Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Театральный выпуск "Поверх барьеров"Проект закона "О принципах реструктуризации бюджетной отрасли" и театральная жизньВедущая Марина Тимашева
Марина Тимашева: В Союзе театральных деятелей собралось невероятное количество лиц, известных всей стране. Они готовились отразить нападение внешнего врага и даже заготовили текст обращения, которое, впрочем, подверглось резкой критике, и было отвергнуто. Что за враг таинственный - спросите вы, и я отвечу - проект закона "О принципах реструктуризации бюджетной отрасли", к которой относятся театры России. Театральный люд прознал о проекте давно и даже, судя по выступлению Константина Райкина, предпринимал решительные действия. Константин Райкин: Я выступал в Президентском совете, говорил про это Владимиру Владимировичу Путину, он отдавал распоряжение с этим разобраться. Ничего не изменилось. Марина Тимашева: Председатель Союза театральных деятелей Александр Калягин тоже стучал в двери высоких начальников. Александр Калягин: На встрече с президентом России Путиным мы обсуждали эти вопросы. Затем состоялась встреча с Кудриным, его заместителем Голиковой. И тогда мы сумели убедить, что предлагаемая ранее организационно-правовая форма театра в виде СГМНО (специализированная государственная муниципальная некоммерческая организация) для нас непригодна. Кудрин и Голикова обещали, что проект будет отложен, и правительство действительно это отозвало. На этой же встрече я предложил включить в разработку новых законов экспертов от СТД, но этого не произошло. Мы обращались в Совет Федерации, к министру культуры - нас не услышали. Есть опасения, что законы, которые будут приняты, свяжут нас по рукам и ногам. Я понимаю, что театр не может жить по одним законам, а вся страна - по другим. Но я также понимаю, что нужны реформы, но те реформы, которые не разрушат корневой системы театральной традиции. Разрушить очень много, а строить потом придется долгие годы. Мы должны высказать свое отношение к тому , как разрабатывается этот законопроект. Мы оскорблены тем, что он делался в тайне, за закрытыми дверями. Мы удивлены самонадеянностью чиновников экономических ведомств, которые полагают, что без привлечения театральных специалистов они смогут построить "светлое будущее" . Мы действительно оскорблены тем, что все это делалось в тайне. Марина Тимашева: Свое возмущение выражает по этому поводу как раз специалист - доктор наук Александр Рубинштейн. Александр Рубинштейн: Без профессионального сообщества такого рода документы вообще не имеют право рассматривать. Марина Тимашева: Как удается понять из доклада профессора Елены Левшиной, реформа предназначена не одним только театрам. Елена Левшина: Правительство Российской Федерации стало готовить документы для того, чтобы провести реструктуризацию бюджетного сектора. Еще 12 ноября 2003 года правительство Российской Федерации утвердило принципы реструктуризации. И в том документе говорилось обо всем бюджетном секторе страны, об образовании, здравоохранении, о культуре. И, наверное, одна из проблем, которая за всем этим стоит до сегодняшнего дня, в том и состоит, что документы готовятся из предположения моделей, которые должны были быть пригодны всем, кто сегодня является бюджетными учреждениями. Марина Тимашева: Константин Райкин горько иронизирует. Константин Райкин: Дело в том, что мы здесь может очень долго говорить о тех изменениях, которые нужно внести в эти законы, потому что они действительно чудовищно игнорируют вообще театр как вид искусства, вообще не учитывают специфику какого-то маленького кустарного презренного дела, каким мы являемся для большого количества чиновников. Почему здесь нет министра культуры? Почему здесь нет Михаила Ефимовича Швыдкого? Министр культуры у нас по неуловимости идет вторым после бен Ладена, просто с ним невозможно повидаться никак. Я три месяца, поскольку это мой непосредственный начальник, прошу о встрече. Ладно, когда-нибудь я его тоже не приму. Значит, он равнодушно относится к этой проблеме, и это сознательно сделано, чтобы мы про это не знали. Мы говорим: русский театр - такой мощный. Но его