор можно было в случае любого недостатка. Теперь законодатель просто более логично выстроил эту норму и привел ее в соответствие с внутренней структурой. Сергей Сенинский: А какие уже сегодня есть возможности выбора у покупателя - согласно закону "О защите прав потребителей"? Надежда Заморёнова: Сейчас, в соответствии с 18-ой статьей, в случае обнаружения недостатков в товаре, потребитель может на свой выбор предъявить целый ряд требований. Он может потребовать уменьшения покупной цены. Он может потребовать обмена данного товара на такой же товар. Он может потребовать обмена данного товара на такой же по сути, но - другой цены, другой модели, другой марки. Он может сам устранить недостатки и потребовать денежного возмещения за самоустранение. Может потребовать устранения недостатков за счет фирмы и/или расторгнуть договор... Сергей Сенинский: А что есть "расторжение договора" в случае, скажем, покупки холодильника? Ведь формально никакого договора покупатель и продавец не подписывают... Надежда Заморёнова: В принципе, конечно, расторгать договор всегда проще. Если, например, человек разочаровался в данной торговой сети или в гарантийном обслуживании этой торговой сети и хочет сдать свой товар и просто купить такой же, но в другом магазине, то тогда, конечно, прийти в магазин, расторгнуть договор, взять деньги и уйти с этими деньгами в другой магазин ему - значительно проще. А не поддерживать долгосрочные отношения с торговой сетью, в чем-то его не устраивающей. И поэтому в данном случае можно сказать, что это - некоторое ограничение прав потребителей. И, по сравнению с предыдущим положением потребителя, маленький "кусочек" его полномочий у него отобрали. Но я думаю, что это не сильно скажется на существующей потребительской политике и на существующей потребительской ситуации у нас в стране... Сергей Сенинский: Почему - не скажется? Надежда Заморёнова: Дело в том, что уже сейчас подобная практика вполне сложилась. То есть любой крупный товар - холодильник или стиральную машину - потребитель может вернуть в нормальные крупные магазины только после соответствующего заключения гарантийной мастерской о том, что товар ремонту уже не подлежит. И введение этой нормы - просто оформление на бумаге того, что уже существует де-факто. Сергей Сенинский: Спасибо, напомню, на вопросы программы отвечала в Москве главный юридический советник Международной конфедерации обществ потребителей Надежда Заморёнова. Продолжаем выпуск... The Economist Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 20 февраля. С обзором вас познакомит Мария Клайн: Мария Клайн: Недели не проходит без того, чтобы в операционной системе Windows корпорации Microsoft не обнаружилась бы новая "брешь", пишет "Экономист". Едва пользователи оправились от вируса MyDoom, как в середине февраля возник и начал распространяться новый. Кстати, сами хакеры, движимые в основном стремлением прежде всего к признанию среди себе подобных, обычно лишь создают вирусные программы и помещают их на каком-то сайте. Распространение вируса, то есть само преступление, они оставляют другим. Теперь еще кто-то из оппонентов Microsoft пошел дальше. В Интернете появилась информация, содержащая исходные коды двух версий Windows - самой оберегаемой тайны Microsoft. Компания, правда, тут же заявила, что это - лишь небольшая часть исходного кода, но, тем не менее, обратилась - для поисков авторов утечки - за помощью к спецслужбам. Инцидент вновь напомнил о другой операционной системе - Linux, гораздо менее подверженной вирусным атакам. Потому, как считает Microsoft, что Linux - несравнимо менее распространенная система. Приверженцы Linux говорят о том, что эта система - безопаснее по определению: ведь её коды - совместный продукт деятельности многих добровольных новаторов, которые, как и хакеры, стремятся к признанию. Microsoft всеми силами пытается сохранить свои коды в тайне. Коды Linux - наоборот, доступны для всех, кто хочет их узнать, использовать или усовершенствовать. Здесь нет чего-то, что кто-то вдруг может выставить на всеобщее обозрение в Интернете. Linux и так в нем живет, - заключает "Экономист". Японские автомобильные компании... На фоне безусловных успехов лидеров - Toyota, Honda или Nissan - особенно заметны неудачи других. Например, компании Mitsubishi, 37% акций которой принадлежат DaimlerChrysler, или Mazda, которой на 33% владеет Ford. У них - трудности не только на внутреннем, японском рынке, но и в США, где их партнеры вполне преуспевают. Эти трудности, впрочем, иллюстрируют три ключевых аспекта мировой автомобильной промышленности сегодня. Во-первых, именно жесточайшая конкуренция на внутреннем рынке делает японские автомобильные компании столь конкурентоспособными на рынках других стран. Японский рынок - давно насыщен, в 90-ые годы общие продажи здесь упали почти на четверть. Выжить компаниям в таких условиях - очень трудно. Во-вторых, автомобильная компания может быть сегодня по-настоящему прибыльной только в том случае, если она преуспела на самом крупном в мире автомобильном рынке - в Соединенных Штатах. Третий аспект - интеграция отрасли. Речь - не только, скажем, о переносе производств в страны, где труд дешевле, или - поближе к основным рынкам сбыта. Чтобы выдержать конкуренцию, все больше новых моделей создается на все меньшем количестве базовых платформ. Все больше крупным компаниям необходима координация деятельности подразделений, базирующихся в разных странах. Та же Ford немало выиграла, получив новейшие технологии Mazda, но так и не смогла пока помочь своему японскому партнеру прочно утвердиться на американском рынке. У Mitsubishi в США возникли недавно иные проблемы: желая привлечь молодых покупателей, компания предложила им минимальные платежи в течение первого года за автомобиль, купленный в рассрочку. Однако первый год проходил, а увеличивать платежи покупатели почему-то не спешили... При этом Mitsubishi вполне успешна в других регионах мира - например, в Азии, исключая Японию. Но это, скорее, объясняется не помощью старшего партнера - DaimlerChrysler, а новациями торгового подразделения той же японской финансово-промышленной группы. Но тогда - зачем ей нужны западные партнеры? - заключает "Экономист". Сергей Сенинский: Спасибо, Мария Клайн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 20 февраля. Рынки и потребители. Российский рынок зерна Сергей Сенинский: Для начала - уточним, о чем именно идет речь, когда говорят об "урожае зерновых" в стране? О каких именно культурах, вместе взятых? Вновь наш собеседник в Москве - генеральный директор информационно-аналитического центра "СовЭкон" Андрей Сизов: Андрей Сизов: Урожай зерновых в России включает в себя собственно зерновые и ряд крупяных культур, таких как рис, гречиха, просо и бобовые. Сергей Сенинский: А какова структура этого "урожая" в России в последние годы? Андрей Сизов: Примерно 50% - это пшеница, основная зерновая и продовольственная культура в России. Далее идет ячмень, его доля примерно 14-15%. Дальше - культуры идут по убывающей, вплоть до риса, доля которого - 0,5%. Сергей Сенинский: В свою очередь, в этой структуре российского урожая какова доля именно тех зерновых, которые непосредственно связаны с производством хлеба и прочих мучных продуктов? Андрей Сизов: Для производства хлеба идет пшеница и рожь. Но надо учитывать, что значительная часть пшеницы используется и для непродовольственных целей - для фуражных целей. В целом, в России потребление зерна на продовольственные цели составляет около 18 миллионов тонн в год. Из них примерно 15-16 миллионов тонн приходится на пшеницу, остальное приходится на рожь, а также на совсем небольшое добавление других культур. Но это уже незначительно... Сергей Сенинский: То есть получается, что на продовольственные цели идет лишь 15% всего урожая зерновых, остальное - на корма?.. Андрей Сизов: Основной расход зерна идет на комбикорма, то есть - на фуражные цели. Причем такое разделение имеет место практически везде в мире. Грубо говоря, чем выше уровень достатка населения, тем больше зерна идет на производство кормов для животноводства. То есть производство становится более зерноемким. И требуется больше зерна для удовлетворения потребностей населения, поскольку зерно используется