Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
21.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-12-02]
Факты и мненияВедущий Лев Ройтманe-mail: RoitmanL@rferl.org Призыв из засады27-е декабря - официально последний день работы призывных и медицинских комиссий. И, судя по всему, разнарядка осеннего призыва в армию на этот раз будет выполнена. Любой ценой, которая включает в себя, во всяком случае в Москве, зафиксированные факты облав на призывников. Почему военкоматы с помощью милиции проводят эти облавы? Правильно ли это? С такими вопросами наш московский координатор и редактор программы "Общественное мнение" Вероника Боде обратилась на улице к москвичам. Характерные ответы: "Потому что у них нет просто другого способа призывать людей в армию, в которой никто не хочет служить". "Потому что недобор в армию. Потому что все знают, какой беспредел творится в российской армии". "Потому что генералы деньги получают за войну. Это плохо". "Я думаю, что это неправильно. Потому что насильно мил не будешь, не будет хороших солдат. Надо реформу проводить, чтобы народ туда добровольно шел и добровольно защищал родину". "Наши военкоматы поступают совершенно правильно, по закону. Наша армия таким способом устроена, что мы должны как угодно ее наполнить". Мнения москвичей. В нашем разговоре участвуют: ответственный секретарь Союза Комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова; адвокат, директор Центра международной защиты Карина Москаленко; мать призывника, который дважды попадал в облавы, Наталья Хоханова; и Вероника Боде. Валентина Дмитриевна Мельникова, эти облавы на призывников, конечно, для вас не новость, они и по прошлым призывам были документированы, вот в совсем, кстати, недавнем отчете международной правозащитной организации "Хьюман Райтс Уотч". Что вы предпринимаете? Валентина Мельникова: Облавы продолжаются. Единственное, в этот призыв они приняли немножко более домашний характер, то есть теперь участковые милиционеры забирают молодых людей из квартир. Но они их так же незаконно доставляют в военный комиссариат, оттуда помогают доставить на сборный пункт городской и сопровождают автобусы, которые везут ребят или в эшелон или, что совсем уж незаконно, в московские близкие воинские части, чтобы они там как бы выжидали, пока за ними приедут офицеры-покупатели. Это и весной было нами замечено, но это сейчас повторяется, к сожалению. Ведь все это совершенно нарушает закон, людям не дают возможности ни собрать документы, не дают возможности потом обжаловать это решение. А содержание их в воинской части временное - это вообще ни в какие ворота не лезет. Лев Ройтман: Валентина Дмитриевна, конечно, это напоминает средние века, когда в Англии в портах шкиперы выходили на улицу, собирали пьяных в квартале, который прилегает к порту, забрасывали их на корабль и корабль уходил в море. Но все-таки это Москва, это не средневековый Бристоль. Как вы действуете в этих случаях? Валентина Мельникова: К счастью, это Москва, и ребята умудряются выбираться из этих мест, куда их временно помещают, приходят к нам, и мы помогаем подать жалобу в суд. Потому что реально защитить свое право на отсрочку или право на освобождение молодой человек может и должен через районный суд. Мы им показываем, что можно сделать, помогаем пройти дополнительное обследование медицинское или составить жалобу. Ведь так же, как и в прошлом году и позапрошлом, продолжают отправлять насильственно в воинские части студентов, имеющих право на отсрочку. А наш опыт двухлетний показал, что если студент попадает в воинскую часть, нет никаких законных способов его оттуда уволить. Потому что досрочное увольнение в таком случае не было предусмотрено законодателями, им в голову не могло прийти, что могут при призыве так нарушать закон. Но почему нарушают, стало понятно, когда мы познакомились с телеграммой, подписанной начальником Генерального штаба Квашниным. Эта телеграмма рассылалась по субъектам федерации с просьбой усилить меры взаимодействия с органами внутренних дел для выполнения плана по призыву. Так вот, оказывается, главным тормозом для призыва правильного, с точки зрения Квашнина, является деятельность общественных организаций, которые подвигают ребят на "незаконные действия" и журналистские материалы. Почему-то гражданин Квашнин забывает, что в первую очередь закон массово нарушается именно сотрудниками военкоматов и врачами призывных комиссий. Ведь все суды, в которых мы участвовали, кроме одного очень сложного, и тоже до конца еще не решенного, все подтвердили, что да - призыв незаконный. Лев Ройтман: Спасибо, Валентина Дмитриевна. Вероника Боде, вы проводили на улице опрос москвичей, я приводил некоторые голоса, мы их слышали. Радио, конечно, не телевидение, мы не видим мимику, жестикуляцию, выражение лица, словом, эмоции сглажены. Ваши впечатления, в первую очередь, эмоциональные