уничтожить ничего не стоит такому монстру, который так неуклюже экспериментирует, как наше государство. Марина Тимашева: Левшина объясняет, как именно будут уничтожать. Елена Левшина: Принимается специальный закон о принципах и порядке решения судьбы каждого государственного или муниципального учреждения. В этом проекте закона предусмотрены критерии распределения нынешних государственных или муниципальных учреждений по разным полочкам. Учредитель будет принимать решение о том, в какую именно градацию, на какую полочку попадет завтра каждый из сегодня существующих государственных или муниципальных учреждений. Марина Тимашева: Вмешивается Александр Рубинштейн. Александр Рубинштейн: Театр имеет право участвовать в принятии решений о том, какая форма будет исполняться. Марина Тимашева: Переходим к тому, что Левшина нежно назвала полочками, то есть к предлагаемым моделям. Первая зовется бюджетным учреждением - они получает гарантированное финансирование безо всякой хозяйственной свободы. Учредитель волен забрать заработанные ими деньги и отдать другим. Александр Калягин поясняет. Александр Калягин: Понятно - по-советски. Марина Тимашева: Вторая модель - это автономное учреждение. Оно оказывает услуги населению по заданию учредителя. То есть бюджетное финансирование предусмотрено для выполнения заказа, но автономное учреждение может получать доходы от, например, издания книг или кассет, и эти деньги театр может расходовать по своему усмотрению. Эта модель сильно напоминает сегодняшнюю и, казалось бы, должна всех устраивать. Но возникает естественный вопрос: в чем будет состоять это самое задание? Елена Левшина ссылается на Красноярский опыт. Елена Левшина: И губернатор Хлопонин, такой, в общем-то, молодой, прогрессивный, сказал, что нет, он готов поддерживать театры, только вот он хочет, чтобы они делали все правильно. Он готов платить театрам, если они будут ставить классику. Марина Тимашева: Выходит, что речь идет о наступлении на свободу творчества. Тут надо, конечно, прокомментировать. "Льготы и дотации, - пишет журнал "Театр", - оправданны только общественной пользой. Если просветительскую миссию убрать из условий задачи, то в ответе, где сумма прописью, должен стоять ноль. Бюджетные дотации - не пережиток тоталитаризма. Они берутся свое начало в Древней Греции, где обществом оплачивалось служение родному городу и богам. Последний и наиболее совершенный вариант этой модели и есть российский репертуарный театр". Но, еще раз повторяю, театральные деятели понимают это по-своему. К тому же они возмущены тем, что в проекте предусмотрен еще и Попечительский Совет. Он утверждается учредителем. В него обязательно входит один человек от учредителя и один от исполнительной власти, занимающийся имуществом, и обязательно не входит ни один сотрудник театра. Александр Калягин переспрашивает: "А в чем угроза?" Елена Левшина: Если попечительский совет почувствует себя руководителем, то большая опасность в том, что он начнет вмешиваться в творческую жизнь. Марина Тимашева: Елену Левшину поддерживает ее коллега Александр Рубинштейн. Александр Рубинштейн: Это просто возмутительная вещь! Мы получаем совет, который является, на самом деле, контрольным органом. Марина Тимашева: От идеи попечительского совета в полное негодование приходит главный режиссер Московского Театра юного зрителя Генриетта Яновская. Генриетта Яновская: Какой попечительский совет в театры к Фоменко или к Захарову прислать?! Как посмела рука написать это?! Марина Тимашева: Тот же попечительский совет фигурирует и в третьей предлагаемой модели - так называемой государственной или муниципальной автономной некоммерческой организации. Она обладает полной хозяйственной свободой и имеет право получать от учредителя финансируемое задание, но гарантий финансирования нет. При желании государство может передать свою собственность этой организации не только в аренду или безвозмездное пользование, но и в собственность оной. Заслышав про собственность, вскипел руководитель Театра Эстрады Геннадий Хазанов. Геннадий Хазанов: Существует государство, которое является учредителем вот этого автономного учреждения. И дают