Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[14-03-05]
Смотрим телевизор"Домашний для домашних"Автор и ведущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Телевизионная неделя была насыщенной. С пропагандистско-пошловатым отсутствием нормы телевидение отмечало 8 Марта: на одном федеральном канале нам показывали концерт под названием "Бабы, вперед!", на другом - концерт блатного шансона, в котором продюсер и певец Александр Новиков спел про лярв и про то, "куда же он без баб". Еще рассказывали про суррогатных матерей, "рублевских" жен, а также про мужскую работу в юбках, не без научной любопытности поведав, почему на экране переодетых в женское больше, чем самих женщин. Вечерний эфир 8 марта был зачищен смакованием лежащего в луже крови тела Масхадова и отлакирован президентским целованием "Звезды Героя" на груди у пожилой женщины-ветерана. Конец недели ознаменовал воспоминаниями о перестройке, а фоном - в уютную домашнюю клеточку, но цельно и с очевидной стилистической ясностью - на минувшей неделе стартовал канал "Домашний". О "Домашнем для домашних" наш сегодняшний разговор, о нем вместе с моим коллегой из "Московского комсомольца" Александром Мельманом и вместе с вами мы поговорим с исполнительным директором холдинга "СТС-Медиа" Владимиром Ханумяном. С первой неделей вас, Владимир. Что-нибудь, кроме "Домашнего", вы успели посмотреть? Владимир Ханумян: В основном, смотрел "Домашний". Анна Качкаева: Проверяли. Владимир Ханумян: Да. Мне было самому интересно, поскольку идея была, в том числе, и моя. Было интересно посмотреть, как это выглядит. Я вам скажу, что даже мужчине смотреть интересно. Анна Качкаева: Буквально на минуточку отвлечемся от "Домашнего" и посмотрим, как подвели итоги недели еженедельные программы двух государственных каналов. Итак, "Времена", "Вести недели", "Время". Звуковой фрагмент программы "Время": Найти и уничтожить: реальная история и реальное место ликвидации Аслана Масхадова. Архитектор или разрушитель: перестройка 20 лет спустя. Квартира на растопку, деньги в банк на личный счет: за что отстранен от дел корякский губернатор? Анна Качкаева: Набор сюжетов программы "Время" практический ничем не отличался от вышедших на час раньше "Вестей недели". Дело, как всегда, в квалификации, интонации и в деталях. Главную новость недели Сергей Брилев "утопил", поместив в выпуске вслед за спасением коряков от замерзания, а Петр Марченко начал "Время" с рапорта об успехе спецслужб. Если Сергей Брилев в отношении Масхадова употреблял слова "ожесточился", "стал изгоем" и "наступил бесславный конец", то программа "Время" словами расстреливала: "Главарь террористов, преступник, на руках которого кровь невинных, уничтожен". На обоих каналах спецслужбы измененным голосом своего сотрудника излагали подробности операции: на Первом канале - в жанре интервью, на втором - фрагмент разговора поместили внутрь репортажа, и он не выглядел туповатой победной реляцией. Звуковой фрагмент программы "Вести недели": В этом выпуске. Первая по-настоящему детальная съемка в селе Толстой-Юрт, где, оказывается, еще с октября в подвале скрывался Аслан Масхадов. Первое интервью с участником операции по его ликвидации, редкая возможность проверить информацию у первоисточника. Истощенные люди ковыряются в глыбе замерзшего угля и из последних сил бредут к единственной колонке - это не блокадный Ленинград, а сегодняшняя Корякия. Президент Путин впервые воспользовался правом уволить губернатора. Согреет ли Корякию федеральный центр? Какие последние слова услышал от Черненко его сменщик? Вместе с Михаилом Горбачевым мы смотрим хронику 20-летней давности. Кто на самом деле был автором антиалкогольной кампании? Левый фланг сегодня: куда делись наркомы нового "теневого" народного правительства? Коммунистов туда и не звали. У самой КПРФ новые ценники. Ценны ли коммунисты для "Яблока" и случится ли сближение КПРФ и "Родины"? Анна Качкаева: Про открытие Чемпионата мира по фигурному катанию в итоговых программах могли, наверное, и не вспомнить, если бы туда не пожаловал президент. Во всяком случае, именно Владимира Путина, посаженного между Плющевым и Родниной, а не фрагменты ледового шоу увидели зрители первого и второго каналов во "Времени" и в "Вестях недели". Звуковой фрагмент программы "Времена": Два десятка лет - вроде хороший исторический срок, но до сих пор нет однозначного ответа на многие вопросы, например: была ли перестройка необходима, вообще возможно ли было реформировать Советский Союз, и возможен ли социализм с человеческим лицом, почему перестройка оборвалась, чего больше принесла она - добра или плохого, а Борис Николаевич Ельцин - продолжатель перестройки или губитель перестройки? 