в скотоводстве, птицеводстве - для производства мяса, в животноводческих продуктах. И, соответственно, потребление зерна в стране увеличивается. Сергей Сенинский: Вновь - к событиям нынешнего года, когда зерна в стране не хватает, а цены на него значительно выросли. Наш автор в Саратове Ольга Бакуткина продолжит тему. Ольга Бакуткина: Прошлогодний урожай зерновых в Саратовской области - рекордный за последние три года. Валовой сбор составил более 4 миллионов тонн, тогда как в 2001, например, - едва 3,5 миллиона. По оценкам областного министерства сельского хозяйства, запасов зерна хватит до нового урожая. Однако и в интервенционных торгах область намерена участвовать, поскольку цены, предложенные государством, ниже текущих рыночных. Впрочем, независимые эксперты оценивают ситуацию не столь оптимистично, утверждая, что в четырехмиллионном урожае приписки могут составлять до 40%. Директор коммерческой фирмы "Агроторг-98" Андрей Кумаков, считает, что нынешний скачок цен, вызвавший необходимость интервенционных торгов, обусловлен отсутствием точных данных о запасах зерна, как в области, так и по стране в целом. Андрей Кумаков: Сначала собирается отчетность о посевных площадях, потом - об урожайности, потом - о поставках на элеваторы. На каждом этапе возможны искажения - по известным причинам. Сколько было собрано качественной пшеницы, не знаю, кто может ответить. В позапрошлом году было небывалое падение цен, в этом году - рост цен также ажиотажен, поскольку нет достоверной информации, хватит зерна в России или нет, и никто не может сказать, сколько же качественного зерна. Ольга Бакуткина: Закупка государством зерна на прошлых интервенционных торгах позволила повысить цены, поддержав тем самым и саратовских производителей. А вот снизить цены в результате нынешних торгов - вряд ли удастся. Это - единодушное мнение как местных чиновников, так и коммерсантов, работающих на зерновом рынке. Андрей Кумаков: В это году большинство трейдеров не уверено, что будет существенное снижение цен на продукцию, выставленную на торги, но есть уверенность в стабилизации цен и насыщении рынка, который сейчас в дефиците. Ольга Бакуткина: Осторожен в прогнозах и министр экономики в правительстве Саратовской области Александр Степанов. Александр Степанов: Я надеюсь, и есть инструменты, чтобы спекулятивные структуры не взвинтили входе торгов цены. Она и так высокая, и рынок другую цену вряд ли потянет. Ольга Бакуткина: Что касается экспорта зерна, то в прошлом году его объемы в области, по официальным данным, составили не более 3%. Директор фирмы "Агроторг-98" Андрей Кумаков говорит о выравнивании цен на мировом и внутреннем рынках: Андрей Кумаков: Цены экспортные отстают от роста цен на внутреннем рынке, поэтому экспорт невыгоден, гораздо выгоднее продать внутри России, где цены существенно превысили мировые. Ольга Бакуткина: В случае снижения цен на внутреннем рынке, экспорт зерновых можно ограничивать в дальнейшем с помощью рыночных механизмов, считает министр экономики саратовской области Александр Степанов. Александр Степанов: О бюджетной компенсации речь не идет ни на федеральном уровне, ни на нашем - цен на хлеб или на муку. Я думаю, хватит рыночных инструментов, чтобы воздействовать на конечную цену хлебопродуктов на территории области и России в целом. Сергей Сенинский: Ольга Бакуткина, наш автор в Саратове. Вернемся к разговору о "достаточности" зерновых в стране. Помню, лет 20 назад во многих учебниках по экономике сельского хозяйства их авторы ссылались на такую норму: для полного удовлетворения потребностей страны в зерновых их должно быть по одной тонне на одного человека в год. А какими нормами оперируют обычно эксперты зернового рынка сегодня? Андрей Сизов, генеральный директор информационно-аналитического центра "СовЭкон": Андрей Сизов: Как таковых, норм нет... Это зависит от уровня экономического развития страны. Скажем, в Индии, где потребление животноводческой продукции крайне низкое и составляет буквально несколько килограммов мяса в год на душу населения, там достаточно производить пшеницу и рис - основные культуры - при крайне