Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
20.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[08-04-00]
"По следам Эскулапа"Ведущий Евгений МуслинПередачу ведет из Нью-Йорка Евгений Муслин. Новый тест на сердечные болезни, перспективы лечения травм спинного мозга, а также последние медицинские новости - вот темы нашей сегодняшней передачи. Евгений Муслин: В последнее время в американской печати появились сообщения о том, что исследователи разработали новый простой анализ крови, фактически, анализ на концентрацию С-реактивного белка, и что этот анализ позволяет быстрее и лучше выявлять людей, которым грозят инфаркты, инсульты, и другие сердечные заболевания, чем широко распространенная сейчас проверка на холестерин. Мы попросили рассказать об этом профессора Даниила Голубева. Даниил Голубев: Прежде всего, я хочу уточнить, что идея диагностики некоторых сердечно-сосудистых заболеваний по концентрации С-реактивного белка сама по себе не нова. Такой тест был разработан довольно давно. Тем не менее, он сейчас снова заинтересовал медиков. В одном из последних номеров авторитетного американского "Медицинского Журнала Новой Англии" опубликован ряд очень убедительных данных, свидетельствующих о том, что определение концентрации С-реактивного белка в крови является весьма существенным способом прогнозирования сердечно-сосудистой системы. В первом из этих сообщений кардиолог Гарвардской медицинской школы доктор Пауль Ридкер и его коллеги сообщают о следующем: Под их наблюдением в течение длительного времени находилась большая группа женщин, находящихся в периоде менопаузы, у которых наряду с 11 различными лабораторными показателями в сыворотке крови определяли концентрацию С-реактивного белка. Через 3 года после этого обследования из всей группы наблюдавшихся были выделены 122 женщины, у которых за все это время были зарегистрированы различные проявления сердечно-сосудистой патологии, и 244 женщины, остававшиеся все это время здоровыми. При их сопоставлении оказалось, что среди первых повышенная концентрация С-реактивного белка регистрировалась в 4 с лишним раза чаще, чем у вторых, то есть тех, чья сердечно-сосудистая система за эти 3 года никак не пострадала. Таким образом, авторы убедились в том, что определение концентрации С -реактивного белка является важным прогностическим признаком, применительно к сердечно-сосудистым заболеваниям. Совершенно очевидно, что клинически здоровая женщина, то есть не предъявляющая никаких жалоб на состояние сердечно-сосудистой системы и не имеющая никаких других объективных показателей наличия соответствующей патологии, кроме обнаружения С-реактивного белка, должна, тем не менее, находиться под специальным наблюдением, поскольку вероятность заболеть для нее резко повышена. Евгений Муслин: Что представляет собой эта проба на С-реактивный белок? Даниил Голубев: С-реактивный белок - как это и следует из его названия - вещество белковой природы, формирующееся в организме человека или животного в ответ - отсюда определение "реактивный" на возникновение очага воспаления. В здоровом организме, где нет воспаления, он не образуется, и не выявляется. С-реактивный белок неспецифичен, он является результатом реакции на любое воспаление. Строго говоря, он может в одинаковой степени появиться и у больного с острой или хронической ревматической инфекцией, и у человека с острым воспалением пульпы зуба - пульпитос, поэтому к интерпретации данного теста надо подходить взвешенно, с учетом всех иных клинико-лабораторных параметров. Евгений Муслин: Судя по всему, этот тест не относится у числу новейших достижений лабораторной техники? Даниил Голубев: Нет. Феномен образования такого белкового реактивного продукта в ответ на воспалительную реакцию любой природы был открыт еще в конце 50-х годов, а в начале 60-х уже была разработана реакция для лабораторного выявления этого продукта в сыворотке крови. Основным компонентом этой реакции является специфическая сыворотка против С-реактивного белка, которая готовится по специальной методике. С ее помощью посредством очень простого лабораторного теста - преципитации можно определить - есть С-реактивный белок в пробах сыворотки крови или его нет. Техника постановки этой реакции практически не изменилась за эти годы, а интерес к самому тесту меняется, я бы сказал волнообразно - то усиливаясь, то ослабевая. В настоящее время мы переживаем период нового, можно сказать, очередного подъема интереса к этому тесту применительно к долгосрочному прогнозу предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям. Евгений Муслин: Как вы думаете, с чем это связано? Даниил Голубев: Бесспорно это связано с тем, что все более очевидной становится роль различных