20 лет спустя мы продолжаем ожесточенно спорить об этом и о многих других вопросах. Сегодня в программе "Времена" мы не будем спорить, мы будем задавать вопросы нашему гостю. Это первый и последний президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев. Анна Качкаева: Главным героем итоговых программ непривычным, не застегнутым, не похожим на нынешних чиновников и властителей стал Михаил Горбачев. Живой, не напряженный, немножко многословный, но удивительно обаятельный. Сергей Брилев разговаривал с Горбачевым без лишних церемоний, вальяжно развалившись в кресле, Владимир Познер - не без иронии, но с подчеркнутой почтительностью, все-таки не каждый день приходится разговаривать с историческими личностями. Вот так подвели телевизионные итоги недели главные программы на двух государственных каналах. Я хочу поинтересоваться, я вчера совершенно случайно услышала, как Елена Ищеева, обсуждая в воскресном утреннем эфире телевидение и начало вещания канала "Домашний", заговорила как раз о смаковании показа тела врага, о Масхадове, вспомнив, как ее, женщину, как и многих женщин, эти кадры 8 марта не порадовали. Я бы сказала грубее, конечно, - о пропагандистской глумливости по этому поводу. Но, тем не менее, это означает, что касаться не только домашних тем на "Домашнем" можно? Владимир Ханумян: Касаться тем, наверное, можно всяких и разных. Вопрос в том - о чем канал, который мы создавали? На самом деле, мне кажется, очень важна другая повестка. Причем она важна уже давно и востребована очень давно. И, собственно говоря, об этом канал "Домашний". Это не канал для женщин, это канал о доме, это канал о тех вопросах, которые волнуют большинство людей. Мне кажется, что, переходя к рыночной экономике, мы на самом деле упустили очень важную вещь. У нас нет носителей этих ценностей, у нас нет носителей ценностей частной жизни. Частная жизнь - она приоритетна, во всем мире очень давно, а у нас за последние 80 лет отошла на второй план. К сожалению, те 20 лет, о которых шла речь, эта тема была вообще задвинута очень-очень далеко. А если говорить прямо и честно, большинство людей волнуют прежде всего эти вопросы - вопросы дома, семьи, воспитания. Анна Качкаева: Это понятно. Вот смотрите: клеточка, клееночка, плед, торшерчик, диванчик, двухконфорная плита - все это такая трогательная смесь из общего мещанского представления. Это не в плохом смысле. Владимир Ханумян: В хорошем смысле. Сейчас мы об этом поговорим. Анна Качкаева: В хорошем. Мещанского представления об уюте 60-х, а на заставках - такие воплощенные в цвете, как мне показалось, минималистские декорации из "Июльского дождя", из мелодрам семейного американского канала "Hallmark" о жизни среднестатистических американцев, картинок из модных журналов тех времен. Это вот и есть смысл, стиль, суть? Аналог есть у этой домашности? Владимир Ханумян: В каком плане аналог? Анна Качкаева: Ну, вот я читала, что вроде бы американцы в свое время, в 50-60-е годы, создавая дешевые в производстве домашние каналы, выводили домохозяек из кухонь, социализировали, разговаривая с ними о браке, поле, контрацепции пополам с огородом и едой. И это снимало многие табуированные темы. Владимир Ханумян: Понятно. На мой взгляд, у нас ситуация в стране прямо противоположная американской. Потому что если там непропорционально показывалась роль хозяйки дома, матери и так далее в ущерб профессиональной, деловой, общественной роли женщины, и это была действительно серьезная проблема, которая вышла на первый план в конце 50-60-х годов; что касается России, Советского Союза, на мой взгляд, у нас все было наоборот. У нас, к сожалению, была гипертрофирована социальная роль женщины-общественницы, профессиональной какой-то, а эта часть жизни она всегда была на втором плане. И мне кажется, что, наоборот, сейчас нам бы хотелось эту сферу показать, показать ее важность. Если более глобально смотреть на русскую историю, слово "мещанство" неслучайно прозвучало. В сознании русского интеллигента, начиная с 60-х годов прошлого века, бытовая культура и культура - это