этому автономному имущество, то есть здание, в собственность. Неужели вы не видите, что это лукавство? Абсолютно никакой собственности у этого автономного учреждения нет, потому что собственником является учредитель. Условно говоря, это автономное учреждение, которому сказали: "Ты теперь собственник". - "Собственник, то есть я могу это продать?" - "Нет, продать не можешь". - "Почему?" - "Потому что ты не собственник". - "Как не собственник?" - "Мы - собственники, мы, учредители. И мы тебе этого не разрешаем делать". Марина Тимашева: Не знаю, зачем Хазанову в собственность Театр Эстрады (если, конечно, он не собирается его продать), но Левшина вторит знаменитому артисту. Елена Левшина: Комитет по управлению государственным имуществом Санкт-Петербурга внимательно следит за всем, что происходит в прекрасных театральных зданиях, расположенных в центре города. И когда речь будет идти о том, что учреждения закрывают, ликвидируют и изымают имущество - а здесь это все описано подробно, что сначала закрыть и изъять, а потом открыть и отдать, - есть большая опасность просто потери зданий. Марина Тимашева: О возможности перепрофилирования театральных зданий предупреждает и председатель совета директоров московских театров Марк Гурвич. Марк Гурвич: Во многих городах России здания театров очень привлекательны, в центре города. Но если мы попробуем внести запрещение перепрофилировать, то это избавит нас от многих сложностей, связанных не только с организациями культуры, но и с другими посторонними организациями, которые могут положить глаз на наши помещения. Марина Тимашева: Своим опытом делится директор Тюменского Драматического театра Владимир Коревицкий. Владимир Коревицкий: Мы ушли из-под казначейства, поэтому в коммерческих банках открыты счета. Но вышестоящее руководство у нас - не попечительский совет, а правление, куда, в соответствии с законом, входит одна треть от театра и по одной трети от Департамента имущественных отношений и Комитета по культуре. Взаимоотношения с учредителем, каковым является, по поручению губернатора Тюменской области, именно Комитет по культуре, - заключается государственный контракт. В уставе нашего театра оговаривается конкретно, что правление не имеет права вмешиваться в творческую деятельность. Марина Тимашева: Попытка утешения проваливается. Все понимают, что Тюмень - это нефтяной регион. Директор Брянской драмы Владимир Макаров вовсе не так оптимистичен. Владимир Макаров: Ну, это регион-донор. Но есть регионы, где без государственной поддержки театр не выживет. Марина Тимашева: Советник министра культуры Тамара Гудима полагает, что театр вообще не выживет. Тамара Гудима: Я с большой тревогой отношусь к самой тенденции - вписать культуру в рыночные отношения. Без государственной поддержки, без протекционизма она просто не может быть великой культурой. Марина Тимашева: Заместитель председателя Комитета по культуре Государственной Думы Елена Драпеко еще решительнее. Это понятно, ведь она сама актриса. Елена Драпеко: Я хочу вам напомнить, что в 1993 году, когда всю страну опрокинули в приватизацию, деятели культуры всеми своими силами и демократической, и не очень демократической общественности заставили Верховный совет принять Закон о культуре, который и вывел из приватизации все государственные учреждения культуры. Тогда туда не попала кинематография, и сегодня она первая пережила то, что нам предлагают с театрами. Вот теперь, значит, дошли руки до государственных учреждений культуры. И еще я хочу сказать, что мы - депутаты, работающие в Комитете по культуре Государственной Думы, - ваши единомышленники. Больше всего на свете мы боимся опрокинуть наш традиционный репертуарный театр. Эксперименты с собственностью в области культуры, скорее всего, приведут к тому, что традиционный репертуарный театр не сможет выжить в этой системе. Силы наши, конечно не равны. Комитет по культуре вряд ли сможет противостоять этой машине. Но вместе с вами, наверное, сможем сдвинуть эту глыбу в сторону наших с вами интересов. Только в солидарной борьбе мы сможем сдвинуть эту махину. Не думайте, что театр - это такая вершина айсберга, которая может