инфекционных, (вирусных, бактериальных ) факторов в происхождении острых сердечно-сосудистых заболеваний, в первую очередь, инфарктов и инсультов. В 50-е 60-е годы об инфекционной природе атеросклероза кровеносных сосудов как основной причине инфарктов и инсультов даже и речи не было - все сводилось только к обменным нарушениям и факторам риска ( стрессу, курению, гипертонии и так далее). Такие представления определяли выбор лабораторных критерием для диагностики сердечно-сосудистых заболеваний, главными из которых были тесты для определения интенсивности свертывания крови и определения концентрации жироподобных веществ ( холестерина) в крови. Однако, надо отметить, что уже в 60-е годы был описан опыт успешного лабораторного дифференцирования приступов стенокардии от развившегося инфаркта миокарда с помощью теста на С-реактивный белок. Такие работы были проведены, в частности, в Военно-Медицинской Академии в Ленинграде. Было показано, что при спазме коронарных сосудов сердца (а это и есть приступ грудной жабы) даже если он длителен по времени, С-реактивный белок в организме больного не возникает, и тест на его наличие отрицателен. Если же развивается инфаркт, то есть происходит омертвение участка сердечной мышцы в связи с острым нарушением кровоснабжения, то тогда к этому омертвевшему участку устремляются ферментные элементы крови, здесь возникает так называемое асептическое, то есть безмикробное воспаление и С-реактивный белок, выявляемый с помощью соответствующего теста. В настоящее время для дифференциации приступа стенокардии от развившегося или развивающегося инфаркта используются многочисленные и весьма чувствительные методы, в частности, ферментные тесты, так что использовать определение С-реактивного белка для этих целей вряд ли стоит. Однако, новые данные о которых мы говорили, свидетельствуют о том, что этот тест может быть очень полезен для определения предрасположенности к сердечно-сосудистой патологии. Евгений Муслин: А какие практические выводы может сделать врач, установив, что тест на С-реактивный белок у его пациента положителен? Даниил Голубев: На этот вопрос отвечает доктор Дэниэл Шиндлер из Медицинского Университета в Нью-Джерси. "Если я обнаружу положительную реакцию на С-реактивный белок у женщины, которая находится под моим наблюдением, я более энергично буду требовать от нее прекращения курения, большей двигательной активности оптимизации питания, профилактики диабета"... К сказанному нужно добавить, что тест на С-реактивный белок, по меньшей мере, в 2 раза более чувствителен в отношении раннего выявления признаков сосудистой патологии, чем метод определения так называемого "плохого холестерина" в сыворотке крови. Тест на С-реактивный белок является также полезным при диагностике таких форм заболевания сердечно-сосудистой системы, при которых возникают патологические изменения в малых сосудах, когда ни электрокардиография, ни ангиография ничего выявит не могут. Так что мысль о том, что "новое - это подчас давно забытое старое", - вполне применима и при обсуждении значения теста на С-реактивный белок в современной клинической практике. Лилия Шукаева: 4 На первый взгляд, то, что проделывают с крысами в одной из лабораторий Медицинской школы при Массачусетском университете, кажется каким-то трюком. Доктор Чарлз Ваканти берет из спинного мозга взрослой крысы недоразвитые клетки, выращивает их до определенной стадии, а затем пересаживает другой, парализованной крысе - прямо в то место, где у нее поврежден спинной мозг. И через две недели лежавшая неподвижно крыса начинает шевелить лапками, а через три месяца встает и бродит по клетке. Если спинной мозг поврежден, шансы на его восстановление всегда были равны нулю. О том, что нормальные движения когда-нибудь возвратятся, нечего было и мечтать. Сообщения, будто парализованным животным удавалось вернуть в лабораторных условиях подвижность, оказывались либо фальшивкой, либо ошибкой экспериментаторов. Во всяком случае ни один из них повторить не удалось. Теперь уже после целой серии удачных экспериментов, проведенных Чарльзом Ваканти и его сотрудниками, появилась надежда на то, что пациент с поврежденным спинным мозгом уже не будет парализован на всю жизнь. Эта проблема так долго считалась неразрешимой и столько был связано с ней разочарований, что сообщение о вустерских экспериментах вызвало среди медиков самые противоречивые суждения. Одни считают, что налицо выдающееся достижение, равного которому в медицине последнего десятилетия не найдешь, другие говорят, что рано бить в литавры - надо посмотреть, как пойдут дела дальше. Может быть, крысиная подвижность не результат восстановившейся сигнализации, идущей от головного мозга, а проявление своего рода судорожных мышечных реакций, так