взаимоисключающие вещи. Мы попытались на "Домашнем" показать, что это не так, что бытовая культура - это очень важная вещь общей культуры. На мелких подробностях быта на самом деле строится очень многое, в том числе взращивается субъект. Я об этом говорю очень часто. Очень важная вещь: субъект - это человек, который может контролировать свои действия, отвечать за свои действия и поступки, и он растет в этой среде, в этой сфере. Если мы абсолютно отвергаем это: вот кухня - это плохо, грязная посуда - это не важно, вот книжку почитать, - на самом деле это не исключает друг друга. Мне кажется, что благополучие многих стран, на которые мы сейчас смотрим как на пример для подражания, оно, в том числе, строится и в этой сфере. И то, что мы называем "мещанами" в таком уничижительном ключе с легкой руки комиссаров 20-30-х годов: Анна Качкаева: Я-то как раз не имела в виду это слово. Владимир Ханумян: На самом деле, это же бюргеры. Это основа, собственно говоря, государств, которые нам так нравятся. Анна Качкаева: Я поняла философию и логику вашу. И даже догадываюсь, что вами движут вполне позитивные идеи. И уход в частную жизнь - это тоже возможность и реакция на то, что происходит в повседневной жизни. Владимир Ханумян: Абсолютно не в этом дело. Я как раз хочу подчеркнуть: это не реакция на то, что происходит в повседневной жизни. Если мы говорим о гражданском обществе, о котором мы все так мечтаем, вот гражданское общество начинается там. Не власть создает гражданское общество, мы все время вопрошаем: "Создайте нам гражданское общество". Люди воспитываются в этой самой среде, в этой самой семье. У Герцена есть замечательная фраза, смысл ее в том, что практическая, обыденная мудрость пускает корни гораздо глубже, чем самое положительное законодательство. Я думаю, что я не переврал, и в этом суть. Никогда не будет работать законодательство, какое бы оно ни было хорошее, если в доме и в семье вот эта практическая мудрость и понимание важности семьи и семейной жизни, и ответственности в том числе, не взращивается. В том числе и эстетические вещи. Анна Качкаева: Понятно, но, тем не менее, а почему 50-60-е годы? А потом что будет? 70-80-е? Владимир Ханумян: Нет, я думаю, здесь сошлось очень много вещей. Если говорить о внешней стороне дела, о той эстетике, которую мы предложили: Анна Качкаева: Клеенчато-диванной, уютной. Владимир Ханумян: Ничего нового мы не откроем. Сейчас есть всеобщая ностальгия - не в России, во всем мире - по поводу 60-х. Я думаю, что вопрос просто поколений. Сейчас подросло поколение, которое 60-х не знает. У них такой образ идеализированный, с одной стороны. С другой стороны, мне кажется, 60-е, кроме всего прочего, я об этом уже упомянул, - это было первое десятилетие спокойной жизни в Европе, в Америке, в России. 60-е и у нас были совершенно удивительные, это были годы романтические, когда мир отошел от ужасов войны и восстановился, вдруг появилась такая романтика. Вот эти фильмы, которые вы упомянули, "Июльский дождь", давайте вспомним "Влюбленных": Анна Качкаева: Муратовские картины даже. Владимир Ханумян: Любые французские фильмы. Ушел неореализм, замечательный на самом деле, и пришло новое поколение. Мне кажется, что сейчас тоже пришло новое поколение людей. Ведь это все делали люди совершенно молодые; всю нашу графику и весь канал делают люди, которые в 60-е не жили, они не видели ни "Влюбленных", ни "Июльского дождя". У них есть какой-то образ, и мне кажется, этот образ, как у Пушкина: "Что пройдет, то будет мило". Вот это, видимо, связано с этим. Анна Качкаева: Александр Мельман, "Московский комсомолец". Александр Мельман: Я, честно говоря, сейчас с удовольствием слушаю Владимира, потому что я вижу попытку втянуть российскую бытовую культуру в контекст мировой европейской культуры. Хотя, с одной стороны, мне кажется, что вы встали на такой все-таки скользкий путь, потому что в русской традиции вы знаете, что такое мещанство и как относилась к нему русская интеллигенция, мы об этом немножко говорили, и апологетом этого был Антон Павлович Чехов. В советской опять же традиции обывательщина была - вот именно такой термин. С другой стороны, моя оценка того, что я увидел за неделю (может быть, еще рано какие-то подводить итоговые оценки, но тем не менее), мне кажется, это точное попадание в десятку. Вы четко понимаете и чувствуете свою аудиторию, вы четко видите этот