Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-11-05]
Ваши письмаВедущий Анатолий Стреляный Из Геническа пишет Жижкин Евгений Софронович: "Недавно наша местная газета подняла довольно неприятную тему: захоронения немецких солдат на нашей территории. В 1941-43 годах в Геническе на месте снесённой коммунистами церкви немцы хоронили своих погибших солдат. Среди них были румыны, чехи, хорваты, итальянцы. В 1944 году советские органы поручили райвоенкомату кладбище убрать. И мальчишки-допризывники выкапывали гробы. Содержимое вытряхивалось в подводы и отвозилось на скотомогильник, куда сваливали падаль. Позже выяснилось, что гробы были выкопаны не все. И вот сейчас дети и внуки этих погибших солдат обратились к нашим властям с просьбой дать им возможность на свои деньги упорядочить это кладбище, сделать его таким, как и у погибших советских солдат в Польше, Чехии, Германии. Но это пожелание вызвало бурю негодования наших коммунистов. Газета запестрела агитками времён войны. Немцы - это выродки. И как раз ко времени: Украина, как известно, собирается вступать в НАТО, а коммунисты против. Немцы содержат советские могилы на своей земле в очень хорошем состоянии. Потому что они люди. А мы кто? У нас и свои кладбища изгаженные и запущенные. Что уж тут говорить о чужих? Жижкин Евгений Софронович. Геническ. Херсонская область". В последние годы крепостничества главным разговором среди просвещённых людей России был разговор о том, как оно портит - как ужасно оно испортило! - народ, исказило народную душу. Всё, что творили тогда рабы и господа, а они друг друга стоили, объяснялось бесправием одних и всевластием других. Это положение развращало всех, гнилью несло и от царя, и от мужика. Особенно смердела дворня и чиновничество. Люди с обострённым обонянием не знали, куда себя деть. Они с тоской рассуждали о том, что даже если освобождение крестьян произойдёт сегодня, последствия столетней задержки с отменой рабства будут сказываться очень и очень долго - может быть, всегда. Раб часто ненавидит себя и своих больше, чем чужих. Бесправные люди бывают очень холодны и жестоки. Свобода рождает великодушие, благородство. Рабство их выжигает из человека. "У нас и свои кладбища изгаженные и запущенные", - пишет господин Жижкин. Это главное в его письме. Он прав. Дело не в том, чьи могилы, а в том, на чьей они земле. Дело не в том, что за люди были мёртвые, а в том, что представляют собой живые. "Здравствуйте, Анатолий Иванович! - пишет господин Шаповалов. - С мая полгода провалялся с инфарктом (то ли вторым, то ли третьим) - правда, не непрерывно, а по установленному Зурабовым правилу, когда больница из фонда соцстраха получает деньги только за 28 суток, а дальше - за счёт собственного бюджета. Теперь я окончательно инвалид и "ветеран труда", имею огромные права на бесплатное обеспечение меня лекарствами, лечением, проездом к санаторию и обратно. Просто рай земной! Только в аптеках в "бесплатном" окошечке нужных лекарств нет, хотя за деньги (в несколько раз дороже!) в соседнем окошке - хоть сколько! А теперь про свободу слова, о которой говорилось в вашей последней передаче. Думаю, что "свобода слова" - это узко профессиональное, касающееся только журналистов и немногих писателей". Я думаю, дело не в "свободе слова", а в том, что у человека не хватает денег на больницу и лекарства. Если бы хватало, он, наверное, был бы другого мнения и о свободе слова, и о многом другом. Но есть люди, у которых денег куры не клюют, а свободу слова они тоже в грош не ставят, и, главное, уверены, что больше она и не стоит. По-другому думают свободные народы. В тех же Соединённых Штатах Америки свободу слова провозгласили одной из основных свобод не журналисты и писатели, а простые граждане - лесорубы, земледельцы, ремесленники. Если бы свобода слова касалась "только журналистов и немногих писателей", её бы не существовало нигде, за неё не боролись бы миллионы людей, часто - с оружием в руках. А с другой стороны, если бы свобода слова