выжить. Как только тело айсберга начнет таять, так мы - небожители - начнем погружаться в пучину, понимаете. Я считаю, что в этой ситуации только вся социальная сфера в связке сможет выжить. Марина Тимашева: На трибуну поднимается очень мрачный Константин Райкин, руководитель театра "Сатирикон". Константин Райкин: С 1 января 2005 года внебюджетного счета не будет. Это означает: Извините, что я опять возвращаюсь к себе, потому что это не я лично, я с собой разберусь, я не подохну с голоду пока что, пока я хочу на этих ножках, своих пластичных, понимаете. Но мой коллектив, о котором я сейчас говорю, просто закроется через несколько недель, потому что я не смогу ни платить зарплату, которую платил, ни выпускать спектакли. Потому что те деньги, которые зарабатывает наш театр, я буду отдавать. А тот мизерный бюджет, который мне будет давать государство:, никто ведь даже не поинтересовался, эта сумма, которую оно мне дает, сколько это процентов от того, что мне надо. А это составляет 20, в лучшем случае - 30 процентов от того, что мне надо. Но никто даже не задал этот вопрос, никогда никто из тех, от кого я зависел, вот про эту сумму, которую мне дают, нерегулярно и квело. Вот и все. Просто некому будет решать! Мы разбежимся, распадемся. Мне обидно за театр "Сатирикон" просто потому, - может, я нескромно звучу здесь, - что я не считаю его последним театром в стране. Более того, так считаю не один я, но и публика, которая ко мне ходит. Ну, это обидно и несправедливо, если этот театр, востребованный, художественно достаточно состоятельный, скажем так: Поэтому я сижу в президентском совете. Не по личным же заслугам я там сижу, а потому, что в свое время театр "Сатирикон" зарабатывал 87 процентов своего бюджета - это беспрецедентный случай. И вот так я попал в этот совет. И я, сидящий в этом совете, первым закроюсь просто. Именно по этой причине - потому что не будет основной массы денег, на которые я живу. Это абсолютное раскулачивание! Лучшие пострадают первыми, дальше пострадают остальные. Мы решаем сейчас вопросы, которые когда-то, может быть, решатся, дай бог. Я спросил у Михаила Швыдкого: будет ли это в 2005 году? Он сказал: "Нет". А что это значит? Значит, это будет. Я, как никто другой, могу свидетельствовать, что вот так его нужно трактовать. В свое время я пришел к нему и предупредил, что готовится вот такая история, на что мне Михаил Ефимович сказал: "Этого не будет никогда!" Значит, это будет. Когда он говорит, что это будет не скоро, - значит, это будет скоро. Это сделано сознательно. Почему мы сейчас только, так поздно, этот коллоквиум на тонущем корабле проводим? Такая "легкая дискотека". Потому что это сознательно сделано, чтобы мы про это не знали. Минфин, агрессивнейшая организация по отношению к культуре и, на самом деле, абсолютно бескультурная, давно готовил эту вещь. В разных инстанциях я слышал: "Ребята, так будет. Все, не рыпайтесь, эту волну не остановить:" Вот что я слышу, вот что я понимаю и вот что меня приводит первый раз в моей жизни в состояние отчаяния. Марина Тимашева: Александр Рубинштейн подтверждает правоту Константина Райкина. Александр Рубинштейн: Все, что связано с реструктуризацией бюджетного сектора и последующим постановлением правительства, 249-м, от 22 мая этого года, где предполагается, что все доходы, которые зарабатывает театр, изымаются учредителем, - это то, о чем говорил Константин Аркадьевич, имея в виду 1 января, - это напоминает обычное бюджетное рабство. Мы обязаны выступить против этого. Та позиция, которая сегодня есть в Минэкономики и в Минфине, что театр и другие организации зарабатывают и используют государственное имущество, абсолютно неверное. Что касается театров, то дополнительные доходы зарабатываются за счет интеллектуального потенциала, который присутствует в театре, и эти доходы должны оставаться в самом театре. Марина Тимашева: Генриетта Яновская подводит неутешительные итоги многочасовых бдений. Генриетта Яновская: Александр Калягин вначале сказал: "Мы не будем говорить о значении русского театра:" Наверное, не надо говорить о значении русского театра, но, может быть, надо каким-то образом