средний, обывательский в хорошем смысле класс и на него работаете. И действительно, эта уютная атмосфера домашности - это то, чего действительно не хватает людям, наверное, на других каналах. Владимир Ханумян: По поводу Чехова мы потом с вами поговорим. Поскольку я сам занимался Чеховым. Анна Качкаева: Занимались профессионально? Владимир Ханумян: Я - филолог по образованию. Вы знаете, в чем дело? Чехов боролся с пошлостью. Я надеюсь, что у нас на канале, - по крайней мере, по отзывам, - мне кажется, мы избежали пошлости. Анна Качкаева: В общем, первую неделю вы как-то проскочили между гламуром и очевидной вульгарностью. Я думаю, это так сильно старались всю первую неделю или потом все равно свалитесь? Такая очень тонкая грань. Владимир Ханумян: Это зависит от того, как выстроена концепция. Бренд диктует на самом деле: вы не можете в рамках, скажем, канала "СТС" делать то, что "СТС" не приемлет. Будущее покажет, конечно. Но вот если бренд выстроен правильно, он будет не принимать всего того, о чем мы сегодня говорили, "мещанское" в кавычках, пошлость. Я надеюсь, что нам этого удастся избежать. А что касается русской традиции, на самом деле мы все время говорим о русской традиции в границах последнего столетия. Я вам скажу, как пришла идея "Домашнего", и слово "Домашний", - это была моя идея, вот она приходила от слова "домострой", на самом деле. Вот если вы посмотрите "Домострой", который никто не читал, как я выяснил: Анна Качкаева: То есть все за "Домостроем" увидели страшный забор и закрепощенность женщины. Владимир Ханумян: Да, абсолютно. Ничего близкого у "Домостроя" нет. Если вы откроете "Домострой", там есть такие главы "Как правильно кроить и использовать обрезки". Анна Качкаева: "Как завязывать галстук и бант". Владимир Ханумян: Типа того, что надо закупать и хранить в погребе. На самом деле, если посмотреть на русскую историю, это все было очень важно. Анна Качкаева: О философии мы еще поговорим. Итак, вопрос вам: что вам не нравится на канале "Домашний", если вы его уже смотрите? Владимир Ханумян: На самом деле я могу поблагодарить за этот вопрос, потому что нам очень важно знать, что сделано не так и что нужно делать дальше, и как это улучшать, как делать канал на самом деле интересным вам, уважаемые телезрители. И важно, на самом деле, это еще и потому, что, если смотреть на все наше телевидение и не только телевидение, а вообще все развитие России за последние 100-150 лет, у нас вся культура, особенно это касается телевидения и средств массовой информации, мы хотим на нашем канале: Анна Качкаева: : наконец-то диалог создать. Владимир Ханумян: Да. Мы хотим создать пространство для общения, дискурсивное пространство, условно говоря. Анна Качкаева: На самом деле на заре перестройки, которую мы уже с вами поминали и поминать будем всю эту неделю, это как раз диалогичное пространство расцвело в ином качестве, но пышным цветом. Владимир Ханумян: Согласен, но только в политике. Жизнь просто наша шире, чем политика. Анна Качкаева: Но там тоже была кухня, помните? И "Взгляд" начинался с кухни не политической, но переродился в политическую кухню. Я так понимаю, вы не горите желанием: Владимир Ханумян: Не просто не горим. Вы знаете, вчера на "Эхо Москвы" Петровская очень хорошо говорила о канале, за что ей большое спасибо. Это очень важно на самом деле для нас. Но она сказала, что это "канал без претензий". Он, правда, без претензий, если под претензиями обязательно иметь в виду политику, обязательное самоутверждение в политическом истеблишменте, - вот в этом смысле у нас претензий никаких нет. Если говорить о претензии быть важным пространством для общения нормальных простых людей, которых большинство в этой стране, - вот на это у нас претензии есть. Я очень надеюсь, что это будет таким пространством, мы - такая живая ткань. Анна Качкаева: Те, кто не видел, я расскажу просто в двух словах, как это выглядит. Для тех наших слушателей, которые пока не видят канала "Домашний", потому что он вещает в нескольких крупных городах: в Перми, Казани, Екатеринбурге: Владимир Ханумян: Он вещает в 72-х городах, начиная с 6 марта. Анна Качкаева: А, уже все-таки все, совсем сеть везде открылась. Ну, вы вообще, потрясающе работаете, конечно! Для нового канала это всегда непросто, но, тем не менее, кто не видит, это действительно сквозная ткань живого эфира, живого разговора на диванчиках, за