низком производстве фуражных культур. Сергей Сенинский: А как в России в последнее десятилетие менялся объем спроса на зерно? Андрей Сизов: В России в середине 90-х годов был "провал" в животноводстве. Соответственно, резко упал спрос на кормовое зерно. Вот данные. Если в начале 90-х годов Россия потребляла 70 миллионов тонн зерна в год только на животноводческие цели, то во второй половине 90-х годов этот показатель упал в два раза - до 35 миллионов тонн. То есть это зависит от того, насколько развито животноводство в стране. Поэтому говорить о нормах здесь крайне сложно. Это - абстрактный показатель, что, мол, надо тонну зерна.... При таких расчетах исходили из тогдашних норм потребления мяса, молока и т.д. Сегодня в России реально потребляется около 45 килограмм мяса на человека в год. Соответственно, реальное потребление зерна - гораздо меньше. То есть в России необходимо меньше зерна, чем "одна тонна на человека в год", который является весьма условным показателем. Сергей Сенинский: Если тот показатель - абстрактный, то существует ли некий "расчетный норматив" общей внутренней ежегодной потребности России в зерновых сегодня? Андрей Сизов: Хороший вопрос!.. Реальную потребность страны в зерне отражает баланс зерна, где показано, сколько - входящих ресурсов, сколько - производство, сколько - переходящих запасов, какой импорт, а также - и расходная его часть. Основная расходная часть этого баланса - животноводческие цели. Потом - на пищевые цели, на семена, на переработку (спирт, пиво..). И, конечно, эта расходная часть включает в себя экспорт. Так вот, этот баланс не может быть постоянным. Он постоянно меняется - в зависимости от ситуации. Очень важно подчеркнуть, что в конце 90-х годов в России, вместе с экономическим ростом, произошел "перелом" в животноводстве. То есть животноводство стало восстанавливаться. Пошел прирост поголовья скота и птицы, и, соответственно, начали возрастать потребности в зерне. Сергей Сенинский: Баланс этот, хоть и переменчив, как соотносится с реальными урожаями? Андрей Сизов: Сейчас мы оцениваем потребности России в зерне на уровне 70-73 миллионов тонн в год. То есть внутренние потребности страны выше последнего собранного урожая примерно на 6-7 миллионов тонн. Но есть и переходящие запасы. Они могли бы сбалансировать эту ситуацию. Вместе с переходящими запасами (они составляют примерно 10 миллионов тонн) у нас получается около 77 миллионов тонн... Сергей Сенинский: Если - чисто арифметически - зерна, с учетом переходящих остатков, должно было хватить, как возникала его нехватка? Андрей Сизов: В России в прошлом, и нынешнем сельскохозяйственном сезоне шел активный экспорт зерна, который "выбивает" значительную часть ресурсов. И зерновой баланс становился все более напряженным. И вот при этом, более напряженном балансе возникают такие ситуации, когда производители, в первую очередь, животноводческой продукции, оказываются перед выбором: либо сокращать поголовье скота и птицы, поскольку в стране - дефицит зерна и высокие цены на него, либо перекладывать свои расходы на потребителя. То есть увеличивать, причем значительно увеличивать, цены на животноводческую продукцию... Сергей Сенинский: По поводу экспорта зерна из страны. В Саратовской области, как мы слышали, в прошлом году его объем составил всего 3% урожая. А сколько - в других регионах? Из Краснодара - заместитель генерального директора компании "Югпродуктсервис" Мераби Лория: Мераби Лория: У нас в прошлом году получилось так, что большую часть нашего зерна вывезли на экспорт - в Европу, а особенно - в арабские страны. И тот хлеб, который мы сейчас в основном едим, он сделан уже из "фуражного" зерна. Экспорт - дело очень выгодное. Во-первых, сказывается разница в ценах. То есть цены на экспорт примерно в два раза выше, чем у нас на внутреннем рынке. А еще - заниматься экспортом зерна выгодно не производителю, а перекупщику. Через месяц-другой ему возвращают 10% в виде НДС... Сергей Сенинский: Тот же вопрос - об экспорте - в Омск. Генеральный директор компании "Сибирский зерновой альянс" Александр Ковалев: Александр Ковалев: Обычно мы