впечатления, с каким душевным настроем москвичи говорят об этих облавах? И, кстати, существует ведь статистика отношения россиян к службе в армии. Насколько ваши эмпирические результаты опроса, в основном все против этих облав, как мы слышали, соответствуют более общим статистическим, социологическим результатам? Вероника Боде: Вы знаете, прежде всего обращает на себя внимание то, что когда на улице спрашиваешь про облавы, то об этом мало кто знает. Российские средства массовой информации не особо стараются в этом плане. Но те, кто знают, те, кто говорят об этом, говорят, конечно, с возмущением. И, по моим наблюдениям, нет лучшего средства у армии дискредитировать себя, кроме как проводить такие облавы. Все опрошенные мною отмечают, что это незаконно, что так делать нельзя. Но что меня совершенно поразило: один молодой человек сказал, что это незаконно и тут же добавил - но с этим ничего нельзя сделать в нашей стране. И вот это очень характерно. Потому что к армии вообще, по социологическим данным, я делала об этом программу в свое время на материалах исследования Всероссийского Центра изучения общественного мнения, отношение очень двойственное. С одной стороны, армия пользуется в российском обществе очень большим авторитетом, то есть из всех общественных институтов, может быть, только президенту и церкви под силу с ней соперничать, она входит в список наиболее влиятельных общественных структур. При этом лишь 22% россиян хотели бы, чтобы их близкие служили в армии, и более 70% на это не согласны. В основном, привожу данные другого опроса, 44% россиян считают, что каждый настоящий мужчина все-таки должен пройти военную службу, еще 25%, что это долг, который нужно отдать государство, несмотря на личные предпочтения, и лишь пятая часть населения, около 20%, уверены, что служба в армии это бессмысленное, опасное занятие, которого нужно любыми средствами избегать. Что интересно: последнего мнения придерживается в основном молодежь, то есть те, кому предстоит собственно служить. А того мнения, что служба в армии это долг, который нужно отдать родине, что служить обязательно нужно, это в основном взгляд людей пожилых или людей среднего возраста. И вот, как отметил справедливо Алексей Левинсон, социолог, в интервью мне по этому поводу, получается очень серьезный социальный конфликт: "за" службу в армии в основном выступают те, кому это делать не предстоит, они посылают на это достаточно опасное занятие других. Лев Ройтман: Спасибо, Вероника. Теперь к Карине Акоповне Москаленко. Как адвокат, что бы вы могли порекомендовать родителям призывников, которые попали в облавы, а потом буквально их поезд ушел, то есть ушел поезд с этими призывниками? Карина Москаленко: Вы знаете, я большой пессимист. Я могу рекомендовать этим родителям, как я это и делаю в своем Центре, многое: и искать своих детей, и предъявлять свои претензии командованию в судебном порядке, и взыскивать ущерб, который причинен необоснованным задержанием и нахождением человека в части какое-то время, пока разбираются, а разбираются обычно долго. Но все эти меры защиты прав человека совершенно неэффективны. Меня поражает легкость, та легкость, с которой нарушаются конституционные права. Ну ладно, власть уже давно не любит словосочетание "права человека", давайте говорить о конституционных правах. Конституцию свою хотя бы власть любит? Вот статья 22-я статья Конституции всем известная - гарантированность свободы и личной неприкосновенности. Известна она тем, кто принимает участие в облавах? Понимаете, что происходит: мы давно уже, к сожалению, не связываем понятие "милиция" с понятием "защита наша", мы ее уже начинаем побаиваться. В данном случае милиция совершает противозаконные действия. Человек учится в аспирантуре, недавний мой пример, у него есть иные основания, по которым он не может быть призван в армию, к нему приходят домой и, придя к нему в дом, я уже не говорю о неприкосновенности жилища, это 25-я статья Конституции, к нему приходят и его фактически задерживают, арестовывают и содержат, скажем так, под арестом, под стражей так или иначе. Это все грубейшее нарушение именно конституционных прав. Конечно, можно рассуждать с точки зрения криминологической, то есть, в чем причина совершения преступления. Она кроется и в том, о чем очень правильно и выразительно говорила Валентина Мельникова, в малой симпатичности сегодня для молодого человека службы в армии, армейских порядков или, во всяком случае того, что мы о ней знаем, это все не привлекает молодежь. Мы давно говорим о возможности или необходимости создания профессиональной армии, мы давно говорили об альтернативной гражданской службе. В настоящее время некоторые уже говорят: вот, достигли же наконец решения, существует закон "Об альтернативной гражданской службе". Но я могла бы долго возражать, я считаю, что такого закона не