была таким пустяком, её не подавляли бы так беспощадно во всех несвободных странах. В той же России не тратилось бы столько сил, чтобы на всех экранах была тишь да благодать, не делал бы того же Лукашенко в Белоруссии и Кастро на Кубе. "Уважаемый Анатолий! Являюсь давним слушателем вашей передачи, - пишет Василий Васильев. - С великим удовольствием всегда слушал её с точки зрения коммуниста, то есть: "Эка загнули, подлецы!" Уважал я вас как противников. И сейчас уважаю. А Леонида Ильича Брежнева так просто любил - солидный всё-таки был человек, обстоятельный. Люблю людей, последовательно, бодро и настойчиво отстаивающих свои позиции и выполняющих свою конкретную, поставленную 50 лет назад, задачу. Так держать! Не то что наши перекрасившиеся коммуняки. Я считаю, что решать вопрос о таких вещах, как перезахоронение Ленина, Сталина, отмена 7 ноября - должны следующие поколения, то есть те ребята, которые даже в октябрятах не числились. Им будет виднее. Наши же нынешние "рукойводители" на полном серьёзе назначили непонятный праздник 4 ноября. И поляков обидели, которые тогда оказались не в том месте не в то время, да и литовцев подзадели. Слова-то звучат какие: "Освобождение Москвы от польских оккупантов"! Молодёжь это поняла как к призыв к действию: "Освобождение нынешней Москвы от оккупантов". Данный праздник, - продолжает господин Васильев, - рискует превратиться в нечто среднее между 9 января 1905 года и днём ВДВ. Уж лучше честно сказали бы: "Ребята, раз у нас теперь капитализьм, то как-то нелогично отмечать праздник какой-то там пролетарской революции. А давайте-ка лучше отмечать победу Ильи Муромца над Соловьём-разбойником!" И народ бы понял, никто бы не ругался. Да и коммунисты не знали бы, что бы такого умного сказать посреди очередной пьянки. Вот такие дела. С глубочайшим уважением к вам, Анатолий. Если есть ещё такие люди, как вы, которые не меняют своих взглядов на противоположные, значит, этот мир ещё не пропал. С коммунистическим приветом, Васильев". Боюсь, дорогой, что я не смогу принять вашу похвалу. Я как раз один из тех, кто поменял свои взгляды на противоположные, о чём раза два-три докладывал и слушателям "Свободы". Вплоть да начала "перестройки" я верил, что возможен "социализм с человеческим лицом", что может быть свободное рыночное хозяйство на базе общественной собственности. Это была ошибка. Не хватало знаний и, конечно, ума. Не раз приходилось встречать почти неграмотных людей, которые твёрдо и спокойно говорили, что без частной собственности "жизни не может быть". Но я считал себя слишком "грамотным", чтобы прислушиваться к ним, "тёмным". "На костёр пойдём, гореть будем - от своих убеждений не откажемся". Эти слова произнёс в сталинское время академик Вавилов. Его не сожгли, а заморили голодом в тюрьме. Но он страдал за свои убеждения биолога, а не ленинца или, допустим, троцкиста, и как всякий учёный, был, конечно, готов от них отказаться под давлением новых научных данных. Но ему предъявили вместо научных данных обвинение в "измене Родине". Пришло ещё несколько издевательских писем о новом празднике в России - о том, который отмечался 4 ноября. С Кремлём происходит то, что было в брежневское время. На него не хотят работать умные и способные люди. Ни за какие деньги, ни за какие привилегии! А если находится желающий, у него ничего не получается. Был вроде неглупый и способный человек, а стал вхож в кремлёвскую столовую - и куда всё это делось! Праздник 4 ноября был вымучен именно такими, сдувшимися, ребятами. Это известно с их слов. Он рождён путинско-кремлёвской скукой. От неё же произошла и Общественная палата, и, если кто помнит, Гражданский форум, и "партии" вроде "Единой России" и "Родины", и "Наши" - да всё. В некоторых кругах становится общим мнение, что никому из хозяев Кремля за всю его историю не было так скучно, как Путину. Не удивлюсь, если когда-нибудь он так и скажет. "Мужики, - скажет он. - Ну, подумайте сами. В конце 2005 года 41 процент населения и 42 