кухней, передвижение очень естественного существования ведущих в этом пространстве, где они встают, ходят, занимаются зарядкой, общаются, смеются, улыбаются. Это смесь и шоу, и советов, и разговоров, и собачек, и кошек, и огорода, и каких-то семейных историй. Это фильмы: днем старые советские, сериалы от "Скарлетт" до дамских сериалов американских. И еще плюс удивительное количество новых лиц ведущих разных, разного уровня, не все еще такие стильные и органично существующие в пространстве, но, тем не менее, молодые, обаятельные, энергичные, очень позитивно настроенные, доброжелательные. Вот так пока в этой красновато-оранжево-желтой клетчатой уютной гамме существует этот канал. Вячеслав из Петербурга, мы вас слушаем. Слушатель: Я бы хотел Александру Мельману задать вопрос. Я знаю, что он литератор, имеет литературное образование. Анна Качкаева: Нет, Александр Мельман - нет, вот филолог у нас - Владимир. Александр Мельман: Нет, я просто журналист. Слушатель: Мне так кажется, что в его лексике то "а-а", то "у-у-у", то "на самом деле". И вроде как он главный редактор: Анна Качкаева: Нет, он не главный редактор, он обозреватель газеты "Московский комсомолец". Александр Мельман: Это вы к кому обращаетесь? Анна Качкаева: Не нравится, как мы разговариваем. Давайте следить за тем, чтобы в речи было меньше "э-э-э", "а-а-а", "о-о-о" и "на самом деле". Станислав из Московской области, здравствуйте. Слушатель: Прошла неделя, как показывает канал "Домашний", и первое сравнение не в пользу этого канала. "М-1" мне нравился больше. Анна Качкаева: А чем? Слушатель: Чем он больше нравился? Во-первых, было больше фильмов интересных и не было этих глупых ток-шоу. А самое главное, знаете, какое отличие? Что меньше было рекламы. Вы поймите меня правильно, я не против рекламы. Я понимаю, что в нынешнее время без нее не обойтись. Но какого-то нет принципа разумной достаточности. Невозможно ничего смотреть. А аргумент главный такой идет, что без рекламы нельзя создавать фильмы, нельзя создавать хорошие передачи. Да, создаются то низкопробные фильмы, низкопробные передачи, а оклады у дикторов - извините меня. Так немножко уменьшите свои аппетиты, а делайте лучше больше хороших фильмов. Вот такое мое резюме. Анна Качкаева: Понятно, меньше рекламы, чем на "М-1". Действительно, рекламы было немного, и, наверное, многие люди его смотрели ровно потому, что реклама не прерывала бесконечно программы. Но и на "Домашнем" ее еще пока не так много, как могло бы быть, как я понимаю. И я так понимаю, что рекламодатель специфический. Он нацелен или он такого общего плана? Обычно на таких каналах стараются специфического рекламодателя привлекать или нет? Владимир Ханумян: В основном это тот же рекламодатель, что и на всех других каналах. Поскольку основное количество рекламы на российских каналах - это товары повседневного спроса так называемые, но нацелены они тоже на женскую аудиторию. Анна Качкаева: Они как-то логичнее вписались в ткань. Владимир Ханумян: Да, они на самом деле: Мы как-то шутили: у нас стерлась грань между рекламой: Анна Качкаева: : и некоторыми программами. Владимир Ханумян: Хотя, с другой стороны, у нас в этом плане стерты грани между бытовыми, условно говоря, программами и программами о культуре. У нас совершенно органично, на мой взгляд, вписались программы с Любимцевым. Сейчас идет программа о Москве, собственно, истории домов московских. Программа с тем же Любимцевым "Старая афиша" - о старых исполнителях, программа с Шаталиным о книжных новинках. Анна Качкаева: А вот "Городские новости" останутся или будут как-то трансформированы в нечто такое журнальное? Владимир Ханумян: "Городские новости" нам достались в наследство от канала "М-1", там есть договор с телекомпанией "ВКТ", принадлежащей Московскому правительству. Поскольку есть договор, мы решили не делать резких движений, тем более что эти новости идут только в Москве. Нам казалось, что в пространстве такого канала иметь новости о том, что происходит в столице, собственного говоря, не вредно. Поэтому пока мы их оставили, а дальше будет видно. Анна Качкаева: У "Домашнего" нет генерального директора. Роднянский и вы управляете двумя каналами сразу - "СТС" и "Домашним". Причем в случае с обоими каналами начинаете каждый раз и начинали не с нуля, не с чистого листа, а с какой-то постройки. Все время эти каналы приходится переформатировать, в большей