довести до сведения чиновников, что этот театр в мире уникален. Дума, определяя в своих законах постпенсионную жизнь человека, пользуется формулировкой "период дожития", и то же самое сейчас устанавливается для театров: "период дожития" уникального явления ансамблевого театра. Мы с вами сейчас увидели театры мира, и поняли, и почувствовали разницу. Ансамбль выращивается долгими, сложными годами. Из режиссеров в мире, которые занимались этим, я видела три или четыре человека. Есть звезда, есть придуманный часто режиссурой спектакль и очень слабое окружение звезды. Создание ансамблевой труппы, уникального организма - это дело времени и очень сложных процессов. Может быть, нам не нужна эта ценность, надо называть вещи своим именами: не реструктуризация, а это нам не надо, поэтому нечего обсуждать. Дважды я услышала это слово - "экономическая реформа". Она не экономическая, это идеологическая реформа, это реформа, которая потребует от театра приспосабливаться к запросам, с одной стороны, начальников, которые могут дать деньги, с другой стороны - богатых, которые могут дать деньги. Театр может превратиться в ту самую сферу обслуживания, в которую нас и записали. Я считаю, что это обращение, которое я здесь прочла, ужасающе. Потому что опять люди, которые сидят здесь, прогибаются перед кем-то, кланяются и извиняются, что они еще живы. Когда я прочла последнюю фразу: "Просить председателя Союза театральных деятелей Российской Федерации Калягина довести:" Мы даже Калягина должны очень попросить, чтобы он довел до сведения кого-то то, что мы думаем! Я говорю сейчас не об Александре Александровиче Калягине. Я сейчас говорю о позиции. Мы выслушали прекрасную тюменскую историю, сказку с хорошим губернатором. И там, в сказке с хорошим губернатором, написали: а давайте-ка проверим, что они будут там ставить, а я хитро обошел и зачеркнул этот пунктик. А в другом городке , где дремучее будет губернатор, не удастся хитро зачеркнуть пунктик, - и что тогда, в этом другом городке? А мы здесь все покиваем и скажем: ой, ребята, как хорошо в Тюмени обошли, а эти не обошли: А у них казино открыли на месте театра, но они два раз спектакли играют - значит, не перепрофилировали, просто разделились, понятно... И все будет хорошо, все будет славненько. И мы сейчас рассуждаем таким образом, мы прячемся опять под крыло, и опять делаем вид, что ничего не происходит. Происходит абсолютно определенное изменение требований к русскому театру! Его превращают в обслуживающий персонал и закрепляют это документально. А как я могут бороться? Взять большой черный гроб, написать слово "Театр", свистнуть всех деятелей театра и пойти по городам и весям, по городу Москве: Я другого выхода не вижу. Марина Тимашева: Выход предлагает Константин Райкин. Константин Райкин: Я считаю, вот что нужно сделать реально. Я считаю, что можно выбрать совет из самых представительных людей с самыми узнаваемыми лицами, будем говорить об этом достаточно цинично. Нам надо собраться в небольшом количестве и требовать, писать, требовать встречи минимум - с Фрадковым, максимум - с президентом. И лично с ним на эту тему говорить. Мы должны потребовать встречи с собой. Это "Обращение" - не выход, потому что гроза грянет завтра, а ответят они нам через длительное время, и ответят неизвестно как. Марина Тимашева: Театральные деятели настроены весьма решительно, и их можно понять. Кому захочется увидеть на месте театра-дома - театр-гроб? Единственное, что очень важно понять, поскольку в прессе было написано достаточное число статей, посвященных этому собранию, и информация весьма неточна. По результатам этого собрания решено было выбрать несколько знаменитых артистов, которые будут добиваться от Путина того, чтобы комиссия компетентных театральных специалистов участвовала в дальнейшей работе над законопроектом, вместе с Минфином и Минэкономразвития. И речь идет не о том, что театральные деятели решили просто встать на пути прогресса ("Идите и остановите прогресс" - так называется спектакль Театра на Таганке), а о том, чтобы просто уточнить некоторые позиции законопроекта: Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