продаем и в Россию, и за границу. Но в этом году была введена большая экспортная пошлина - порядка 1000 рублей за тонну. Поэтому сейчас из России практически полностью прекращен экспорт, все идет на внутренний рынок. Раньше мы экспортировали в Саудовскую Аравию, Египет и некоторые другие страны Ближнего Востока. А в этом году не было необходимости выходить на эти рынки, так как Европа оказалась почти без хлеба. А Украина и кавказские республики почти всегда, исторически закупали у нас пшеницу... Сергей Сенинский: Разница в ценах - на внутреннем рынке и экспортных. Тему продолжает профессор Кубанского аграрного университета Василий Комлацкий: Василий Комлацкий: На сегодня такой разницы нет. Однако первые два-три месяца после уборки такая разница есть, то есть на экспорт - почти в два раза дороже. Потому что за рубеж продавать очень выгодно. Там сразу платят деньги и - значительно больше, так как за рубежом закупочные цены зерна значительно выше. Сергей Сенинский: Вновь - к интервью с Андреем Сизовым, генеральным директором информационно-аналитического центра "СовЭкон". Когда цены экспортные значительно выше цен на внутреннем рынке, экспортеры будут находить любые возможности вывезти товар. Это - как с газом, который в России раз в 7-8 дешевле, чем тот же газ, когда он продается в Европу... Андрей Сизов: Я думаю, что такую логику вряд ли можно применить по отношению к зерну. Дело в том, что этот рынок не так монополизирован, как рынок газа или нефти. Да, действительно, в прошлые два сезона в России внутренние цены на зерно были заметно ниже мировых. Это и стимулировало массовый экспорт. В прошлом сезоне, с июля по июнь 2002 до 2003 года, Россия экспортировала 18,5 миллионов тонн зерна. Только в связи с тем, что внутренние цены были низкими... Сергей Сенинский: Но сейчас - ситуация изменилась?.. Насколько? Андрей Сизов: Сейчас - ситуация прямо противоположная. В России сегодня крайне напряженный баланс по продовольственному зерну, и еще более напряженный - по фуражному зерну. Сегодня цена на пшеницу в России переваливает за 6000 рублей за тонну, то есть в районе 220 долларов. А экспортная цена на сопоставимую по качеству американскую пшеницу составляет от 160 до 170 долларов!.. И получается, что Россия, как экспортер, уже оказывается неконкурентоспособной! Единственное преимущество России сейчас заключается в том, что в Украине сложилась еще более тяжелая ситуация, там цены - выше российских. А с учетом доставки в Украину заокеанского зерна, российская пшеница оказывается дешевле. Вот это и стимулирует нынешний отток зерна из России, но - по ограниченному кругу регионов - Украина, Азербайджан, Грузия, Закавказье. По сути, зерно идет только в этих направлениях. Сергей Сенинский: То есть теперь российским зерновым трейдерам выгоднее завозить импортное зерно, раз оно оказывается дешевле, чем в самой России? Андрей Сизов: С учетом того, что мировые цены сейчас по ряду позиций, например, по кукурузе, значительно ниже российских, российские трейдеры уже просчитывают варианты просто завоза зерна из других стран. Это могут быть США, Аргентина, Бразилия... Так как внутренние российские цены уже превышают их цены. Например, американская кукуруза в мексиканском порту стоит около 120 долларов за тонну, в то время как в России такая же кукуруза стоит около 170 долларов. То есть сейчас вопрос лишь в том, как эффективно организовать фрахтовку, транспортировку, отгрузку и т.д. Вопрос уже - конкретной калькуляции поставок зерна в Россию... Сергей Сенинский: Но пройдет какое-то время, и Россия вновь будет зерно вывозить... Мераби Лория, заместитель генерального директор компании "Югпродуктсервис", Краснодар: Мераби Лория: Такое будет продолжаться всегда, пока государство не ограничит торговлю зерном. Заинтересовать экспортеров высокими внутренними ценами на зерно вряд ли получится. В нашей стране зерно еще очень долго будет дешевле, чем на Западе, особенно в некоторых странах. Или надо будет просто ввести запрет на экспорт - то есть высокие пошлины - тогда не надо будет никому ничего доплачивать из бюджета... Сергей Сенинский: Продолжает - из