процента чиновников России считали, что только я способен победить бюрократию. Как тут было не заскучать?" Идут письма в связи с годовщиной Оранжевой революции в Украине. В одном из них говорится: "Украинская современность, кажется, иллюстрирует одно из гегелевских противоречий между базисом (обществом) и надстройкой (властью). Год назад тогдашняя оппозиция имела большую неосторожность обратиться к народу за поддержкой, тем самым дав импульс обществу. Но сделавшись властью, аналогичного импульса к преобразованию самой себя она дать не пожелала. Так что имеем классическое противоречие между уже изменившимся обществом и ещё не изменившейся властью". Письмо подписано двумя латинскими буквами: L.B. По существу, эта власть - власть самозванцев. Так вот бывает. Власть получили законно, а оказались самозванцами, по слову одного слушателя, который, по его словам, сам чуть не оказался среди них. В чём же проявилось самозванство? В том, что люди не способны к государственной работе, даже проще: к обыкновенной управленческой работе. Большинство из них просто не на своих местах. Они не умеют ни по-старому, ни по-новому. Можно слышать: пусть вернутся старые - те из старых, что умели делать дело. На заборах пишут: "Прости, Данилыч!" Это - о предыдущем президенте Кучме. Вернуться они могут, да и возвращаются то здесь, то там (если, конечно, уходили). Но смогут ли они работать в новых условиях - на свету, когда нет, например, прежнего зажима печати? Судя по всему, не смогут, да и не собираются. Они делают другое: потихоньку подгоняют новые условия под себя. Не сами приспосабливаются к новой жизни, а новую жизнь приспосабливают к себе. Та, естественно, сопротивляется, и что-то ей, безусловно, удастся отстоять. Вот это и будет сухой остаток революции. В общем, всё - "как книжка пишет", говорит мой знакомый электрик Иван Иванович, когда спросишь его, всё ли он сделал правильно. "Сделал всё, как книжка пишет", - отвечает он. Иногда приходится звать кого-нибудь другого - переделывать. Следующее письмо: "Сам я по профессии лётчик, закончил высшую лётную академию, 1963 года рождения, летал с 1986-го, в прошлом году успел поработать на заводе кузнецом-штамповщиком, на данное время не работаю (в общепринятом смысле), но постоянно занят. Твою передачу слушаю давно. Ты, подобно батюшке, даёшь возможность простым людям "излить свою душу" (которая почему-то до сих пор не знает, куда ей, бедняжке, следует обращаться со своими жалобами). Чем у нас дышит народ? Обычным воздухом! Народ равнодушный, как и везде. Кто побольше наобещает, за тем и пойдут. Им бы интуиции чуточку - хотя бы собачьей. Люди не понимают, что они спят, и что можно так "заспаться", что пробуждение уже не состоится. Когда я усиленно летал (ночные рейсы, эстафета типа Курск-Саратов-Куйбышев и обратно), то однажды отключился при заходе на посадку. Вижу сон: что лечу, что контролирую все приборы. Потом толчок - открываю глаза, а реальность несколько иная: весь экипаж спит. Вот так. И я вижу, что нахожусь теперь в "сонном царстве". Никогда не был набожным, но знаю, что у Бога и в мыслях не было, чтобы мы так жили. Я теперь понимаю, откуда произрастают корни любого экстремизма - из неудовлетворённости человеческой души. К тебе пишут в основном те, кто недоволен жизнью. Вот я и подумал вчера: а что, если для контраста привлечь к переписке народ той же Америки? На что бы они жаловались? И вообще, лично тебя хотел спросить: с кем более интересно общаться: с "этими", или с "теми"? И на счёт "русской души" скажи: особенности хоть какие-то имеются или это всего лишь миф? Я понимаю, что и "свои" люди разные. Валерий". Вот такое короткое письмо, а отвечать на него - дня не хватит. В общем и целом жалобы американцев на жизнь - те же, что и русских. А жалобы русских - те же, что и шведов, и жителей Папуа Новой Гвинеи. Это ведь жалобы людей на жизнь, а люди в главном одинаковы, и жизнь в главном одинакова, и одна на всех. Да, при всех различиях, люди одинаковы, иначе японка