Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
27.4.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[12-01-02]
Ваши письмаВедущий Анатолий СтреляныйАрвид Смирнов из Риги такого мнения, что "времена господства земных царей и князя тьмы, - как он пишет, - приближаются к своему завершению с невероятной быстротой". "И только тогда, когда будет явная угроза гибели планеты Земля, явится Христос с несметной силою своих ангелов, чтобы спасти праведных и дать возмездие нечестивцам, поправшим закон Творца. Аминь!" Были времена, когда люди схватывались из-за более невинных вещей, чем в этом письме: Шутка ли, изобразить дело так, что Христос явится в виду неотвратимой гибели Земли, как будто это стихийное бедствие, не подвластное Ему! Или всё-таки Земля будет сохранена? В наши дни, как и в дни давно минувшие, люди не особенно вчитываются в писание, не стараются так уж внимательно слушать попов - каждый, как видим, сочиняет себе свою религию. Не было ни одного съезда КПСС, где не критиковали бы печать, послушнее которой не знала история, - и всё равно: только то и делали, что обвиняли её в очернительстве, в пропаганде нездоровых вкусов и настроений, в дурном влиянии на молодёжь. Наши слушатели вспоминают об этом в связи с таким заметным событием, как Всемирный русский собор, состоявшийся недавно в Москве. Делегаты (одни называют их делегатами, другие - участниками, не знаю, как правильнее) горячо призывали друг друга и власть приструнить телевидение, не позволять скоромных зрелищ. Всё, что не добродетель, должно быть запрещено, а что такое добродетель, будем решать мы, - такой примерно была красная нить: Христианский Бог совсем другой - не могу не согласиться с теми, кто в этом уверен. Он просто умнее. Он понимает, что большинство человеческих грехов нельзя ни предотвратить, ни запретить, можно только сожалеть о них. Христианский Бог скорбит о грехе, но позволяет его, потому что не хочет стеснять свободу человека. "Тот, кто против демократии, есть, если вдуматься, не кто иной, как безбожник", - пишет мне один баптист, и я хорошо понимаю, чтО он хочет сказать, хоть и говорит не совсем "по науке". В прошлой передаче я прочитал письмо от инженера Серкова из Белоруссии. Он писал, что благосостояние Запада зиждется на грабеже бедных стран, и призывал его, Запад, встать, наконец, на путь равноправного сотрудничества (в том числе и с Белоруссией, как можно было понять). Я попросил господина Серкова чуть-чуть развить своё утверждение - сообщить мне, кого грабит, например, Австрия, Люксембург, Дания, Чехия. На слушателей этот наш разговор произвёл впечатление. Один считает, что я должен был объяснить господину Серкову, что торговать с его страной Запад, при всём желании, не может ни грабительски, ни равноправно - белорусская продукция не нужна самим белорусским гражданам, большинство предприятий по этой причине убыточны, не могут оплачивать труд людей, и Лукашенко, похоже, в отчаянии. Проводить реформы - значит дать стране свободу, но тогда он окажется в тюрьме. Ничего не делать тоже страшно - население может его разлюбить, а сажать много недовольных не позволит Россия. Или время: А другой слушатель пишет так: "Простите, но вы иногда просто безжалостны. Конечно, вы потрясающе правы, когда спрашиваете этого человека, кого грабят Тайвань и Австрия, Дания и Чехия, но мне его жалко, я бы обошёлся с ним как-нибудь мягче". Принимаю этот упрёк. Я думал о том, как доходчивее показать ложность стародавнего мнения, что богатые страны богаты потому, что грабят бедных. Не надо было спрашивать господина Серкова, кого грабят Дания, Чехия. Надо было сказать просто: ну, кого грабит Дания, кого грабит Чехия? Так было бы мягче, а чем мягче говоришь, тем лучше тебя слышат: кто хочет слышать. Письмо из Рязанской области: "Решил рассказать вам о своей потрёпанной житейскими бурями жизни. Надоело влачить жалкую роль нищего и вспоминать былую жизнь в красоте, чистоте, честности. Не забуду чувство обиды и злости на богатых. А началась она с тех пор, как я стал беженцем, когда отобрали у меня жизнь в красоте, чистоте, честности при коммунистах. Беженцем меня сделали дудаевские чеченцы. Брат сказал мне, что вы прочитали письмо от фермера, который может принять одну-две семьи переселенцев, приглашает к себе беженцев, работой и жильём обеспечит. У него 320 гектаров пахотной земли. И вы, Анатолий Иванович, огласили адрес фермера: Рязанская область: Не раздумывая, я написал ему. Ответ пришёл быстро. Приглашает всей семьёй. Бедному собраться - нет хлопот. Я приехал как подарок для него. Встретил нас хорошо. Посумерничали до глубокой ночи. Расспросил: заводской? Фабричный? Я рассказал, что с детства земляной, механизатор, и дети тоже. Умею работать от зари до зари в любую погоду. Утром он распределил нам всем работу. Дочь мою определил ухаживать за его больной женой, она уже год не встаёт. Жене моей - работу по дому, коров подоить, сепаратор крутить, свиней, птицу кормить, печь истопить, хлеб да пироги испечь, щей наварить да всех накормить. Старшему и младшему сынам - скот крупный и мелкий пасти и сено на зиму заготовить. Работы всем хватило. Жить определил в своём прежнем доме, что стоял через дорогу от его нового дворца. Я думал, что ухватился за полу пролетавшей шинели: На работу здоровья хватало, а на отдых времени не оставалось. Приехали мы весной. Я отремонтировал весь механический парк - два трактора, комбайн, самосвал, бортовую машину, ГАЗ-69 и "Жигулёнок". Вспахал 320 гектаров, засеял и убрал. Попыхтели мы всей семьёй 7 месяцев и попросил я у хозяина заработок. Хозяин достал толстую тетрадь и начал читать, что мы сделали за день, за неделю, за месяц. Ничего не упустил, работу расценил по колхозным расценкам. Скот пасти и кормить - по 170 рублей в месяц, сено косить - 200 рублей в месяц. Мне как механизатору 240 рублей. Ну, прямо как в колхозе мы работали. Потом достал другую тетрадь и начал подсчитывать, что и сколько мы съели за день, месяц. Еду оценил по базарной цене в городе. Правда, кормил хорошо. Не забыл про одежду и обувь, что дал нам. За проживание в его доме подсчитал и за свет, не забыл, сколько мыла ушло. И оказалось, что мы издержали больше, чем заработали. Он от нас убытки понёс. Тут я и вспомнил про кулаков, что при Сталине пострадали. Если те кулаки были такие же, то поделом их в Гулаг переселяли. Поблагодарил я его за доброту и заботу и подался к другому фермеру. Работаю 5 дней у него и два дня на своём клочке. И мечтаю купить землю. Да вот где денежку взять? Ночью всякие мысли в голову лезут". Не называю действующих лиц этой истории. Если бы этот человек нанялся со своей семьёй в колхоз, получил колхозное жильё, что-то из одежды, обуви и если бы всё, что заработал за семь месяцев, ушло на питание, он был бы тоже недоволен, но намного меньше, чем сейчас, намного меньше, и недоволен был бы не столько председателем, сколько жизнью вообще. Но найти такой колхоз в сегодняшней России очень трудно. Мало таких колхозов, в которых можно прожить на то, что заработаешь. Три четверти сельских жителей России ведут натуральное хозяйство - всё, что производят, идёт на собственное потребление, не на продажу. Таким образом, в течение семи месяцев этот человек со своей семьёй жил никак не хуже, чем три четверти сельских жителей России. Разница только в том, что они живут в своих домах и работают на своих огородах, а он жил в доме нанимателя и работал в его хозяйстве. Сыт голодного не разумеет, но ещё меньше, бывает, голодный разумеет сытого. Теперь о фермере. Он предложил беженцу обычные в его округе условия. Статистика мне подсказывает, что даже чуть лучше обычных. Если бы они в свой первый вечер уговаривались, как следовало бы, об условиях, фермер сказал бы: "Буду платить так: как люди, так и я". Мог ли он платить больше из человеколюбия? Нет, конечно. Он человек здравый - другой не взвалил бы на свои плечи такое хозяйство. А здравый человек из человеколюбия подаёт милостыню, но не платит работнику: по той простой причине, что и ему за его продукцию, за его зерно, мясо, молоко никто не платит из человеколюбия, а - столько, сколько оно стоит, сколько показывает рынок. Никто не стал бы меньше брать с него за горючее и за лекарства для его больной жены: То, что мы прочитали в этом письме, - трагедия, история, в которой нет виноватых. Отсталое сельское хозяйство. Отсталые трудовые отношения. Семь месяцев семья работает без всякого уговора. Работник уверен, что ему платит хозяин, а не рынок. Да много ли и фермеров, которые понимают, что им платит не Кремль, а потребитель их продуктов, горожанин, что он, горожанин, не может платить больше, чем платит, потому что как зарабатывает, так и платит, а зарабатывает так, как позволяет ему его оснащённость, его умения и привычки, его общество, история его страны: Игумен Вениамин (Новик) обратил внимание на "новый русский атеизм", народившийся или проклюнувшийся после нападения террористов