сказать, местного значения, реакций, которые постепенно угаснут, а с ними угаснут и все надежды. Все же большинство специалистов поддерживают Чарлза Ваканти и его коллег, оценивая их работу как серьезный вклад в развитие тканевой инженерии, которой увлечены сегодня многие биологи и медики, выращивающие ткани и клетки в инкубаторах и биореакторах, чтобы создать естественные части человеческого организма. Они уверены, что эти части будут функционировать во сто крат эффективнее синтетических частей и традиционных трансплантатов. Команда Чарлза Ваканти работает в тесном сотрудничестве со своими коллегами из Гарвардской медицинской школы, которых возглавляет его брат Джозеф Ваканти. Всему медицинскому Массачусетсу известно, что у Чарлза и Джозефа есть еще два брата и все четверо занимаются тканевой инженерией. Семейная профессия! Сотрудничает Чарлз и с исследователями из Массачусетского технологического института, которыми руководит Роберт Лангер. Обе группы: гарвардская и МТИ, вырастили недавно маленькую, частично функционирующую печень, способную вырабатывать альбумин - один из многих белков, чьи молекулы служат строительными блоками организма. Массачусетские ученые установили рабочие контакты с университетом Лаваля в канадской провинции Квебек и университетом Дюка в Дереме, в Северной Каролине. Вместе в с тамошними группами тканевой инженерии они вырастили из клеток человека и животных кровеносные сосуды, и успешно их испытали. Удалось им также не только вырастить их, но и использовать для починки поврежденной нервной ткани у животных. К началу 2000-го года вездесущая статистика подвела предварительный итог: в университетах и частных лабораториях на разных стадиях роста пребывают 23 формы живой ткани, в том числе, хрящевой, необходимой для восстановления мышечных структур без хирургического вмешательства и кожной ткани, выращенной из человеческих клеток. Самой главной своей задачей специалистов по тканевой инженерии считают, как это ни фантастично звучит, выращивание человеческого сердца. В гарвардской лаборатории Ваканти вы можете увидеть не лишенную изящества скульптурную модель сердца овцы. Она сделана из пластика по тщательно разработанной в Гарварде спецификации и представляет собой точную копию живого сердца со всеми мышцами и сосудами. Предполагается, что на основе послойного сканирования этой модели компьютер создаст ее копию в трех измерениях, эту копию превратят в новую, последнюю модель, сделанную из особого "биоразлагаемого" пластика и засеянную клетками сердечной ткани. Когда пластик, деградируя, исчезнет, останется живое, пульсирующее, готовое в имплантации сердце. Ваканти рассказывает, что вся эта схема моделирования восходит к лету 1986-го года, когда он проводил свой отпуск в Кейп Коде, на северовосточном побережье США. Однажды он прогуливался по берегу и размышлял о том, что хорошо бы создать полимерную модель, прочную, надежную, но которая могла бы быть еще и очень сложной - содержать, например, целую сеть тончайших капилляров, по которым доставлялась бы кровь. И вдруг он увидел на песке морскую водоросль, которая было точной копией такой сети - ствол, ветви потоньше, еще тоньше. Ваканти бросился к телефону и позвонил Лангеру. Могут ли они у себя в институте сделать такие же ветвистые формы? Могут - подтвердил Лангер. Вскоре первые формы для выращивания тканей, пронизанных кровеносными сосудами, появились в лабораториях тканевой инженерии. Недавно Чарлз Ваканти был в Лондоне и выступал с общением о работах своей группы на заседании Британского общества клеточной и тканевой инженерии. Он рассказал коллегам, что клетки, которые берутся из спинного мозга взрослых крыс, находятся на стадии клеток-предшественниц. Они уже достаточно дифференцировались для того, чтобы принадлежать только спинному мозгу, но недостаточно для того, чтобы претендовать на определенную часть мозга. Эти клетки с незавершенной дифференциацией кладут в "чашку Петри" и ставят в инкубатор, где им обеспечено тепло, кислород, и соответствующее питание. Вскоре образуется популяция клеток приличного размера, и из них начинает расти ткань. Но дальнейшей дифференциации клеток не происходит. Спинной мозг состоит из множества отдельных волокон, точь-точь как в телефонном кабеле. Когда кабель поврежден, восстановить его можно лишь в том случае, если каждый отрезок провода, будет соединен со своим отрезком - красный с красным, зеленый с зеленым, и так далее. Тогда связь восстановиться и будет такой же, как прежде. Но Чарлз Ваканти и его коллеги считают, что такой скрупулезности при починке спинного мозга не требуется. Они помещают не до конца дифференцированные клетки в четырехмиллиметровый разрыв в спинном мозгу парализованной крысы и там они