не могла бы рожать от эфиопа, а эфиопка - от русского. Жалуются на нехватки, на дороговизну, низкое качество товаров, на жуликов, на власть и начальство, на здоровье, а значит и на докторов, на учёных, на крупные банки и компании. С кем интереснее общаться? Этот вопрос звучит с тех пор, как русские узнали о существовании западных народов. Образовалось что-то вроде двух религий или партий. Одна говорит: нам, русским, надо общаться только друг с другом, мы ведь лучше всех. Другая говорит: нам, русским, надо общаться с западными народами, они ведь ушли вперёд нас, больше знают и умеют. Люди первой партии не мудрствуют лукаво. Раз я не могу напиться с англичанином так, чтобы рыдать и спрашивать: "Ты меня уважаешь?", значит, он сухарь, его только деньги интересуют. Люди второй партии стараются не напиваться и больше спрашивать, больше слушать - тогда им не скучно ни с англичанином, ни даже со шведом. "Читаю в Интернете ваши передачи, - пишет автор следующего письма. - Честно говоря, нравится ваш немифологизированный стиль мышления. Почти никогда не хочется спорить, хотя часто кажется, что вы разбрасываете бисер". Надеюсь, слушатели понимают, что читаю я это не для похвальбы. Здесь важны слова "немифологизированный стиль мышления". Люди живут в водовороте готовых мнений. Главные из них условно называются мифами. Миф - значит, сказка, выдумка. Сказка требует, чтобы её принимали на веру. Её невозможно доказать. Зато она легко опровергается. Надо только сопоставить её с фактами, проверить логикой. Но как раз этого человек обычно и не хочет делать. Ему неинтересно это делать. В письме, которое мы слышали пару минут назад, упоминается "русская душа". Автор раздумывает, имеется ли она в наличии, или это всего лишь миф. Конечно, миф, поэтическая выдумка. Мышление человека, который в неё верит, - это и есть мифологизированное мышление. Или поэтическое, что в данном случае одно и то же. Что перед вами поэт, поэт-выдумщик, вы заметите, о чём бы он ни рассуждал. Проза жизни - факты, цифры, закономерности, требования логики - его не занимает. Таково большинство людей. Что ж, люди есть люди. Трудности возникают тогда, когда поэт вдруг решит, что он прозаик, и начнет доказывать, что та же "русская душа" и заговор "тёмных сил" против неё существуют на самом деле. Читаю из следующего письма: "Толкание человека с самой школьной скамьи в обывательское рыночное потребительское общество с его "ценностями" в конце концов приводит к глубинному устойчивому неудовлетворению его изначально антирыночной соборной души. Это так называемый "синдром Содома и Гоморры" - прообраза современной, духовно дезориентированной цивилизации", - и так далее. Такие письма бывают или очень короткими, или очень длинными, в остальном они одинаковые, потому что пишут их люди одного склада и по одному образцу, хотя каждый уверен, что говорит своё и, так сказать, выстраданное. И почти каждый задаёт тот же вопрос, что находим в этом письме: "Нет, кто-то из нас двоих всё-таки сдвинут по фазе: или общество, или я. Как ты думаешь, Анатолий Иванович?" Ну, что ж, дорогой. Договоримся считать, что ты просто не обдумал слов, которые употребляешь. Не нравится тебе "рыночное". Тогда вспомни своё родное "нерыночное", посмотри на другие "нерыночные", такие ещё есть на свете. Изначально, говоришь, душа человека "антирыночная". Она, значит, не любит денежных отношений, не любит товарообмена, поклонница натурального хозяйства. Я не знаю, как иначе толковать эти слова. Хочешь сказать, что человек сотворён только для натурального хозяйства? Или даже для жизни на подножном корму, в стаде? Ты уверен, что там ему было бы лучше? Там бы он не мучился? Полагаешь, что он бессознательно хочет туда вернуться, и болеет оттого, что не может оторваться от соблазнов цивилизации? Вот что придётся сказать, если перевести туманный язык мифа на простой и ясный язык жизни. Миф в таких случаях очень возмущается. Я, говорит, не то имел в виду, не стадо. А спроси его: "Что же ты имел в