Омска - генеральный директор компании "Омский бекон" Александр Кивич: Александр Кивич: Запрещать - всегда плохо! Я сам, как руководитель хозяйствующего субъекта, тоже знаю, что запрещать - плохо. Надо находить экономические рычаги воздействия на тех людей, которые сегодня экспортируют. Это как раз задача государства - регулировать те процессы, которые есть внутри. К сожалению, пока действенных шагов правительства на поддержание хозяйственных производителей и переработчиков - нет. Идут декларации, идеи, но - не более того. Сергей Сенинский: Но вот сегодня государство проводит специальные зерновые интервенции, то есть активно влияет на конъюнктуру рынка. Сколь значимым может быть эффект? Александр Кивич: Сейчас будет какой-то эффект, но мы не уверены, что это скажется на экономике хлебопекарных предприятий. И, слава Богу, что есть такие решения, как у нас в области, что местные власти будут компенсировать часть стоимости муки для хлебопекарных предприятий, тем самым поддерживая тот уровень цен, который есть сегодня. Но это уже - местные решения. А решения, которые идут на уровне правительства, должны быть более значимыми... Сергей Сенинский: То есть местные власти решились на дотации из бюджета, чтобы поддержать производителей хлеба. Уместен ли такой опыт повсеместно? Из Краснодара - Василий Комлацкий, профессор Кубанского аграрного университета: Василий Комлацкий: Нет. Прямых покрытий разницы в ценах не должно быть. Ведь кто-то из налогоплательщиков должен заплатить ту разницу, которую потом кто-то положит себе в карман. Другой вопрос, что государство может закупать это зерно у фермеров или колхозов, а потом его просто подороже продать. Например, этим могла бы заниматься федеральная или региональная продовольственные компании... Сергей Сенинский: Как можно определить структуру производства зерновых в России по типам сельскохозяйственных предприятий: большую часть производят наиболее крупные предприятия или другие? Андрей Сизов, генеральный директор информационно-аналитического агентства "СовЭкон": Андрей Сизов: Однозначно говорить о том, какие типы предприятий сколько производят зерна - достаточно сложно. Проблема еще и вот в чем. В России лишь в следующем году, впервые с 1921 года, начинается сельскохозяйственная перепись. До этого в России и в бывшем СССР - на протяжении 84-ёх лет! - не проводилось такой переписи. Но можно сказать, что основная масса зерна производится крупными и средними предприятиями. Так называемыми коллективными хозяйствами, где земля находится либо в паевой собственности, либо принадлежит тем или иным участникам через акции. На такие хозяйства приходится примерно 80-85% всего зернового производства. Остальная часть - примерно 12-15% - приходится на так называемые "хозяйства населения" и фермерские хозяйства. В этих случаях земля находится в единоличном пользовании... Сергей Сенинский: Если вернуться к теме "достаточности" запасов зерновых в стране, существуют ли некие нормативы их переходящих остатков? Андрей Сизов: Есть такой показатель, который применяет Всемирная продовольственная организация (структура ООН) при своих расчетах продовольственной безопасности. На конец года обычно всегда в любой стране остаются переходящие запасы. И есть такое правило: если год выпадает неурожайным, то эти переходящие остатки должны обеспечивать, как минимум, 20% внутренних потребностей страны. Сергей Сенинский: Но ведь урожаи зерновых в России - в силу погодных условий - могут резко отличаться... Андрей Сизов: Я приведу такой пример. В 1997 году Россия собрала 89 миллионов тонн зерна, а в 1998 году - всего 48 миллионов тонн. То есть в производстве зерна оказался почти двукратный перепад. Поэтому для России, с ее перепадами в производстве, просто жизненно необходимо наличие таких запасов. Сергей Сенинский: А сколь "достаточен" этот остаток в России сегодня? Андрей Сизов: По нынешнему балансу, с учетом нынешней ситуации, с учетом нынешнего производства и остатков прошлого года, запасы зерна окажутся всего лишь в районе 3-5 миллионов тонн. То есть если мы отнесем эти данные к внутреннему потреблению (70 миллионов тонн в