на Америку. В двух-трёх московских газетах появились статьи, о которых игумен отзывается так: "То ли приближается окончание "возрождения духовности" в отдельно взятой стране, то ли мода на религиозность проходит. Начинают раздаваться голоса против мировых религий. Против всех сразу. Кто-то их вообще хоронит, кто-то предупреждает, как минздрав: "Всякая религия таит в себе угрозу". Вот она, наша религиозность! Как только жареным запахло, так по старой привычке опять вали всё на религию! В чем же можно упрекнуть христианство? В том, что оно, на основе античного наследия, по сути дела, создало западную цивилизацию? Отучило от элементарного людоедства: Привнесло в мир универсальную этику: Расколдовав магический мир, сделало возможной современную науку: Или осуждать широкомасштабную благотворительность Всемирного Совета Церквей, объединяющих около 500 миллионов человек? Чего в современном христианстве нет, так это фанатизма (немногочисленные фундаменталисты не в счет). Что же предлагается? Общечеловеческие ценности, что же ещё! Но ведь это не что иное, как мирской вариант заповедей мировых религий. Гуманизм бывает религиозный, безрелигиозный (светский) и атеистический. Что такое атеистический, мы хорошо знаем на своей шкуре, а на якобы секулярный Запад нам кивать рановато, там массового государственного атеизма никогда не было", - пишет игумен Вениамин (Новик). Возрождения атеизма, безбожия следовало ожидать, по-моему, и дело не только в нападении религиозных одержимых на Америку. Христианские фундаменталисты, о которых пишет отец Вениамин, тут как раз в счёт. Русские христианские фундаменталисты прежде всего: Это те церковники, которые ополчаются на демократию, на Запад, хотят возвысить над ним "Святую Русь". "Новый атеизм" в России - не протест ли это против "православного талибана"? Московская демократка с вызовом говорит, что всякая религия таит в себе угрозу. Всякая - не всякая, но та, например, что явила себя на последнем Всемирном русском соборе - определённо. Что там говорилось? Вспомним, кто там поносил Запад. Митрополит Кирилл, второе лицо в патриархии. За что он поносил Запад? За "экспансию, - читаю, - секулярного либерального гуманизма - идеологии, основанной на приоритете земных интересов грешного человека над верой, религиозными и нравственными ценностями". Что это значит в переводе на язык простого прихожанина? Откажитесь, православные, от современной жизни, от таких её удобств, как права человека, демократия, свобода слова, перестаньте заниматься науками, изобретательством, предпринимательством, уйдите в молитву, живите по писанию, как мы его будем толковать вам - и не только вам, гражданам России, патриарх говорит прямо: "Россия и вся православная цивилизация должны стать одним из центров принятия решений в мире". Вожди талибов играли всерьёз. Пастыри русских православных - вряд ли. Вряд ли они всерьёз хотят возобновления "холодной войны" на сей раз под своими хоругвями, хотя и призывают, по существу, как раз к этому, просвещённая часть России верно, по-моему, уловила, что к чему. Обманывают они православных, по-чекистски глумятся над ними, вот и получают "новый атеизм": Всё это исключительно интересно. Некоторым слушателям, по их словам, нестерпимо надоело письма (а в России - речи) о предателях, врагах, заговорщиках - короче, о демократах, которые разрушили великую страну, подорвали промышленность и сельское хозяйство, снизили рождаемость и увеличили смертность: Весёлого, конечно, мало, но терпеть эти письма и речи придётся, я думаю, ещё много лет (а потом придётся терпеть что-нибудь другое). Из писем последнего времени, в которых отражаются и российские речи последнего времени, я составил такой разговор. Демократы говорят:
Такой вот разговор составился у меня из писем последнего времени. Мне кажется, в этом разговоре, хоть он может продлиться годы, изживается и окончательно изживётся русское имперство. Вместе с имперской церковностью, естественно. Церковные собрания не случайно так напоминают капээсэсные. Тот же отрыв от жизни, от паствы, то же двуличие, обязаловка и, главное, та же бесплодность. Борьба за обновление, видимо, неизбежна. Прислал свои заметки москвич, впервые побывавший в Сибири, землеустроитель. По делам службы: "Вот и прибыли мы в Новосибирск. Двое суток в поезде. Ощущение было такое, что у вагона квадратные колеса - так его бросало и дергало. И зачем нам такая большая родина? Грязный, темный город. Разбитые