виду?" - он опять заведёт своё: "изначально антирыночная соборная русская душа". Или "русская и мусульманская душа" - так сейчас пробуют выражаться в России. Смысл будет всё тот же, суровый и, конечно, обидный: сознание отстающих, сознание не привыкших к свободе и ответственности, сознание завидующих. Ему нечем утешиться, разве что выдумкой: себе приписывает небесные достоинства, "басурману" - адовы пороки. Лётчик прав: зверство террориста может являть собою протест против западной цивилизации. Но цивилизация здесь виновата только в том, что она опередила его лично и его мир, его цивилизацию. Копию своего письма российским властям прислал на радио "Свобода" житель Эстонии Дубровский Александр Сергеевич. Письмо деловое, невесёлое, но вы, Александр Сергеевич, меня простите, если вам не понравится, что я вспомнил повесть под названием "Дубровский", написанную Александром Сергеевичем Пушкиным. Наверное, вам это говорили не раз. Читаю письмо: "18-летним юношей я был принят на промысловые суда в Мурманский траловый флот. Это были небольшие паровики бортового траления, дедвейтом порядка 400 тонн, многие из которых тогда ещё работали на угле, и трудясь на них, человек переносился в XIX век. Условия труда были каторжными. Когда дул ветер, эти пароходы, едва выгребавшие на волну, швыряло словно скорлупки, и так неделями, месяцами, годами. Остаётся только дополнить картину темнотой полярной полугодовой ночи, жуткими морозами при высокой влажности воздуха, обледенением судов, волнами-убийцами, постоянной работой на открытой палубе, когда режим "вахта - подвахта", то есть, по 16 часов в сутки, был не редкость, а суточный рацион составлялся из расчёта девяноста семи копеек на человека. Больший травматизм, чем на этих судах, был разве что на предприятиях горнорудной промышленности - люди теряли руки, ноги, жизни, сходили с ума. Кроме России, я работал в Украине и в Эстонии. И везде гнул спину на совесть, вкалывал на субботниках, рационализировал, донорствовал, участвовал в работе народной дружины. И что же я получил за это?" Дальше господин Дубровский подробно описывает свои хождения за пенсией. Кончились они пока тем, что в Санкт-Петербурге, на Невском 153-Г, в четвёртом кабинете - дальше по тексту письма - "обаятельная девушка, очаровательно улыбаясь, сообщила, что не может мне начислить пенсию, так как среди вороха моих документов отсутствует справка о нахождении меня в живых... всего-то! Вот, я и подумал, быть может, это письмо станет доказательством того, что я ещё жив? С уважением, Александр Дубровский". Пишет он, кстати, не только о себе, но и о старых петербуржцах, об их страданиях в этом самом доме 153-Г на Невском от хамства, глумления, скученности - ото всего, о чём пишется и пишется с тех пор, как поднялось из болот бессмертное творение Петра. Автора следующего послания, между тем, огорчают люди, готовые, как он пишет, "пожертвовать своими принципами ради наживы, чтобы удержать себя в ритме вновь сложившихся обстоятельств". Это так его, вернее, её (автор - женщина) огорчает, что ей хочется "закрыть глаза и подумать о вечном". Среди её мыслей - мысль о демократии, которая плоха тем, что "поддерживает приоритет прибыли". Об этом звере пишет так: "Что такое прибыль? Это разница между теми, кто теряет, и теми, кто приобретает. Наш всеобщий алкоголизм исходит из безысходности. Мы не можем пока найти свой путь. Очень многие не понимают, что с ними происходит. Они просто терпеливо ждут, ждут и ждут. Мы закрыты для Запада. У них не хватает сил втянуть нас в себя, как в губку. Мы с западными людьми неподобные. Ждать от Запада нечего. Поэтому мы нуждаемся в строгом, но справедливом руководителе, для которого все будут равны". Мне кажется, это уже не остатки советского мышления. Это произрастает на новой почве - на почве послесоветской бедности. Вот Путин и сажает в тюрьму Ходорковского: смотрите, мол, для меня все равны. Идёт навстречу пожеланиям трудящихся. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