степени - "М-1", в меньшей степени - "СТС". И в том, и в другом случае это как-то случилось бескровно, без коллективных увольнений, без скандалов с письмами, с сохранением на службе многих людей, и сеть как-то вы очень тихо, незаметно построили. Как это все у вас получается? Какой-то особый армянский, может быть, способ? Владимир Ханумян: Я не знаю, есть ли в Армении опыт построения сетей телевизионных. Александр Мельман: Зато Армянское радио есть. Владимир Ханумян: Тем более что я не из Армении, а из Грузии. Анна Качкаева: Сейчас меня кто-нибудь упрекнет в очень дурных чувствах. У нас ни один канал не перестраивался, когда менялся менеджмент, то зачищалось всегда все. Ясно, что там была всегда политика, но и без политики всегда хватает скандалов. Владимир Ханумян: Мы же позитивные. Не просто каналы строим позитивные, но мы и сами люди позитивные. Я считаю, что таких движений резких, я уже об этом говорил, делать не надо. Потому что само сообщество телевизионное не очень большое, всем нам жить вместе, и мы все живем в этом сообществе. Сегодня мы делаем один канал, завтра другой, это всего лишь работа. В этом смысле, наверное, отношения важнее всегда и во всем. Анна Качкаева: Александр из Петербурга, мы вас слушаем. Слушатель: Вообще-то, мне не так радостно, как вашим гостям в студии. Рекламный значок, во-первых, который у вас находится в левом углу, он, по-моему, слишком большой, закрывает даже лица всяких людей. Анна Качкаева: Это вы имеете в виду логотип? Слушатель: Я не знаю, как точно, вы там сами уже определите. Анна Качкаева: Слово "домашний" вы имеете в виду. Слушатель: Да, слишком много букв, во-первых, и слишком он большой, во-вторых. Потом на "Домашнем" нет политических программ, анализа происходящих событий у нас в стране, вообще отсутствует. Анна Качкаева: А это сознательно они так делают. Слушатель: Я понимаю. Но до этого был канал прекрасный. Анна Качкаева: На "М-1" разве был анализ событий? Александр Мельман: В Петербурге, на Невском канале. Слушатель: А крутят всякое старье вперемешку с домашней кухней. На мой взгляд, они уже отстали от жизни лет на 20. Хотят куда-то нас вернуть, я не знаю куда только. Анна Качкаева: А на 36-м канале что было то до того, как там "Домашний" стал вещать в Петербурге? Слушатель: Всякие программы, "Два против одного" (она сейчас на "Ren-TV"), но там еще несколько программ было политических, острых. Правда ли то, что у вас весь состав руководящий состоит из евреев? Анна Качкаева: Нет, вот здесь закончился самым главным. Это я вызвала такую реакцию, сказав об Армении, а вы - о Тбилиси. Александр Мельман: А можно мне как еврею оппонировать ситуацию? Я хотел бы вернуться к первой части, к тому, о чем мы говорили, кстати, к тому, что говорил слушатель, - насколько возможно втиснуть в этот американский контент тот контент, который мы сейчас видим на канале "Домашний". Потому что все-таки мы имеем дело, наверное, с другим обществом, и российское общество отличается от американского. Например, вчера, если вы видели, на одном из федеральных каналов была премьера программы Диброва. По-моему, она совершенно не входила в российскую, русскую концепцию, это чисто европейская программа. И еще то, что вы сказали о гражданском обществе, которое формируется на базе бытовых взаимоотношений, на базе диалога друг с другом. Я вас абсолютно понимаю, но в устах наших демократов гражданское общество все-таки - это нечто другое, это то, о чем говорил наш слушатель вначале, это ярко выраженная политическая гражданская позиция. И такое возникает ощущение, что власти нашей абсолютно не выгодно иметь то гражданское общество, о котором говорят демократы, а именно то, о котором говорите вы, то есть вы здесь некоторым образом, с одной стороны, подыгрываете власти, а с другой стороны, человек недоволен тем, что нет политических программ. Мы живем не в спокойной Европе и поэтому как, обсуждая на диване какие-то бытовые вещи, как уходить от того, что мы видим вокруг? Владимир Ханумян: Много вопросов. Первое, на самом деле, политические программы есть. Их много на разных каналах. Мы живем в XXI веке, и мы понимаем, что технология позволяет иметь много каналов и разных. Делать одинаковые политические программы и примерно одинаковые каналы не имеет никакого смысла. Если хочется смотреть политические программы, для этого есть, по крайней мере, четыре федеральных канала, где