год), то мы получаем примерно 6-7%. То есть это говорит о крайней уязвимости России уже в следующем сельскохозяйственном году. Если будет даже посредственный урожай, я уже не говорю - плохой, то Россия из экспортера зерна вынуждена будет превратиться в достаточно крупного его импортера. Сергей Сенинский: Государство пытается сегодня сдержать рост цен на зерно с помощью своих интервенций. В прошлом году, напомню, государство скупало зерно. Александр Ковалев, генеральный директор компании "Сибирский зерновой альянс", Омск: Александр Ковалев: Мое личное мнение, что государство все-таки должно участвовать в этом процессе. Может быть, через какие-то дополнительные структуры, но должно участвовать. Как это, например, было в прошлом году, когда государство выкупало зерно, чтобы цена на продукцию не обваливалась. Или как в этом году - выбрасывать зерно на рынок, чтобы не было таких резких перепадов. И такое сможет сделать только государство, так как невозможно повлиять на цену в отдельно взятом регионе. Единственное, нужно было это делать раньше - те же самые сентябрь и октябрь. Прогнозируя дефицит, запасаться большим количеством зерна еще с лета. Сергей Сенинский: Правительство вновь опоздало со своим вмешательством, мы слышали это сегодня уже не раз. Тем не менее, зерновые интервенции начались. Текущие цены на пшеницу - в среднем около 6 тысяч рублей за тонну. Правительство предложило стартовую цену для торгов-интервенций - 4400 рублей за тонну. Но ведь это - действительно торги, и если спрос окажется высоким, то и цены - взлетят, по идее. Не исключено - до нынешнего рыночного уровня. Андрей Сизов: Торги, как таковые, не состоятся. Фактически идет речь об административном распределении зерна по регионам - в зависимости от потребностей, от перерабатывающих мощностей. Но в любом случае, каждому региону будет предоставлена определенная квота. Скажем, на Северо-Западный округ квота - до 330 тысяч тонн продовольственного зерна. Для Москвы - 100-150 тысяч тонн. Для Брянска - 40 тысяч тонн. И предприятия, которые находятся в этих регионах, будут "выбирать" эту квоту, фактически не конкурируя с другими регионами, и фактически мало конкурируя и между собой. Ведь они не будут заинтересованы в том, чтобы им досталось зерно по более высокой цене... Сергей Сенинский: То есть может получиться, что торги пройдут, а рыночные цены не очень-то снизятся? Андрей Сизов: С одной стороны можно было бы предположить, что цена снизится. Но здесь другая проблема: никто не фиксирует цену на муку! И я, например, покупая зерно даже по 4400 рублей за тонну, вовсе не обязан снижать при этом цены на муку. Я могу сказать, что у меня пошли высокие расходы по доставке зерна. "Интервенционное" зерно находится, в основном, в восточных регионах страны. Значит, к 4400 рублей, чтобы довезти это зерно до центральных районов, мне надо еще прибавить примерно 1000-1200 рублей. Уже получается примерно 5500-5600 рублей за одну тонну зерна - в Центральном районе. А с учетом того, что я ранее покупал более дорогое зерно, я всегда смогу обосновать, что теперь у меня цена на муку не снижается, так как я использовал для нее зерно, которое было закуплено на свободном рынке. Поэтому, если говорить о цене на муку - исходной позиции при определении цены на хлеб - вряд ли что-то существенно изменится. Фактически, разницу между рыночными ценами на зерно и ценами закупки на так называемых "торгах", получат хлебокомбинаты, которые смогут улучшить свою рентабельность. Сергей Сенинский: Андрей Сизов, генеральный директор информационно-аналитического центра "СовЭкон", Москва. Спасибо всем нашим собеседникам сегодня: в Краснодаре - Василий Комлацкий, профессор Кубанского аграрного университета, и Мераби Лория, заместитель генерального директора компании "Югпродуктсервис". С ними беседовал наш автор в Краснодаре Иван Петров. Наши собеседники в Омске - два генеральных директора: Александр Кивич, компания "Сибирский зерновой альянс", и Александр Кивич, компания "Омский бекон". С ними беседовала наш корреспондент в Омске Татьяна Кондратовская... Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