существует, потому что там говорится не об альтернативной гражданской службе. Если всем этим ведает военное ведомство, то это опять не то, что заложено в 59-й статье Конституции. То есть постоянно нарушаем свою собственную Конституцию, этим мы воспитываем нашу молодежь. В результате молодой человек молодежь знает, что ради сохранения своего права, ради защиты своего права он должен прятаться. И когда мама прячет его, то совершает общественно-полезный поступок, потому что если ее ребенка задержат, а он, например, страдает заболеванием, которое исключает возможность службы в армии, то через несколько месяцев это совершенно больное дитя возвращается в дом и его уже трудно восстанавливать. Так кто же осудит эту маму, которая прячет, когда знает, что идут массовые облавы? Лев Ройтман: Спасибо, Карина Акоповна. Пока ограничимся вашим вопросом - кто же осудит эту маму? - поскольку у нас в передаче есть также и мама, так сказать, эксперт по жизни. Наталья Васильевна Хоханова, вы по специальности, насколько мне известно, инженер-строитель, я уже сказал - вы мать призывника, которого два раза брали по облаве, вновь-таки, насколько мне известно, а вы его вызволяли. И, естественно, риторический вопрос Карины Москаленко: кто же осудит такую маму? Я полагаю, мало кто осудит. Но, как происходило это все практически, потому что в данном случае, с правовой точки зрения, как мы видим, Карина Акоповна пессимист. Наталья Хоханова: Первый раз была облава, моего сына взяли в 2000-м году, 18-го декабря, очень ранним утром у метро. В этом участвовали как сотрудник военкомата, офицер, и также сотрудник милиции. С большими усилиями, благодаря Комитету солдатских матерей, мне его пришлось взять с Угрешки уже. Права на звонок у ребенка не было. 23-го декабря у нас заявление лежало в суде Хамовническом. Несмотря на то, что к 11-го мая 2001-го года уже неоднократные слушания были в Хамовническом суде, присутствовали представители военкомата, на судебных слушаниях не предъявлялось никаких документов по поводу, что его призывать или не призвать, 31-го мая ранним утром его хватают, а решения еще никакого суд не вынес, хватают и отправляют в войска. Мальчик страдает сосудистыми заболеваниями, которые ему дают право быть освобожденным от прохождения военной службы. То есть при второй облаве точно так же у него изъяли лекарства, его обыскивали, с помощью милиционера, проводили медосвидетельствование поверхностное. Документы никакие во внимание не брались. Но самое жуткое и страшное, что произошло - завели новое личное дело, в котором он стал совершенно здоровым, все прежние документы были изъяты из этого дела и с этим новым делом его направили в войска. Дело в том, что вообще-то что-то жуткое происходило в этой второй облаве. Несмотря на то, что мы обратились на "горячую линию" Главной военной прокуратуры, которая сказала, что мы сделать ничего с военкоматом не можем, вы обратитесь в московскую военную прокуратуру. Обратились в эту московскую военную прокуратуру. Что-то ужасное услышали. Старшие помощники сказали, что мы не можем воздействовать на военный комиссариат, мы не можем вернуть вашего сына, мы ничего не можем сделать, они нам не подчиняются. То есть совершались нарушения. До сих пор московская прокуратура держит на контроле жалобу по первой облаве, никаких действий прокуратура не предпринимает. То есть как орган надзора она уклоняется от исполнения своих обязанностей. И они ухмыляются и говорят, что нас за это не наказывают. Знаете, становится больно. Лев Ройтман: Спасибо, Наталья Васильевна. Вот в чем-то ответ на риторический вопрос Карины Акоповны Москаленко - свою-то Конституцию любят? По поводу "горячей линии", Наталья Васильевна, о которой вы говорили. Передо мной "Российская газета" с объявлением. Объявление почти анекдотическое: приводится номер телефона в Москве - 296-77-40, и написано, что "для консультаций и жалоб по вопросам призыва граждан на военную службу можно обращаться по этому телефону в Главное организационно-мобилизационное управление Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации". В этом году призыв, разнарядка примерно 175 тысяч новобранцев. Когда же обращаться по этому телефону в Москве, это один телефон на всю Россию? Читаем: по вторникам и четвергам, то есть два раза в неделю, с 10-ти до 11-ти часов московского времени. Карина Акоповна, вы московский адвокат, но у вас есть очень необычная функция - директор Центра международной защиты. Если вы пессимист внутри страны, то, может быть, на международных каких-то правовых полях вы пытаетесь или будете пытаться добиться соблюдения законов в России? Карина Москаленко: Да, в случае незаконного задержания человек, исчерпавший средства правовой защиты в своей стране, это все долгая процедура, но, тем не менее, ради восстановления нарушенных прав можно и нужно пройти эту процедуру, человек имеет право