есть политические программы. Их достаточно большой выбор, я даже не представляю, в какой европейской стране есть четыре канала, которые имеют общественно-политическое значение. Александр Мельман: Я говорю не о политических программах, а о том, что разговор между домашними может быть и о политике тоже. На кухне во "Взгляде" именно об этом и говорили. Владимир Ханумян: Вы знаете, на мой взгляд, все-таки вы сейчас говорите о форме политической программы. То есть это на кухне или в студии, или где бы то ни было. Александр Мельман: Я говорю о теме разговора. Владимир Ханумян: Тема разговора - это и есть политическая программа. Если вы обсуждаете политику - это политическая программа. Я еще раз хочу сказать, мы не избегаем политических программ. Вопрос не в этом совершенно. Это канал о другом. Ведь когда мы приходим домой, мы, может быть, обсудим политические новости. Но потом 80% времени мы все-таки обсуждаем что-то другое. Вот этот канал вот об этом чем-то другом. И я еще раз хочу вернуться к тому вопросу, о котором мы говорили. Я не согласен, что Россия - это страна, где вот эти вопросы не важны, вопросы бытовой культуры, культуры быта. Это не так. Мы смотрим на Россию вот в этом раструбе таком коммунистического правления, где сознательно это делалось, потому что нельзя было говорить о быте, если вы стоите часами в очереди. Надо было говорить о революции в Анголе. И это абсолютное манипулирование общественным сознанием, я абсолютно в этом убежден. Потому что человека не волнует, как в том анекдоте, Гондурас. Его отвлекают этим Гондурасом для того, чтобы он отвлекся от каких-то бытовых проблем. Так мы жили 80 лет. Сейчас такой проблемы нет, слава Богу. Анна Качкаева: Я сегодня с утра, когда уходила на программу, смотрела интерактивные сообщения. Сегодня задали вопрос замечательные два молодых человека - Полицеймако и второй, который с "М-1", Тихомиров. Вот как раз это сквозное живое общение ощущается, потому что для них не столько гость, который для них лишь партнер по диалогу, потому что общаются они прежде всего со зрителями, им это очень важно, пока таких у вас трое, на мой взгляд. Так вот они сегодня, разговаривая обо всем, задали вопрос: что вы хотите поменять в своей жизни? Концептуальный вопрос, вполне касающийся смысла жизни и политики, и страны. И там сыпалось, помимо квартир, ремонта, собак, мужей и так далее, довольно часто "хочу изменить собственному мужу". Я все время цеплялась за эту фразу и думала: что это такое? Вот оно бежит в этом пейджере - и это тоже один из элементов чего? Разговора о позитивном или вскрытия неких комплексов? Владимир Ханумян: Это разговор о жизни, комплексы - тоже часть жизни, кстати. В газетах все время пишут: "Женский канал". Обратите внимание, у нас было четыре звонка, и все четверо - мужчины. Анна Качкаева: Да, это правда. Но у нас достаточно мужская аудитория. Это к разговору, что они тоже смотрят. Владимир Ханумян: Они могли сказать, что мы не смотрим. Александр Мельман: Кстати, разговор о мужском и женском. Вы отказались от ночных эротических фильмов. Это входит в концепцию? Владимир Ханумян: Мы их никогда не показывали. Александр Мельман: Не вы, на "М-1" это было то, что называется "фишкой", то, из-за чего доля канала в это время подскакивала. Вы от этого отказываетесь, потому что это не входит в концепцию канала "Домашний"? Владимир Ханумян: Это совсем не входит в концепцию канала "Домашний", с одной стороны. С другой стороны, я не уверен, что там доля подскакивает. Александр Мельман: Ну почему? Анна Качкаева: Меня немножечко удивило, что Владимир сказал, что территория частной жизни женской - это главное все равно в представлении домостроевском, а созидательница, достижительница и успешная - это вот "отрыжка" старой истории. Владимир Ханумян: Я не так сказал. У нас была диспропорция. Анна Качкаева: То есть это не означает, что достижительная, успешная, энергичная - не героиня вашего канала? Владимир Ханумян: Обязательно героиня, потому что будут и сейчас есть программы о карьере и об успешных людях. Это все обязательно будет. Александр Мельман: Но условная Маша Арбатова - это не героиня вашего канала? Анна Качкаева: Почему феминистка? Что же ты пытаешься всех разделить на какие-то линейки? Александр Мельман: Я же подвел к твоему вопросу. Анна Качкаева: Нет, нет, я не про феминисток и не про Машу Арбатову. Я просто говорю, что разный