регенерируют, образуя функционально новую секцию. Идея использовать клетки-предшественники принадлежит Мартину Ваканти, третьему из братьев. Мартин работает в команде Чарлза "То что полностью дифференцированные клетки использовать нельзя, ясно любому студенту, - говорит Мартин Ваканти. - Проблема была в том, чтобы правильно выбрать одну из ранних стадий. Привычнее было думать о клетках, еще не начавших или только-только начавших дифференцироваться, но этот путь, как нам казалось, не сулил успеха". Чарлз и Мартин Ваканти полагаются на то, что клетки сами сделают все, что полагается, в разорванном мозговом кабеле. Френсис Ваканти, четвертый из братьев, работающий в команде у Джозефа, думает иначе. Он пытается имплантировать новые клетки так, чтобы они связали каждый отрезок нервного волокна с соответствующим ему отрезком того же волокна : "красный с красным, зеленый с зеленым" и так далее. Мы уже говорили, что реакция на работы братьев Ваканти и их сотрудников смешанная. Дэвид Муни, биомедицинский инженер из Мичиганского университета говорит, что он воспринимает эти работы с восторгом и энтузиазмом. Генри Брем, профессор нейрохирургии в университета Джонса Гопкинса собирается применить их методику в своих исследованиях. Джой Янг, невролог из университета Ратгерса в Нью-Джерси напоминает, что сегодня в США насчитывается от 300 до 500 тысяч человек с поврежденным спинным мозгом и может быть, в Массачусетсе делаются наконец реальные шаги к разработке методов помощи таким больным. Главным критиком попыток восстановить спинной мозг, предпринимаемых Чарлзом Ваканти, является сегодня Эван Снайдер из Гарвардской медицинской школы. Его точка зрения нам знакома: это не спинной мозг крысы получает сигналы от головного мозга, а дергаются мышцы, имитируя координированные движения. Ваканти есть что возразить: во-первых, у животного после пересадки клеток восстанавливается сенсорная функция, а во-вторых, истинная координация движения настолько очевидна, настолько видна в каждом шаге животного, что ни о каких инстинктивных рывках и речи быть не может. Похоже на то, что позиции Ваканти с каждым днем становятся менее уязвимыми. Медицинские новости. Евгений Муслин: На днях в истории генетики и медицины произошло важнейшее событие: исследователи впервые опубликовали полные данные о расшифрованном ими генетическом коде плодовой мушки - дрозофилы, то есть, опубликовали весь набор биохимических инструкций, определяющих строение ее организма. Статья об этом в журнале "Наука" - "Science", как считают генетики, окажет колоссальное влияние на развитие медицины. Уже почти в течение столетия дрозофила служила основным лабораторным объектом для изучения генетических закономерностей живых организмов, в том числе, и самого человека. Именно эксперименты с дрозофилой позволили установить, как расположены гены в хромосомах. Популярность дрозофил у генетиков объясняется тем, что их короткий жизненный цикл, составляющий всего несколько недель, позволяет сравнительно быстро проследить генетические изменения, которые происходят из поколения в поколение. Примерно 60 процентов генов дрозофилы можно найти и у человека. Причем среди них имеются гены, связанные с такими распространенными болезнями, как заболевания почек, болезнь Альцгеймера и разные виды рака. Таким образом, доступ к генетическому коду дрозофил, в конечном итоге, открывает путь в разработке новых лекарственных терапий и для людей. Мужчины, достигающие среднего возраста, начинают страдать от физических симптомов, которые поддаются лечению теми же средствами, которыми лечатся проявления менопаузы у женщин. Статья об этом опубликована в "Британском медицинском журнале". По данным британских врачей, уровень мужского полового гормона - тестостерона, в среднем возрасте у мужчин начинает снижаться, и бороться с обусловленными этим снижением симптомами можно посредством гормональной терапии. Надо сказать, что вопрос о том, переживают ли и мужчины менопаузу, давно вызывает споры среди врачей. Многие мужчины, вступающие в средний возраст, жалуются на депрессию, неудовлетворенность жизнью, усталость и потерю сексуальных влечений. Врач из лондонской клиники Уэлл-Мен считают, что эти симптомы реальны и их вполне можно лечить. Доктор Дункан Гулд говорит, например, что хотя у мужчин и не бывает такого резкого падения гормонального уровня, как у женщин, тем не менее, такие симптомы, как раздражительность, депрессия и обща неудовлетворенность вполне можно объяснить недостатком тестостерона в организме. Он отмечает также, что недостаток полового гормона может способствовать снижению плотности костной ткани у мужчин и повышать опасность переломов, как это часто бывает у женщин. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