дороги. Грязные машины. Улица, которую я топтал, носит имя Карла Маркса. Четвертый город в России. Нет, кроме шуток! Такой грязи я не видел никогда. Даже центр погружен в болото". Из Новосибирска он отправился по городам области. "Сегодня судьба забросила нас в Тогучин. Я даже придумать не мог, что такое может быть. Земельный отдел. Вздутые потолки, грибок по стенам. Рваный и скрученый линолеум. Бегающие тараканы, разваливающиеся столы и стулья. И портрет Ленина в кабинете начальника. Портрет исполнен из дерева методом инкрустации. Вздувшиеся от сырости части вождя, покоробленная кепка. Как-то будут смотреться здесь современные компьютеры и множительная техника?" Автор, видимо, - по этой части, по компьютерной. "Мы начали работы в Барабинске. Не думал, что может быть такое количество вросших в землю хибарок, развалюх, каких-то шалашей: Посёлок Северный и его окрестности - богатейший край. Нефть можно качать в огородах. Сюда падают третьи ступени космических ракет с Байконура, отравляют среду гептилом. Нередки случаи, когда смельчаки или просто любопытные заходили в эти ступени. Бедняги, как один, погибали от рака: Приехали в Чаны. В здании ни водопровода, ни туалета. Да-да! В Сибири, при ее лютых морозах, отхожее место - на дворе. Омерзительно грязное и до ужаса стылое: В этом здании, кроме Земельного комитета, суд, часть администрации района, нотариат и прочие службы. Три четверти сотрудников - женщины. И это уже в XXI веке: В Чистоозёрном, в гостинице под названием "Рассвет" было не менее гадко. Ванна, раковина и унитаз забыли, когда их чистили в последний раз. Горячей воды не было. А душ на этаже продавался отдельно, за 15 рублей. Приехали в Чулым. Весьма дорогая гостиница "Сибирь". Ледяная вода, зловонный туалет с неисправным бачком, пугающая пустота на месте ванны, рваные обои, колченогие стулья. А как вам нравится такой адресочек: Коммунистическая 2-г? Звучит? Особенно - "Г". И не одно, а два. По дороге в Маслянино, поздним вечером, на посту ГАИ нас остановили. Проверка документов. Потом мент приказал достать аптечку и стал по списку проверять ее содержимое. Это в сибирский-то мороз... Потребовал, чтобы ему показали аспирин. Оказывается, именно этот магический препарат определяет безопасность движения на дорогах России. Население сплошь красное. Сотрудница земельного комитета громко и горько опасалась, что если начнется приватизация пахотных земель, то некто скупит всё это и она со своей семьёй страшно пострадают. Я ее спросил негромко: "А чем таким вы сейчас владеете, что боитесь потерять?" Она вдруг застыла и стала соображать. И сообразила-таки, что терять ей совершенно нечего, как и большинству её соотечественников. Ну, кто позарится на эту отравленную землю - и кормить эти миллионы ленивого населения? И вот мы снова в Новосибирске, ищем вход в помпезное здание вокзала. Нашли не без труда. Маленькая дверь со стороны перрона. Открыв ее, попали в достаточно чистый зал с высокими потолками. Не успел я сделать и пяти шагов со своим скарбом на колесиках, как ко мне подошли два дюжих охранника и сообщили, что пользоваться тележками и чемоданами на колесиках нельзя. Нужно разобрать багаж и нести его в руках. Вместе с тележкой: Чтобы не корябать пол. Покорные бабки - и мы вместе с ними - поспешно распаковывали свой багаж. Боже! Такая огромная, такая богатая страна - и такое вокруг унижение людей, такая нищета и грязь. Такая убогость... Не удивительно, что народ беспробудно пьет и видит во всем происки евреев, кавказцев и прочих "черных". Постоянные уколы в адрес москвичей, которые живут лучше. В жизни этих людей не изменилось ничто, и уже не изменится. Они этого просто не хотят. И в каждом городе чуть ли не на каждой площади стоит все тот же Ильич с вытянутой рукой". Мне кажется, написавший это письмо слушатель - молодой человек, бывавший за границей. В Советском Союзе не было, кажется, района, не только области, где я не побывал. Всё задевало, всё казалось не то что необычным, а непозволительным, - всё то, что описал этот землеустроитель, а до него кто только не описывал: Теперь иначе. Стоит только пересечь границу, услышать первую грубость, увидеть первое отхожее место - и на душе становится почти уютно. Да, всё в общих чертах - как и сорок, и тридцать лет назад, ничего не изменилось. Но ведь и не сгинуло! А тогда казалось: сгинет, со дня на день сгинет, не может не сгинуть, ничего не останется. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