тип женщин. Владимир Ханумян: Я просто еще раз хочу сказать, что на самом деле это не канал о женщинах. Это канал о доме. Вот если мужчине нравится готовить, то он тоже будет смотреть какую-то программу, где показывают, как приготовить завтрак. Это очень важно, это о месте нашего обитания. Это то, что за пределами работы, политики и еще чего-то. Это сфера нашей жизни частной. Вы, наверное, любой из нас не приводят домой постороннего человека. Домой приглашают кого-то, кого вы хотите видеть у себя дома, потому что это территория вашей частной жизни. Это мой дом - моя крепость. Мы хотим говорить об этой части нашей жизни, очень важной, на наш взгляд, сфере, очень важной части, потому что там мы на самом деле настоящие. Мы приходим домой, и мы там живем, мы не играем ролей, хотя иногда супружеские роли есть. Мы говорим о том, что эта сфера в принципе приоритетна. Приоритет частного взгляда, частной жизни, и он очень важно, если мы действительно хотим построить, условно говоря, капитализм, потому что он строится, собственно говоря, на этом. И носители этих ценностей нужны стране. Анна Качкаева: И, тем не менее, что вам не нравится на канале "Домашний"? Петербург, Вениамин Ильич, мы вас слушаем. Слушатель: Во-первых, пока я ждал своей очереди, я ждал его с того момента, когда слушатель сказал, что на канале у вас одни евреи, так вот господин автор канала "Домашний": Анна Качкаева: Владимир Ханумян его зовут. Слушатель: Владимир, отчество, к сожалению, не знаю. Анна Качкаева: Сергеевич. Слушатель: Владимир Сергеевич, очень хороший канал вы сделали. Но мне кажется, вы зря опустились до уровня этого Александра Александровича, который решил закончить так оценку вашего канала, это не тот человек, с которым вообще можно разговаривать. Это первое. А второе, теперь я лично от себя, канал очень хороший, но почему нужно было занимать место 36-го канала, на котором тоже были неплохие передачи? Нельзя было сделать так, чтобы другую частоту, новую занять? Анна Качкаева: Благодарю вас, Вениамин Ильич, особенно за замечательную русскую речь, всегда приятно. Отвечайте, Владимир, я думаю, что такие вопросы вам могут задать и другие люди из 72 городов, которые, наверное, любили какие-то каналы, к которым привыкли. Я уж не говорю, что в некоторых случаях, я думаю, что большой диссонанс происходит между тем, что идет на "Домашнем", и, например, какими-то новостями 41-й студии в Екатеринбурге, которые назывались "Новости в наступление". Как это все сочетается сейчас, я не очень понимаю, но, наверное, будет понятно чуть позже. Владимир Ханумян: Что касается десятков телеканалов по всей стране, которые начали вещать "Домашний", наверное, это отдельная работа, как приводить в соответствие наш новый телеканал с каким-то местным программированием. На "СТС" на это ушло немало времени. Что касается петербургского канала, конечно, мы не имели ничего против того, что вещалось на 36-м канале, просто, как я уже говорил, мы купили в свое время, летом прошлого года, несколько телеканалов, которые стали основой для нового телеканала "Домашний" или новой телесети общероссийской. Я должен сказать, что в ряде случаев, конечно, будут происходить какие-то изменения. Они в этом смысле неизбежны. Например, в Казани мы приобрели телеканал, который вещал, телеканал "Рen-TV". Но, к сожалению: Анна Качкаева: : владельцы захотели так. Владимир Ханумян: Да. Анна Качкаева: Владельцы казанского канала. Александр Мельман: Владимир, скажите, пожалуйста, вот вы говорите о построении капитализма. Но вот я знаю, "друзья" из Останкино вашего канала говорят: "Ой, какой совок!" Что вы скажете на это? Владимир Ханумян: Я думаю, что оценки могут быть самые разные. Мы сегодня говорили, что люди по-разному смотрят на многие вещи. Если кто-то так говорит, я бы с удовольствием встретился и объяснил, что имеется в виду. Анна Качкаева: Мы заканчиваем. Я благодарю Владимира Ханумяна и Александра Мельмана. "СТС" когда-то провозгласил позитивную революцию, "Домашний" канал провозглашает уют и тепло, и позитивность домашнего очага и частной жизни. Появилась программа Диброва, которая тоже теперь не на выбраковку, а на совершение мечты любимого человека. На Первом, говорят, будут скоро каяться известные люди. Ну, значит, наступает мода на позитивность и, видимо, на какой-то новый телевизионный курс. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