обратиться в Европейский суд по правам человека. И я, даже будучи пессимистом, все-таки хотела бы дать маленькую консультацию всем, кого это может коснуться. Надо помнить, что исчерпывающие существуют основания для задержания, как в административном порядке, это ограничивается статьей 27-3, так и в уголовном порядке, это ограничивается статьей 91 Уголовно-процессуального кодекса нового. Надо ссылаться на эти нормы, надо очень грамотно вести защиту своих близких. И когда мы получаем доказательства, что внутригосударственными способами защиты невозможно восстановить нарушенное право или это произошло, но слишком поздно и право уже все-таки нарушено, надо смело обращаться в Европейский суд по правам человека. Лев Ройтман: Спасибо, Карина Акоповна. Насколько это видится отсюда, из Праги, проблема только в том, что за то время, пока будут идти эти процессуальные движения, совершенно легальные, совершенно обоснованные, законные, человек отслужит свои два года, то есть случится то, чего он либо не собирался делать, либо не мог или не должен был делать по закону. Вы упомянули закон "Об альтернативной гражданской службе". Как бы ни относиться к нему, но он вообще еще не действует, он формально вступает в силу только с первого января 2004-го года. И вновь к Валентине Дмитриевне Мельниковой, что вы делаете для того, чтобы получить поддержку все-таки от тех ведомств, от которых пресечение незаконных действий в отношении призывников прямо зависит, то есть это военное ведомство и военная прокуратура? Валентина Мельникова: Я сначала хочу подчеркнуть, что история Натальи Хохановой по судебной линии закончилась вполне благополучно, суд подтвердил, что ее сын непригоден. И поэтому сейчас вопрос такой же, как и у многих - как это решение суда исполнить. Я считаю, что самое главное, не надо отчаиваться. В отличие от Карины Москаленко, я настроена с точки зрения борьбы за права призывников и военнослужащих достаточно оптимистично. Потому что и суды гражданские, и суды, если надо, военные тут наши помощники. Прокуратура, да, военная прокуратура - орган специфический, и Москва это наиболее худший пример, к сожалению, бездействия военной прокуратуры в отношении незаконного призыва. Но в других гарнизонах, в других городах очень часто именно военная прокуратура выносит прокурорские предупреждения и иногда даже без судебного решения с ее помощью удается вернуть незаконно призванного. Потому что человек, который незаконно призван, не является военнослужащим, ни при каких обстоятельствах он не может исполнять обязанности военной службы. И у прокурора военного есть такая возможность дать распоряжение командиру военной части, чтобы он исключил из списков личного состава незаконно призванного гражданина. Поэтому я, конечно, рассчитываю и на помощь военных прокуроров, но все-таки первое наше дело - это призывников и родителей научить самим защищаться. Российские суды приучились рассматривать жалобы на неправомерные действия призывных комиссий, научились разбираться в законе "О воинской обязанности", в Положении о военно-врачебной экспертизе. Надо стараться подавать в суд. Для этого, конечно, первая наша рекомендация - 18 лет мальчику исполняется, будьте любезны, оформите доверенность, чтобы в семье был человек, имеющей доверенность действовать от имени мальчика-призывника во всех государственных органах, это очень хорошо. Что я могу еще добавить? К сожалению, 27-го декабря призыв не заканчивается, потому что именно в нарушение закона и по субботам, и по воскресеньям, и в выходные и всякие праздники милиция отлавливает наших детей, незаконно доставляет их на сборный пункт и незаконно помогает отправить в часть. И ведь не боится милиция нарушения своего собственного закона. В 2001-м году они немножко испугались, а сейчас в Москве я вижу, несмотря на то, что и вице-мэр занимается вопросом призыва, и новый ее помощник господин Михаил Мень, тем не менее, наглость, с которой заставляют милицию нарушать ее собственный закон наши московские чиновники, просто не имеет никакого предела. Я не знаю, чем это кончится, я думаю, что тоже судом, в котором начальник отделения милиции будет по крайней мере к штрафу осужден. Лев Ройтман: Спасибо, Валентина Дмитриевна. Опасаюсь, что в том случае, если он получил указание по телефону или, скажем так, из-под стола нарушать закон ради конкретного результата - доставить призывников в надлежащем количестве на призывные пункты, по крайней мере в военкоматы, то ему совершенно безразлично возможное решение суда. И не он, наверняка, будет платить эти деньги, во всяком случае, не из своего кармана. И, наверное, в этом расшифровка того странного вопроса, который задала из Москвы Карина Акоповна Москаленко - а свою Конституцию они любят? Позволю себе ответить отсюда, из Праги - нет, не любят, она для них помеха. Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
